Чудо-юдное

 -Отвали. Вот придурок!- Катя в сердцах, плюнула в негодяя, посмевшего украсть ее сердце. – Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу!- Про себя повторяла она снова и снова, и самой не верилось…
Ночь опять прошла в мыслях и мечтах, а днем мечты отступали на второй план. На первом стояли две пары русского языка и четвертное сочинение, на первом стояли – ОН с этой девицей возле расписания на каждой перемене. Гусева бросала мрачные взгляды на данное явление, всерьез считая такой расклад для Катьки проигрышным, но честно молчала, считая Катькину любовь садистской.
-Какую тему выберешь? – вдруг ляпнула Гусева, многозначительно посмотрев на Катьку.
Катьке пришлось оторваться от расписания, где ОН в это время обещал девице позвонить вечером около восьми. Она тоже многозначительно посмотрела на Гусеву,  стараясь понять, почему та заговорила об уроках, когда даже в школе - о школе она не говорит.
-Я, наверное, свободную выберу. Неразделенная любовь и подростковый период. Сейчас это единственная тема, по которой мне есть что сказать.
-Слушай, Малинина, а может тебе о чем-нибудь другом подумать? Например, что тебе всего 15, вся жизнь впереди, можешь делать, что хочешь и с кем хочешь?
-Юльк, ты родакам это моим скажи, а то они, похоже, этого не знают.
-Да, грустно себе представить, что в современном обществе еще встречается явление, когда современным подросткам запрещают ими быть. Это, Малинина, ты их разбаловала. Представь, что ты никогда не выпьешь свою первую бутылку водки, не обрыгаешь соседа стоящего слева, или хотя бы всю ванную, первая сигарета, первая ночь, первый мальчик, имя которого утром ты не вспомнишь. Страшно за тебя…
-Да, мне иногда тоже. Хочется сделать чего-нибудь такого…- Катька в страхе посмотрела на Гусеву, боясь, что та ее уже поймала за слово. Но Гусева хитро улыбнувшись, язвительно спросила: – Спорим, что ты уже пожалела о своих словах? Сегодня тусняк у Лыкова. И спорим, что даже, если бы ОН там БЫЛ, ты бы не пошла? – и, не дожидаясь глупых и не нужных Катькиных объяснений, пошла в класс. А Катька все смотрела, как  ОН, гроза и любимец всех девчонок, ее Суворов,  обнимает не ее, и думала, что это правда: она бы не пошла, да и не пойдет, потому что с детства знает, что алкоголь и табак – яд, что, переспав, хотя бы раз она тут же забеременеет, (не дай бог об этом узнают подруги мамы)! И вообще, Катька, обычная, серая, ни страшная, ни красивая, и быть современным подростком она не умеет, чудо-юдо этакое, – вот что делает заниженная самооценка с такими же, как все, тогда как другие такие же как все гуляют допоздна, ходят в клубы, веселятся и обнимают ее Суворова – в общем, живут. И сегодня обязательно пойдут на вечеринку к Лыкову. А она (или ее мать) сегодня (и не только сегодня) вечером опять будет убеждать себя, что они невоспитанно губят свою жизнь сигаретами, сексом  и алкоголем. А то, что при этом ее близкие (Гусева, которая посещала все местные сборища и очень часто приходила в школу с похмелья) и любимые (тайно обожаемый бабник Суворов), вели эту самую невоспитанную жизнь – это казалось ей нормальным.

- Малинина!.. Малинина, повтори, что я только что сказала. Голос училки уже практически срывался на крик, но Катька слышала его смутно, как во сне. Зато губы Суворова она видела так ясно, что даже слегка потянулась к ним. – МАЛИНИНА!!! Дневник на стол!
От этой фразы все Катькины фантазии тут же улетучились. Она даже расстроилась больше от этого, а не оттого, что училка стояла над ней вся багровая и уже минут 10 брызгала слюной на ее  тетрадь по алгебре, и что за Катькиной спиной невежливо посмеивался класс.

- Ладно, Малинина, успокойся. -  Юлька тщетно пыталась уговорить Катьку перестать реветь, но та не могла никак  успокоиться. – В конце концов, ничего страшного не случилось.
- СЛУЧИЛОСЬ! Я знала, что моя мать помешана на дисциплине и своих подругах, но, Юль, это же не честно. Я всегда приношу только хорошие оценки, не «шляюсь» как другие подростки, а она мне говорит, что я не стараюсь, плохо учусь и все ей назло, а она желает мне добра.
Катька говорила, и ей становилось легче, слезы ушли, осталась только решимость: дома после ссоры с мамой Катька сидела и думала - сегодня она вместе с Гусевой пойдет на тусняк к Лыкову, чтобы не быть без вины  виноватой. И сейчас, сидя у Гусевой дома, тщательно старалась не растерять всю свою и без того призрачную решительность.
- У нас с тобой в запасе еще есть два часа. – Голос Гусевой вдруг стал заговорщицки приторным, - И надо его провести с пользой! - Катька в воздухе почувствовала подвох, и подтверждающе вздохнула, когда Гусева достала полторашку светлого.
- А может не стоит! – Катька слабо запротестовала, заранее предчувствуя неудачу.
- Ты, Малинина, не дрейфь. Собралась оторваться – вот и давай – оторвись! От мамочки, комплексов и страхов. Я тебя сто лет знаю, а мы пили с тобой вместе один раз, и это было  детское шампанское на твое тринадцатилетие…

- Он классный! – Катька взахлеб уговаривала Гусеву согласится с ней.
- Может, он и классный, но с чего ты решила, что он обратит на тебя внимание. Ты - милая, просто ангел, а он полная твоя противоположность, и нравятся ему шалавы, типа той, что виснет на нем в школе каждую перемену.
Катькины щеки горели от выпитого, глаза светились, жизнь казалась проще, ссора с мамой забытой - за первой бутылкой последовала вторая – это была третья, но Катька перестала считать с непривычки к концу первой бутылки – и Катька искренне стала верить, что может убедить не только себя, но и подругу, как она ошибается в ЕЕ СУВОРОВЕ.
- Помнишь, Юльк, я с родителями ходила к Садалиным на юбилей? – В своем обычном состоянии Катька ни за что бы не стала рассказывать Гусевой подробности, которые у той могут  вызвать новые сомнения относительно Катькиной любви, но сейчас ей хотелось говорить только о нем. -  Именно там я влюбилась в Суворова. Он там тоже был с родителями. Он был такой… – Катька ясно вспоминала тот чудесный день, когда ОН продефилировал мимо в первый раз, улыбаясь всем гостям и ЕЙ ТОЖЕ. – Такой… - Ей не хватало слов, чтобы передать, как он тогда улыбался. Он даже маме ее тогда понравился.
- Ясно, Малинина, кажется, ты мало выпила, несешь такую бредятину. – И Гусева умелой рукой разлила по стаканам.

Катьке не охота было вставать, она чувствовала себя одновременно чертовски плохо, от такого количества выпитого, что они даже не пошли на тусняк к Лыкову, а легли спать, и чертовски хорошо, потому что снился ей совершенно чудесный сон.
Ей снилось, что они с Юлькой на вечеринке. И она совсем не чувствовала себя скованно, а даже наоборот. Они знакомятся со старшеклассниками, их угощают, потом медленные танцы. Впервые ей пригодились три года бальных танцев! Ей было весело, Гусева тоже была довольна. Она уже целовалась с каким-то красавчиком. А потом вдруг у Катьки сорвало крышу, и она стала, как говорит Гусева, зажигать и отрываться. И тут-то неизвестно как рядом оказался Суворов. Сначала они танцевали рядом, потом вместе, причем без разбора и медленные танцы и быстрые, и, кажется, они даже целовались.
- Интересно, всегда с большого похмелья снятся такие офигенные сны? – подумала вслух Катька.
- И что же тебе снилось? – ухмыляясь, спросила Гусева.
- Да так. – Катьке не хотелось выглядеть глупо. 
- И все же?
Катька знала, что Гусева не успокоится, пока не добьется своего.
 - …И кажется, мы с Суворовым целовались. - Катька вкратце рассказала свой сон и уже приготовилась услышать что-нибудь обидное по этому поводу, но почему-то услышала Юлькин задорный смех.
- Ну, ты, Малинина, ваще того! Это же не сон. Ты че совсем ничего не помнишь?
- Нет. – Катька даже боялась предположить, что могло вчера быть, и уже заранее слышала родительскую ругань. – Я тебя заблевала?
Гусева вальяжно закачала головой и изобразила тишину.
Катьке стало страшно, потом очень страшно, потом невмоготу и она жалобно протянула:
- Юлька, рассказывай.
- Зачем? Ведь ты и сама все хорошо помнишь…
    -  Что ты хочешь этим сказать. – Катька безнадежно захлопала глазами, наконец, ей показалось, что она стала понимать, - Мы, что все-таки пошли вчера куда-то?
  - Не куда-то, а к Лыкову. И была ты вчера просто супер, как в твоем сне. Точь-в-точь. И все пацаны крутились возле тебя, да-да.
- И что было потом? – тихо прошептала Катька. Она была уверена, что Юлька скажет ей, что Суворов все-таки был только во сне. Ведь не мог же он обратить внимание на такую как она. Сейчас ей это казалось совсем нереальным.
- Посмотри на левое запястье, - проворковала Гусева и перевернулась на другой бок, а Катька все смотрела и смотрела, и Катькины глаза не могли в такое поверить, потому что на руке у нее был номер телефона, и не кого-то там, а Суворова.

Неделя прошла, словно пара дней, Катька помирилась с мамой, а тот вечер вспоминался красивым сном, Суворова в школе не было всю неделю, Катька нервничала, и все больше ей не верилось. И только то, что с ней здоровались незнакомые ранее люди, старшеклассники улыбались и заговаривали – все это напоминало ей о том вечере.
После школы Катька не пошла сразу домой, любимый парк возле дома укрывал от людской суеты. Катька любила посидеть вот так после школы, когда нет над ней никого, ни школы, ни учителей, ни родителей, подумать, помечтать под ДЕЛЬФИНА  в плеере:
Разрежь мне под лопаткой кожу
Там притомились два моих крыла
Ведь воздух был когда-то мне дороже
Чем под ногами твердая земля
- Я тебя зову, а ты не слышишь, - голос пробился сквозь  музыку только после того, как на Катькино плечо легла чья-то рука.
Она оглянулась и замерла. Перед ней стоял Суворов с цветами на перевес.
- Привет. Это тебе, - протянул букет Суворов, и словно почувствовав Катькину нерешительность, спросил, - не ждала? Я смог вернуться раньше, как тебе и обещал.
«Надо же так было перепить, чтобы забыть обещания Суворова! Подумать только – ОБЕЩАЛ!» - недоумевала Катька.
- Ты же не сказал, когда приедешь точно! -  «Соврала немного. Но не признаваться же ему, что я ничего не помню». - Но я тебя ждала! – Сказала правду Катька.
- А я почему-то боялся, что тебя уведет другой принц.
Катьке показалось вдруг все это тем же сном, что и тогда. Так ведь не бывает, чтобы вот так вдруг стало хорошо-хорошо. Все как-то нереально, или игра или сон. Почему Суворов выбрал ее?
- Ты легко бы нашел себе другую принцессу, а не такое чудо-юдо как я. – Решила Катька вдруг раз и навсегда  или проснутся, или не выглядеть дурочкой, если это вдруг просто игра.
- Ты и есть чудо. Нам придется еще долго бороться с твоей неуверенностью. Неужели тебя надо напоить, чтобы ты опять стала самой собой, ЧУДО, ты мое, ЮДНОЕ…- смеясь, проговорил Суворов и поцеловал Катьку.