Земной путь глава 20

20
   - А вот насчет любви к родине, - произнес Глеб, бродя по лугу. – Что значит, по-вашему, любить родину?
   Сергей сдвинул брови.
   - Любить родину? Любить родину – это значит беречь ее. Бережно обращаться с природой, да и к людям, окружающим тебя, относится по-человечески. А то какая же это получится любовь к родине, если ты ненавидишь живущих на ней. Ну, а вообще-то, это сложный вопрос, как нужно любить родину. Хотя, по-моему, все довольно просто. Необходимо жить так, чтобы от тебя была максимальная польза, польза людям, живущим рядом с тобой, родным краям, природе. Или уж, по крайней мере, чтобы не было от тебя вреда.
   - А сами вы о себе как думаете? – спросил Глеб. – Вы приносите пользу родине?
   - Не знаю, - сознался Сергей. – Скорее всего, нет.
   - И вы считаете себя никчемным человеком? – с интересом спросил Глеб.
   - Ну, а что я, собственно, сделал такого нужного, полезного? – произнес Сергей, после недолгого раздумья. – Ведь если подумать, то ничего. Прожил свою жизнь впустую, и доброй памяти о себе не оставил.
   Казалось, собственное признание огорчило Сергея. Лицо его помрачнело, и он задумчиво глядел себе под ноги.
   - А защищать свою родину надо? – спросил Глеб.
   - Обязательно. Как же может быть иначе.
   - А в армии должен служить каждый?
   - Гм, трудный вопрос. Особенно, если учесть сегодняшнее состояние армии. Далеко не каждый сможет ее вынести. Армия ведь ломает человека, зачастую калечит его.
   - Но для того, чтобы защищать родину, ведь для этого придется проливать чужую кровь. Рассудок нормального человека не выдержит подобного потрясения. Для того чтобы нажать на курок, и хладнокровно убить человека, находящегося на противоположной стороне баррикады, нужны железные нервы. Для этого необходимо либо жаждать смерти противника, либо быть полностью равнодушным к чужой жизни, не испытывать ни малейших угрызений совести по этому поводу. А если человек просто-напросто неспособен убить другого человека, морально неспособен. Как-то недавно мне пришлось съездить с классом на стрельбище, и наш военрук сказал мне такие слова: «Какой же из тебя солдат получится, если ты даже человека убить не можешь». Это выходит что же, армия является всего-навсего школой убийц что ли? Кого же она делает из юношей, которым едва исполнилось восемнадцать лет?
   - Страшные слова тебе сказал военрук, страшные, - медленно, с тяжелым чувством, произнес Сергей. – Плохи тогда дела, если армия будет базироваться на этих понятиях. И что будет с душой человека. Большинство молодых людей, прошедших армию, вспоминают о ней крайне неохотно, а порой с откровенной ненавистью. А армия не должна делать из человека зверя. Если это происходит, то конец такой армии, гибель такой стране.
   - Но именно это и происходит в нашей стране, - сказал Глеб. – Армия используется в личных целях наших чиновников и правительства. Разве война в Чечне является защитой нашей родины? Или в Афганистане? Для чего была развязана чеченская война? Ради нефти, ради денег, которые эта нефть сулит. И ради чего погибли десятки тысяч парней в этой войне, а еще большее количество вернулось калеками? Все это ради денег, которые правительство заработало на этом. Да и сама война в Чечне финансировалась кремлем. Спецслужбы продавали боевикам оружие, которым убивали потом наших пацанов. Какой же нормальный человек захочет, после этого, служить в армии? Какая мать захочет посылать в армию своих сыновей? Да все эти войны являются коммерческими, и развязываются лишь в личных интересах правительств. Сколько уже было примеров в истории, когда солдаты, ценой невероятных потерь, захватят какой-нибудь город или крепость, а через некоторое время правительства враждующих сторон заключают друг с другом договор, и захваченные территории вновь переходят в руки противника. Спрашивается, ради чего воевали эти бедные солдаты? Ради чего положили столько своих жизней? Что это за игры такие? Не существует такой великой идеи или благородной цели, ради которой стоило бы вести все эти бесконечные и безумные войны. Человеку нужен мир, а не война, а вот политики как раз заинтересованы в обратном. И потом, я категорически против того, чтобы в армии служили все. Армия должна быть добровольной, в ней должны служить люди, способные физически и морально быть солдатами, способные, если надо, стрелять в противника без вреда для своей психики. Из армии не должны возвращаться психически неуравновешенные люди. Что же это тогда будет, если матери будут рожать не сыновей, а будущих солдат, рожать их исключительно для того, чтобы в восемнадцать лет их убили? Да это страшно, страшно и ненормально! Сергей молчал, слушая Глеба, но его лицо помрачнело от этих слов.
   - И вот, если взять, конкретно, меня самого, - продолжал Глеб. – Я чувствую, что не способен убить человека, по крайней мере, без вреда для своей психики. Но что будет, если я все же убью? Я уже буду не я. Я чувствую, что не смогу уже тогда быть прежним, не смогу уже быть нормальным человеком. Меня постоянно будут преследовать видения, совесть мне не даст покоя. Поэтому, я считаю, армия должна быть добровольной. Нельзя заставлять человека убивать себе подобных. Это аморально.
   - А при самозащите, ты сможешь убить? – спросил Сергей.
   - Что?
   - Если на тебя нападет бандит или маньяк, и единственной возможностью сохранить собственную жизнь для тебя будет только убийство нападающего? Если бандит загонит тебя в угол, и в его руке будет нож, а в твоих руках будет топор, в такой ситуации ты сможешь убить?
   - Не знаю, - опешил Глеб. – Честно говоря, я никогда всерьез не задумывался об этом. Наверное, смог бы, - нехотя признался Глеб.
   - А, вот видишь, значит, ты, все-таки, способен совершить убийство.
   - Но это же совсем иная ситуация, - заспорил Глеб. – Я бы действовал в состоянии аффекта, мною бы руководили инстинкты, а не разум.
   - А разве в войне руководят не инстинкты? Разве там не подобная ситуация, где человек вынужден убивать для того, чтобы не быть убитым самому?
   - Нет, это совсем иное! – не соглашался Глеб. – Бандита и маньяка никто не заставляет идти на убийство. Он делает это потому, что ему нравится убивать. Совсем иное дело – война. Солдат противника, также как и тебя, оторвали от своих семей, и заставляют идти убивать. Они такие же заложники судьбы, как и ты. У них нет выбора. Получается бессмысленная бойня, в которой одних несчастных заставляют убивать других. Вот что страшно, вот что преступно!
   Сергей хмурил брови, но в душе он чувствовал, что в словах Глеба есть зерно правды.
   - Ну, а если ряды противника состоят из наемников, из добровольцев, как ты говоришь, если они расчетливые убийцы, прекрасно знающие на что идут, и что делают. Как быть в такой ситуации? Как, например, это происходило в Чечне.
   - Да в Чечню вообще не надо было лезть. Это же все из-за денег. И тогда никто бы не пострадал, и не было бы этой войны, которая, может быть, продлится еще целое столетие. Все это ради денег!
   - А во время второй мировой войны? – спросил Сергей. – Как быть в такой ситуации?
   - Не знаю, - сознался Глеб. – Тогда, наверное, не было иного выхода. Но я все равно не могу. Для меня – это дилемма, которую я никогда не смогу решить. Убивать, чтобы выжить, убивать, чтобы жили другие. Убивать для того, чтобы продлевать жизнь; для меня это все настолько противоестественно, настолько противоречиво, что я не могу это уложить в голове.
   Они некоторое время молчали.
   - Тяжелую тему ты затрагиваешь, - наконец произнес Сергей. – Сложные вопросы задаешь. И мне начинает казаться, что ты прав. Каждый человек приспособлен к чему-то своему, и нельзя его ломать, поскольку это калечит человека, превращает в психически неуравновешенную личность, а человек всегда должен оставаться человеком.
   Сергей немного подумал.
   - Наверное, у каждого свой земной путь. Ведь люди же все разные, а поскольку они разные, то это свидетельствует о том, что создатель умышленно сделал человека таковым. Иначе и невозможно. Каждый должен идти своим путем, делать то, для чего приспособлен. А каждый человек внутренне чувствует, к какой области деятельности он лучше всего предрасположен, каким способом он может служить людям, служить родине, служить человечеству. И воином, ты прав, может стать далеко не каждый, как не каждый может стать писателем, художником, музыкантом. Ведь для этого нужно иметь природный талант, талант, заложенный в человеке с самого рождения. Ведь если не иметь этого таланта, то, сколько не учись, сколько не старайся, никогда из тебя не получится настоящего писателя, художника или музыканта. Вот, посмотри, что творится на современной эстраде. Поют и играют все, кому не лень. Но разве же это настоящая музыка, разве это настоящие песни? Если вслушаться в текст большинства песен, то просто поражаешься их нелепостью и бессмысленностью. Эти песни, и эта музыка никогда не останутся на века, поэтому эстраду и называют попсой. Все это оттого, что попса временное явление. А настоящее искусство должно оставаться на века, оно должно быть вечным, иначе оно не будет искусством. А уж, тем более что и говорить об армии. В ней должны служить люди, внутренне предрасположенные к военному делу. Оттого-то в армии столько дезертиров, что берут туда людей внутренне не готовых служить в ее рядах, не приспособленных. И напрасно говорят, что, мол, дайте новобранцу время, он и станет солдатом. Нет, ничего подобного. Он станет человеком с нарушенной психикой. Разве не кощунство говорить после этого, будто армия делает из пацанов настоящих мужчин? Я уж не говорю о дедовщине. А ведь она превращает армию в настоящую зону, с уголовными законами. Нет, каждый должен быть на своем месте, делать свое дело. А иначе будет беспредел, будет крах.
   - Дядя Сергей, а вы сами служили в армии? – спросил Глеб.
   - Да, служил.
   - Вам доводилось убивать кого-нибудь?
   - Как это не странно, но Бог миловал меня. Хотя я служил в десантных войсках. Я до сих пор не понимаю, почему я ни разу не попал в горячие точки.
   - И вы не попали в Афганистан? Ведь в ваше время легко было угодить туда.
   - Чуть-чуть не попал. Каким-то образом Бог уберег меня от подобной участи. В противном случае, я бы мог и не дожить до наших дней.
   - А если бы дожили, если бы прошли через все это? Каким бы вы были сейчас человеком?
   - Не знаю, - признался Сергей. – У меня бы навсегда осталось пятно на моей душе, и не знаю, сумел бы я его когда-нибудь смыть или нет. Ведь почему многие участники боевых действий спивались или становились наркоманами? Они пытались таким образом избавиться от воспоминаний, пытались заглушить видения убитых ими людей. Ведь говорят, что лицо убитого тобою человека всегда стоит у тебя перед глазами, не хочет исчезать, и это очень часто сводит людей с ума. Нет, не хотел бы я пережить такое, не хотел бы.