Они... другие...

Вначале к нам зашел дедушка.
- Николай Фёдорович- вот так с достоинством  представился нам крепко сбитый упитанный мужчина пенсионного возраста. Колобок - окрестила я про себя его, с улыбкой. Ибо он внёс какое-то радостное оживление. Был подвижный такой, оживленный. Словно перекатывался, но с таким достоинством ... :-)

Он нам вкратце рассказал про своего внука. Зовут Миша. Хороший парнишка. Уже 23 года ему. А вот... проблемы... В раннем детстве сильно переболел и стал страдать глазами. Потом в подростковом возрасте в больнице лежал и чуть концы там не отдал. И глазами стал еще хуже видеть, но и слух стал терять. И вот дедушка хочет, чтоб мы помогли ему с общением, чтоб Мишенька не замкнулся в себе и....возможно... вторую половинку нашел бы себе здесь.

У нас все прониклись сочувствием. Полина вызвалась помочь с жестами и всё такое. Дедушка обрадовался.
 
В следующий раз Николай Фёдорович пришел не один. С Мишей.  Чуть выше среднего роста. Очень симпатичный. Обаятельный.  Глаза светло-серые, широко расставлены. Лоб бычкастый такой, чистый. Улыбка такая детская, беспомощная.

Миша действительно плохо видел. Очень плохо. Он вплотную подходил к собеседнику и силился увидеть и услышать.
Спустя несколько дней  Полина начала уже психовать.
 - Господи! Да что ж это такое? Мне работать надо. Сценарии составлять. Глухим переводить. А тут....

Я с Мишей быстро нашла общий язык. При этом я не кричала ему никогда и была терпелива. Писала ему на бумажках огромными буквами.
 Николай Фёдорович как-то спросил у меня : "Как Вас звать-величать?"
-Надежда, - улыбнулась.
- А по батюшке?
-По батюшке Викторовна. Но не надо. Просто Надежда.
Но он упорно звал меня полностью и с какой-то долей солидности что ли. Мне смешно было.

Мишу мы познакомили с несколькими девчатами.  Водили на мероприятия. Но... Девчата потом говорили, что им так тяжело общаться - сами они не слышат, а он слышит. Жестов не знает. А писать ему они тоже не могут всё время. Тяжело, короче.
 
Потом Николай Фёдорович принёс его стихи и попросил написать письмо в редакцию журнала "В едином строю".  Я написала. Вскоре получила от редакции ответ и.... этот ответ я скрыла от Николая фёдоровича и Миши. Мне было обидно и больно за Мишу. Там в редакции кто-то посчитал, что стихи так себе и они не будут печатать его. Но если он напишет и пришлет им еще чего-нибудь, то.... может быть ... они подумают еще...
Может где-то в чем-то стихи были сыроваты, но они были так искренни и читались так легко...
Миша долго очень спрашивал,- ну как там? Что сказали?
Потом много времени спустя я что-то такое наплела весьма убедительное и Миша остался доволен. Он сказал, что ходит и уже давно в один писательский клуб и его там учат писать стихи. Но ему трудно. Глаза очень быстро устают. И он не может теперь так много писать.

А потом Миша перестал ходить. Я забеспокоилась и позвонила Николаю Фёдоровичу домой. Николай Фёдорович пришел к нам и рассказал, что они Мишеньку отправили в один город N, где есть специализированная школа для слепо-глухих. И там Мишенька нашел себе  пару - прелестную девушку. Но она получше его и слышит, и видит. Мы все за него порадовались.
А потом я как-то спросила у Николая Фёдоровича -  а где же ваша супруга, Мишина бабушка?  Почему он все время один и один? И где его родители? Ни разу не пришли и не поинтересовались.

Он как- то неловко замялся. И сказал, что сын с невесткой очень много работают, ведь Мишенька не может теперь работать, кризис и одно из  таких предприятий  для слепых закрыли. А бабушка.... Ну бабушка постоянно дома и здоровьем слаба. Вот он один и возится постоянно с Мишенькой. И очень обеспокоен будущим Мишеньки.

Потом я узнала, что Николай фёдорович умер следом за своей супругой. Что Миша и Галочка ждут своего первенца. Что родители Миши хотели лишить обоих родительских прав на малыша, так как оба слепые и глухие,  и не в состоянии адекватно ухаживать за ребенком. Что Миша и Галочка живут очень трудно.  А потом я ушла с этой работы.


Потом мне рассказывали, что Миша к нам приходил со своей Галочкой и упорно меня искал.
- А где Надя? Где Надежда? Я хочу с ней поговорить. Я хочу спросить у нее. Я хочу показать ей.
Ему отвечали, что я либо уехала, либо в командировке. А потом с непонятным раздражением кричали -  Ушла она, твоя Надя! Уволилась! Ушла в другое место! Надя здесь НЕ  РА-БО-ТА-ЕТ!!


И с тех пор очень изредка я встречала  эту пару в городе и почему-то постоянно на остановке. Но на лице Галочке неизменно была улыбка. Они общаются меж собой на своем языке. Им только понятном. Галочка скажет ему что-то, а Миша важно так кивнет головой. Подумает о чем-то и скажет ей тоже свое. В основном разговоры у них были об одном -  какой это троллейбус, какой это номер и какой это маршрут и сколько остановок им надо проехать.

В последний раз я их увидела опять на остановке. Они ждали 4 или 10. Но упорно подъезжали троллейбусы  с № 13. Вот уже третий троллейбус подъехал. Миша, устав бегать и смотреть на табличку, быстренько вошел в салон и стал махать рукой, подзывать Галочку. Галочка  еще раз подошла вплотную к табличке, посмотрела на номер, улыбнулась и спокойно подошла к дверям и стала  звать Мишу руками к выходу.

Но вот подошла "Четверка"  и они сели напротив места кондуктора. И несколько  раз смотрели на табличку и успокаивались, что на сей раз сели правильно. Внешне они не изменились. Только носогубные складки стали у обоих еще глубже. Взгляд чуточку стал тоскливее, от безысходности, что ли. И даже внешне они чем-то стали походить друг на друга. Хотя Галочка в отличие от Миши была худа лицом и темнее.

А я всё стояла на остановке и смотрела им вслед.

А снег всё падал и падал....