Жажда весны

 Комсомолец Тарас, после переева салатных Бахвитских жердёл с дерева, бродил за сараем тети Кази второй час со свистом. Слышны были тяжелые вздохи, грустный мат, ненавязчивая придурь и протяжный  стон партии. В глубине загона горцевал счастливый конь Эд. Мухи, оставив Эда на обед, бросили коня и  облепили комсомольца Тараса, как родного. "Та-ра-сик! - долбила тетя Казя, с подвала, - иди молочка попей холодненького с притырочек возь". Комсомольцы не сдаются никогда и ни за что на свете: первое, что сделал Тарас, нарвал больших синеватых лопухов с межи. Потом резко разогнал стадо патриотичных мух и использовал близкий по духу лист, прикрыв им приданное, чистой незамаранной совестью великого рабочего класса. Затягивая ароматы природы в глубь ленинского сердца, тут же навалил заново, с некоторым перепасом и отдувом в сторону корыт. Кот Франциск, охотящийся в этих местах, выпрыгнул из засады и ловко  поймал задницу комсомольца Тараса за ярко красный флаг ягодицы. Тот взвыл на зад и рухнул прямо на кота, утопив того в бывших Бахвитских жерделах почти по пояс - они разбежались: кот Франциск на крышу сарая, а комсомолец Тарас в дровник под острог. Конь Эд повел ухом в их сторону и дернул задним оголив норов. "Та-ра-сик! - не унималась, тетя Казя, - где ты помошник?". Взывы и помыслы донеслись эхом из дровника, кот Франциск зализывал раны под солнцем засыхая по пояс, а конь Эд удивленно таращился на возвращающихся классовых мух. Тут же искала кого-то тетя Казя. Морилось крапленое молоко в ушате. Время шло к обеду...