Краевед

Одно время Тимофей Абрикосов трудился в строительной компании, которая занималась реконструкцией здания в центре Москвы. Впрочем, реконструкцией это можно было назвать с большой натяжкой. По сути, работа заключалась в сносе старого дома и возведении нового. Но поскольку историки настояли на сохранении его фасадной стены, проект именовался «реконструкцией».
Строительство дома шло в центральной части города, поэтому земляные работы должны были проводиться под надзором археологов. Это было одной из остроумных задумок московского мэра, позволявшей одним ударом убить двух зайцев. С одной стороны, в какой-то мере обеспечивалось сохранение исторического наследия города, а с другой - это благое дело осуществлялось без участия мэрии за счет инвестора, финансировавшего строительство…
Хотя Абрикосов считал, что неплохо разбирается в истории, однако он даже не догадывался о том, насколько тесно переплетаются в нашей жизни прошлое и настоящее. Эту нехитрую истину он открыл для себя, когда ездил подписывать контракт в управление археологии на Пятницкой. Там он обратил внимание на карту, висевшую в кабинете начальника. Это был план Москвы, на котором желтым фоном были помечены зоны, представлявшие интерес для истории. Карта его по-настоящему поразила. Что касается центра города, полностью закрашенного в желтый цвет, то с ним было все понятно. Другое дело - окраины. Даже спальный район - малая родина Абрикосова - имел на своей территории несколько обширных желтых пятен. Причем располагались они в местах, которые Тимофей никогда не заподозрил бы в исторической значимости.
Любая древность обладает необъяснимой притягательностью, поэтому Тимофей был рад, что у него наконец-то появилась возможность прикоснуться к старине или хотя бы посмотреть на нее в непосредственной близи. Однако первое время на площадке ничего интересного не происходило. Земляные работы шли своим чередом, а археологи целыми днями стояли у края котлована и откровенно скучали.
Абрикосов был несколько разочарован. «Неужели, - думал он, - в таком историческом месте не найдется ничего примечательного»… Тогда он решил провести теоретическую подготовку и узнать как можно больше про местность, где велись их работы. Прежде всего, ему хотелось выяснить, что было раньше на месте снесенного ими строения. Само здание представляло собой обычный доходный дом, возведенный в конце XIX в., однако ранее там должно было находиться что-то другое - такое близкое к Кремлю место не могло просто так пустовать.
У Абрикосова было достаточно времени и свободный выход в интернет, поэтому он принялся за поиск информации и очень скоро обнаружил кое-что интересное. Оказалось, что где-то в этом районе в свое время располагался дом влиятельного боярина Свиньина, репрессированного в период опричнины. При этом, сам Свиньин был казнен, его жена и дочь сосланы в отдаленный монастырь, а дом передан одному из приближенных Ивана Грозного. Впоследствии здание несколько раз меняло своих хозяев, пока не сгорело в пожаре 1812 г.
Исторические розыски оказались делом крайне увлекательным. Для дальнейшего расширения своих познаний Абрикосов связался по электронной почте с местным краеведом Татарским и попросил у него помощи. Татарский, польщенный вниманием, проявленным к его персоне и к родному району, поведал Абрикосову много ярких подробностей, не подкрепленных, впрочем, никакими надежными источниками.
Оказалось, что Свиньин не только располагал большой властью, но и был весьма богат. Очевидно, за это он и впал в немилость, поскольку одной из целей опричнины была банальная экспроприация. Кроме того, в то время про него по Москве ходило множество слухов. Говорили, что, когда опричники пришли за ним, они не смогли найти в доме его казны, и что место ее сокрытия он не выдал даже под пытками. Болтали также, что Свиньин давно догадывался о том, что его может ждать. Поэтому он приказал тайно прорыть подземный ход от своего дома до берега Москва реки, в котором, возможно, и спрятал свои сокровища. Впрочем, ни хода, ни сокровищ никто впоследствии так и не обнаружил…
Абрикосову прежде не приходилось выступать в роли кладоискателя, и известие об исчезнувшей казне взволновало его не на шутку. Он уже представлял себя стоящим с факелом в полумраке сырого подвала перед раскрытым сундуком, в котором поблескивают россыпи золотых монет… Впрочем до этого было еще далеко. Для начала надо было выяснить главное - имеет ли все это какое-то отношение к данному конкретному дому. Точных адресов в те годы указывать было не принято, и нужно было найти какое-то реальное подтверждение своим догадкам.
Тем временем, разработка котлована шла полным ходом. И вот в один прекрасный момент на глубине около четырех метров последовало археологическое открытие – ковш экскаватора наткнулся на несколько могил. Археологи сразу оживились. Они тут же потребовали приостановить земляные работы и принялись за свое нелегкое дело – стали расчищать скелеты и известняковые надгробия, фотографировать их, делать записи в журналах и т.д.
В результате работа на стройке встала. Все сотрудники с интересом наблюдали за манипуляциями ученых, а начальник строительства проклинал свою судьбу. У него, как обычно, «горели» все сроки, и он жаловался заказчику на то, что ему с живыми-то разбираться некогда, а тут еще приходится заниматься мертвыми… Абрикосов, между тем, ликовал. Дело в том, что среди информации, сообщенной щедрым Татарским, были данные о том, что неподалеку от дома боярина Свиньина располагалось кладбище. После находки археологов все встало на свои места...
В связи с остановкой земляных работ компания была вынуждена сосредоточиться на укреплении фундамента злосчастной фасадной стены. С самого начала Абрикосов не понимал, зачем нужно было сохранять эту стену. Как известно, в конце XIX в. на смену вычурному барокко и строгому классицизму пришел банальный прагматизм, который был нацелен на максимальное удешевление строительства. Фасад дома не был украшен ни барельефами, ни лепниной, на нем не было даже обычной штукатурки. Поэтому человеку непросвещенному не было понятно, какую такую ценность представляет данное строение. Однако историки стояли насмерть и даже взятки брать отказывались. В результате, для получения их согласования стену пришлось сохранить, несмотря на связанные с этим технические сложности и значительные расходы.
Впрочем, справедливости ради надо отметить, что в ходе принятия этого нелегкого решения сыграл роль и человеческий фактор. На самом деле можно было постараться получить справку СЭС о том, что дом заражен грибком, что является прямым показанием к сносу. А в крайнем случае существовал и более банальный выход из положения - достаточно было просто как бы случайно «уронить» стену, заплатив при этом скромный административный штраф. Однако тут в дело вмешался субподрядчик «Мосподземмонтаж» в широком лице его директора Крикунова.
Крикунов, приглашенный на обсуждение вопроса в качестве видного эксперта по подземным работам, быстро сообразил, что в случае сохранения стены ему кроме сноса здания и выемки грунта светят еще работы по металлоконструкциям и сваям. Поэтому он решительно встал на защиту исторического наследия. В качестве аргумента, он заявлял, что лучше понести «чуть больше» расходов, но сохранить хорошие отношения с городом.
В результате стена осталась стоять, а для укрепления фундаментов проектировщики предложили сваи. Кстати, забивать сваи в этом месте тоже было нельзя, поскольку там было рукой подать до туннеля метро. Сваи требовалось делать буро-набивным способом, т.е. бурить скважины, ставить туда арматурный каркас и затем заливать бетоном. Крикунов пытался еще протолкнуть идею о необходимости цементации грунтов (разумеется, ради общего блага), но ему в этом аргументировано отказали…
Впрочем, Абрикосову было сейчас не до этих технических подробностей. Мысль про подземный ход и сокрытый в нем клад не давала ему покоя. Надо было, во что бы то ни стало, попытаться его найти. При этом, было очевидно, что розыски будут связаны с большими сложностями, а, значит, в одиночку их не потянуть. В результате Абрикосов не нашел ничего лучшего, как обратиться к руководителю бригады археологов и поделиться с ним своими соображениями.
Вот тут-то Тимофея и ждало разочарование. Ученый быстро охладил его изыскательский пыл, объяснив, что про каждый дом старше 100 лет обязательно ходят разнообразные легенды. Причем, подавляющая часть таких рассказов касаются именно кладов. На любом кладоискательском сайте таких рассказов - море, и ни один из них пока не подтвердился. Да и вообще никакого золота в Москве не попадается, кладов как таковых у нас находят мало, и всегда это является неожиданностью.
Что же касается подземного хода, то археолог заявил, что в этом районе Москва так изрыта, что ни для каких подземных ходов места давно уже нет. В подтверждение своим словам он показал Абрикосову участок геоподосновы, который был весь испещрен разнообразными подземными коммуникациями. Подводя итог, ученый посоветовал Тимофею выбросить глупые идеи из головы и не мешать ему работать… У Абрикосова не было оснований не доверять специалисту. Поэтому он оставил ученого копошиться в куче костей, а сам последовал его совету и сел в своем тихом уголке заниматься переводом инструкции по технике безопасности.
А тем временем в бытовке, гордо именуемой «Штабом строительства», шло оперативное совещание, на котором Крикунов докладывал начальнику строительства о своих успехах.
- Да уж, - сетовал он - досталось нам на этом объекте! В шестнадцати скважинах все было нормально, но в остальных восьми - просто кошмар какой-то! Столько бетона закачали в них! Как в бездонную пропасть! Какие убытки понесли - страшно подумать! Я еще поставлю вопрос об их компенсации… Кстати, хочу заметить, что все эти скважины располагались по одной оси. Наверняка там сильно трещиноватые известняки. Не зря я говорил - надо было сначала цементацию делать…
- Шел бы ты со своей цементацией! - отрезал начальник, - совесть иметь надо! Ты и так с этой стеной ободрал нас как липку...
- Ну, если они по одной линии, это и впрямь не спроста, - съязвил главный инженер. - Мой тебе совет - не мелочись. Так вот прямо и заявляй, что ты ради общего дела за свой счет забетонировал подземный ход. А там, между прочим, наверняка были спрятаны сокровища. Поэтому ты решительно требуешь компенсировать тебе упущенную выгоду...
И весь штаб ответил ему дружным злорадным смехом…