Скрипач

  Он снова играл. Вновь зажимая струну за струной, он производил на свет мелодию. Нет. Это была не мелодия, а все чувства мира, воплощённые в звук. Он рассказывал о радости каждого человека, о победах, о поражениях и о горестях войны. Слушая его, чувствовали сновавшие пули, чувствовали запах земли с порохом, чувствовали боль ранения. Слушая его, видели рыдающих голых детей и спасающихся бегством жителей деревень. Он играл. Вновь зажимая струну за струной, он рассказывал о дружбе людей, о любви и о горе утраты. Он жил этим. С каждой проигранной нотой возникал новый образ, который выливался на свет тягучей массой и обволакивал мир.
  Он никогда не говорил о войне. Даже не упоминал. Его постоянно расспрашивали сиделки, но он сводил тему. Нянечки объясняли его поведение склерозом и подобными болезнями, но в свои 88 лет он всё прекрасно помнил. Он никогда не говорил о войне.
  Каждый вечер, когда небо укрывалось искрящёйся простынёй, он усаживался у окна и напряжённо всматривался вдаль, и видел тот мир своими выгоревшими светло-голубыми слепыми глазами. Он видел знакомых. Он видел их улыбки. Он видел их внезапный испуг.
В тот день, не переставая, шёл снег. Он слышал, как снежинки ударялись о стекло. Они были подобны маленьким душам. Их ситцевые пышные платья при падении поднимались к небесам, их безжизненные руки в последний раз протягивались к ватным облакам, и они находили покой в братской могиле сугробов. Он слышал их шёпот, тихие бессильные голоса просили простить. Они шептались о умирающей памяти. Они шептались о умирающей жизни. Они шептались о нём. Он вновь взял скрипку и стал играть. Он играл, играл и играл, но никак не мог забыться. Пальцы опять и опять воспроизводили ту же мелодию без автора и славы. Мелодию жизни. Вновь горесть, вновь радость, вновь утраты.
  Внезапно открылась дверь. Влетела пышная женщина и беспомощно заорала на него: “Хватит! Я больше не могу! Сжальтесь!”
  Он посмотрел на неё и увидел скорбящую душу, увидел память, которую намеренно стирали, увидел боль, о которой хотели забыть.
  “Знать, уже пора”. Его всего трясло. Недавно зажитые раны вновь начали убивать. Снег снова шептал простить. Дрожащими руками он протянул ей скрипку и попросил убрать. Его печальные голубые глаза наполнились слезами.
  “Пожалуйста, простите!” – Молила женщина.
Он кротко посмотрел в её сторону и сказал: “Так надо”.
  В ту ночь он не спал. Он слышал музыку скрипки, которая манила его. Он слышал музыку и не скрывал слёз. Звуки возвращали его к семье, в родной город, в детство. Они пели ему колыбельную и закрывали глаза. Одинокий человек находил покой.
На утро он уснул.