вечернее. цвет дёгтя

 Как безнадёжно «рыбьим» криком кричать, задыхаясь!
Взгляд направив на окон глазницы, ногтем скрестись в дверь приоткрытую, с надеждой быть услышанным...
И пахнЁт на тебя из дверной щели вежливым равнодушием, а иногда, и попыткой - понять крик твой рыбий...
И какое там, за дверью, облегчение и чувство виноватой, тайной радости:
- Господи! Какое счастье, что не со мной...

А даже если, одна из дверей откроется настежь, впустит в дом, замЕчется от желания посочувствовать, деловито попытается развести руками и словами проблемы твои,то сразу понимаешь - никогда не удасться обьяснить доброжелателю: тщетны, тщетны их попытки... и тщетны надежды твои...

Он, доброжелатель, великий «теоретик-утопист», пытающийся нарисовать тебе, а заодно и себе, картинку. Так легко рисовать желаемое!
А в желании помочь советом,- только розовый цвет! Только розовый!
И голос его, в отличие от твоего «рыбьего», – громкий и оптимистичный. Розовый и громкий!

А твоя беззвучная, тайная правда - цвета дёгтя. И ты стесняешься запачкать это «розовое», и знал ведь, знал! Ещё до попытки была понятна бесполезность и беспомощность стонов твоих.
Но так хотелось попробовать: а вдруг! А вдруг! Случится чудо, и всё встанет на свои места. Одно, только одно мудрое слово, услышанное в ответ на твой беззвучный крик отчаяния, и отойдёт безысходность, и обесцветится жестокая правда...

Но в чудо верят только сочувствующие тебе. Им так легче. Им так хочется. Они могут ошибаться, и могут позволить себе такую роскошь - нарисовать картинку. Составить теорию «КАК НАДО».
Они с готовностью рисуют «розовое». Иногда с уверенностью, а чаще с опущенными глазами и тайным сомнением, которое пытаются от тебя скрыть.

Перечеркнуть эту розовость «дегтярно-чёрной» правдой, крест-накрест - твой удел...