Восход и закат научно-технической интеллигенции в

Восход и закат научно-технической интеллигенции в России
  В 1946 году работал я в «Гипрохиме». Как-то послали меня в командировку на Воскресенский Химкомбинат. Иду по котельному залу ТЭЦ, и вижу, как пара каменщиков замуровывает большой проем в стене, напротив котла «Бабкок и Вилькокс», была такая знаменитая фирма. Я спрашиваю у начальника ТЭЦ:
    -   Это что, устраняете последствия бомбежки? – шучу, значит, ведь налеты кончились в 1942.
    -   Да, – говорит, – точно, но бомбили не немцы, а твой «Гипрохим», – и объясняет:
    -  Во время капитального ремонта, чтобы менять дымогарные трубы, стену разбираем, потому что дураки-проектировщики места не оставили, а потом снова закладываем.
  Вернулся домой и спрашиваю у своего начальника, солидного, немолодого (как мне тогда казалось) бригадира, Уральского, кто же это напорол. Дамы вокруг захихикали, а он улыбнулся и говорит:
    -   Я сам и напорол, – и рассказывает, – Окончил я в 1929 году ВУЗ, и направили нас, пятерых ребят сюда не работу. Два дня всего отработали, приходим, а начальства нет: ни директора, ни главного инженера, ни начальника отдела: всех пересажали и на дверях кабинетов печати висят. Что делать – не знаем! Приезжает первый секретарь райкома партии, собрал нас, молодежь, и выступает: «Ваше начальство, говорит, оказалось врагами, вредителями. Они, гады, тут окопались, замаскировались, но наше ОГПУ их вывело на чистую воду. А вы, ребята, комсомольцы, закончили наш советский институт, мы вам доверяем. Советская власть дала вам высшее образование, идите и проектируйте, не боги горшки обжигают». Ну, вот, пришлось самим  все решать, а опыта – никакого. В отделах по одному-два старых инженера, да из самых слабых. Так и проектировали, как умели, где-то напороли, а они  с тех пор мучаются.
   К 1946 году, выпускники конца 20-х уже набрались знаний и опыта, как мой бригадир, и стали довольно крепкими инженерами. Многие отвоевали, повидали всякое, но ярких талантов среди них было мало, не успели вырасти. Инженеры с дореволюционным образованием еще изредка попадались, но не сильнее молодых: видные специалисты, вроде Сикорского или Ипатьева, эмигрировали. Остались и состарились заурядные люди.
  Однако в те годы разворачивались колоссальные проекты, создавались самые сложные машины и сооружения. Одновременно открывалось множество научно-исследовательских и проектно-конструкторских предприятий и новых ВТУЗов, старые расширялись. Поток молодых специалистов непрерывно нарастал и, при необъятных масштабах работ, все они были устроены. На больших и трудных задачах люди растут быстро, как грибы после дождя, и в 60-х годах огромный советский инженерный корпус сформировался окончательно. Проводились самые сложные и наукоемкие работы. В большинстве случаев беззастенчиво копировались удачные зарубежные конструкции, но в рядах советских инженеров замелькали одаренные и увлеченные люди, которые не боялись оригинальных разработок, и они иногда удавались лучше западных. Выкристаллизовались великие таланты, такие, как Туполев и Королев, а вокруг них образовались творческие коллективы и школы.
   Надо отметить, правда, что организация опытно-конструкторских и научно-исследовательских работ в Союзе, всегда была неоптимальной и внеэкономической: никто не был заинтересован в минимизации затрат, поэтому объем работ был всегда завышенным, кадры – раздутыми, а эффективность – низкой. Советская бюрократическая экономика не способствовала повышению качества товаров, поэтому оно традиционно оставалось гораздо ниже, чем у зарубежных аналогов, всех, кроме военных. Здесь власти концентрировали такие силы и средства, что наша продукция получалась не хуже, а нередко и лучше зарубежной. Так мы их обогнали с выходом в космос. В общем, в 70-х годах, при прямых контактах наших и западных специалистов, разговор шел уже на равных, и мы преисполнились чувства собственной состоятельности.
  С этого времени (60-е) советская научно-техническая интеллигенция (НТИ) представляет собой очень большую и влиятельную социальную силу. Конечно, политический приоритет в Союзе всегда был у военных и спецслужб, но правящая бюрократия уже понимала роль и значение ученых и инженеров, и оставляла «слесарево – слесарю», до тех пор, пока правдоискатели, вроде академика Сахарова, не замахивались на святая святых – ее  власть и доходы.
  По этническому составу НТИ была русско-еврейской: доля евреев далеко превышала среднестатистическую. В теоретических областях доминировали евреи, в экспериментально-технических и на производстве товаров – преобладали русские. Изредка попадались армяне и другие кавказцы, представителей других национальностей не чувствовалось. По культурному уровню НТИ была разношерстной, было много любителей литературы, искусства и спорта, попадались и недалекие люди.
  По своим духовно-нравственным и интеллектуальным качеством, НТИ была самой передовой и активной социальной группой. Этому способствовали следующие объективные обстоятельства:
- во-первых, НТИ была проникнута духом материализма и детерминизма, поэтому мало поддавалась идеологическому давлению, то есть, если не фрондировала открыто, то, во всяком случае, политическую пропаганду всегда воспринимала иронически или скептически,
- во-вторых, благодаря постоянному общению с зарубежными партнерами, литературой, техникой и порядками, воспринимала мироустройство наиболее адекватно,
- в-третьих, в силу коллективного характера научно-технологического прогресса (НТП), она была склонна к самоорганизации – способности, которая у русских в ходе исторического процесса была целенаправленно вытоптана,
- и, в-четвертых, как выше упоминалось, НТИ содержала повышенную долю евреев, которые испокон веков тяготели к социальному совершенству и справедливости.
  По всем этим причинам именно в среде НТИ раньше всего созрело понимание безнадежности социализма. Когда блестящий экономист Е.М.Куцман услышал, что в Киеве создана информационная система, позволяющая вскрывать резервы производства, он разгневался:
    -   Каждый директор прекрасно знает свои резервы, но его задача – не вскрыть, а скрыть их!!! Он представляет себе, сколько будет всяких затруднений и перебоев: с электроэнергией, с сырьем, с топливом, потом вагонов для вывоза продукции не дадут! Когда кругом бардак, никакая информатика не поможет…
  К концу 80-х НТИ была готова к политическим изменениям и торопила их. В массах населения, затопивших улицы Москвы в 89-91 годах, преобладала, конечно, НТИ: всякие там МНСы и СНСы, инженеры и техники, конструктора и технологи, проектировщики и экономисты, были наиболее дружными и верными сторонниками социально-экономических преобразований. Самые умеренные ожидали перехода к рыночной экономике, более радикальные надеялись на глубокую либерализацию общества. Не случилось ни того, ни другого. Безумные законы о приватизации, в конце концов, похоронили все надежды.
  Дело в том, что фундаментом и конечной целью научно-технической деятельности является производство всех и всяческих товаров: продуктов питания, одежды и обуви, жилья и транспорта, машин и электроэнергии. Огромная промышленность и была той скамеечкой, на которой сидела НТИ. Эту скамеечку из-под нее выдернули.
  Приватизация госсобственности осуществлялась в трех направлениях.
1. Ваучерная приватизация – минимальная по объему, была вполне целесообразной, но бесследно утонула во всеобщем мошенничестве, которому власти даже не пытались противодействовать.
2. Залоговые аукционы были раздачей наиболее крупных активов избранным предпринимателям, которые, с точки зрения правящей бюрократии, были этого достойны. Потом выяснилось, что достойные, за исключением Ходорковского, сплошное жулье, производства разбазаривают, и доходы прячут за границей.
3. Остальные активы были переданы трудовым коллективам.
  Всем нам, дуракам, тогда казалось, что это вполне рационально и справедливо, а это было нелепой ошибкой. Она началась с семантического заблуждения: словосочетание «трудовой коллектив» в России имеет единственное значение – штатное расписание, списочный состав работников предприятия, и больше ничего. Передать ему (списку!) средства производства и поручить их рачительное использование, можно так же, как любому другому неодушевленному предмету, Это у Чехова Гаев обращается к шкафу: «Дорогой, многоуважаемый шкап!», а в жизни это абсурд. На каждом российском предприятии и в учреждении при советской власти были умные, порядочные и деятельные люди, на них все и держалось, но все они оказались далеко от приватизации. С ликвидацией профсоюзов, которая была одним из величайших грехов сталинщины, не осталось никаких механизмов самоуправления и организации трудящихся, только бюрократические. Поэтому активы фактически повсеместно (исключения мне неизвестны), перешли в руки бездарной номенклатуры, которая и по дурным-то бюрократическим правилам эффективно управлять не умела, а в условиях рыночной экономики была абсолютно несостоятельна. Что еще было гораздо хуже,  этот закон открыл дорогу безудержному расхищению приватизированной собственности, которое окончилось, когда кончились активы. То есть объекты приватизации разорили и разворовали. Ничего другого и быть не могло, ибо советская номенклатура была абсолютно безнравственна и удерживалась от воровства только неусыпным партийно-прокурорским надзором.
  Крах товарного производства оказался для НТИ роковым. Директора фабрик и заводов не привыкли покупать услуги ученых и конструкторов, а те не умели продавать свои знания, поэтому в 90-х годах большая часть НТИ оказалась без средств к существованию. Как это уже бывало в России, «за что боролись, на то и напоролись». Выживание вылилось в массовый уход из профессии: уходили и в коммерцию, и в сферу обслуживания, и в ремесло – вставлять окна и двери. Сколько смогли – ушли в банки, но самые толковые и мобильные – уехали за рубеж: и в Штаты, и в Канаду, и в Израиль, даже в Голландию и Австралию. Особенно сильно НТИ пострадала от массового исхода холерического еврейского компонента: стала пассивной и послушной.
  Таким образом, в 90-е годы НТИ сократилась по количеству в несколько раз, а качественного падения не опишешь никакими цифрами: просто крупных ученых и инженеров почти не осталось, только старые, слабые да ленивые. Многострадальная русская интеллигенция безвозвратно потеряла свое влияние и статус, вот почему российские лидеры, политики и общественные движения перестали считаться и с ней, и с моральными ценностями, которые она исповедовала. Внешних признаков этих печальных явлений множество, вот не самые важные, но наиболее очевидные:
1. Возрождение в России мракобесия, суеверий и оккультных наук.
2. Неуклонное повышение влияния церкви.
3. Пошлость и дурновкусие, захлестнувшие искусство.
4. Повальное бесстыжее вранье: врут судьи и чиновники, министры и депутаты, врачи и учителя, экономисты и журналисты. Все публичные политики врут постоянно и открыто, не заботясь о правдоподобии, ибо вранье не осуждается и не наказуется.
  Россия стремительно откатывается назад. Принимаются заведомо антинародные законы, пышным цветом цветет коррупция, падает культура и мораль, вместе с промышленностью разрушаются утилитарные профессии и ремесла, повсеместно попираются права человека, но самое страшное – вымирает население. В этих летальных условиях вырождение интеллигенции неизбежно и неотвратимо: она уходит вместе с породившим ее народом.
  Пугачева когда-то пела: «Но мир устроен так, что все возможно в нем, но после ничего исправить нельзя…», теперь исправлять, уже нечего, нет ни людей, ни активов. России предстоит долгое и скучное развитие: не восстанавливать, а строить заново изуродованное  и разоренное народное хозяйство, научиться хорошо, т.е., высокопроизводительно и качественно работать в тех направлениях, которые нам еще доступны, копить деньги, инвестировать их в науку и технику, и так далее. По мере возрождения духа НТП, придет новая волна адептов технической цивилизации, тогда и начнется освоение и внедрение высоких технологий. Предыдущий подъем потребовал около 40 лет, новое восхождение, при многократно возросшей производительности труда, может быть гораздо  быстрее. Может быть, а может и не быть, например, если баловаться на пепелище нанотехнологиями.
   Интересно отметить, что, начиная с 1917 года, все государственные социально-политические преобразования в России приносят только гибель народу и разорение стране: «Белые приходят – грабят, красные приходят – грабят», других вариантов не бывает. Нынешний экономический кризис, безусловно, предопределен двумя процессами: во-первых, социалистической индустриализации – массовое строительство низкорентабельных заводов, и демократической приватизации – их расхищение и разорение. Экономика не может держаться на одном крюке, ни на чекистском, ни на нефтяном. Еще ни одна страна, вступившая на путь научно-технологического прогресса, не возвращалась к сырьевой экономике, Россия – первая. Разорение вместо модернизации российской промышленности и есть главная причина переживаемого кризиса и нечего прятаться за мировой. Расточенный в прах инженерный корпус представлял собой могучую антикризисную защиту.
  На этом мрачном фоне ярко выделяется подвижническая деятельность дюжины талантливых, бесстрашных публицистов, которые, продолжая святое дело бессмертной Политковской, вопиют правду спящему народу. Вот, когда он пробудится – тогда и начнется возрождение России, а не как намечено смехотворным планом «Стратегия-2020»
  Ничего не поделаешь: история совершается не по велениям Партии и Правительства, а по Екклесиасту:
 «Всему свое время, и время всякой вещи под небом.
Время рождаться и время умирать; время насаждать и время вырывать посаженное.
Время убивать, и время врачевать; время разрушать и время строить…»
  Русский народ еще не созрел для демократии и его верхушка – интеллигенция не востребована, время не пришло. Но людей жалко.
Э.Алкснис        Edu46      14.02.09