Лак

Полупустой вагон метро плавно покачивался, убаюкивая пассажиров. На поверхности стемнело рано, шел поздний октябрь. Одинокая девушка сопротивлялась сну. Ее звали Софи, и она сидела в полупустом вагоне. Покончив со спа-салоном, уставшая и обновленная, она придавалась неге, в полудреме опершись на металлический поручень, ограждающий пассажирские сидения. Она пренебрегла возможностью поймать частника, решила не переплачивать, ведь жила она всего в двух шагах от метро, а станция находилась в центре города, и не было ничего лучше, чем, имея силы, растратить их на непродолжительную прогулку по свежему осеннему городу. Через ее веки просочился яркий свет. Открыв глаза, она обнаружила, что вагон заблестел. Металлические поручни отражали свет, создавая эффект тоннеля сознания, уносившего всякого странника прочь в глубины потаенных желаний. Свет ритмично мигал, наполняя вагон.
- Любая сущность сперва обретает форму, для того, что бы когда-то наполниться сутью, - подумала Софи.
Как и ее жизнь. Как и этот вагон. Как и ее жизнь в этом вагоне. Форма, стиль, блеск! В ней присутствовало все это, но, наполняясь блеском высшего света, она, по сути, оставалась "вагоном", гонимым неизвестным локомотивом коллективного сознания, существование которого лишь на миг открывалось ей, и только когда она впадала в подобный транс, вызванный общей осенней меланхолией, подсознательным одиночеством и усталостью от изнеможения своей собственной персоны в дорогих спорт-клубах, спа-салонах и от прочих плотских потех.
- Кто придумал освещение в тоннелях между станциями метро? Какая бездарная трата денег, -  подумала она. Свет означал, что Софи подъезжает к своей станции. Конструкторы метрополитена в этом городе решили отделить престижный район от посредственных. Разделение общества на сословия настолько укоренилось, что любой рабочий, в любом проекте стремился выслужиться, проявляя знаки уважения к своим хозяевам, намекая на их превосходство. Лесть по исторической закономерности вновь заняла главенствующее место на пьедестале околовластных атрибутов. Софи волновали социальные вопросы. Именно в этот день она не осознавала важность всего, что ее волнует, важность момента. В первый раз за всю жизнь то, что волновало ее оказалось поистине важным. Даже если не ради блага всего человечества, то лишь для нее.
Если бы мы ощущали близость конца, то придавали бы больше значения каждому своему слову и мысли, коллекционируя их как последние, и соответственно единственные в своем роде артефакты.
Поезд остановился, вышвырнув ее из состояния созерцания себя в отражениях на стеклах вагона. Она вышла на станцию, оказавшуюся почти пустой, но это не омрачило ее облик. Станция была построенная в стиле модерн. Металлические конструкции и здесь отражали богато разлитый искусственный свет. Она устремилась к выходу ровной походкой, чеканя каждый шаг высокими каблуками своих лакированных туфель. Ее длинные волосы и большая грудь колыхались в противофазе с бедрами, создавая впечатление, что Софи не просто спешит куда-то по своим делам, а плывет по эфиру мироздания. У одной из квадратных лавок, находящихся в центре зала, на карачках стояла полноватая юная девочка. На ее лице красовался макияж в форме кошачьих усиков и носика, на голову были натянуты кошачьи ушки, таз сзади украшал длинный и пушистый искусственный хвост. Рядом сидела почти идентичная особа.
- Сегодня же Хеллоуин! - восторженно вспомнила Софи. Они совершенно не следят за собой, вряд ли им что-то перепадет сегодня. - продолжила она. Взгляд девочки в кошачьем костюме, не более 16 лет отроду, помутнел. Она широко раскрыла рот. Рвота, изящным столбиком, стремительно вышла из нее, рикошетя от мраморного пола и разлетаясь во все стороны. Подруга устремила пространный взгляд в даль, ее качнуло.
- Девицы напились дома, набираясь храбрости явить себя миру. – довольно пафосно подумала Софи, и пошла прочь с легкой улыбкой на роскошных губках.
На поверхности ей стало холодно, точнее ее бросило в дрожь. Алое от заката небо рассекали стаи птиц, в воздухе стоял тошнотворный запах, город прел и гремел. Дома она фоном поставила комфортную музыку, что-то из Билли Джоэла в перемешку с Guns & Roses, неувядающую классику, и скинула на пол всю одежду. Передвигаться по квартире можно было босиком, полы подогревались. Она откупорила баночку фруктового сока без сахара. Поужинала Софи салатом с рукколой и куриными печенками. Занятия в фитнес-центре требовали белка, так как ее загорелая фигура давно обрела рельефность. Она уже не скидывала вес, и даже наращивала мышечную массу. Мужчинам нравился ее подкачанный пресс. Она ощущала их сальные взгляды в спорт-зале и падала жертвой их неуклюжих подкатов. Будучи в форме она дольше могла находиться сверху, доя партнера до изнеможения. Мужчины ценили ее навыки доения. Она умело доила их семя руками, ртом и ступнями, при этом они валялись на коврах и кроватях как бездыханные тюфяки, оставленные на ринге боксером-чемпионом, и для нее это было выгодней, чем чувствовать на себе их кабанье дыхание. Она любила брать бразды правления в свои руки, но не была шлюхой. Тем более проституткой.
Вместе с этим Она была гладко выбрита. После ужина Софи отдохнула на шелковом одеяле, дав шанс новому реалити-шоу. Загорелое гладкое тело на блестящих простынях.. Если бы кто-нибудь увидел сейчас и оценил, без того, что бы захотеть сразу взять, и просто постоял в стороне, созерцая этот яркий срез на тушке обыденности. Шансы, данные реалити-шоу всегда заканчивались одинаково - она переключала канал, как только человеческая алчность слишком явно начинала проявляться в тупости "героев современности". Софи была отнюдь неглупа, ценила истинную красоту. Она встала с кровати и зашла в ванную, стянула трусики и кокетливо уселась на унитаз. Она взяла лак для волос, парфюм и освежитель для воздуха, и слегка распрыскала каждый флакон. Ее анус вдруг широко раскрылся, и плотный кусок кала булькнул в трубопроводе. Анус задергался, унося куда-то Софи так, как заманивают в танец африканские там-тамы. Напедикюренные пальцы ног шпагами выпрямились, мышцы тела сжались, она заелозила на сидении, и шмат ее соков смачно шлепнулся о стенку унитаза. Она не могла двинуться с места. Неожиданные чувства, как оказалось, были вне рамок ее сиюминутного понимания. В квартире стояла тишина и спустя пол-минуты Софи наконец-то смогла снова слышать, и услышала она лишь свои глубокие вздохи, дребезжащие на выходе. На трясущихся ногах она еле добрела до кровати и рухнула в сон.
На следующий день в метро Софи заметила, что у некоторых людей на лбу красовалась буква "Л".
- Хэллоуин прошел удачно. - иронизировала Софи. Ее анус под плотной шелковой юбкой никак не мог успокоиться, но она не обращала на него внимание, подобно тому, как родители игнорируя детей утверждают свое доминанту.
- Надо купить лак для волос. - напомнила себе внимательная к себе Софи. Выйдя на улицу девушка оказалась наедине с большим, но уже проснувшимся городом. В небе кружили непривычные стаи птиц. В этом городе они давно не появлялись, боясь людей, голодных людей и их пафоса. Птиц было необычайно много даже по меркам чистой, но такой забытой природы. Своим гамом они перекрывали шум машин. Софи вдруг осознала, что находится в прострации, ее дыхание было сковано, и она шла шатаясь по улице, как гламурная шлюха после многоночной попойки, закончившейся побивкой. Некоторые до боли знакомые улицы и переулки казались чужими. Но она шла, уверенная, что должна так делать, по старой доброй привычке.
На работе несколько коллег так же гордо носили буковку "Л" на лбах. Софи заметила, что буква была слегка размытой, но не так как если бы обладатели пытались избавиться от нее.
- Наверное сходит с потом. - подумала Софи. Она испугалась от мысли, что пропустила что-то общественно значимое после вчерашней отключки, закончившееся всеобщим помазанием странных букв и знаков на лбах.
Чем только не заболеют современные люди! То, о чем теперь знает каждый и про что теперь страшно спросить. Боязнь показаться несведущей не позволяла ей узнать причину появления мистической буквы апеллируя к ее обладателям. Этикет и безразличие действовали в том же направлении. Софи всегда была человеком, уделяющим больше всего внимания своим чувствам и переживаниям, процессу своего восприятия мира. Но это не означало, что она придавала им значение, такое, которое непременно стало бы результатом глубочайшего осмысления важности каждого мига. На обыденном языке - она была своенравной сукой. Такое поведение имело свои плюсы. Она была более чувственной и женственной, испытывала сильнейшие оргазмы. А это нравилось мужчинам. Она справедливо считала, что мужское начало - в осмыслении и нахождении компромиссов, а женское начало - просто, быть женщиной.
- Ну и пусть себе носят. Мне-то что? - мысленно взбрыкнула своенравная Софи.
Она работала в брокерской компании. В фирме на большую ногу была поставлена ежедневная торговля мечтой. Повсюду на стенах красовались чучела птиц. Хозяин был большим ценителем охоты.
- Любите природу, мать Вашу! - говаривал он на корпоративных выездах в глуши. Она по полчаса проводила в кустах, пристраиваясь к нужной позе, что бы нормально испражниться. Мешали длинные, бессменно открытые практически до киски, и гладко выбритые ноги, и жуки, норовящие укусить за пятку в самый неподходящий момент. Она ежедневно торговала мечтой и выторговывала себе более высокую цену на будущее, которое должно было наступить, когда одним из ее клиентов станет достойный олигарх. Понятие "достойный олигарх" обрело обиход. Олигарх - категория сама собой разумеющаяся для претендента. Главное, что бы он был достойным ее. Возвращаясь в настоящее, она шла по коридору в свой отсек открытого пространства. Большое пространство было поделено на ячейки, рабочие соты. В сотах копошились трудяги. Некоторым из них за пару лет удавалось отрастить крылья и запастись топливом, необходимым для перелета в теплые края.
Деньги дают свободу, а здесь деньги - это сырье, необходимое для порождения новых денег.
На встречу в спешке прошел молодчавый парень с азиатской внешностью. Вчера он выступал с биржевыми комментариями на известном деловом канале. На вопрос по поводу очередного рыночного коллапса он ответил лаконично - Не возможно предугадать психологию быдла. Через час он был уволен. У нее так и не получилось подчинить себе дух этого парня с тонкой косичкой, на подобии той, которую носил один известный боксер, и она злилась на него.
В этот день она отменно испражнилась в туалете на работе. Твердый кал сыпался из нее градом вперемешку с ее соками. Ее вытягивало на унитазе и сжимало в параличе, пальцы ног в алом педикюре стояли как копья. Она предварительно сняла туфли, что бы не порвать их чувствительными ступнями. Слезы текли ручьем, она стонала, выла и хрипела одновременно. Выйдя из уборной она в близком к обморочному состоянию выпросила больничный и еле доползла до квартиры. Анус пульсировал и общался с ней, диктуя свои правила. По дороге домой ей встречались люди с двумя буквами на лбу. "Л" и "А". Некоторые носили обе буквы одновременно. Из нее все время текло, и Софи не могла вникать в детали окружающего ее мира.
Жизнь продолжалась. У Софи появилось новое хобби. Девушка стала посещать ночные заведения, давала себя снять. В публичных туалетах случайные знакомые подводили ее к оргазму. За миг до него она выгоняла их и испражнялась. Впечатления усиливались многократно. Как-то один весьма настойчивый парень не захотел удалиться в установленное для него время. Софи сняла трусики и сделала это при нем. Парень в спешке оставил ее, дергающуюся на туалетном сидении. Софи вышла из кабинки, подошла к умывальникам сполоснуть руки, посмотрела в зеркало и отпрянула. На ее лбу красовалась буква "Л". Кожей лба она чувствовала жжение. Люди в клубе гордо расхаживали со своими буквами. Софи заметила что-то новое - у некоторых обнаружилась третья буква "К". "К" была зачем-то написана задом на перед. Мимо люстры на потолке стрелой пронесся взявшийся непонятно откуда воробей. Птица забивалась во все углы, но нигде не могла спрятаться от громкой музыки.
Никто не обращал внимания на ее переживания, кроме ее самой.
Софи полюбила свою букву. Ей казалось, что она обрела дар видеть то, что не видят другие. Своеобразные стигматы, причем она так же была приобщена через свою букву. Видимо буквы являлись меткой о причастности к чему-то грандиозному - уже наступившему и требующему разгадки или грядущему. Не все имели привилегию носить буквы, и больше всего меченных она замечала в тех местах, где ей всегда было хорошо. В фитнес-центрах и салонах красоты было много однобуквенных.
- Зря стараетесь. - ехидно думала Софи. На открытии очередного модного заведения Софи заметила особенно много трехбуквенных, мечтая о своей второй. Она слегка прибавила в весе, так как ее новое увлечение требовало постоянного наполнения желудка. Она уже ничего не испытывала дома. Только посещение общественных туалетов приносило Софи сатисфакцию. Теперь она с особой страстью оттачивала свою фигуру в спортивном зале, ведь у нее была цель - не потерять привычный облик, придаваясь порочной страсти. Со временем она стала замечать больше трехбуквенных, давно обретя свою вторую метку. Ее буквы были особенно изящными. "Л" и "А" красовались слева и в центре лба, оставляя место для заветной "К" справа.
- Наверное, в мире много хороших людей. У всех есть свои особенности. - думала Софи, оправдывая свою неспособность замечать такое количество трехбуквенных раньше. Она с легкостью меняла свое мнение об окружающих ее людях.
Ведь в итоге все равно, какие они, хорошие или плохие.
Поведение окружающих ее людей изменилось. Она назвала это "великим неизбежным убыстрением". Люди сходились и расходились, чаще прятались в своих берлогах, но непременно всегда были рады видеть друг-друга. В редкие моменты соития люди чувствовали себя раскованней, больше шутили, и вообще перестали заботиться о завтрашнем дне. Отдельные чудаки назвали происходящее приближением конца света, восшествие земного развития в стадию неизбежного уничтожения, начавшуюся после какого-то системного шока, который никто не мог определить, и тем более назвать с точностью. Все их доводы рассыпались при первом же публичном оспаривании в масс-медиа. Софи было все равно, она просто жила. Вскоре многие буквенные начали пропадать. Софи приняла это за своеобразное движение по социальной лестнице. Все исчезнувшие могли быть вытянуты неизвестной ей силой из обыденного мира в некую землю обетованную, в какой-то затерянный кусок рая на земле, где все нагие ходят босиком по мягким травяным коврам, дни на пролет плещются в теплом океане, питаются исключительно кокосами и при этом не испытывают проблем с пищеварением. Она ждала своей очереди, грезя этим местом.
В тот день во время ланча она заманила в уборную ресторана новенького парня, свежего выпускника института. Еще утром он считал  ее недоступной богиней, старожительницей фирмы, заработавшей весомый авторитет. Она дрочила сильно напрягшийся член новенького, выгнув его вниз к полу. Так, если бы он оказался не марафонцем, а спринтером, сперма не пачкала ее одежду. Она доила его, профессионально вытягивая член вниз лишь двумя пальцами. Его ощущения многократно усиливались. Что бы он не потерял возбуждения на всякий случай Софи подставила под траекторию струи свои загорелую ножку. Парень оказался выносливым. Он двумя руками схватился за стенки кабинки, было заметно, как втягивался его пресс. Софи не выдержала и начала сосать его член. При этом она не держала его руками. Плотно засосав член, она не давала ему выскользнуть, сжимая пухлыми губками. Руками Софи обхватила ягодицы парня, ее голова скользила взад и вперед, при этом она смотрела ему в лицо взглядом наивной школьницы. В этот миг Софи почувствовала жжение на лбу.
В тот миг она была влюблена.
Ощущая, что парень подходит к оргазму Софи вынула его член и сдоила его себе на ступню. После Софи отодвинула парня от унитаза и присела, подняла ноги, и начала вмазывать сперму одной ступней в другую, как увлажнительный крем.
- Дорогой, подожди меня в зале, мне надо кое-что сделать, - мягко произнесла Софи.
Она была счастлива.
- Только не долго зайка.
Парень тепло улыбнулся и вышел. Софи не терпелось увидеть свою букву. Она изогнулась и вытолкнула длинный кусок кала из себя. После Софи открыла дверку кабинки и кокетливо вышла наружу. Подойдя к зеркалу Софи застыла. На лбу вместо желанного и выстраданного слова ЛАК она увидела совсем другое. На Софи смотрела загорелая и ухоженная девушка, у которой на лбу привычным шрифтом было вычерчено - КАЛ. Ее губы скривились. Софи все стало предельно понятно.
Павел и Оля пришли в тот день в ресторан на первое свидание. Он сразу понравился Ольге, с первого взгляда. Они познакомились по Интернету всего за пару дней до встречи. И Павел и Оля устали от неудачных свиданий, организованных в сети и в тот миг им было особенно хорошо.
- А еще говорят, что в инете только уродины. - думал Павел.
Павел не пил пиво, только виски со льдом или водку.
- Хорош! Похож на итальянца. А куртка какая. Светло-коричневая кожа! Новерное неплохо зарабатывает. - думала Олечка.
Ольга потягивала мохито.
Им был важен этот миг. Они чувствовали, что нашли друг-друга. И ни что не должно было омрачить им этот момент, вывести из транса, в который они осознанно себя вогнали.
Говорят, что любовь - это мономания.
Человек клинически сходит с ума в первое время самообмана. Внимание фиксируется на деталях. Это могут быть груди, или зубы, или уши, или волосы, или ногти. А все остальное на время остается за бортом. Не важны ни социальные составляющие, ни общий облик партнера. Потом, по мере схождения гистерезиса, эти моменты всплывают ледяными глыбами в испаряющийся океан любви. Становятся важными и доходы, и образование, и происхождение, и умение находить общий язык. Но изначально любовь - это болезнь. Это предельная фиксация внимания на отдельных объектах, мотивирующая сила которого остается за занавесой тайны. Именно в таком состоянии находились Павел и Ольга. Непременно они запомнят этот миг на всю оставшуюся жизнь.
- Я слышала сегодня в новостях, что в Юго-Восточной Азии обнаружили новый вирус, переносимый птицами.
Она не боялась поднимать серьезные темы с Павлом.
- Да тоже слышал. Птичий грипп покажется простудой. Куда катится мир? - он посмотрел на нее и мягко улыбнулся.
- Надо все успеть. - она выпустила смешок, кокетливо посмотрела на него и отпила приличный глоток.
Из коридора, ведущего к туалетам, вышел молодой человек, с румянцем на лице, который бывает только после секса.
- Говорят, что от вируса люди сходят с ума, видят вещи. Прямо как в Голливудском кино.
Они молча смотрели друг на друга, наслаждаясь красотой и молодостью.
Дверь туалета распахнулась и со звоном ударилась о стену. Все в зале услышали гулкий звук и насторожились. Посетители уставились в темноту коридора, ведущему к уборным ресторана. Медленно и слегка неуверенно вышла Софи.
- В-ы в-с-е КАЛ! – процедила она сквозь зубы, уставившись на публику ресторана. Она видела что-то, чего не видели другие. В ресторане было много трехбуквенных. Так думала Софи. Ее лицо было вымазано испражнениями. Софи уставилась на гостей стеклянными глазами. Она еще не раз произнесла эту фразу до того, как ее увели за кулисы. Менеджер ресторана не стал приносить извинения. Лучшим решением было замять тему. Город велик, а человек так хрупок - это понимали все. Софи уносили в слезах и позоре, но она хотела только одного - поесть.