От меньшего к большему...

                Взрослая сказка для моей маленькой Мари…

Антон страдал,  глотал пачками цитрамон и кофе каждое утро, но ничего не помогало. Он мучился сам и мучил Жанну, которая выбиваясь из сил, «вила их гнездо» и всячески пыталась создать в нем уют. Она покупала и переставляла мебель, готовила ему завтраки/ужины и всеми способами старалась наполнить его жизнь тем, что, по его словам, ему так не хватало долгое время.  Но каждый раз, когда она видела отсутствующий взгляд Антона или слышала, как он не спал и ворочился  с боку на бок ночами, у нее опускались руки. Она раздражалась. Жанна пыталась говорить с ним откровенно, просила рассказать о наболевшем и предлагала помощь, но Антон отнекивался, ссылался на «загруз» по работе и раздражался сам. Как следствие всего этого - обиды и ругань напрягали обоих.
Антон любил Жанну и дорожил всем, что она делала для него, но ничего не мог поделать  с собой, ведь  каждую ночь  его сознание улетало в прошлое, где он снова гладил, трогал, прикасался к ее глазам, губам, рукам. Он снова ходил с ней в кино, гулял в парке и бродил в любимых переулках города. Они смеялись, разговаривали, ссорились, плакали, мирились. Им было легко, трудно, но живо и хорошо вместе.  В то время, как днем его жизнью была Жанна, ночью его миром все еще владела и полноправно правила  Лиля.  Та Лиля, которую он ненавидел также люто днем, как неистово продолжал любить ее ночью. Такое безвыходное положение его удручало. Антон плохо спал, быстро утомлялся и каждодневно снижал свой КПД на работе.   
В пятницу накануне Дня всех влюбленных Антон брел по вечерней Москве по направлению к дому и, улыбаясь, подставлял лицо крупным снежным звездам, падающим с неба. Город гудел weekend-ными пробками и как всегда куда-то торопился. Антон шел медленно,  наслаждаясь разбушевавшемся снегопадом,  и мысленно хвалил себя за утреннее решение оставить руль дома из-за внезапно нахлынувшей мигрени.  «Снегопад, снегопад,  я тебе безмерно рад… Снегопад, снегопад,  ты похож на мармелад…» - сочинял он про себя всякие смешные стишки и внутренне улыбался этому. Навстречу ему попадались влюбленные парочки, прижимающиеся ближе  друг к другу, спасаясь от ветра. Они несли в руках красочные пакеты и сердца-шарики – явные атрибуты приближающегося дня бесчисленного количества «валентинок». Эти шарики напомнили ему о некогда вот таких же красных в кафе для Лили, которые запечатлелись вокруг ее горящих глаз в его памяти.  «Понеслооось», - подумал Антон и тут же вздрогнул от вибрирующего мобильника в правом кармане куртки. Это была Жанна, она волновалась из-за столь долгого его отсутствия в такой заснеженный день. «Как вовремя она позвонила!» - подумал Антон и заторопился домой.
Безнадежно перещелкав все каналы в поисках чего-то полезного и устав от бессмысленного блуждания по Интернету, Антон принял душ и решил пойти пораньше в постель в надежде наконец-то выспаться. К тому же, эту надежду подогревала нахлынувшая теплая дремота в желудке от вкусных Жанниных котлет.  Повертевшись с получаса, Антон улетел в мир своих сладко-горьких  сновидений.
Через пару часов и без того мучительно чуткого сна глаза Антона распахнулись. «Вот, млииин, снова здорова, - подумал он, - опять ночь полночь, и я снова не усну!» Тихонько, чтобы не разбудить Жанну, он откинул одеяло и на цыпочках пошел в столовую утолять жажду, сухостью подобравшуюся уже к самой  носоглотке.  Залпом осушив полпакета сока и издав свое довольное «ааааа», он с ужасом замер. На диване перед ним в полнейшей темноте сидела маленькая девочка, задумавшись и поджав одной ручонкой щечку, а другой - рисуя карандашом что-то в его лежавших на придиванном столике записях.
-Ты кто?! – шепотом резко спросил Антон.
Девочка даже не вздрогнула и не испугалась, а подняв на него два своих зеленых огонька, ухмыльнулась и продолжила рисовать.
- Я спрашиваю, кто ты?! – нервно повторил вопрос Антон.
Девочка слегка развернулась к нему спиной, ткнула себе за плечи и буркнула:
- Во! Не видишь штоль?
- Вижу, - тихо сказал Антон, - крылья вижу…
- Нуууу, - с умным видом продолжил ребенок, - ни о чем не говорит?
- Кажется, говорит, - почесал затылок Антон и незаметно стал щипать себя за ухо.
- Не старайся, не поможет, - засмеялась в ответ девочка.
- Да, я это… ухо чешется просто, - оправдывался Антон и подумал, не стоит ли ему пойти и разбудить Жанну, чтобы проверить, не сходит ли он с ума, или лучше прям завтра с утра признать, что она права и пойти к ее знакомому психоаналитику на прием.
- Да, пусть спит, чего беспокоить-то? – перебила его мыслительный поток крылатая девочка, - и психонаналитик твой тебе не поможет! Слушай, и чего ты мне такой умный достался?! Ну, ведь запаришься за тобой слова-то повторять!
- Почему это Я ТЕБЕ достался, я не пойму, - широко раскрыв глаза, спросил Антон.
- Ну, ты так и не понял штоль совсем ничего? – возмутилась девочка, - ну, я ж твой Ангел-Хранитель!
- Тыыыыыы?! – удивился Антон, - да ты ж ребенок! Это ж тебя саму охранять надо!
- Яяяаааа! – обиженно протянула в ответ девочка, - не устраивает, я вообще могу уйти, так и будешь всю жизнь мучиться и не спать!
- Ой-ой-ой! Можно подумать… И вообще много ты знаешь… - бубнил Антон, мысленно все больше склоняясь к психоаналитику.
- Знаю, а вот и знаю! Я вообще побольше твоего, может, знаю, - надувшись, отвечала девочка.
Измученный непониманием происходящего и хроническим недосыпом, устало рухнув рядом с девочкой  на диван, Антон выдохнул:
- Слушай, давай хоть с тобой не будем ругаться, раз уж ты мой Ангел-Хранитель, а? Мне и без тебя есть с кем спорить…
- Ой, давай! – восторженно вскрикнул ребенок и маленькими ручонками обнял Антона за шею.

Надо сказать, что, несмотря на всю нелепость и неправдоподобность сиюминутной ситуации, так спокойно и хорошо Антон не чувствовал себя очень давно.  И ему хотелось, чтобы детские ручонки, так нежно обвившие его шею, никогда его больше не отпускали, ведь эти ангельские объятия напомнили ему некогда так часто спасавшие его от невзгод и жизненных неурядиц руки собственной матери.

- Ну, хватит,  нам некогда в конце концов, - сказала девочка, убрав руки, - времени до рассвета мало, а работы, я вижу, ооочень много!
Антон засмеялся в ответ, ибо такие взрослые слова из уст маленькой девочки звучали слишком забавно.
- Как хоть тебя зовут, мое маленькое чудо?
- Мари, - выпалила девочка, - меня зовут Мари!
- Ну, Мари, и что же мы будем с тобой сейчас делать, раз у нас так много работы?
- Сначала у нас будет урок, Антон, - она первый раз назвала его по имени, но он уже перестал чему-либо удивляться, - а потом мы пойдем на прогулку!
- И это называется «много работы» по-твоему? – усмехнулся Антон.
- Да, после этой работы ты будешь спать у меня как младенец, поверь мне, - ответила Мари.

Девочка посадила Антона за стол, положила перед ним чистый лист бумаги, дала в руки авторучку с фирменным логотипом фирмы, где работал Антон, и вкрадчиво спросила:
- Антон, ты умеешь прощать?
- В смысле? – удивился неожиданному вопросу Антон.
- В прямом! Умеешь ли ты прощать людей за их слова, поступки, нехорошие дела? Оставляешь ли ты им шанс на твое прощение?
- Шанс на прощение? Это как? Я не понимаю…
- Ну, смотри, ты не можешь ответить мне на такой простой вопрос! Он ведь элементарный! Ну, ладно, для того, чтобы понять это, ты должен сделать одну вещь. Перед тобой лежит чистый лист бумаги, постарайся прокрутить свою жизнь с самого начала и вспомнить всех тех, кто когда-либо сделал тебе больно или каким-нибудь образом обидел тебя, и перечисли имена всех этих людей в столбик. Только старайся придерживаться хронологических рамок, ладно?
- Слушай, зачем это все надо? Да, я вспомню-то максимум двух-трех, не более…
-Тссссс, - девочка остановила негодование Антона, зажав ладошкой ему рот, - не спорь, просто начни думать и делать, и у тебя все получится! Об остальном ты узнаешь потом!

Учитывая, что впереди его ждала лишь бессонная ночь, Антон решил не спорить и поиграть в эти «ангельские» игры. Он стал напрягать память и вспоминать того, кто мог бы войти в список его обидчиков. На языке сразу же завертелось имя Лили, но хронологический порядок означал, что это имя в списке будет скорее последним, и уж никак не первым.  Задание оказалось не простым, и спустя полчаса лист бумаги все еще был пустым.

- Просто начни с чего-нибудь, хоть с детского сада и какой-нибудь отобранной лопатки или ссадины на затылке! Просто начни по принципу: от меньшего к большему! – подбадривала Мари.

«А и в самом деле, почему бы не с этого», - подумал Антон и внес в список первого обидчика, отобравшего у него машину в детском саду. А дальше пошло само, и вспомнились всевозможные обиды, нанесенные одноклассниками, детьми во дворе, случайными знакомыми, любимыми девушками и даже его родителями. Очень скоро список имен перевалил за 20, а потом за 30, а потом достиг отметки 50-ти человек. И, наконец, список обрел свое последнее имя – Лилия.

- Ужас! Неужели я такой обидчивый! – возмутился Антон.
- Да, неееет, - засмеялась в ответ девочка, - мы же все преувеличили  специально, - теперь вычеркни из этого списка всех тех, на кого с твоей точки зрения ты давно не держишь зла, не помнишь их обид, а значит, простил. Начни по тому же принципу: от меньшего к большему.

Антон больше не спорил, он даже увлекся этим занятием, и постепенно вычеркивал имя за именем из своего списка со словами: «Господи, да что тут помнить-то уже!... Да столько лет уж прошло!... А вот это-то уж совсем смешно помнить!» Спустя некоторое время он подобрался к последнему имени в списке, все тело его похолодело, и рука замерла над исчерченным листом.

-Нуууу… Почему ты медлишь? Ты не можешь ее простить? Она так сильно насолила тебе в жизни?… А, может это ты ее обидел? Подумай, подумай хорошо… У тебя есть время… - уговаривала Мари.

 - Нет-нет-нет! Я не хочу, я не могу об этом думать! – Антон разъяренно скомкал лист бумаги и метнул его в стену, - Это ведь не смешно! Это тебе не игра, понимаешь!
- Чи-чи-чи….  - маленькой ручкой Мари погладила Антона по голове и накрыла его расправленными белыми крыльями, - мы подошли к самому главному, хоть и очень болезненному для тебя моменту. Она снова положила перед ним чистый лист бумаги.
- Напиши… Напиши все то, что ты сказал бы ей сейчас, случайно встретив например… Просто попробуй… Просто помни: от меньшего к большему…
- Если бы я ее встретил, мне кажется, я удушил бы ее за то, как я страдал и страдаю из-за нее сейчас! – гневно бросил Антон.
- Нет-нет-нет! Мне говорить не нужно ничего, - настаивала Мари, - только пиши! От меньшего к большему! Так правильнее и легче!
И Антон стал писать. Обо всем. О том, как сильно он ее любил, как ему было тяжело, когда они были вместе, как сложно оказалось в итоге пережить их разрыв, и как он мучился все это время, и как до сих пор он не спит ночами, и как ненавидит ее за то, что она никак не отпускает его мысли. Постепенно обвинения превратились в тоску, тоска - в грусть, а грусть - в нежность. Он писал, писал и писал, пока не кончился лист, и не иссякли силы.   В конце концов, Антон снова скомкал лист, швырнул его подальше от себя и замолчал.

- Тебе стало хоть чуточку легче? – прервала затянувшуюся тишину Мари, - ну, хоть чуточку?
- Не уверен, - подумав, ответил Антон, - скорее мне стало совсем пусто…
- Это как раз то, что нам нужно! – восторженно сказала девочка и положила перед ним третий лист чистой бумаги.
-Оооо, нет, Мари, я что-то больше не готов… Я устал и, кажется, хочу спать! Я совеем не высплюсь!
- Нет-нет-нет, еще рано, к тому же тебе не привыкать! Я тебя пока не отпускаю! – настаивала Мари, вкладывая авторучку в его правую руку, - Теперь следующее – последнее задание! Тебе нужно… простить ее… себя… вас обоих…
- Чего?! Кого?! Себя?! Да ты что?! Ты не знаешь, как она вела себя, и какие вещи она мне наговорила! За что мне себя-то прощать?! – нервно тараторил Антон.
- А ты… ты вел себя не так? Ты был мил и не обижал ее никогда? Никогда не говорил ей обидные вещи? – тихо спросила девочка.
-…. Каюсь… говорил…. – Антон опустил голову.
- Так значит, тебе все-таки есть, за что себя прощать. Поверь мне, это всегда сложнее… Ну, так мы же не торопимся, мы же постепенно: от меньшего к большему…
- Хорошо, - ответил Антон, - как это сделать?
- На этом листе бумаги ты должен писать всего одну фразу: «Я прощаю Лилию». Но, ты должен писать эту фразу до того момента, пока не почувствуешь, что это действительно так.
- Я не уверен…
- Молчи… Просто верь мне и делай… Просто старайся вспоминать только хорошее, и пиши… и помни: от меньшего к большему…
Антон устал спорить с девочкой, а больше всего он устал спорить с самим собой. В очередной раз он стал выводить буквы на листе. Сначала рука двигалась медленно и тяжело. Но чем больше он доставал из памяти так тщательно и глубоко спрятанные эпизоды их совместной с Лилией жизни, напряжение в руке исчезало, и буквы выходили ровные и гладкие. Дойдя почти до конца листа, он поднял глаза на маленькую Мари, с интересом изучавшую его полку с сувенирами из разных стран, и сказал:
- Я, кажется, готов двигаться дальше!
- Уверен? – недоверчиво спросила Мари, - а ну-ка прочти все то, что написано на листе вслух!
И Антон прочел все разом и без запинки, и глубоко-глубоко вдохнул, чувствуя, как отпустило что-то,  ранее постоянно давившее на его легкие.
- О, да! Ты готов! – радовалась Мари, - теперь переверни лист и продолжи словами: «И через это прощение я прощаю себя». Просто вспомни всех тех людей, включая Лилю, конечно, которые говорили тебе что-то хорошее в ответ на какие-то твои поступки, и пойми, чтобы не было дальше, ты хороший человек и заслуживаешь прощение в любом случае. И пиши, помня: от меньшего к большему…
Антон больше не спорил, он торопился делать это быстрее. «Кажется, я начинаю и сам в это верить! - восторгался он своим новым маленьким другом, -  И кто сказал, что дети не могут быть Ангелами-Хранителями, ведь устами младенца…!» И он торопился навстречу своему прощению, и писал, писал, писал, пока не почувствовал наконец ощущение безграничной радости и любви ко всему вокруг происходящему. К этой комнате, к этой ночи, к этой маленькой девочке, к спящей в соседней комнате Жанне, к спящей сейчас где-то Лиле,  к жизни…
- Мне хорошо, - вдруг сказал вслух Антон.
- Фуууууу…. – облегченно выдохнула Мари и устало плюхнулась в кресло, - наконец-то!
- Да! Но я совсем не хочу теперь спать! А ты говорила…
- Все правильно, это ведь только урок окончен, и ты должен мне прогулку! Пошли! – Мари схватила Антона за руку и потянула к двери.
- С ума сошла! Там зима! Нужно одеться!
- Ой, ну какой же ты иногда бываешь нудный! Я же твой АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ, мне лучше знать, как надо! – пихала его к двери Мари, - вот только лист последний не забудь, он еще нужен будет!

Ночной город смотрел свои самые снежные сны и предпразднично сверкал витринами магазинов. Антон покорно шел за тянувшей его детской рукой и глубоко вдыхал воздух, радуясь давно забытому ощущению легкости во всем теле. Мари требовала играть в снежки и катать ее с ближайшей горки. Каким бы Ангелом-Хранителем она не была, детство требовало своего, и Антон благородно и благодарно уступал всем ее желаниям.  Играя с ней, он и сам чувствовал себя ребенком, и в эти минуты он чувствовал, что был счастлив.

Время стремительно бежало навстречу утреннему восходу солнца, и Мари грустно заявила, что ей пора уходить. Она обняла Антона за талию, он наклонился поцеловать ее в щеку.
- Жаль, что ты не можешь остаться, была бы отличной дочкой, -  пошутил Антон, - хотя… эээ… ты же Ангел…
- Да-да, нам не положено! – засмеялась Мари, - но, я же рядом всегда, - она подмигнула ему, - к тому же, я твое маленькое отражение! Ну, мне пора! И не забудь отправить во вселенную свое последнее послание!
- Послание?! – Антон вспомнил про свой исписанный лист бумаги и взял его в руки, - а что с ним….
Антон хотел спросить, что делать с ним дальше, но, подняв глаза, увидел, что он стоит один посреди улицы. На минуту он замешкался, потом смастерил из листа самолет, запустил его в ночное Московское небо и побрел в сторону дома. Бумажный самолет поднялся высоко вверх и не вернулся.

«Может, я сошел с ума, может, ее и не было вовсе…» - думал Антон, открывая дверь домой.
- Антон, ты ненормальный! Ты где был? Я извелась тут в поисках тебя! И что это все значит, наконец: какие-то белые перья в гостиной, цветочки и писанина на бумагах?! – негодовала Жанна.
- Перья? Ты уверена? – Антон радостно отодвинул Жанну и забежал в гостиную. Вокруг дивана действительно лежала куча белых перьев, его рабочие бумаги были изрисованы разными цветочками, а посредине белого листа бумаги детской рукой было выведено: «Помни: от меньшего к большему!»

Антон со светящимися от радости глазами обнял Жанну и сказал ей: Жанн, я не могу ничего тебе обещать, но я постараюсь, я очень постараюсь измениться. Не сразу… Постепенно… Понимаешь? От меньшего к большему!
- Очень хочется верить, - улыбнулась в ответ Жанна и обняла его.



- Ну, сколько у тебя сегодня? – спросил Серафим у стоящей перед ним маленькой девочки.
- Два! – гордо заявила девочка, передавая 2 бумажных исписанных самолета Ему в руки.
- Как же ты умудрилась за одну ночь и два? – удивился почтенный старик.
- На самом деле они давно хотели поговорить друг с другом, и им это удалось через меня!
- Надеюсь, они ничего не заподозрили?
- Неееет! Они даже не видели друг друга, они видели только меня!
- Ты очень быстро учишься Мари! – улыбнулся Серафим.
- Я просто учусь Добру у Вас… Постепенно… От меньшего к большему…