Короткая вспышка

…Это огни, которые нельзя было гасить искусственно…
Теперь, когда всё перегорело, истлело и почти не пахнет жертвенностью нашего разума, я спрашиваю у себя – зачем мы погасили эти огни?..

Слушаю Theodor Bastard  и теперь всегда вспоминаю тебя… Твои  глаза цвета мёда, твои стихи с привкусом смерти, твои крепчайшие сигареты, твои тату, твои огни, пробивающие меня от и до – внутри, снаружи и вне… И время как маятник качалось между тобой и мной, помнишь? Мы смотрели друг на друга – нагие, уставшие, не трогая, молча, долго… Целую вечность, заключённую в человеческие пять минут… А ты шипел мне – «…это космос, зай, чуешь?..» /мала земная доля, мала земная доля/  Я кивала головой… Это был и правда – космос… твой, знойный, пахнущий летом, дождём, жарой и нами…/буду жить/ Я выживала твоими взглядами.  Ничьи глаза больше не искрили так – больно, любяще, потусторонне, пристально… Я никогда не отводила своих, сколько бы ты на меня не смотрел…  будто на дне твоих зрачков была какая-то крайне важная правда, до которой мне нужно было добраться…
Ты  дал мне её увидеть.

Кем ты был для меня? Маэстро трухлявых истин, лежавший на правом боку… Примеряя в ладонь мою грудь, ты сквозь сигарету итожил – «Я люблю женщин с нулевым размером, чо я тут делаю, зай?» Я молчала… Как безумная мазо подыхала от того, что ты курил в постели, сквозь ухмылку  выдыхая на меня дым… Ты был для меня стоп-кадром, который я хотела сохранить в памяти навсегда. Мужчина, безумию которого не было равных…  Лицо, с отпечатками  рифм, которые я знала наизусть… Я так любила пробовать на вкус твои рифмы…

Нечто влажное, нечто быстрое
С видом на остывающие небеса.
Грудью к спине твоей выстоять
Пятиминутные полчаса…

Боже, мы были такими случайными, случившимися,  нужными друг другу тогда… Я никогда не вернула бы нас  ещё хоть на одну минуту, потому что всё что было – было до безобразия идеально… Бешенство наших чувств, выкрики наших – «люблю», наши телефонные разговоры в неизменные 7.15 и 16.45, наши слёзы тоски на полу гостиниц, тебя, обхватившего колени…

В этот голодный век ты насквозь продрог,
Скрученный в рог изобилия женских тел,
Ты – полубог, сжигаешь дотла постель
Ты так хотел…

 «Я хочу в открытое море, волны в лицо и сильный ветер…» - сказал мне ты, когда мы расстались…
Я была для тебя толчком к жизни…

От начала до конца…
Поворот головы в такси, небритость, фырчание на ухо,  так, как делают детям… «Родная…» Ты был безумно моим и ни секунды моим не был. Как учитель – отдавший мне часть своих знаний, а  я не могла назвать тебя своим, потому что ты принадлежал многим… Глупо было бы претендовать на твой космос, лишь только потому, что космос не удержишь в руках земного человека. Как самый лучший твой ученик, я лишила тебя твоего главного дара –  быть поэтом…

 «Тэнчер, ты такая плотская… Ты столького не знаешь ещё… Ты девочка…» - то, как ты меня называл, я не разрешала больше никому. Рикошет твоих чувств делал меня Тэнчер… той, которую ты хотел видеть… Тэнчер, которая надевала для тебя платья  по заказу и делала кудряшки. Тэнчер, которую ты хотел переодеть в милитари. Тэнчер, которой ты делал бутерброды. Тэнчер, с которой кайфово было ходить по супермаркету с тележкой, изображая на ту минуту семейную пару.  Тэнчер, стихи которой ты нещадно критиковал, называя при том – «заблудившимся гением». «Ты найдёшь свой путь, Тэнчер, я верю в это… я помогу тебе» - даже сейчас я понимаю, что ничего не делая по сути, ты мне помог…

И выключить свет, выключить таймер, замереть в положении - мы
Обесточенный звук… Зарази меня чудом своей чумы…

Я обожала твои припадки, твой гнев, твой явный перекос сознания, твои опыты над моей плотью, мыслями и чувствами, который теперь я  отдам всем моим мужчинам... Сейчас я окунаюсь в этот особый мёд, когда вспоминаю, как я, оседая на набережной, с трубкой в руках рыдала, проходя жёсткую школу твоих пыток, а ты орал – « я всё равно приеду…» и приезжал… Жарким июлем, усталый, ленивый, непостижимый и совсем… совсем не мой… Satori in Asia – это и есть ты…

…там, у истоков, в начале начал
страсти кипели ртутью.
ты приезжала ко мне, я встречал
тебя словно пулю грудью…

Когда мы смотрели в глаза друг другу в последний раз – я твёрдо знала, что это и есть – всё… потому что это были прощальные искры… это были застывшие слёзы… И ничьи глаза больше так не искрили, как  твои… «Я наколдовал тебя, зай…» И вечные пробы языком родинки над моей губой, которая не давала тебе покоя своей настоящестью… А я помню всё – от первого взгляда через стекло, до шрама в виде семёрки на твоей ладони, который я запоминала, когда таймер судьбы включил свой отсчёт – 5…4…3…2…1… там…  на вокзале… - я, перевернула твою ладонь к небу и запоминала твои линии, которые были изуродованы этим шикарным шрамом…

Подставляй ладони. Так и быть – я тебе плесну
Ровно столько ночи, чтобы ты без меня уснул…

Где-то там есть и я …
Твой заблудившийся гений…