Воистину так

Я весьма посредственный художник и бабник, как утверждают   окружающие. Но увлечение второй половиной человечества не стало у меня самоцелью. Я просто искал родственную душу... и каждый раз ошибался... Зато я научился видеть под маской приличия и добродушия истинное лицо человека. На самом деле я застенчивый и не уверенный в себе человек. А молва творила из меня того, кем я никогда не был. Этот шлейф, тянувшийся за мной, мало интересовал меня. Хотя, если быть честным, сам я себя не считал бездарным и уж ловеласом, точно, не был.   
Я выискивал среди толпы яркие лица и дорисовывал характер. Меня радовал сам процесс... Я не любил хамов и хамство ни в каком виде, но жизнь периодически подсовывала мне “сюрпризы”, благодаря которым я узнал, что у мерзости разные лица.
Женщины легко сходились со мной и так же легко расставались.  К тридцати годам я так и не нашел той единственной и неповторимой, образ которой был столь размыт, что я уже ни на что не надеялся.
Видно, было что-то во мне самом, что притягивало ко мне легкомысленных женщин... Может, они просто устраивали меня? Никаких обязательств, легкий флирт... обе стороны довольны... Я и сам не мог себя понять, что уж говорить про окружающих. И все же я счастливый человек.
Судьба мудра, жизнь - тоже. Это я понял не сразу. Но вот то, что стоит жить, что бы ни произошло, что бы ни случилось, это я усвоил, наверное, с молоком матери. Маленькие радости давали мне шанс вновь обрести равновесие, потому что из маленького вырастает большое. Несколько лет назад я записал у себя в дневнике:
“Жить - значит думать, а не просто дышать, есть и пить. Жить - значит познавать самого себя и мир вокруг... Сеять поступки и пожинать их результаты. Мы сами наказываем себя. Сделал - получи. Это касается всего. Нельзя ждать награды за доброе дело, ты не получишь ее, потому что главное - бескорыстие. Нельзя помогать ближнему лишь только потому, что так написано в Библии. Нужно, чтобы это стало твоей внутренней потребностью, чтобы твое сердце переполнялось радостью при этом. Я счастливый человек, потому что на моем жизненном пути постоянно встречаются такие люди. Они помогают мне, я - им. И именно в такие минуты я понимаю, что мы не просто связаны друг с другом нитями добра, мы - Сила Света. Отдавая, обретаем".
Но что изменилось с тех пор? Знать, как надо жить, и жить тем, что знаешь, оказывается, не одно и то же.
Зато я понял за это время, что в каждой профессии есть своя магия... Я еще не создал ничего стоящего, хотя и выставлялся периодически, и создам ли когда-нибудь - не знаю. И, тем не менее, меня всегда приглашали в нашем районе на открытия детских выставок не из-за моих заслуг, а, скорее, для галочки.
Но я не обижался. Радостные лица детей и их родителей, ожидание чуда - бальзам для души. Поэтому я с удовольствием посещал подобные мероприятия... Если учесть, что для приглашения ко мне посылали смазливых на мордашку девушек... Все же велика сила сплетен.
По крайней мере, у организаторов был неординарный подход: не сухое извещение в почтовом ящике, не официальный телефонный звонок, а говорящее послание. Меня радовало, когда я видел возле своей распахнутой двери улыбающуюся кокетку, ярко накрашенную, смущающуюся, сбивчиво произносящую заученный текст и облегченно вздыхающую, когда я благодарил за приглашение и обещал прийти, чтоб увидеть ее глазки. Это безотказно срабатывало.
Но, как показывает опыт, со временем все меняется. Так вот, на Свету, приглашавшую меня вчера на открытие выставки детского творчества ребят из нашего двора, мои слова не произвели никакого впечатления. Может, старею? Или девушки стали другие, а я живу стереотипами прошлого. Но как бы там ни было, а это задело меня.  Я невольно сравнил ее с порхающей бабочкой, столь воздушной и неземной показалась она мне среди обшарпанных стен подъезда. В моей коллекции такой еще не было. Но поймать ее, по всей видимости, будет не просто. Господи! И о чем я думаю? Мне не нужны бабочки-однодневки. Поверите? Сыт. По горло. Хочется чего-то большого, светлого, неземного и чтоб на всю жизнь. И где оно? Где затерялось, почему до меня не дошло? Неужели я сам выбрал себе такую судьбу, в которой не было места этому настоящему? Или за прошлые прегрешения страдаю здесь и сейчас? Кто мне объяснит? А ведь хочется правильных отношений, чтоб душа в душу... Я еще не до конца сам определился с пониманием, что это такое. Но хочется, потому что чувствую, что от этого очень многое может измениться не только в моей жизни. Но опыт показывает, что можно обхотеться, но ничего не получить. Поэтому лучше радоваться тому, что есть. Другого-то все равно нет.
Девушка ушла. А я остался один на один со своими мыслями. От моего присутствия на открытии выставки вряд ли кто-то станет счастливее. Думаете, я не знал этого? Знал. Но когда желаешь убежать от одиночества, цепляешься за все...
Именно поэтому перед выходом я долго вертелся перед зеркалом, прочитал целую лекцию ленивому коту, который с откровенным презрением отнесся к моим словам, а потом и вовсе отвернулся. Тогда я улыбнулся своему отражению, хотя особого веселья не испытывал, гордо расправил плечи и выпятил грудь. 
Как-то мой друг сказал, что достоинство не медаль, его не развешивают и не раздают за заслуги, что это чувство... как любовь: оно либо есть, либо его нет. Я не знал, было ли во мне это самое достоинство и можно ли было назвать меня достойным человеком, но это незнание мне не мешало. Сейчас я себе нравился. Правда, в глазах, где-то очень глубоко, застыла тоска-печаль, которую видел, по-моему, только я сам.   
Я вылетел из подъезда, поздоровался со старушками, сидящими на скамеечке, и уверенно зашагал по тропинке. Я услышал за спиной их перешептывания и улыбнулся. Подвал соседнего дома, перестроенный недавно под клуб, ждал меня... а не очередная женщина, как решили они. И все же я не развеивал миф о себе...
За углом дома я перевел дыхание. Перед глазами все поплыло: то ли аромат цветущего жасмина вскружил мне голову, то ли мысли о предстоящем мероприятии... Я замер, с удивлением оглядываясь по сторонам и не узнавая собственного двора.
“Когда они успели так преобразить его?” - подумал я.
Кто “они”, я и сам не знал. Если только мэр должен был приехать на открытие выставки и работники ЖЭКа подсуетились... Всю ночь строили, сажали...
Но даже такое объяснение не успокоило меня. Еще вчера я проходил здесь, все было, как всегда: разбитые скамейки, сломанные качели, разбросанный ветром мусор из неподалеку стоящего контейнера, который слишком редко вывозили. И вдруг наш двор стал похож на какой-то мини-парк с обложки западного журнала. Фантастика! Я думаю, у вас бы тоже закружилась голова от увиденного. Я протер глаза. Но ничего не исчезло.
Вокруг беседки росла ветвистая роза, и ее никто не обломал, не покалечил. По стене моего родного дома тянулся вверх дикий виноград. Соседние дома были ничуть не хуже. Это сколько же средств вбухали, чтоб такую показуху устроить?
Я долго блуждал по аллейкам и тропинкам, выходил то к фонтану, то к деревянной крепости. За качелями я увидел карусель с лошадками, домики, песочницы, столики, скамеечки, клумбы с диковинными цветами - все прекрасно, только уж очень тихо. Не было слышно детского смеха, не спешили взрослые, бабушки не гуляли с внуками и охраны никакой. Людей не разогнали по домам, их просто не было...
“Куда я попал?”
Мне стало как-то не по себе. Я бегал по двору и ничего не понимал. Пот выступил у меня на лбу. Я посмотрел на часы и присвистнул. Я плутал по двору вот уже два часа, ходил кругами, вдоль и поперек и ничего не узнавал. Наконец, меня посетила здравая мысль: присесть на скамеечку, отдохнуть и подумать. Может, я бы и понял, что происходит. Я устал, но вместо этого я вновь пошел по тропинке. Если бы я встретил кого-то, то спросил, куда подевался наш клуб, что случилось с нашим двором, домами, где я вообще нахожусь. Но никого рядом не было.
У меня промелькнула мысль, что я попал в другое измерение. По крайней мере, это было хоть какое-то объяснение происходящего. Но я тут же отбросил эту мысль, потому что она меня не устраивала.
Я свернул чуть в сторону от центральной аллеи и увидел на солнечной полянке столик, возле которого сидела девочка и рисовала красками. Рядом с ней стояла женщина с печальными глазами. Она иногда отходила к соседней скамеечке, возвращалась вновь, садилась рядом, пыталась вязать, бросала, снова вставала...
Мой взгляд скользнул по ее фигуре, задержался на стройных ногах и вновь обратился к глазам. Было в ней что-то от тургеневских женщин... Утонченность и изящество формы? Нет. Меня поразило содержание... Все же великая вещь - опыт. Я увидел в ней то, что, возможно, она и сама не знала про себя.
Я подошел к ним.
- Здравствуйте, - произнес я.
Девочка не обратила внимания на мое приветствие, а ее мама испуганно посмотрела на меня. Глаза женщины стали еще больше и синее.
- Как вы сюда попали? - спросила она. - Это наш двор.
Я пожал плечами. Ну что я мог ей ответить? А где мой двор?
- Можно я присяду? - спросил я.
- Зачем? Вы можете помешать Оленьке. Она рисует, - произнесла женщина строго.
Я устал бегать по безлюдному двору-музею. В конце концов, я имею право сидеть, где захочу. К тому же - девочка по-прежнему не обращала на меня никакого внимания. Возможно, она была глуха. И как я мог ей помешать? Ну что случится, если я тихонечко посижу возле них? Мне не хотелось никуда уходить. Это были живые люди, реальные... Я улыбнулся и, призвав на помощь всю силу своего обаяния, спросил:
- Сколько Оленьке лет?
- Пять, - ответила женщина и растерянно посмотрела на меня, будто я спросил о чем-то неприличном.
- И давно она, - я не договорил, потому что не знал, как спросить про глухоту ребенка.
- Рисует? - подсказала мне женщина.
- Нет... Не реагирует... не слышит?
- Она все слышит... Просто... Не хочет говорить. Она не со всеми общается... Это не врожденная “странность”, она в три года упала с восьмого этажа, с балкона. Осталась жива, слава Богу, но  почти не говорит после случившегося, только рисует. Всеми днями рисует красками... акварельными. Все перепачкала в доме, вот мы и нашли место на этой полянке, здесь тихо, никто не мешает...
Девочка была поглощена рисованием. Я подошел поближе. На синем фоне она наставила оранжевых клякс и теперь любовалась ими. Я не удержался:
- Оленька, что ты нарисовала?
Она недоуменно взглянула на меня:
- Такой большой и не знаешь? Это же оранжевые ежики в реке плавают.
Она улыбнулась.
- Хочешь посмотреть мои рисунки?
- Очень, - я был искренен, потому что передо мной сидел неординарный ребенок.
Она видела мир иначе. Мир ее фантазий был столь огромен, что не мог не восхищать. Она объясняла мне смысл своих рисунков, а я все больше проникался уважением к крохе, сидящей передо мной. За каждой закорючкой скрывался целый образ, динамичный, яркий. Рядом с ней и с меня слетела вдруг вся шелуха. Мне стало легко и весело.
Ее мама успокоилась и присела рядом:
- Вы единственный, кого она впустила в свой мир. Она ни с кем не разговаривает, кроме меня.
- У вас замечательный ребенок, очень талантливый...
- Правда? - женщина улыбнулась и стала такой привлекательной, что я невольно залюбовался ею.
- Правда, - искренне ответил я.
- Я же говорила тебе, что меня обязательно найдет необычный художник и поможет мне...
- Откуда ты знаешь, что я тоже рисую? - спросил я.
- Ты моих ежиков увидел, - улыбнулась девочка, - и как они в воду прыгают и как плывут - тоже увидел. Здорово! Правда?
- Правда, - согласился я.
Я ощутил в ней то, что было и во мне, но за суетой куда-то подевалось... Я впервые посмотрел на себя со стороны. Ведь я же люблю живопись, и способности у меня есть... Так что же я стал порхать по жизни как мотылек, рисуя на потребу дня? Ведь и оправдание нашел: “Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда”. Душа вопила, а я только больше ваты в уши набивал... 
Я сел на скамейку. И только тут увидел, что у малышки нет одной ножки. А девчушка улыбалась... растапливая мое сердце, покрытое инеем.
- Вот наш адрес и телефон, мы вас будем ждать... я и Оленька, - проговорила женщина и протянула мне листик из блокнота. - Если захотите...
Я не ожидал такого поворота событий, поэтому не сразу взял листик.
- Я постараюсь что-нибудь придумать, - залепетал я. - У меня есть знакомые в детской школе искусств, в изостудии. Мы что-нибудь придумаем, - но под внимательным взглядом женщины вдруг покраснел и стал рассматривать свои часы.
- Ты торопишься? - спросила девочка.
- Уже нет. Я заблудился в собственном дворе и опоздал...
- А это не твой двор, - улыбнулась девочка.
Я пропустил ее замечание мимо ушей.
- Иди вон по той тропинке, только не сворачивай никуда. Увидишь куст с белыми корабликами, а за ними - твой дом, - проговорила девочка.
- Спасибо. Прям, как в сказке.
Мама девочки вздохнула и отвернулась. Я подумал, что что-то не то сказал. Попрощался с удивительным ребенком и ее мамой и отправился по тропинке, о которой говорила девочка. Возле куста жасмина я застыл, а потом рассмеялся.
“Куст с корабликами”, - вспомнил я.
От дурманящего аромата у меня слегка закружилась голова.
“Надо же!” - подумал я и увидел покосившуюся скамейку возле обшарпанных скрипучих качелей, а вокруг до боли родной, заброшенный двор, заросший бурьяном...
Я поплелся к скамейке и увидел Свету в объятиях молодого человека.
“Везде опоздал”, - подумал я.
- Здравствуй, - проговорила она. - Жаль, что ты не смог прийти в клуб.
- Я заблудился, - проговорил я и сел на скамейку рядом с ними.
В глазах Светы и ее спутника я уловил недоумение.
- Я бродил по двору два часа, потом встретил удивительную девочку, пообщался с ней. Вот так время и пролетело, - проговорил я.
Рассказывать о том, что со мной произошло, мне не хотелось. Может, и не было ничего? Может, мне все это пригрезилось? Я разжал кулак и увидел смятый блокнотный листик, аккуратно разгладил его. Там был адрес и телефон. А внизу приписка:
“Мы ждем вас. Оля и Елена Петровна”.
Мне стало холодно. Мои зубы попытались выбить барабанную дробь. Я сжал челюсти, осторожно встал и проговорил:
- Извините. Нехорошо мне что-то, - и поплелся домой.
- Он, по-моему, слегка поддатый, - услышал я шепот Светиного спутника.
- Может, действительно, человеку плохо, - тихонько возразила Света.
Нет, она не бабочка, она хороший человек, добрый, наивный и очень светлый. А я болван. Не познакомился даже с женщиной, к которой впервые потянулась душа. “Она же замужем, - промелькнула мысль. - И что? Теперь и общаться с ней нельзя? Что-то все я делаю не так...”
Дома у порога меня ждал кот Василий. Я погладил его, взял на руки и прошептал:
- Мне и рассказать о случившемся некому. За сумасшедшего примут. Чтоб заблудиться в собственном дворе, где это видано? Только, брат, все еще хуже: моего двора не было, он исчез куда-то.
Кот чихнул и удивленно посмотрел на меня.
- Вот-вот, и я про то же. Иди, брат, побегай, а я приму душ и посижу подумаю.
Кот спрыгнул на пол и застыл, не понимая, зачем он должен бегать? Видно, он так и не понял, потому что потянулся и запрыгнул на пуфик, где обычно отдыхал днем.
Душ не помог мне найти ответы на возникшие вопросы. Я ходил кругами по комнате и искоса поглядывал на телефон. Наконец, я решил позвонить Елене Петровне и Оле.
“Но что я им скажу?” - подумал я, а рука уже тянулась к телефону.
- Здравствуйте, - проговорил я. - Это Андрей, художник. Я хотел бы поговорить с Еленой Петровной.
- Здравствуйте. Это я.
- Вы дали мне свой телефон и адрес сегодня...
- Вы не могли бы подойти к нам, Андрей? Мы живем в соседнем доме. Я должна вам кое-что объяснить.
- Хорошо, - проговорил я.
Елена Петровна ждала меня. Я это понял сразу.
- Проходите на кухню, я вас чаем угощу. Оленька уже спит...
На столе стоял пирог, варенье... Проследив за моим взглядом, Елена Петровна вздохнула:
- Да, я вас ждала и боялась этой встречи. Но, наверное, надо все по порядку. Садитесь, я налью чаю, а вы разрежьте пирог, если не трудно... И давайте познакомимся... Вы - Андрей, художник. А я Лена, так проще. Похоже, что мы - ровесники. Мне двадцать восемь...
- Я старше, - выпалил я.
Зачем мне ее анкетные данные? Хотя меня порадовало, что можно не так официально обращаться к ней.
Обо мне никто никогда не заботился, и пирогов не пек, и не ждал. Я сохранил память теплых маминых рук... Но это было так давно... А среди повседневной суеты, встреч и разлук... я никому не был нужен. Мне стало грустно. Рядом с Леной мне было просто хорошо.
Некоторое время мы были заняты, и каждый думал о своем. Но едва я сделал первый глоток, как хозяйка дома нарушила молчание.
- Видите ли, Оленька необычный ребенок.
- Я это заметил, - улыбнулся я.
- Боже! Вы ничего еще не знаете... Кто скажет мне, что произошло в тот день, когда она летела с балкона? Почему она упала? Я лишь на минуту отошла, а в это время она влезла на табуретку... и... Я не знаю, потянулась ли она за птицей, потеряла ли равновесие, но она нырнула вниз. Я не успела схватить ее. Всего десять сантиметров, доли секунды... Я стояла, как завороженная, и смотрела вниз, а она летела... Мне показалось, что это продолжалось вечность. Ее платье, словно маленький парашютик, развевалось над ней... А потом подул ветер, ее отнесло в сторону, и она зацепилась платьем за ветки березы. Вы видели ее, когда подходили к подъезду. Большое такое дерево чуть в стороне от нашего балкона, почти что под соседним балконом... Я теперь каждое лето, в жару, поливаю его и благодарю... Божественное дерево, красивое...
Я кивнул головой, но она, по-моему, даже не обратила внимания на мой кивок.
- Я очнулась и побежала вниз, - продолжила Лена. - Кто-то уже вызвал скорую, пожарных, милицию... службу спасения. Ребенок был жив, я была счастлива. Я кричала ей снизу, чтобы она не двигалась, чтоб замерла, что сейчас ее снимут, и все будет хорошо. Врачи приехали первыми, вслед за ними - спасатели. Они уже расстелили что-то внизу. Кто-то хотел лезть на дерево... Подъехали пожарные, и все решили, что проще будет снять ее с их помощью. Они уже готовили лестницу. Знаете, такую, которая выдвигается у них из машины. Люди суетились... И здесь что-то упало сверху... Это “что-то” оказалось стеклом... Оно пролетело рядом с Оленькой... Кусок стекла упал перед моими ногами. Я медленно опустила голову и вначале не поняла, почему у меня под ногами лужа крови... А потом я испуганно вскрикнула и потеряла сознание. Очнулась я только в машине скорой помощи, нас везли вместе с Оленькой в больницу. Я поинтересовалась, что случилось. А меня только успокаивали, что девочка жива, что все будет хорошо. Про ее ножку я узнала позже. Оленьку сняли с дерева... Представляете, у нее не было ни одной царапины... Только испугалась очень. И если б не роковая случайность... Я имею в виду разбитое стекло... кусок которого срезал ребенку ножку чуть ниже колена. Я не знаю, как такое могло произойти, я не видела... Почему на десятом этаже разбилось стекло и именно в то время, когда мой ребенок... А ведь оно могло бы и пополам разрезать ее... Ветер... Но произошло то, что произошло. Ей сделали операцию... ногу не смогли спасти, но девочка была жива. А потом оказалось, что она перестала говорить. Врачи уверяли, что речь к ней вернется... Мой муж всех своих знакомых поднял... Из-за границы даже какой-то доктор осматривал нашу дочку, но ничего определенного сказать не смог. Правда, он написал огромный список рекомендаций ее лечащему врачу, а тот с улыбкой выбросил его рекомендации в корзину для мусора. Муж доставал редкие лекарства, давал взятки всем санитаркам. Задаривал подарками медперсонал и прибегал после работы к Оленьке как на дежурство. Он просиживал рядом с ней часами. Она слушала его, но молчала. И тогда один молоденький доктор посоветовал мне купить ей краски и альбом. Оленька очень обрадовалась, она всеми днями стала рисовать. Потом мы забрали ее из больницы... Она целый год молчала... Мы мучились, страдали. Но когда она произнесла первое слово после долгого молчания, стали происходить странные вещи... - Лена вытерла слезы. - Я не знаю, как это объяснить. Может, это результат падения... У нее открылись необычные способности... Она... я не знаю, как она это делает, честное слово... Она создает или строит или переносится сама куда-то в другой мир и утаскивает туда тех, кто рядом с ней находится... Мой муж не выдержал. Он устал, потому что мы постоянно куда-нибудь попадали: то в джунгли, то в пустыню, то в какие-то замки... Мы просыпались утром, оглядывались по сторонам и ничего не узнавали вокруг... Боже! За это время столько всего было! И объяснить кому-то мы не могли ничего... Сами понимаете, это похоже на сумасшествие. Короче, я поняла своего мужа. Ему, действительно, было тяжело все это вынести. Мы развелись. Он помогает нам материально, но никогда не приходит... Он боится... А теперь у него другая семья... Но Оленька спокойно перенесла уход отца. Сегодня впервые кто-то со стороны попал в ее мир. Это были вы. Это не было реальностью... но и иллюзией это я назвать не могу... Вернее... Я запуталась... Это была не наша реальность... или иллюзия? Не знаю... Мы часто ходим гулять в наш двор, а потом, двор исчезает, и мы оказываемся где-то, где Оленьке очень нравится... Когда я говорю, что нам пора домой собираться, мы идем по тропинке к нашему дому, а потом тот двор исчезает, и мы снова в нашем дворе... в нашем мире... Сегодня я поняла, что только вам смогу рассказать об этом... Вы поймете... Нет, я не могу сказать, что страдаю от таких “путешествий”, нет. Я даже нашла в этом некую прелесть... Сидя у себя во дворе мы можем быть одновременно в любом месте... или место втискивается в наш двор или происходит замещение... но как-то так, что для всех ничего не меняется, а для нас - меняется. Оленька не любит, когда я спрашиваю ее, как она это делает. Она лишь однажды показала на свою голову и сказала: “Это здесь”.
- Я могу чем-нибудь вам помочь? - спросил я.
- Вы видите то же, что и Оленька. Я думаю, вы близки ей по духу... Ей не хватает друзей. Я знаю, моя просьба может показаться дикой... Но не могли бы вы стать нашим другом?
Я задумался.
- А моим папой ты можешь стать? - тихо спросила девочка.
Я вздрогнул, невольно обернулся, но рядом никого не было. Я мог поклясться, что слышал  голос девочки.
- Извините ее... - проговорила Лена.
- Оленька проснулась? Она слышала наш разговор?
Женщина покачала головой.
- Она спит.
- Тогда что это было? - спросил я.
Лена жалобно посмотрела на меня.
- Ее физическое тело спит. Я перечитала море оккультной литературы, все искала объяснения...
Я почувствовал, что девочка рядом.
- Я подумаю над вашим предложением, ладно? Я попытаюсь стать ей другом, а уж как получится, не знаю. Мне хорошо у вас, - признался я.
- Спасибо, - девочка засмеялась.
- Ты любишь шутить? - поинтересовался я.
- Очень.
- Тогда проявись, - попросил я.
Девочка оказалась на стуле рядом с матерью.
- Мам, мне можно пирожок? - спросила она.
- Конечно. А молоко будешь? - мать улыбнулась.
- Буду.
Я встал.
- Мне пора, - проговорил я.
- Ты хотел заглянуть в мою комнату? - спросила девочка.
- Хотел, - подтвердил  я.
- Но меня же там нет.
- Я знаю.
- Тогда почему не веришь себе? Я уже здесь.
- Вижу.
- Приходи завтра в мой двор, на то же место, только свои краски возьми и альбом свой, будем вместе рисовать. Ладно?
- А как я найду тебя?
- Тебе не надо будет меня искать. Выходи из дома, встань возле куста с корабликами и окажешься в моем дворе...
- А почему у тебя там нет других детей? - спросил я.
- Им нельзя, они испугаются, а ты - нет. Ты сам такой же, как я. Только я уже научилась, а ты не знаешь, как... Ничего, научишься, - успокоила меня девочка.
- Спасибо за приглашение.
- Я тебя провожу. Ничего, что я на “ты”? - Лена встала.
- Ничего.
Я отдыхал в их обществе душой... В какой-то момент я даже подумал, а не снится ли мне все это... Уж больно все невероятно. Но, встретившись взглядом с малышкой, я понял, что не сплю. Ее глаза искрились светом, теплотой и любовью. В них было так много всего, что я слегка растерялся. Она была мудрее многих старцев, проживших вдали от всех, в уединении, чтоб обрести святость. А передо мной сидела пятилетняя девочка с опытом такого же старца...
“Она святая”, - подумал я.
- А что это такое: “святая”? - спросила девочка.
- Значит, хорошая, - проговорил я.
- А-а-а, тогда ты тоже святой и мама моя святая...
Со словами надо обращаться бережно, иначе можно попасть в щекотливую ситуацию. Ребенок учил меня этому. Точность должна быть во всем.
- Мне далеко до святого, - вздохнул я. - Но я буду стараться...
- Ты постарайся, ладно? И приходи завтра... - напомнила девочка.
- Всего доброго, - проговорил я.
- Тебе понравится с нами, вот увидишь, - девочка оказалась рядом со мной.
Она прижималась щекой к моей руке, а я думал в растерянности о том, что она всего лишь мгновение назад сидела на стуле возле стола и не могла добежать до меня так быстро на одной ножке.
“Но она и проявиться не могла, а проявилась...”
Мои мысли устроили скачки. А язык - словно прилип. Я молчал, потому что не знал, что сказать. Обещать что-то я не мог, врать тоже не мог. Вот и молчал. А девочка вдруг прошептала:
- Не торопись отказываться... Мои ежики тоже не сразу поплыли...
“Допрыгался...” - подумал я, когда возвращался домой, и вдруг рассмеялся, потому что представил, как прыгаю к реке в мешке, а впереди бегут оранжевые ежики, чтоб устроить соревнование по плаванию...
- Дались мне эти ежики! - проговорил я вслух. 
А на следующий день, когда я шел на встречу с Оленькой и ее мамой, моя душа впервые так громко пела и ликовала, что мне показалось странным, почему окружающие не слышат этого, почему не оборачиваются при моем приближении, не показывают на меня пальцами и не ощущают того, что я ощущаю...
Может, это и хорошо?
А “куст с корабликами” уже распахивал свои объятия, пропуская в Неведомое, где так легко заблудиться, если не найдешь заветную тропинку.

1999 г.