Плохая примета

               

Свадьбу Лидочка и Павел назначили аккурат на Рождество. Учились они в сельскохозяй-ственном техникуме, а родом были из одной деревни. Жили они по соседству и дружили, можно сказать, с горшка. Все деревенские называли их не иначе, как женихом и невестой. Нашли они в областном центре тамаду, и она в назначенный час появилась на вокзале с большой спортивной сумкой. Там ее уже поджидали однокурсники молодых.
– Как называть вас, товарищ тамада? – спросил долговязый юноша, одетый в модное длинное пальто и повязанный темным шарфом.
– Зовите просто Ириной, – ответила она, с интересом разглядывая веселую компанию.
Две девушки скромно стояли в стороне, о чем-то мило беседуя, еще двое парней не проявляли к ней ни малейшего внимания.
– Мне поручено вас опекать, – продолжил долговязый. – Меня Славой  зовут.
– Ну, вот и познакомились. Расскажите-ка  о своих друзьях.
– Мы все учимся на агрономов, уже на третьем курсе. Скоро диплом писать будем. Вот и решили наши молодые, что лучше направление получить женатиками. Может, получат в своем колхозе дом. Пашка Сидоров, он же жених, парень шубутной, ревнивый. А Лидия  у нас в техникуме – главная солистка. Как частушки запоет, вся общага сбегается. В деревне у нее есть дом, она с бабушкой живет. А свадьба будет в соседней деревне в деревенском клубе.
Черед два часа рейсовый автобус привез свидетелей и гостей в районный центр, а там на остановке их уже поджидали на лошади деревенские парни. На душистом сене, под гиканье погонялы студенты  не заметили, как преодолели пять  километров и очутились  у сельского клуба. В жарко натопленном помещении молодые люди отогрелись, вместе с тамадой принялись готовить реквизит для игр и конкурсов. Развесив плакаты и лозунги с шутливыми надписями и множество шаров, веселая  компания высыпала на заснеженную улицу. У клуба уже собралась  небольшая кучка ребятишек, поджидавших приезда молодых, да несколько старушек.
– Лидуха-то наша, красавица! – с гордостью произнесла одна из них. – Хоть картину с нее пиши. А жених… И чего в нем девки находят, не пойму. И волосы рыжие, и веснушек полно, а задира какой!
– Ну не скажи, Меланья, – возразила ей вторая. – Хоть он и рыжий, но не бестыжий. Три года Лидку дожидался, пока она по смотрам да гастролям разъезжала. Ни на одну девку не посмотрел.
В этот  момент на конце деревенской улицы появился  свадебный поезд. Тройка гнедых несла молодых мимо домов, веселя  прохожих бубенчиками.  Тамада, завидев  молодых, быстро  натянула перед входом ленты, а ее добровольные помощники  притащили  к дверям корявый пень с колуном.
– Хорош жених, невеста загляденье,
  Начинаем наше представление! – громко сказала тамада и попросила  жениха  наколоть дров для печи, чтобы семейный огонь никогда не потух.
Павел взял  колун и с силой  опустил его, но корявый пень даже не шелохнулся. И тут свидетель Василий бросился на помощь. Поставив пень под углом, он  сделал несколько ударов, и пень разлетелся на несколько частей. Толпа ахнула.
– Плохая примета, – покачала головой тетка Таисья, что стояла ближе всех. – Надо было жениху постараться, да другой  пострел успел.
  Что имела в виду  старая женщина, тамада узнала значительно позже, а пока продолжала испытывать жениха. Ему надо было и слова ласковые вспомнить, и даты рождения родственников невесты назвать, и выделить подружкам приличную сумму. Только тогда Павлу разрешили войти в дом, где под образами  на лавке, устланной овчиной, сидела его ненаглядная.
– Обещай хранить мое сокровище, не обижать, все невзгоды делить пополам, сказала бабушка Лиды, девяностолетняя  Василиса Петровна. – Ну, и меня не забывать.
– Обещаю, – торжественно произнес Павел и раскупорил бутылку шампанского. Подняли тост, выпили, и жених на руках понес избранницу  в устланные коврами сани.
Иван, высокий  губастый парень, что на лошади привез гостей из города, положил глаз на тамаду. Он усадил девушку рядом с собой и громче всех кричал «Горько!» молодым. Это всем скоро надоело, и кто-то из сидящих  решил подшутить над незадачливым ухажером.
– Ивану и тамаде горько!
Свадьба подхватила и уже шестьдесят голосов поднимали с места смущенную горожанку: «Горько-о-о!»
 Иван вытер салфеткой свой пухлый рот и облапил Ирину. Лицо его расцвело в сладострастной улыбке, и он  смело впился в алые губы девушки. Она даже  вдохнуть не успела.
– Раз, два, три, четыре, пять… пятнадцать!
Парень мял ее как подушку, втянув в себя губы, словно крокодил пожирая жертву. Ирина  собралась с силами и, оттолкнув парня, выбежала на крыльцо. Ощущение было такое, словно ее, как рыбу, выбросили на лед. Ей, воспитанной в строгости, совсем не по нутру было целование с незнакомыми парнями. Заглянув на себя в маленькое зеркальце, она с  брезгливой улыбкой тщательно вытерла  платком щеки и губы,  успокоилась и с невозмутимым видом вернулась в зал, где подвыпившие  гости начали гулять кадриль.
– А теперь – частушки! – выкрикнул гармонист!
Молодухи чинно встали с лавок и пошла плясать губерния! В частушках промывали они и жениха с невестой, и незадачливых  ухажеров. Не удержалась и  тамада. Она, как ветер.  влетела в круг и звонким голосом запела.

Как в Гораздово идти,
Огороды редки.
А гораздовски ребята
Ниже табуретки!
А гораздовски ребята,
Не поют, а квакают.
Целоваться не умеют,
Только обмусляукают!

– Это я-то обмуслякал? – завелся Иван. – Да я да меня… Ах ты, городская  Маня! Ох, доберусь я до тебя.
– Остынь, – шепнул ему друг. – Никуда она от нас не денется, спать-то все равно к Лидке пойдет. Мы ее там и…
Первый день свадьбы подходил к концу, и Ирина, наконец, присела на край стола. Хотелось покушать  и выпить чаю с тортом. И тут она увидела испытующий взгляд сидящего напротив того самого студента, что встретил ее на вокзале.
– Устала? – спросил Вячеслав.
Она кивнула в ответ и пожаловалась:
– Достал меня этот деревенский ловелас. Не знаю, как от него отделаться.
– Может, помочь?
– Чем ты можешь помочь, мне и ночевать-то негде.
– А нас определили в дом, что на краю деревни. Пойдем с нами.
 Ирина на минуту задумалась, прикидывая, как ей поступить, и согласилась. Но прежде попрощалась с молодыми и предупредила невесту, что ночевать будет в доме Шаровых.. Лидочка была обрадована этим известием. Бабушка решила заночевать у соседки, и они наконец-то останутся вдвоем в Павлом. Никто не будет мешать им в первую брачную ночь.
Тамада и ее спутник, стараясь быть незамеченными,  выскользнули из клуба через запасной выход. На улице было белым-бело от только что выпавшего снега, но тропинку к дому в соседнюю деревню уже протоптали не одна пара ног. Яркий серпик луны выглядел  загадочно-таинственным.
– Ты веришь в колдунов, приметы разные? Сегодня ведь Рождество, – спросил Вячеслав.
– В черную кошку верю. Мне всегда везет, когда она дорогу переходит. Вот был случай. Я тогда училась в седьмом классе и шла сдавать экзамены по русскому языку. Все билеты знала наизусть, а вот  тридцатый не знала совсем. Пока шла до школы, три черные кошки дорогу перебежали. Ну, думаю, все провалюсь. Вхожу в класс, беру билет, а там цифра 30. Что, скажешь, не чертовщина? Но я выкрутилась. Рассказала не тридцатый, а двадцать девятый!
– И учителя не заметили?
– Они в этот момент о чем-то своем говорили и не поняли. Пятерку мне поставили, представляешь!  Я всегда желание загадываю, когда кошку  черную вижу.
– Давай погадаем, – предложил Вячеслав.– Не хочется с улицы уходить. Ночь-то какая!
– А как будем гадать?
– Вон видишь, поленница?  Закрой глаза, загадай желание и вытащи одно полено.
– И по этому полену я узнаю, какого роста будет у меня жених, да?
– Все-то ты знаешь!
– Я все-таки тамада, а тамада многое должна знать, народные традиции – тем более.
– А что там за плохая примета была, когда свидетель вместо жениха расколол пень?
– Это означает, что невеста нечестная.
– Но ты-то знала, что такое могло случиться! Наверное, такое уже было с кем-нибудь в твоей практике?
  Ирина  остановилась и задумалась, потирая озябшие руки.
– Такого не было, было что посерьезней... Давай не будем об этом. Так, я загадываю желание и тащу полено. Интересно все-таки узнать, какого роста  будет у меня жених!
  Девушка закрыла глаза, обняла поленницу и ухватилась за  то, которое попалось под правую руку. Она попыталась вытащить полено, но не тут-то было. Вячеслав тут же пришел ей на помощь и вдвоем, хохоча, они  несколько минут копошились у поленницы. В конце  в руках у тамады оказалось сучковатое и тонкое полено.
– Вот так  да! – залилась смехом Ирина. – Похоже, быть мне замужем за стариком.
– Почему же за стариком? Это может быть и худощавый молодой человек вроде меня. Ты не против на сегодня мужа заиметь? Я – за!  Тем более, что  я уже спас тебя от общества другого долговязого героя.
Ничего не ответив парню, Ирина быстро пошла к дому, в окнах которого только что погас свет. Часы показывали два часа ночи, когда парочка, тихонько открыв входную дверь, прошла в переднюю. На полу, где были положены соломенные матрацы, и на трех кроватях в обнимку лежали  парами парни и девчата.
– Полезайте на печку, –  шепнула хозяйка дома. – Там полушубок  есть, согреетесь.
Вячеслав первый поднялся на печку, подал руку Ирине. Через секунду она очутилась в цепких объятиях парня. Он целовал ее  волосы, обнаженную шею, а руки, ласковые, теплые, уже искали пуговки от лифчика.
– Слава, прекрати, – осадила его Ирина. – Не время и не место подобными делами заниматься. Ты думаешь, что со мной можно вот так сразу?
– А что тут  особенного? Этого все хотят. Ты говорила на свадьбе, что тебе двадцать семь…
– Раз двадцать семь, так можно всем? –  обескуражила его Ирина. – Нет, парень, не повезло тебе сегодня. И если ты будешь приставать, уйду.
– Ладно, я тебя не трону, –  сказал Вячеслав и  лег, отвернувшись к трубе.– Спокойной ночи.
  Наутро  спящих  мертвым сном гостей разбудил сосед Николаха. Он принес с собой бутыль самогонки, предложил парням опохмелиться. Запах спирта, горячей картошки и теплого хлеба, поданные на закуску гостеприимной хозяйкой, защекотал ноздри, и вслед за мужчинами женская половина потянулась к большому обеденному столу.
– Ну, скажу я вам, ночью была потеха, – начал Николаха, поднимая  налитую до краев стопку. – Свидетель с товарищем так напились, всю ночь стучались к молодоженам и требовали отдать им тамаду. Жених  рассвирепел, и давай их гонять ухватом вокруг  дома, а потом – по деревне, чуть не покалечил. Я их к себе отвел, спят,  как два суслика. Интересно, а где тамада ночевала? Ее в доме невесты не было.
– Здесь я, – отозвалась с печки заспанная Ирина. – Так это они меня искали? Зачем я им была нужна?
– Ты им в печенку залезла своими хиханьками да частушками. Хотели с тобой расправиться за нанесенное оскорбление, а ты как сквозь землю провалилась.
– Спасибо, что ты меня вовремя увел из клуба, – сказала она свернувшемуся калачиком Вячеславу.
– Ты на меня вчера не обиделась? – спросил он, потягиваясь и зевая, как кот.
– Давай не будем вспоминать, что было вчера.
 Он притянул девушку к себе и прошептал:
– Твои волосы ромашками пахнут! Знаешь, ты девчонка что надо. Неужели до сих пор у тебя ни с кем ничего не было?
– Кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывалась?
– А, может, я тебе решил предложение руки и сердца сделать! Говорят, если в свидетелях побывал, то следующая свадьба твоя.
– Тебе сколько лет-то, жених?
– Двадцать. А мои родители в семнадцать женились.
– Ранний ты, выходит… Но пора вставать, мне новобрачных будить надо!
– Знаешь, Иринка,  я бы хотел с тобой встретиться, когда ты станешь доброй женщиной. Тогда я смогу доказать, что я – настоящий мужчина.
Ирина высвободилась из объятий и, пряча свои счастливые глаза, слезла с печи. Этот парень ей определенно понравился и своим темпераментом, и добротой.  На счастье, на второй день Ивана с другом на свадьбе не было. Они спали мертвецким сном. Настроение у молодых после бурной  ночи было нерадостным. Павел нервничал, Лидия  держалась стойко, но  по выражению глаз было понятно, что  этой ночью произошло что-то неординарное.
– Лида, что с тобой? Ты словно не рада? – спросила  Ирина, улучив момент, когда молодая жена  вышла со свидетельницей на крыльцо.
  И тут глаза молодой жены подернулись слезой. Она уткнулась в плечо свидетельницы и плечи ее тряслись  от плача.
– Он не поверил… что я … девушка…  а я ни с кем еще не была, – говорила она, рыдая. – А тут еще эти товарищи в окна начали стучать. Пашка так рассвирепел, что меня чуть ухватом не ударил. Девчонки, я его боюсь! Что теперь будет?..
– Успокойся, все образуется, – говорила свидетельница, задушевная подруга. – Побушует и успокоится. Это вино в нем играет.
– Нет, я его знаю, он мне никогда не простит… ни концертов, ни гастролей… Сказал, что посадит на цепь и будет дома держать! А еще говорил, что любит… И ты, тамада, хороша. Зачем ты ему пень подсунула? 
– Да это же принято на свадьбах… Ну, чтобы проверить каков жених…
– Вот и проверила! Теперь все будут думать, что я  – нечестная! А как жить с этим дальше? Спасибо тебе, уважила!
С этими словами она резко развернулась на каблучках и, открыв дверь, побежала вдоль домов проснувшейся деревни, словно прощаясь с девичеством и юностью.
– Павел, невеста убежала, – закричали гости. – Догоняй!
– Никуда она не денется, – ответил он, наливая целый бокал водки. – Пусть напоследок потешится. Я ей теперь такую жизнь устрою, мало не покажется!
  С тяжелым чувством покидала деревню тамада. Такой  ситуации в ее практике еще не было. Жаль невесту, досадно на себя. В какой-то момент она решила, что больше никогда не возьмется вести свадьбы в деревне, где живут предрассудки и приметы.
  Верить ли в то, что ее жених будет худой и высокого роста?