Слова

                Не люблю их. Хотя, признаться, они много для меня сделали. А, что они без меня?.. Что они на тонких холодных губах какого-нибудь ботаника?.. Раньше много говорил. Расставлял ими капканы. Не запланировано. Так получалось. По другому никто не попадал. Но всегда хотел, ждал встречи с тем, кому они не нужны. Прекрасное дополнение к внутреннему порыву и банка из под отменного нефильтрованного чешского пива, без жизни внутри, без любви.

                Одинаковые они, а звучали каждый раз по-разному. То с электрического стула неразделенной любви запахом гари сходили, то из газовой камеры, тогда еще непосильного одиночества, через щели просачивались, то с креста, интуитивного уже тогда ощущения отверженности, кровью стекали. Думаю, было за ними что-то такое… Что-то реальное, что заставляло сжиматься и разжиматься. Скорее всего, это было то, что было до меня, задолго до меня. Просто у флейты оказалось столько дырочек, сколько было нужно для достижения определенного эффекта.

                Завораживали. Но на них никогда не опирался. Если видел, что только они нужны… Умолкал. Пять минут и никого вокруг. Не прекращал попытки. Вглядывался. Вкладывался. Так случилось, что в один прекрасный момент, начали они вылетать с одинаковыми окончаниями через строчку. И, хотя то, что за ними стояло было далеко не пределом мечтаний неуловимой музы… Тем не менее… Они терзали сердце у тех, кто… они заставляли задумываться тех, кто… они раздражали тех, кто… и трансформировали тех, кто… Они плакали глазами любви. По ним шли, как по ковровой дорожке. Кто-то в одну сторону, кто-то в другую. С них падали и разбивались. Но никто не знал, что происходит на самом деле. То злые, то добрые. То ласковые, то жестокие. Они всегда служили правде. Редкая птица протянет даже до середины правды. Они приказывали, они умоляли. Они запрещали, они предоставляли свободу. На самом деле они летали. Летали и залетали в нужное время в нужное место. Никто их не говорил и никто не был готов их слышать. Но всегда они таяли, оставляя после себя или подснежники, или говно. Или равнодушие, блуждающее черной стаей ворон.

                Огромная стая мотыльков вокруг светящегося хребта. Пеленали, раздевали. Без определенной цели, но всегда готовые исчезнуть, если цель достигнута. Теперь флейта лежит на столе. Впускает ветер выборочно. Не осмотрительно, а выборочно. Всегда все было видно. Трудно описать действие без действия. Путаешься в них. Не приспособлены они для этого. Не способны. Ветер дует. Флейта лежит. Для кого она в этот момент поет?.. Для кого в этот момент ветер дует?.. Для кого они плачут, смеются, шепчут, кричат. СКОЛЬКО ВСЕГО!.. Для кого?.. Разоблачающее проникновение, раскрепощающее заточение, шьющая одежду нагота.

                Но они должны пропасть. Отработать свое и пропасть. Должны. Иначе – трясина. Засосет и не увидишь ничего кроме. Нет им конца для того, кому и начала, как своих ушей не видать. Нет им начала для того, кто не понял, что конец не за горами. Нет их с самого начала и до самого конца для того, кто смотрит на беговую дорожку со стороны. Они – одна из самых ярчайших возможностей для выражения любви, если она есть и одна из самых губительных попыток выразить то, чего нет. Открой рот, скажи, не понимая сам, чего говоришь… Ты в тумане изначально, без противотуманных фар. А тот, кто напротив?.. Слушает, и… вырезают его потом из сляпанной тобой новой любви все той же марки. Где аккуратность, граничащая с все равно?.. Где вообще понимание того, что происходит?.. Кто не падок на слово “люблю”?.. Кто в глазах видит то самое?.. Только смутное подсознательное ощущение, на которое машут рукой. Никогда уши не служили инструментом для того, чтобы они проникали в сердце. Только напрямую, без посредников. Сердце и слушает, и впитывает, и не обращает внимания. Проводник в само себя.
               
                Когда они – главное… легко говоришь. Когда они под сомнением, когда уже очень хочется почти без них...  выдавливаешь их из себя, проклиная себя за это. Когда они не имеют значения… снова легко говоришь, но качество другое. Знаешь, что их слушают, но еще и в глаза смотрят. Слушают, но знают, что ты уже все сказал при первой встрече, не размыкая губ. Они для тех, кто их без них понимает. У остальных своя тема – жонглирование еще даже не купленными мячиками для большого тенниса.

                Но бывает наоборот. Бросили воображаемый шарик в того, кто из-за не дающей сердцу раскрыться борьбы противоположностей, превратился в загнанного на крышу шипящего кота и он материализуется, попав в зону активности, скрытых в каждом жизненных сил. Огромная редкость в такой резонанс попасть. Удивительная способность пронизывающего вселенную разума, делать из говна конфетку.

                Так как большинство интересуется только технической стороной своего бытия, прекрасно оснащенный ими мусорный бак, способен заставить крутиться шестеренки любого, претендующего на душу механизма, чуть быстрее, создав иллюзию, вырабатываемого трением тепла. Для чего?.. Потому что сам замерз без движения. Так и трутся, то, разгоняясь, то, замедляя ход.

                А, кто без них раскрутит до скорости света?.. У кого запазухой они – лишь замысел, приводящий в действие некий гиперболоид?.. Да и кто, в конце концов, имеет хлопчатобумажную, готовую сгореть оболочку?..

                Флейта просто лежит.