Глава 26

- На абордаж! – воскликнул Гринго.
Он, как и всегда, первым перебрался на вражеское судно и оказался один на один со всей командой аккунтского корабля. Впрочем, не надолго – сразу же за своим капитаном последовала практически вся команда.
Бой был жарким. Хотя аккуниты понимали, что они, скорее всего, обречены, но сражались они яростно. Видимо, решили что, если умирать, то умирать, по крайней мере, надо в бою, унеся с собой как можно больше врагов.
- Анвирф, Калим, вы не видели трубача? – перекрикивая шум битвы, спросил Гринго у двух своих людей, которые находились к нему ближе всех.
- Нет.
- Я видел, - Калим чуть не пропустил удар соперника. – Там, на полуюте.
Насколько Гринго мог понять, на всех кораблях кипел бой – аккуниты не собирались просто так сдаваться, даже загнанные в угол. А, может, именно в этом и заключалась причина необычной отваги аккунитов – просто каждый осознавал: если попадет в руки к пиратам, то вскоре будет болтаться на рее, или его вообще выкинут за борт, где смерть будет долгой и мучительной. Конечно, пираты выиграют это сражение – их слишком много, они слишком злы, чтобы проиграть врагам, но погибнет чересчур много людей. Чтобы этого не произошло, необходимо было вынудить аккунитов сдаться.
Пробиваясь сквозь плотную толпу дерущихся людей, Гринго двигался к полуюту. На это пришлось потратить довольно много времени, так как приходилось не только выбирать дорогу, но и следить за тем, чтобы какой-нибудь аккунит не воткнул шпагу (или нож) в бок.
Тревожно оглядывающий палубу внизу, пытающийся угадать исход боя, молодой трубач не заметил, как к нему подошел человек.
- Труби приказ о сдаче! – приказал слегка запыхавшийся голос почти над ухом.
Трубач нервно обернулся и увидел высокого худого человека в очень качественных, явно дорогих доспехах. После первого взгляда на человека трубач пришел в настоящий ужас: грязное от пороха и дыма лицо «украшали» несколько ссадин на лбу и щеках; аккуратный, стальной шлем был потерян в бою, а коротко стриженые волосы, мокрые от мота стояли дыбом. На кирасе виднелись свежие царапины, оставленные шпагами и боевыми ножами, которые предпочитали некоторые аккунтские матросы.
- Труби! – настойчиво повторил человек, явно только что вылезший из ада.
Спорить аккунит не стал – не было никакого смысла: такой, если захочет, заставит сделать все, что угодно. Дрожащими от страха руками (а как этот черт сейчас утащит его за собой в ад?) трубач поднял ко рту свой инструмент. Но дыхание сбивалось, а непослушные губы все никак не давали проиграть нужную мелодию. Страх, который он испытывал перед человеком, стоящим напротив, почти парализовал его.  Через некоторое время аккунит смог справиться с собой и протрубил требуемую команду. Сразу вслед за тем Гринго потерял к трубачу всякий интерес и обратил свой взгляд к палубе, где после того, как прозвучала команда о сдаче, рукопашная стала потихоньку стихать.
- Отдай команду от имени своего капитана другим кораблям, - потребовал Питер трубачу, который попытался было скрыться незамеченным, видимо не очень-то понимая, что весь корабль во власти пиратов и безопаснее как раз рядом с этим страшным на вид человеком.
Аккунит вновь не стал возражать и выполнил приказ Гринго.
Благодаря тому, что звуки по воде разносятся дальше, команду услышали на ближайших судах и, полагая, что она исходит от капитана, подчинились.

Аккуниты, оставшиеся в живых, не сильно радовались этому обстоятельству – у мертвых товарищей, по крайней мере, уже все позади, а им муки только предстоят.
Надо сказать, что Гринго абсолютно не знал, как ему поступить со сдавшимися врагами. Если привезти их обратно на Апладио, то их там непременно убьют, едва те сойдут на берег, не поможет даже авторитет капитана среди пиратов – его просто не будут слушать. Поступить таким образом Гринго не позволяла совесть; он не мог расправляться с беззащитными аккунитами даже при всей своей ненависти к ним, не мог поступиться своей честью. Одно дело быть беспощадным в бою со своим врагом, и совершенно другое – отдавать его на растерзание сотням озлобленных и жестоких пиратов. Гринго решил отпустить аккунитов на все четыре стороны, но для этого ему пришлось преодолеть яростное сопротивление команды.
- А что ты скажешь нашим товарищам?
- Правду. Объяснить все им в отсутствии аккунитов будет гораздо легче – их разорвут, как только увидят. Нападать на меня они вряд ли будут, по – крайней мере, за меня будет кому заступиться, - усмехнулся Гринго.
- Они хотели напасть на нас тайно, окружили остров ночью!
- А мы, что всегда предупреждаем о своем появлении заранее? – возразил Гринго. – Маркус, не я палач, я не стану марать руки в крови этих людей, сегодня и так погибло слишком много народа. Мы победили.
- А если они захотят попробовать искоренить пиратство еще раз?
- Не думаю, что это произойдет скоро. Во-первых, у Аккунии нет денег на столь масштабные военные действия. Во-вторых, мы преподали им очень хороший урок, который нескоро забудут не только аккуниты, но и другие желающие бороться с пиратами.
Немного помолчав, Гринго велел всем капитанам флибустьерских кораблей освободить аккунитов, посадить их в четыре корабля и разрешить им отправляться восвояси. Пираты провожали отплывающие корабли очень нехорошими взглядами, слегка осуждающе они смотрели и на своего капитана. Их ненависть к аккунитам была очень сильной, поэтому менее уважаемого в их среде человека они не послушали бы, а то и подняли мятеж. Авторитет Гринго удержал их, но никто из пиратов не понимал капитана и не одобрял его: они просто подчинялись силе.
Чтобы быть уверенным в том, что никто из флибустьеров не откроет по уходящим аккунитам огонь, Гринго попросил Джерси Анвирфа отплыть чуть вперед и положить корабль в дрейф между пиратской эскадрой и аккунтскими судами. Теперь, если кто-нибудь откроет огонь, снаряды практически неминуемо должны были задеть «Амаденоус». Аккуниты оказались в безопасности: слишком горячие пираты могли ослушаться Гринго и начать пальбу по кораблям, но вот стрелять по своим же товарищам не стал бы никто.
Убедившись, что аккунитам ничего не грозит, Питер отдал команду возвращаться на остров. Несмотря на то, что пираты возвращались на Апладио победителями, настроение было далеко не праздничное. Уставшие, мрачные, раненные (кто легко, а кто более серьезно), только что занимавшиеся похоронами своих товарищей, пираты никак не походили на победителей. На остров возвращались гораздо меньшее число кораблей, чем то, которое отплывало рано утром. Суда, которые пострадали больше остальных, пришлось затопить. В этом бою погибло очень много людей – человек пятьсот - семьсот. Большей частью это были аккуниты, пиратов погибло около двухсот – двухсот пятидесяти. Таких единовременных потерь среди пиратов Апладио еще никогда не было; обычно, даже при самых крупных стычках погибало не более ста флибустьеров.
Чтобы не ввести в заблуждение флибустьеров, оставшихся сторожить Апладио, Гринго приказал идти первыми наиболее известным, приметным кораблям – так, дабы не подумали, будто возвращаются аккуниты. Ради этого же Гринго не повел «Амаденоус» первым: корабль, построенный по аккунтскому обычаю, мог спровоцировать флибустьеров, хотя, конечно, его очень хорошо знали все без исключения обитатели Апладио.

- Капитан! – воскликнул кто-то, как только Гринго выбрался на берег.
Питер равнодушно попытался увидеть источник звука, общаться ни с кем не хотелось, как не хотелось объяснять, почему они вернулись без пленных аккунитов. Но, увидев, кто к нему обращается, Гринго понял, что объяснять ничего не придется – хотя бы сегодня. К нему, двигаясь сквозь толпу, шел Типро. Ни после боя, ни во время возвращения им поговорить не удалось, а поговорить надо было.
- Типро! Я рад тебя видеть. Ты в порядке?
- Да. Только во время абордажа получил пару царапин.
- Судя по тому, как ты двигаешься, эти «царапины» довольно серьезны и очень болезненны, - усмехнулся Гринго. - Давай присядем.
Типро рассказал о том, что флибустьеры, в соответствии с приказом капитана, вышли ночью в море и обогнули остров так, чтобы ни в коем случае не встретить аккунитов и не насторожить их раньше времени, о том, почему они задержались на пару дней. Кстати, причиной задержки оказалась ошибка в самом плане Гринго, Шарпа и Типро – они не учли, что недалеко от западного края острова пролегает сильное течение.
- Течение, о котором мы напрочь забыли, сыграло с нами очень плохую шутку. К несчастью, мы попали в него ночью, поэтому сразу никто тревогу не забил. Я тогда спал, а остальные просто не поняли, что произошли какие-то неполадки: корабли двигаются, на рифы не попадали, направление намеренно не меняли. Да еще и течение такое хитрое – оно сильное, но на движении судна почти незаметно. Дурацкая ситуация!
- Я оказался невнимателен, - согласно кивнул Гринго. – И это чуть не подвело нас всех. Ладно, рассказывай дальше.
Здесь Типро предпочел бы помолчать, но пришлось говорить. Говорить о самом бое с аккунитами – это очень интересовало капитана, ведь он мало что заметил, кроме тех кораблей, которые обстреливал и того, который взял на абордаж. Пришлось говорить и о потерях. Коснувшись этой темы, Типро и Гринго помрачнели. Среди прочих погибли Джордан Блэк, один из членов Совета, Отад, очень серьезно оказался ранен Таврим (Гринго даже опасался, выживет ли он – все-таки довольно преклонный возраст, опасные раны…), был убит молодой, но очень смелый и умный помощник Гроу.
- Ты сейчас куда? – спросил Гринго, когда они с Типро закончили разговор. – Учти, тебе нужен покой, это я тебе как врач говорю. Не смей всю ночь торчать здесь, иди отдыхать.
- Слушай, а чего здесь так много народа? Вроде за те пару часов, как мы разговаривали, все должно было уже успокоиться?
- Вряд ли. Здесь всю ночь будет суета: будут болтать, делиться впечатлениями, ухаживать за ранеными. К тому же до конца режим военного времени мы не сняли, но правила чуть ослабили – сегодня впервые за долгое время можно выпить. Все этим и пользуются. Если хочешь, можешь пойти туда, где лежат остальные раненные – там, по крайней мере, тебе обеспечат уход.
- Вот еще. Я не настолько плох, чтобы лежать в лазарете.
- Но ты и не настолько хорош, чтобы всю ночь гулять по улицам или спать где-нибудь на песке, на берегу моря. Впрочем, поступай как знаешь. Я пойду к Алексу, наверное, он уже вернулся. Встретимся завтра.
Подумав, Типро действительно поступил так, как советовал ему Питер. Но в госпиталь он решил идти не для того, чтобы лечиться, а чтобы поговорить с теми ребятами, которые оставались здесь – таких после битвы в открытом море с Армадой тоже оказалось немало. Ему было интересно в подробностях узнать обо всем произошедшем на Апладио за время их отсутствия. Типро заметил, что число аккунтских кораблей довольно сильно сократилось – хотелось знать, как его товарищи боролись с захватчиками. Гринго рассказал ему, но как-то кратко, без деталей, а старый морской волк непременно желал знать все.
Его расчет оправдался полностью. Среди раненых людей он без труда нашел пирата, рана которого была не серьезной, но достаточно болезненной и не давала ему уснуть. Тот только рад был поболтать с товарищем: послушать его историю, рассказать свою, кошмарно преувеличивая собственные заслуги.
Шарп ожидал Гринго в библиотеке. Он был уверен, что его друг жив и скоро придет. Битва была жестокой, погибло очень много народа, но Шарп знал, что в числе погибших Питера нет – о смерти адмирала стало бы известно очень быстро.
- Нонак Шарп, пришел Питер Гринго.
- Проводи его сюда.
- Здравствуй, Питер. Я рад видеть, что ты почти в порядке. Присаживайся.
- Насколько я понимаю, тебя тоже особо не задело, Алекс? – спросил Гринго, садясь в кресло.
- Да, можно сказать, повезло. Повезло и в том, что аккуниты довольно быстро сдались. Не ты ли убедил их, что сопротивление бесполезно? Тогда я понимаю, почему ты отпустил аккунитов.
- Сдаться их убедил действительно я, но решение освободить пришло, если честно, спонтанно и к сдаче не имеет никакого отношения. Я просто приказал трубачу играть сигнал о сдаче. Мальчишка и не подумал сопротивляться – наверно я тогда кошмарно выглядел, - усмехнулся Гринго. Видел Типро – ему досталось больше, чем нам. Знаешь, а мы просчитались со временем, когда составляли план – забыли о течении к западу от острова. Корабли туда и попали, отнесло их довольно сильно в сторону, поэтому они и задержались.
- Надо же было…- досадливо поморщился Шарп. – Казалось, что предусмотрели все, даже оставили несколько часов на всякий случай - и не вспомнили о течении.
- То, что мы оставили почти полдня про запас, нас и спасло. Скорее всего, на утро аккуниты предприняли еще одну попытку. И знаешь, я не уверен, что и в этот раз мы смогли бы отразить нападение. Злость и отчаяние придают людям силы.
- Может быть, - согласно кивнул Алекс. – Мы все сделали правильно. Единственное, о чем я жалею, что не удалось обойтись малой кровью.
Посидев еще несколько минут, друзья разошлись по своим комнатам: сказывались бессонная ночь и чрезвычайно напряженный день.
 Несмотря на то, что Гринго очень устал, он не позволил себе расслабиться и  спать долго следующим утром – еще оставалось очень много дел. Благодаря тренировкам, Гринго проснулся сам, встал всего на полчаса позже обычного (это все, что он себе позволил). Через минуту, после того, как капитан встал, на нем не было заметно никаких следов недавнего сна – он уже давно научился просыпаться почти мгновенно.
Первым делом, он отправился в порт, чтобы проверить не вернулись ли аккуниты. Это, конечно, было маловероятно, но все же. Да и посмотреть, что происходило среди пиратов, не мешает. Гринго опасался, что сейчас увидит людей абсолютно пьяных, лежащих без сознания где попало: ведь жестокие ограничения на употребление спиртного сняли и пираты, соскучившиеся по своему любимому напитку, могли наплевать на возможную опасность.
Но опасения были напрасны – да, полностью трезвого флибустьера не было ни одного, но и пьяные тоже отсутствовали. В порту царил порядок, пусть не такой, как еще пару дней назад, однако вполне приличный.
Гринго решил разыскать Типро и Анвирфа и пошел вперед, посматривая по сторонам. Первого он нашел без труда – громадная фигура и громкий бас выдавали его практически в любой толпе. Он с кем-то разговаривал (человека из-за широкой спины Типро не было видно). Подойдя ближе, Гринго наконец-то увидел собеседника Типро – шкипера Джерси Анвирфа.
- Доброе утро.
- Доброе утро, Питер, - произнесли практически одновременно Анвирф и Типро.
- Как прошла ночь, все нормально? Джерси, мне не нравиться твой вид, дай-ка осмотрю твои раны.
- Не надо, Питер. У меня просто небольшая лихорадка – скоро пройдет, не в первый раз.