Учетная ставка

Наступил вечер и Андрей засел за свой ящик. Побегал по сайтам. Везде одно и то же. Финансовый кризис. Наступающая безработица. Кто-то уже запасается макаронами…

Побегал ещё,  попалась статья «Кризис в России – это кризис путинской модели государства». Абзацы пробежал глазами и уперся в словосочетание «учетная ставка».
Вчера сдал экзамен по бухгалтерскому учету, ничего не вспомнил про учетную ставку, но  её изменение, оказывается, как-то влияет на движение финансов, а, следовательно, и кризисные явления с ней связаны, а может наоборот. Поковырялся в древнем, старше его, финансово-кредитном словаре издания 1988 года и ничего не нашел.

- Финансы и кредит начнут читать в следующем семестре. Узнаю. Впрочем, отца надо спросить...

Приснился какой-то странный сон. Попал, как ему показалось в 1927 год. Пионеры, почему-то в черных галстуках маршируют под барабаны, а на них бросаются голодные собаки и методично отрывают от каждого из них по куску мяса.

- Фу, ты, бред! – пробормотал проснувшись.

И тут медленно и нудно стало вспоминаться.

…Два года назад в зимние каникулы отец с матерью настояли, чтобы он съездил в гости к дяде Коле, родному брату отца. Ехать не хотелось, но отказаться было как-то неудобно.

- Дядя Коля тебя давно зовёт. Да и к прабабушке съездите. Старая она уже, - не обидь старуху. Может, последний раз увидишь. А через недельку вернёшься.

В пятницу собрались в деревню. Погода чудо. Снег, как взбитые молочные сливки.
Когда увидел деда рядом с дядей Колей, подивился. Два поджарых двухметровых мужика: хоть сейчас в сборную по волейболу.

Дождавшись прабабушку Аню сели вечерять.

- Хлебни браги, внучек, - подал ему стакан дед.

Почувствовав себя взрослым, Андрей в один прием выпил полстакана мутноватой жижи, и голова, чуть ли ни сразу, лихо поехала. Сквозь пелену пляски мозгов не очень отчетливо доходил тихий голос  прабабушки Ани.

- Голодно жили. 27 – ой год шел. Скот весь порезали, в амбарах пусто. Мешок ржи, да два мешка картошки  осталось. Нас, кроме отца и матери, ещё пять ртов.  До весны ой как далеко. Я уже большая была, восьмой год шёл, всё помню. Петрова, соседка, пришла.
Медленно тягуче выбирая слова

- Маруся,  - маму мою так звали, взглянув на Андрея, пояснила старуха. Андрей пьяненько хихикнул. – Вот возьми мяса малость. Я ж тебе кастрюльку картох должна. Нет картох, так хоть мяса немного. Сами не будете, так хоть детишкам. Сварила я его даже. С солью.
Баба Аня, немного помолчав, продолжила

- Мы с Полей, сестренкой моей, были самыми младшими и быстро проглотили свои кусочки. Какие-то они были необычные. Но раздумывать было некогда. Полю через некоторое время вырвало. А меня часа через два. Холодно вдруг стало. Трясусь вся. Отец отнес меня на печь, где Поля уже спала, накрытая тулупом. Сразу же уснула. Сколько спала, не помню, но, наверно, очень долго. Проснулась вся мокрая, потянулась рукой к Поле, она почему-то лежала не накрытой. И холодная. Слышу, мама говорит: «Отец, ты бы Полю забрал». «Давай подождем. Аннушке тоже видать недолго осталось. Обеих и возьму сразу». А мне так пить захотелось. Прошу воды подать. Мать засуетилась. «Слава Богу! Теперь жить будет», - перекрестился отец и забрал Полю. Назавтра её похоронили. Скарлатина у нас была.

Помолчали. У двери брякнуло ведро. Ввалилась двоюродная сестра, дочь дяди Коли, Лялька.  Дед, взглянув на неё, упреждающе прижал указательный палец к губам.

- В сорок втором году на лесозаготовке работала. Мобилизована была. Работа тяжелая. Но кормили, по тем временам, сносно. На ветру просквозило, температура поднялась. Отлеживаюсь. И вспомнилась та моя болезнь. Я ведь с тех пор не болела ни разу. И какая-то чушь полезла. Сама не знаю, почему. Откуда у Петровых мясо взялось? У них два мальца ещё были. Они тоже переболели скарлатиной, а Катька, подружка моя, постарше их, заразилась и померла. Я похвастала перед мальчишками, мол, мамка ваша мясо нам приносила, а они в ответ: «Да мы тоже два дня ели, а потом мамка разревелась, как дура какая-то, и больше не давала. А мы знаем, оставалось ещё». И что-то нехорошо мне стало, ведь Катька в тот день умерла, когда мы с Полей мяса поели и заболели, только утром.

- Бабуль, так ты подружку ела? – пьяненько хихикнул Андрей.

Лялька, глядя на Андрея, покрутила пальцем у виска. Дядя Коля крякнул, а дед просто допил оставшуюся в его стакане брагу.

- Наверно, - просто и обыденно ответила баба Аня. Помолчав, засобиралась, - Помру я, наверно, нынче, потому и рассказала. Не дай вам Бог такого.

На следующий день баба Аня живая и здоровая, как всегда, ходила по своему двору.
Гости собрались и уехали. В тот же день Андрей улетел, а через два дня, после его приезда, в дом пришла телеграмма, о том, что баба Аня умерла…

… Вспоминая об этом сейчас, ощущая тяжелый стыд за свой пьяненький смешок, Андрей поднялся и побрел на кухню. Было два часа ночи, но отец работал. Что-то считал, печатал какие-то документы.

- Что? Сон плохой приснился? Чего не спишь?

- Приснился.

И Андрей рассказал всё.

Отец медленно поднялся, достал коньяк, налил себе, Андрею.

- Давай бабу Аню помянем.

Ни до браги, ни после неё Андрей не пил даже пива. Но коньяк проскочил, а голова осталась ясной.

- Давай по сигарете, - предложил отец, который, только в качестве награды самому себе, выкуривал по одной штуке в неделю.

Сразу закружилась голова. Андрей вернулся к себе и быстро заснул. Подействовало.

Проснулся с душевным неустройством и тревожно нарастающим ожиданием неприятностей. День был от занятий свободен. В этот день недели он подрабатывал на карманные расходы у своего старшего друга. Тот два года назад окончил институт, но уже пять лет работал в организованной им фирме по ведению программы «Консультант плюс». Андрей раз в неделю носился по всему городу, обновляя программы у клиентов. Отец, узнав об этом, дотации не урезал, и Андрей уже почти накопил денег на велосипед. Не хватало полутора тысяч.

- Извини, Андрюха, - услышал вместо приветствия Андрей, - кризис. Клиенты уходят. Не могу держать тебя больше. Ты не пропадешь: у тебя папик. Он мужик тертый, не потонет. А у меня три тетки, которых уволить не могу. С детьми они и без мужиков, а вкалывают, как лошади. Уволю, чем кормить детей будут? – Криво ухмыльнулся, считая, что пошутит, добавил, - Друг друга жрать начнут…. Да чего я тебе говорю? Полторы тысячи за полмесяца отдаю, а дальше… ну, если выберусь, конечно, жду. А сейчас, пока. Без обид.

- Да, ладно. – Но обида, вызванная ассоциациями, спровоцированные «шуткой» друга появилась.

Прошел мимо супермаркета. Посмотрел в окно, увидел велосипед, на котором вместо прежней цены в десять тысяч, стояла новая; восемь с половиной.

-  Коммерсанты от лишнего товара избавляются, - первая рациональная за день мысль тут же потонула. - Подавись ты своими полутора тысячами, и без тебя возьму.

Но через пять минут, добравшись до нужного отдела, увидел, как велосипед уносит какой-то хмырь.

Ещё пуще разлилась обида, а жилка на правом виске от бульканья крови в ней задергалась в ритме повторяющихся слов: учетная ставка…, учетная ставка…, учетная ставка…., учетная ставка…, и ей гулкими ударами вторили барабанные перепонки….