Впервые в Петербурге... день12

- О, мне осталось только два дня, - с горечью в голосе сказала Алёнка, после завтрака.  Она сказала, когда одевались, -тётя Катя, пойдём на Марсово поле, пойдём в Летний сад, пройдёмся ещё разочек по набережной, - её голос был грустный  и умоляющий.
- Пойдём, - сказала тётя Катя
   Они вышли из дома уже около полудня. Светило солнце, была чудесная погода, но Алёнку ничего не радовало. Она печально созерцала всё вокруг.  Она не восторгалась, как всегда, Эрмитажем, садиком возле него и фонтаном.   Глядя вдаль Невы, она мысленно прощалась с этим, так полюбившимся ей великолепием, потом грустно сказала; "Неужели всё это когда-то исчезнет?"
Она смотрела на дворцы и повторяла грустно; "Неужели?"
- Тебя это сильно огорчает?-глядя на племянницу, спрашивала тётя Катя . Потом через секунду она сказала племяннице, -девочка моя, мы бессильны перед стихиями. На всё воля Божья! Не грусти. - Когда они были на Марсовом поле Алёнка, глядя на красоты окружавшие её, снова тихо и грустно вздохнула и сказала:" Неужели?Почему?Не хочу!"
- Не грусти так и не сокрушайся! - сказала тётя Катя. "Давай-ка лучше любоваться этим вот дворцом. Видишь, какие великолепные колонны? Здание это было построено Стасовым для лейб-гвардии Павловского полка, особо отличившегося в войне против Бонопарта, оно служило им казармой. Зданием этим любуется уже не одно поколение. Любуемся с тобой и мы. И, если Богу будет угодно, им будут любоваться наши внуки и правнуки.
-Но, ведь, у Петра сказанно, что "всё это сгорит однажды", и мои потомки, вряд ли будут любоваться этим великолепием, - тихо и грустно ответила Алёнка.
   Тогда тётя Катя сказала твёрдо, -давай рассуждать трезво. Что ты сделаешь, если вдруг будет, например, зелетрясение? Что, схватишься за угол какого-нибудь дворца и спасёшь его?  Нет же, ты о себе будешь думать. Значит, все наши грусти о будущем, и все наши о нём слова напрасны, и скажи, зачем тогда понапрасно вздыхать?  Или у тебя нервы железные?  Смирись с тем, что мы ничто пред стихиями. Всё происходит по воле Бога!
   Потом она улыбнулась и уже мягким голосом сказала, -ты не должна грустить. Алучше поблагодари Бога за то, что Он дал тебе возможность видеть всю эту красоту. Подумай только, как много людей не увидят её, но многие не забывают благодарить Создателя за другую красоту; окружающую их природу, достопримечательности, и вообще…за жизнь, за то, что они дышат воздухом.  А ты …ты  грустишь, о чём-то?Давай-ка лучше споём, и она обняла нежно племянницу.  И тётя Катя, конечно, запела знакомый гимн: "Твоей хвалой, Христос, плач заменю..."
  Алёнка смотрела вокруг уже веселее. Потом поглядела на тётю Катю, засмеялась и сказала весело, отлично, как здесь красиво! Вон там купола "Спаса на крови", правда ведь, тётя Катя,он похож на Василия Блаженного?
- Да, немного. А ты видела храм "Василия Блаженного"?
-Да, мы в прошлом году там были с папой два дня.
   И Алёнка стала рассказывать, про ту поездку в Москву и что там она видела. Потом сама себя перебила и сказала, - пойдём снова посидим на нашей скамеечке в Михайловском саду!
 Они  сидели на скамейке, созерцали вокруг, так полюбившийся Алёнке красоту.  Тётя Катя иногда что-нибудь рассказывала, часто добавляла "Слава Богу!" и говорила племяннице "маленькие проповеди". Алёнка слушала свою старшую, "мудрую подругу" и глядела на неё с любовью. Затем  они встали со скамейки и направились к Летнему саду. Они вошли в него со стороны Михайловского замка. Недалеко от пруда, у вазы, оглядывая всё вокруг. Алёнка слушала рассказ тёти Кати.  Та рассказывала; "...предназначенный для царской резиденции, Летний сад, заложили уже через год после основания города и в тогда в десятом году восемнадцатого столетия ,Трезини здесь построил летний дворец Петру..."
- А где этот дворец?  - спросила Алёнка.
- Вон там, в глубине сада, скоро мы туда подойдём, - ответила тётя Катя и продолжала рассказывать: "...Пётр Первый намеревался тут устраивать празднества и ассамблеи, а так же приём  иностранных послов на открытом воздухе. И ничего не жалел для благоустройства сада. Он заказывал скульптуру в Италии, самым знаменитым скульпторам. Здесь была устроена фонтанная система, всякие лабиринты и павильоны для отдыха. Привозили сюда со всего уголка государства саженцы; лип, пихты и клёна, а так же луковицы тюльпанов и других цветов. Деревья хитроумно стригли, чтоб они приняли вид разных геометрических фигур. И вплоть до конца восемьнадцатого века, сюда могли попасть только приближённые царя и вельможи, только избранные..."
   "Избранные...- думала Алёнка, - а теперь мы, так запросто, гуляем здесь".    А потом мелькнула ужасная мысль, которая так часто сегодня посещала её голову
"И это может вдруг исчезнуть.!?" И будто, в подтверждение этой ужасной мысли, Алёнка услышала, как тётя Катя рассказывала о разыгравшейся здесь стихии."...эта стихия в семдесять седьмом году, ураганный ветер и наводнение разрушили здесь почти всё; фонтанную систему, скульптуры, беседки, лабиринты. Деревья почти все  были повалены, цветы и трава затоплена. Востановить Летний сад в первоначальном виде, уже не удалось, да и цари уже больше не интересовались им. Они перенесли свои резиденции за город и украшали их..."
 " Смена поколений, всё течёт, всё меняется"- думала Алёнка. Потом спросила,
-А что же было потом?
- Ну, а потом, после его реставрации, в него могли свободно входить литераторы, поэты, художники и другие деятели искусства. Но опять не простой люд, не обыкновенные" жители Петербурга и гости нашего города"...
   Но Алёнка, перебила рассказ, сказав, "я помню читала, Пушкин писал своей жене: "Я вставши ото сна, иду туда в халате и туфлях. После обеда сплю там, в Летнем саду, читаю и пишу в нём. Я в нём дома."  И она спросила тётю Катю, - как же он, через улицы, что ли, проходил в таком виде? Ведь от Мойки до Летнего сада порядочное растояние?
- Нет, - засмеялась тётя Катя, - в то время Пушкин жил, вон там, на Пестеля, - и она указала рукой на серое здание, - раньше эта улица называлась Пантелеймоновской….
   Потом тётя Катя рассказала историю вазы, у которой они стояли. Алёнка узнала, что это подарок Шведского короля и поставлена она здесь в конце тридцатых годов девятнадцатого века. Когда они подошли совсем близко к пруду, тётя Катя продолжала рассказывать: " ...это Карпиев пруд, сохранился ещё с Петровских времён..."
- А что, в нём вода тоже с Петровских времён?
- Нет, конечно, - засмеялась тётя Катя., - ты же знаешь, это невозможно. Здесь проходят трубы и пруд соединён с Фонтанкой и Лебяжьей канавкой.
   Они пошли дальше и увидели ряд великолепных скульптур. Алёнка подолгу стояла возле каждой скульптуры, рассматривала, читала надписи и любовалась ими. Потом спросила, -сколько здесь скульптур?
- Не могу сказать точно, но где-то восемдесять или девяносто, - ответила тётя Катя и добавила, укзав рукой вперёд, вон там, памятник Крылову, работы Клодта, того самого,чья скулптурная группа украшает мост через Фонтанку, и конная скульптура Николая первого на Исаакиевской площади. – Потом она увидела  недалеко от памятника пустую скамеечку и сказала, - пойдём туда!
 - Ты иди, а я посмотрю, ладно? – ответила ей Алёнка.
И  Алёнка пошла к памятнику и  долго рассматривала его. Пришла к скамейке и сказала тёте, - там изображены герои из его басен. -  Потом через несколько минут сказала, я пойду посмотрю вон тот домик.
 -Иди! Это "Чайный домик"и там выставка. На, деньги, на обратном  пути, купишь мороженное!
   Целый день они провели в Летнем саду. Были они и у летнего домика Петра первого. Алёнка рассмотрела барельеф на доме, который изображал сцены из
Северной войны Подходили они и к знаменитой решётке  и тётя Катя говорила о ней: "О её красоте сложены легенды, она очаровывала не одно поколение поэтов. Архитекторы Фельтен и Егоров, работали над ней десять лет. Поставили её здесь восемдесятых годах восемнадцатого века."  И они долго стояли возле решётки и любовались ею. Она была очень лёгкой и такой грациозной.
   Лишь вечером они пошли домой. По дороге, у Марсово поля, у двух домов, они  остановились и тётя  Катя рассказала Алёнке, что в доме номер два, у Бецкого жил Крылов. А дом номер четыре, строил Кваренги в восмидесятых годах. Он принадлежал Салтыковым, а потом здесь находилась резиденция австрийского посланника Фекельмона. И  у его жены, дочери Кутузова, бывал Пушкин.
   Они прошли через дорогу и здесь, у Троицкого моста Алёнка вновь, может в последний раз, вдоволь налюбовалась панорамрй Невы и глубоко вздохнула. Она грустным , прощальным голосом рассказывала и о дворцах на набережной, и обо всех видимых достопримечательностях, что были здесь. Потому что, тётя Катя попросила её об этом. Когда они дошли до Дворцовой площади, она стоя у Александриевской колонны, грустно сказала: "Вот и двенадцатый день прошёл. Осталось мне ещё, только один день гулять по прекрасному Петербургу."
- Не грусти, ты ещё приедешь, - успокаивала её тётя Катя. И чтобы поднять настроение племянницы, она сказала:"Завтра, если Бог даст и будет хорошая погода, мы будем опять целый день гулять. Начнём мы свою прогулку с Исакиевского собора. Погулям в Адмиралтейском саду. Пройдёмся по набережной Невы и ты снова полюбуешься Университетской набережной.  И, проходя, через Дворцовый мост, постоим там с пол-часа, и ты снова полюбуешься Невскими красотами. Потом пойдём на Стрелку Васильевского острова и  будем любоваться Биржей. Ты вновь спустишься к воде. Ты согласна?
- Конечно же. Дай нам, Бог, хорошую погоду, в мой последний день пребывания в Петербурге! – сказала Алёнка...