Тростниковый коврик

  В детстве мне казалось, что тростниковые коврики плетут старые китайцы. Почему у нас иногда возникают те или иные ассоциации, я не знаю.
Но именно поэтому я приставал к матери, когда мы оказывались в магазине, где продавались эти самые коврики, с просьбой подарить мне такой. Зачем он был  нужен мне, вразумительно я объяснить не мог. Но продолжал просить, пока не получал от матери шлепок, охлаждающий мой пыл.
  На какое-то время я отставал от нее. Но проходили дни, и я опять вспоминал о коврике из тростника.
  - Это китайцам они нужны, они полжизни на них проводят, - говорила мать. - А тебе-то зачем?
  Каким образом они проводят на них полжизни, мать не объясняла. А мое воображение рисовало мне сказочные картины. И от этого мое желание только увеличивалось. Но со временем я понял, что мать не будет покупать ненужную вещь. Значит, нечего было тратить время и силы вхолостую. Мать не проймешь нытьем, это я тоже уяснил. Оставалось либо доказать матери необходимость этой покупки, либо копить деньги самому.
  На какое-то время я успокоился. И вот однажды мы с моим другом зашли в небольшой магазинчик, где за прилавком стоял старый китаец.
  Я тут же вспомнил о ковриках. Они красовались на стене. На одном из них я увидел ущелье, мостик через него, а на нем - сидящая девушка: то ли она устала, то ли ждала кого. Девушка не видела, что сзади к ней подкрадывался черный барс. Зато юноша, стоявший на краю ущелья, понял коварный замысел зверя. Он натянул тетиву лука, а я застыл в ожидании... Китаец за прилавком улыбался... Я вцепился в рукав друга и продолжал смотреть на коврик.
- Что произойдет? - спросил я друга.
    - Чего-чего? Рукав сейчас оторвешь - вот что произойдет!
  Друг попытался отцепить мою руку, но я был поглощен зрелищем на картине и даже не обратил на это внимание.
  Китаец проследил за моим взглядом и сказал:
  - Только юноша сможет спасти принцессу.
  - Он застрелит барса? - спросил я.
  - Это знает только он, - и китаец ткнул пальцем в юношу, изображенного на коврике.
  - Но он на коврике, а коврик – ваш... Вы должны знать исход поединка!
  - Я стар, но даже я не знаю, чем все закончится...
  - А кто знает? - настаивал я.
    Мои вопросы не раздражали старика.
  - Юноша... От его умения зависит очень многое. Научись стрелять из лука, и у тебя будет шанс спасти ее, - сказал старик.
    Моему другу надоел этот бред, и он потащил меня за руку на улицу.
  - Хорошо, - ответил я на прощание старику. - Научусь!
  - Это всего лишь коврик, а на нем картина. Барс, мост, принцесса, ее спаситель - фантазия художника. Это картина, Тим. Понимаешь - кар-ти-на, и только!
  - Ты чего орешь? - спросил я у Сашки. - Я не глухой. И не дурак. Или ты считаешь меня идиотом? Да?
  - Тогда зачем придуриваешься? - спросил Сашка.
  - Я не придуриваюсь.
  - Значит, ты идиот, - сделал вывод мой друг.
  - Возможно... Но ты представь, как было бы здорово спасти ту загадочную девушку на мостике. Принцесса! Ты встречал когда-нибудь принцесс в своей жизни?
  - Ты не в себе, Тим, точно. Да где я мог их встретить?
  - Вот именно! Где? - мечтательно произнес я.
  - Кончай! - взревел мой друг.
  - Скучный ты, Сашка. Ты помечтать-то можешь хоть немного?
  - А чего мне мечтать? Мне и так неплохо. Коврик... принцесса... Тьфу, мура! Вот если б у меня был мотоцикл, как у Вадьки из пятой квартиры, вот тогда бы... - и Сашка мечтательно закатил глаза.
  - Тогда бы я научился стрелять из лука, и мы вдвоем на твоем мотоцикле отправились ее спасать, - продолжил я.
  - Тебе не надоело? Лариски что ли мало? Проходу ведь тебе не дает, и спасать не надо!
  - Да ну ее к лешему. Дура, - вынес я приговор однокласснице, -  и историю совсем не знает!
  - Ну и что? А на фига ей история? - Сашка с сомнением посмотрел на меня. - У нее хвост до колен и зубы, как у кинозвезды...
  - Ты про Лариску говоришь, как про лошадь. Зубы... грива...
  Мне стало смешно, а Сашка нахмурился.
  Мы шли по улице. Смеркалось. От неоновых огней витрин и рекламных щитов деревья казались какими-то неестественными. Но меня это не пугало. Мое воображение бурлило, а сердце отбивало несвойственный ему ритм. Я прислушивался к нему, мысленно возвращался к коврику из магазина китайца и строил планы на будущее. 
     Поток моих мыслей был остановлен вопросом Сашки:
  - Ты, действительно, пошел  спасать ее, если бы умел стрелять из лука?
  - Кого?
  - Ну, - засмеялся Сашка, - принцессу ту.
  - Конечно.
  - Счастливый!
  - Почему? - опешил я.
  - Потому что веришь, что это возможно. - Сашка задумался. - Пообещай мне, что обязательно расскажешь обо всем, если попадешь туда.
  - Но ты же говорил, что это бред!
  - Говорил. А ты пообещай.
  - Обещаю, - согласился я. - Но ты же не веришь в ее существование!
  - Ну и что?  А вдруг я ошибаюсь? Знаешь, у моего отца есть друг - тренер по стрельбе из лука. Я попрошу, чтобы он и нас обучил...
  - А тебе-то зачем стрельба?
- А так, на всякий случай, - улыбнулся Сашка. - А вдруг спасать тебя придется?
Мы распрощались. А через неделю уже бегали после школы на тренировки...


***
В двенадцать лет мы сделали свой первый осознанный выбор. Нас с Сашкой никто не заставлял заниматься стрельбой из лука, это было нужно нам самим. Мы старались до седьмого пота и уже через полгода стреляли весьма прилично. На городских соревнованиях мы дважды занимали почетное третье место. Все были довольны, нас поздравляли, но меня не радовал мой результат. Для осуществления моего замысла это никуда не годилось. Наше усердие вызывало уважение, об этом твердили все. Но если бы они узнали о скрытом мотиве наших тренировок, как бы тогда они отнеслись к нам? Но никто не знал и - слава Богу!
Через полгода мы с моим другом сдали на кандидатов в мастера. Но мне все равно казалось, что мы в стрельбе слабаки. Еще через год мы стали мастерами, но меня не обрадовало и это. Когда я отказался от участия в международных соревнованиях среди юниоров, меня не поняли. А Сашка вернулся с серебряной медалью. Его так и распирало от гордости.
  - Завидуешь мне? - спросил он, выпятив грудь.
  - Дурак! Чему завидовать? Работать надо, совершенствовать свое мастерство, искать способ абсолютной точности попадания в цель и думать, думать, думать, - ответил я и постучал для наглядности по своей голове.
  - Да ну тебя!
    - Ладно, не обижайся, - проговорил я. - А знаешь, я вчера пытался вывести зависимость траектории полета стрелы от...
    - И тебе не надоело? - возмутился Сашка. - Все давно уже выведено, просчитано и открыто. Что ты еще хочешь?
  - Я должен быть уверен, что не промахнусь...
  - Убить барса стрелой... не смеши! Тут яд нужен или карабин!
  - Нельзя нарушать сюжет! На картине стрелок из лука...
  - Может, хватит? - взмолился Сашка. - Ты думаешь, что у китайца до сих пор висит коврик на стене? Да он его давно продал, ведь у него магазин, а не музей. Проснись! Вот же, дал Бог друга - любителя сказок!
  - Не продал, - заявил я и загадочно улыбнулся.
  - Забудь про коврик и придуманную тобой ахинею - легче будет жить!
  - Не получится, - вздохнул я.
  - Почему?
  - Для меня это не ахинея. К тому же поздно: я купил у китайца тот коврик еще год назад...
  - И что ты с ним собираешься делать? - растерянно спросил Сашка.
  - Ничего.
  - То есть как “ничего”?  А почему на стену не повесил?
  - Китаец сказал мне при покупке: “Когда будешь готов, тогда и развернешь коврик, а пока пусть лежит...”
  - А что он еще тебе сказал? - насторожился Сашка.
- Дал заклинание, с помощью которого я смогу войти в картину, - смущенно проговорил я.
- А выйдешь как? - допытывался он.
  - Сделаю все, что нужно, и выйду,  не бойся, - я обнял Сашку за плечи. - Ты только не проболтайся никому!
  - Я не хочу оказаться в психушке!
  - Тогда я спокоен.
  - А я - нет, - заявил Сашка и внимательно посмотрел мне в глаза. - Когда ты намыливаешься влезть в эту картину?
  - Ты веришь, что это возможно?
  - У китайцев все возможно, они магию знают, - уклончиво ответил Сашка.
  - При чем здесь китайцы?
  - Самые древние маги жили на Востоке. Об этом я где-то читал. Тайные знания, монастыри, аскеты, адепты, йоги - это все с Востока идет... - Сашка перешел вдруг на шепот. - Когда?
    - Скоро. Я сообщу тебе, - пообещал я.
   


***
    Мы закончили девятый класс. Сашка поступил в престижный колледж и очень гордился собой. Какой из него выйдет менеджер, я не знаю, но болтун он отменный. А я увлекся математикой.  И поэтому мой переход в школу с математическим уклоном никого не удивил.
Однажды вечером я позвонил Сашке и торжественно объявил:
  - Я решил попробовать!
  - Тим, я должен быть рядом. Прошу, не начинай без меня, - попросил он.
    Я согласился. Мне не было страшно, но то, что друг изъявил желание быть рядом со мною в эту минуту, сильно обрадовало меня. Я даже запел что-то себе под нос!
До  прихода моего друга я проверил, хорошо ли натянута тетива у лука. Уложил в колчан стрелы с наконечниками, сделанными на заказ. Часть из них была со снотворным, другая - с растительным ядом, третьи наконечники были обычные.
Я долго вычислял, какое количество снотворного необходимо. Даже познакомился с ветеринаром из цирка, и он мне прочитал популярную лекцию на интересующую меня тему. Более того, он даже выписал мне рецепт, по которому я и купил все необходимое.               
  Мое объяснение про охоту в джунглях ветеринар воспринял спокойно: мало ли какие причуды бывают у людей? Любителей острых ощущений на земле всегда было предостаточно. К тому же, если у тебя есть средства, чтобы отправиться в такое увлекательное путешествие, почему бы не позволить себе эту роскошь?
  Он вспоминал научные экспедиции в Сибирскую тайгу и в Новую Гвинею, Австралию и на Цейлон.
    Тайга, сельва, саванна - как многообразны просторы Земли! Я это знал всегда, но в рассказах моего нового знакомого это многообразие почему-то превращалось в единство. О чем бы ни вспоминал ветеринар, я повсюду видел подвесной мост над обрывом, печальные глаза девушки, скалу, барса, выжидающего удобного момента для нападения... Я периодически встряхивал головой, чтобы прогнать наваждение, а ветеринар, глядя мне в глаза, каждый раз спрашивал:
  - Не веришь? Я бы и сам не поверил, но это было, ей-Богу!
  - Чего только не случается, - уклончиво отвечал я и слушал продолжение очередной  байки.
    Видно, такого благодарного и доверчивого слушателя у ветеринара не было никогда. Он проникся уважением ко мне, записал мой телефон и обещал позвонить через месяц, чтоб узнать о моих приключениях. Так мое терпение было вознаграждено.
  Я оделся, как японский ниндзя. Во всяком случае, я так думал. Огромное количество фильмов, что я видел об их жизни, показывало нам стройных актеров в черных, обтягивающих тело комбинезонах с повязками на голове.
Из зеркала на меня смотрел незнакомый воин с луком в руках и колчаном стрел за спиной.
    Сашка, прибежавший вскоре ко мне, увидел, как я вырядился, и восхищенно произнес:
  - Классно, старик! Принцесса обомрет...
  - Надо повесить коврик на стену возле кровати. Потом я должен лечь, расслабиться и произнести заклинание...
  - Все слишком просто! А если китаец тебя обманул? 
  - Я слишком долго ждал этого момента, - ответил я. - И китаец не мог мне наврать. Его руки дрожали, когда он искал в своей книге заклинание. Я никогда не видел таких древних книг. И потом... зачем гадать, когда мы можем сейчас все проверить? Помоги лучше прикрепить коврик к стене!
    Сашка взял из моих рук молоток и гвозди, встал напротив стены и... застыл как изваяние. Он был похож на художника, собирающегося писать картину. Наконец, он выбрал место, где должен висеть коврик, и заработал молотком...
  Мы, словно завороженные, смотрели на нарисованную принцессу.
  - Ладно, - проговорил я. - Садись в кресло и жди. Что бы ни случилось здесь, никому, слышишь, никому не говори... И еще... коврик должен быть всегда возле меня! Я вернусь, - пообещал я Сашке и вдруг почувствовал, как все сжалось у меня внутри.
  Сашка обнял меня и проговорил:               
    - Не дрейфь. Я, правда, не купил мотоцикл, чтобы отправиться с тобой, но одно могу обещать: я не уйду, пока ты не вернешься!
  - Я вернусь, - проговорил я и упрямо встряхнул головой.
    Мне очень хотелось сказать Сашке, как это здорово, что он рядом со мной, что он настоящий друг, что... Да мало ли что я хотел ему сказать!      
    Я лежал на кровати, колчан со стрелами давил мне в спину и мешал расслабиться. Мне вдруг пришло в голову, что надо было написать письмо своим родителям. Но я подумал, что они сами завтра приедут с дачи, а к тому времени все уже будет позади.
  Сашка вдруг замер. Мне даже показалось, что он дышит через раз. Я уставился в потолок, но ничего интересного на нем не обнаружил. Какие-то мысли проносились в моей голове, но не задерживались и не оставляли даже следа. Глаза вдруг сами собой закрылись, и мне стало легко. Заветные слова из книги китайца прошелестели где-то рядом. Я повторил их трижды. Что-то вспыхнуло и почти сразу же погасло. Глаза вдруг открылись, и я с удивлением обнаружил, что не лежу больше в кровати, а стою рядом с молодым человеком, что целился в барса. Девушка, стоявшая поодаль, печально смотрела вниз. Молодой человек повернулся ко мне, наши взгляды встретились, и он тут же исчез. Произошло то, о чем говорил китаец: я занял его место в картине!
    Мои чувства неимоверно обострились. Я сосредоточился на цели, и все посторонние мысли ушли сами собой. Я принюхался и уловил запах зверя, а затем увидел и его самого. Я не спешил: мне нужно было поразить барса с первого выстрела!
    Принцесса смотрела вниз, туда, где шумела на дне пропасти река.
“Сколько лет подряд она туда смотрит? - подумал я. - Интересно, что она там такое обнаружила? Может, шум воды заворожил ее?”
    Принцессе не было никакого дела до того, что кто-то пытается ее спасти. А меня не волновало ее равнодушие. Все мое внимание сосредоточилось на цели. Мне не хотелось рисковать. Снотворное - это гуманно, но существовала и другая вероятность: что до того, как барс уснет, он успеет отобедать отбивной из принцессы!
Барс готовился к прыжку. Я знал, что последует дальше. Мне кажется, что я стал вполне эрудированным молодым человеком в свои пятнадцать лет. Часы, проведенные в читальных залах библиотек, обогатили меня... нет, скорее, вооружили меня знаниями, но отнюдь не опытом. Я был опытным стрелком, но не специалистом по отлову хищных зверей, как я думал еще совсем недавно. Опыт и знания - не одно и то же.
    Я прицелился и выстрелил. Барс упал, не успев испытать наслаждения от полета в прыжке к цели. Предсмертное рычание разнеслось по округе, и вновь наступила тишина.
    Принцесса вздрогнула. Казалось, что она дремала и видела чудный сон, и только рычание барса, возвестившее о его кончине, вернуло ее к реальности. В ее восточных глазах появился страх. Она увидела бездыханное тело зверя в нескольких метрах от себя и закричала.
    Я не знал, что делать дальше. Я сделал то, зачем приходил, и теперь должен был исчезнуть, но мне не хотелось уходить. Я стоял и смотрел на принцессу, словно парализованный. Этакое застывшее  изваяние с открытым ртом!
    “ Может, мне все это только снится?” - промелькнула мысль.
    У меня даже возникло желание ущипнуть себя, но в это время принцесса повернулась ко мне и что-то быстро-быстро заговорила. Я никак не мог разобрать ее слов, хотя добросовестно занимался с китайцем изучением его родного языка.
  - Что? - переспросил я и сделал шаг в ее сторону. И только тут вспомнил о предупреждении старого китайца...
    В моей голове ясно прозвучали его слова:
  - Стой на месте, когда очутишься в картине... Запомни - тебе нельзя делать ни единого шага!
  - Почему? - удивился я тогда.    
  - Каждый твой шаг - уход от реальности: чем дальше - тем трудней вернуться... Ты можешь навсегда застрять там... - объяснил мне китаец.
Тогда мне казалось, что это  очень просто: запомнил и  все. Какие проблемы?
    И вот теперь, сделав шаг, я растерялся. Я обернулся назад, но там, где недавно была скала, стало что-то меняться. Принцесса с распахнутыми объятиями бежала ко мне навстречу. И я не выдержал, сделал еще один шаг...
    Мне стало хорошо. Я протянул руки: еще немного, еще чуть-чуть, и принцесса будет в моих объятиях! Мое сердце затрепетало от счастья...
 Как долго я ждал этого мгновения! Я прикрыл глаза, застыл в ожидании, затем раскрыл их пошире и даже протер - ничего не изменилось: принцесса продолжала бежать, а расстояние между нами не сокращалось! Нет, это не было бегом на месте. Она действительно бежала, но почему-то не приближалась ко мне! Было ощущение, что мост удлиняется перед ней и сокращается за ней... Я не знал, как объяснить этот феномен, но это было!
    Я растерялся, поняв, что она может бежать так целую вечность и никогда не добежать до меня. Я устал стоять, но сделать еще один шаг не рискнул. И тогда я сел возле подвесного моста и стал смотреть на бегущую принцессу, словно завороженный.
    Глаза ее излучали радость и ликование. Через час мне уже казалось, что они излучают восторг и желание, еще через час я увидел в них  влюбленность и неимоверное притяжение...
    Я отлично понимал, что не могу просто так сидеть, смотреть на вечно бегущую принцессу и ничего не делать. О том, что она может устать, мне пришла мысль гораздо позже. Но она не уставала, она просто ликовала. Бежала и ликовала, а мост под ее ногами, словно гармонь в руках чародея, удлинялся и сжимался!
    Я сидел, поглощенный созерцанием принцессы. Из глаз потекли слезы: то ли умиления, то ли безысходности... Мне не хотелось даже анализировать свое состояние. Через какое-то время я понял, что не помню заклинания старого китайца, и, следовательно, не знаю, как возвратиться домой из этой ожившей картины.
  Через двое суток бег принцессы превратился для меня в кошмарный сон. Я должен был что-то сделать, но вот что - я не знал.
  В моей голове мелькнула мысль о Сашке, который пообещал дождаться моего возвращения, но тут же исчезла. Я не испытывал голода или усталости оттого, что сидел в одной и той же позе. Меня это удивляло и радовало одновременно. Я потерял счет дням. Я знал только одно, что люблю эту странную принцессу, вечно бегущую ко мне. И мне казалось, что те же самые чувства испытывает ко мне и принцесса. Меня уже не смущало, что  она не может никак добежать до своего спасителя, то есть до меня, чтоб выразить в поцелуе свою благодарность!
    Стабильность расстояния между нами перестала меня раздражать. Я сделал для себя несколько важных открытий. Маленькая, хрупкая девушка казалась невесомой. Тень от ее тела никогда не меняла своего положения, поскольку солнце замерло на небе и не хотело уходить с однажды облюбованного им места.
    “Интересно, а если что-нибудь кинуть на этот мост?” - подумал я, но не стал ничего делать.
    Это ничегонеделание все больше нравилось мне. Но однажды мне показалось, что кто-то зовет меня. Я вяло поднял глаза на принцессу, но она была увлечена бегом и ликованием. Голос, звавший меня, был  мне до боли знаком, только я никак не мог вспомнить, кому он принадлежал.
    Меня больше не интересовало, что делает мой друг Сашка: ушел ли он к себе домой или переехал жить ко мне, пытаясь сдержать свое слово.
    Но зато Сашке было не все равно.
  Он очнулся, когда я “исчез”  из комнаты и появился на картине. На самом деле тело мое продолжало лежать на кровати. Когда Сашке надоело ждать чудесных превращений, должных случиться со мной, он  встал и тихонько подошел ко мне.
Жизнь еле теплилась в моем теле. Мое бледное лицо испугало Сашку. Он стал тормошить меня, кричать в ухо, шлепать по щекам, но все было напрасно. И тут до Сашки стало что-то доходить...
    Он  всмотрелся в коврик и с криком “идиот!” сел на край кровати. Сашка не знал, что ему делать дальше. Через некоторое время он увидел, как сюжет картины стал меняться. Барс выскочил из засады и распластался возле подвесного мостика...
    Сашка заорал:
  - Здорово ты его уделал, Тим. Давай назад!
    Но я не слышал радостных восклицаний Сашки и его призывов о возвращении. А потом вернулись родители и увидели меня, умирающего на кровати...
  Сашка не мог им вразумительно объяснить, почему я так оделся, почему потерял сознание и как долго нахожусь в таком состоянии.
    Приехавшие по вызову врачи объявили, что ничего не могут понять, что необходимо срочно отвезти меня в больницу. На все замечания Сашки, что лучше меня не трогать, что все обойдется само собой, никто не реагировал. В конце концов, он достал всех своими жуткими воплями...
  Врач влила Сашке в рот какой-то микстуры, объявила, что у него нервный срыв на почве потрясения, что ему нужен покой... Микстура не успокоила его. Он встал в дверях и заявил, что не позволит забрать друга, что он обещал ему, то есть мне, быть всегда рядом.
  - Только попробуйте, - визжал Сашка, - и вам придется выносить нас вместе!
    Врачи переглянулись. Сашка все понял.
  - Без коврика не поеду! - заорал он.
  Моя мать сняла со стены коврик и вручила его Сашке. Нас погрузили в машину скорой помощи и увезли в больницу.
    Сашка настоял на том, чтоб коврик постоянно висел у меня над головой. К тому времени я уже сделал неосторожный шаг... Врачи констатировали:
  - Кома!
    Мать рыдала, отец часами сидел возле моего тела и что-то шептал себе под нос. Он надеялся, что до окончания его отпуска я очнусь, и мы все вместе покинем ставшую ненавистной палату номер шесть.
Я не любил Чехова, да и номер моей палаты меня совсем не интересовал. Я не страдал никакими психическими расстройствами и отдавал себе отчет в том, что моя любовь к сказочной принцессе не совсем нормальна. Но влюбляются же люди в киноартистов, например, и  странными при этом их не называют. Просто мне никто не нравился в реальной жизни. А она... Я любил... и мне было все равно, что подумают другие.
  Сашка пролежал в больничной постели несколько дней, после чего понял, что если будет что-то доказывать или орать, то останется в ней навечно. Поэтому он сменил гнев на милость. Делал вид, что принимает все таблетки, улыбался, благодарил за помощь. В результате, усыпил бдительность врачей. А когда ему разрешили покинуть тихую обитель, он тут же помчался ко мне.
Его бешеные глаза извергали молнии, когда он появился в моей палате. Отец уступил свой стул, чтоб Сашка мог немного посидеть рядом со мной и повздыхать в тишине.
  Но Сашке было не до воздыханий. Он подбежал к коврику, висевшему возле меня, и стал бормотать:
  - Что ты наделал, Тим? Сидишь в позе мыслителя и глупо улыбаешься... Где же твои мозги? Посмотри на нее... Она же... Сюжет картины изменился! Что ты сделал не так? Вспомни, дружище... Не смотри на нее, она затуманила твой разум... Ты же должен был стоять... Как ты сел? А она-то, она! Обрадовалась! Ишь, бежит! Дудки. Не отдам тебе Тима! Думаешь, раз принцесса, то тебе все можно? Тебе спасли жизнь, так помоги ему...  Очнитесь!
  - Сашенька, - услышал он голос моего отца, - не надо так... Картина здесь ни при чем. Да, тот юноша похож на нашего Тима, но это всего лишь картина. А Тим здесь, посмотри на него, - он похлопал Сашку по плечу.
  Сообразив, что его монолог возле коврика прозвучал более чем странно, Сашка покраснел. Он перевел взгляд на мое тело, подключенное ко всевозможной аппаратуре, потом на моего отца и тихо проговорил:
  - Извините, я...
  - Да ладно, я все понимаю. Ты только при матери не говори так... У нее слабое сердце...
  Сашка постоял еще немного возле моей кровати, а потом решительно снял коврик со стены и выбежал с ним на улицу...
    Он ворвался в магазинчик, где работал старый китаец, подлетел к нему, как коршун,  схватил его за грудки и прохрипел:
  - Верни мне друга!
    Голова китайца болталась из стороны в сторону, точно пришитая. Старик при этом не проронил ни слова. Сашка неожиданно для себя отпустил его, поднял упавший в суматохе коврик, положил на прилавок и сжал со страшной силой кулаки...
  - Я слишком стар, чтоб бояться, - спокойно проговорил китаец. - Лучше объясни, что случилось?
    И  Сашка  все ему рассказал...
  - Я же предупреждал твоего друга, - заявил китаец. – Видишь ли, он не просто вошел в картину, а переместился.  А это значит, что он не сможет самостоятельно вернуться.
  - Говори заклинание, - просипел Сашка, -  я пойду за ним и заберу его оттуда...
  - Ты думаешь, что все так просто? - ответил китаец. - Картина - это всего лишь дверь в другой мир. Она была закрыта, как ей и положено. И мы, словно в замочную скважину, видели застывший эпизод. Твой друг обладал сильным воображением, которое было как ключ... Одного заклинания мало! Твой друг нарушил равновесие, и картина изменилась... Он пришел и встал на место другого юноши. Тот исчез, твой друг проявился... Существуют определенные законы даже при временном вклинивании... Теперь твой друг на другом месте, в другой позе... Прежний юноша статичен, он не в состоянии переместиться или изменить позу. Он остался  там же, но просто не проявлен, и теперь уже не сможет проявиться в силу того, что твоего друга нет на прежнем месте...
  -  Ты хочешь сказать, что Тим никогда не вернется?
  - Я тебе объясняю ситуацию. Чтобы вернуть твоего друга, нужен кто-то, кто бы “заменил” его на картине...
  - Ты чего несешь? - заорал не своим голосом Сашка. - Да кто же согласится добровольно умереть здесь, чтобы жить вечно на картине? Верни Тима! Это ты заморочил ему голову, дал в руки заклинание... Да какое ты имел право на это? Ты же знал, что можно не вернуться оттуда?
  - Знал...
  - Тогда зачем ты дал ему в руки эту бомбочку? Или тебе доставляет удовольствие уничтожать людей?
  - Я разве похож на садиста? - спросил  китаец.
Сашка посмотрел на маленького тщедушного старика с доброй улыбкой:
  - Нет...
    Глаза китайца увлажнились.
  - Спасибо, молодой человек. Присядь. Я повешу табличку: “закрыто”... - И он засеменил к двери, а мой друг застыл на месте в растерянности...
    Старик вернулся и проговорил:
  - Пойдем, я угощу тебя настоящим чаем!
    Сашка вздохнул, подумав, что у китайца большие проблемы с головой. Человек  лежит в коме, а он предлагает попить чайку!
    Старик загадочно улыбнулся:
  - Твой друг уже неделю пребывает в картине,  и лишний час не изменит ничего. Я хочу объяснить...
  - Делать надо, а не объяснять! - Сашка взял коврик с прилавка и поднес его к лицу старика...
  Китаец распахнул дверь, ведущую куда-то, и предложил Сашке войти. Тот не без страха перешагнул порог темного помещения...
Вспыхнули сами собой три свечи, осветив маленький столик с фарфоровой посудой и деревянными палочками для употребления еды. С противоположной стены на вошедших с любопытством глядело изображение какого-то божества с большим круглым животом и пупком, нарисованным красной тушью...
    Китаец  не спеша заварил чай, разлил его по чашечкам.
  - Попробуй, - предложил он, и глаза его заблестели.
    Сашка отпил глоток и снова уставился на китайца. А тот с наслаждением пил чай и, казалось, ничего, кроме этого процесса, не интересовало его.
  - Суетишься, - заметил китаец, - но я понимаю тебя... Я долго ждал. Я устал считать годы, наполненные одиночеством. Но надо все по порядку... Однажды, когда я был молод и полон сил, в нашем поселке появился предсказатель. Я не просил его ни о  чем. Он был стар, и некому было позаботиться о нем. Я пригласил его к себе... Предсказатель долго смотрел на мою жену, а потом вдруг закрыл лицо руками и заплакал, словно ребенок. Я не знал причины его слез. Жена тихонько встала и ушла за перегородку, где спала наша маленькая дочь. Мне вдруг стало страшно, и я спросил его:
  - Что ты увидел?
Предсказатель вздохнул и ответил:
  - Смерть дорогих  для  тебя  людей, твое одиночество и горе... 
  - Когда? - вырвалось у меня.
  - Скоро. Ты не сможешь обмануть судьбу...
  - А ты сможешь?
  - Но захочешь ли ты этого? - предсказатель закрыл глаза.
  - Что можно сделать? - меня трясло, словно в лихорадке.
  - С женой - ничего. Ты потеряешь ее! А вот дочь...
  - Что? Что нужно сделать? - умолял я его...
    Китаец замолчал. События прошлых лет, похоже, были тяжким грузом для него. Сашка терпеливо ждал окончания рассказа.
  - Я был готов на все, - продолжал китаец, смахнув платочком слезы. - Провидец протянул мне книгу и сказал: “Из нее ты узнаешь, что нужно делать. А когда придет время - сделаешь”.  Легко сказать! Но как я узнаю, когда это время придет? Об этом я и спросил провидца.  Он пообещал все объяснить, и сдержал слово... “Тебе придется научиться ждать...”, - произнес  он.  И я учился. Через день предсказатель ушел, оставив мне вот эту книгу и конверт, - старик ласково погладил древнюю книгу, неизвестно откуда появившуюся в его руках.
Сашка молчал.
- В конверте стояли дата и время. За час до этого события я должен был совершить обряд, произнести заклинание и ...
  - Я ничего не понимаю, -  вырвалось у Сашки. - При чем здесь твои родственники? Но... ладно, продолжай!
  - Ах, да... Моя жена умерла через неделю после ухода предсказателя, - китаец был поглощен своими воспоминаниями, и, казалось, ничего не замечал. - Я остался один с моей малышкой... Ты знаешь, что это такое: жить со знанием, что твоя дочь обречена? Знать дату и время и постоянно ждать? - китаец был бледен, как восковое изваяние. - Но в книге, что мне оставил предсказатель, описывалось, как переместить обреченного на смерть в картину...
  - Ты хочешь сказать, что на том коврике изображена твоя дочь, а не принцесса? - до Сашки стал доходить смысл исповеди старика.
  - Для меня она принцесса...
  - Я ничего не понимаю. Ну, переместил ты туда свою дочь... это твое право. А зачем Тима туда отправил? – Сашка встал и сжал  кулаки.
Коврик вновь упал на пол...
  - Я не выбирал картину, я лишь переместил в пустой круг на картине свою дочь. Барс мог убить ее, а я слишком стар, чтоб вступить с ним в борьбу...
  - И ты решил подбить на это Тима? - спросил Сашка и показал пальцем на коврик.
  - Не подбить, - поправил его китаец, - а отправить. В книге было сказано, что лишь тот, кто полюбит ее, сможет совершить это чудо... Нужен был человек из реального мира... Я ждал, долго ждал такого человека... Я никому не продавал этот коврик!
  - И что же теперь? - спросил его Сашка. - Твоя книга может вернуть мне друга?
  - Книга? Нет. Есть только один способ, я тебе говорил о нем...
  - Но где ты найдешь такого сумасшедшего, который поверит в твои бредни и согласится добровольно влезть в картину? Да что там можно делать? - Сашка поднял коврик и попытался развернуть его.
Китаец жестом остановил его.
  - Всё! Жить, любить... Надо только выйти за пределы картины, вернее уйти в нее...
  - Тогда почему твоя дочь не уходит, и Тим продолжает сидеть? - Сашка в упор смотрел на старика.
  - Они не знают, как это сделать!
  - А ты?
  - Мне понадобилось сорок лет, чтобы расшифровать это заклинание. Не бойся, я заменю твоего друга. Теперь ты понимаешь, зачем мне понадобился стрелок из лука? Барс - реальная угроза на нашем пути с дочерью... Я бы не справился с ним, - он опустил голову.
  - Но ты использовал Тима... Неужели  за сорок лет ты не мог научиться стрелять из лука? Ты “заморозил” свою дочь в картине, сидел, любовался ею, ждал... Ждал, когда появится жертва твоего замысла. Тебе был нужен исполнитель... Только не надо о чувствах! Дочь спасти захотел, обеспечить спокойное прохождение через логово зверя! Здорово придумал! А Тим? Его чувства - это пустяк?  Поиграл с ним и бросил? Да ты... - Сашку душил гнев. - Да ты хоть понимаешь, каково ему будет, когда он узнает всю правду?
  - Он простит меня, - заявил старик.
  - А дочь? Дочь тебя простит? Ты распорядился ее судьбой. А чего она сама хотела, ты знаешь? Это ты пожелал “спасти” ее! Ты все продумал... за всех... Может, на тебя молиться надо, а я здесь возмущаюсь? Но знаешь, твоя любовь слепа... Чем отличается память о дорогом для тебя  человеке от картины, где оказалась твоя дочь? Спас ее, говоришь? “Заморозил” на время, и только! Ты нашел способ оживить ее в картине и оказаться самому  рядом с ней. В этой ситуации, когда все оживает, зверь - реальная угроза. Ты решил устранить его чужими руками, а потом спокойно “прыгнуть” к дочери в картину и зажить припеваючи на старости лет...
  - Но дело уже сделано, - проговорил старик. – Я долго думал об этом. Но и сейчас я  поступил бы  так же... Меня не ослепило мое горе. Я только хотел обмануть судьбу...
  - А обманул Тима!
  - Он сам хотел этого... Просто наши желания совпали!
  - А может, ты околдовал его с помощью своей книги?
  - Я все равно не смогу тебе ничего доказать, - вздохнул старик. - Ты можешь верить или не верить - это твое право. Самое смешное, что я не знаю, что ждет нас с дочерью впереди. Это всего лишь шанс, и я хочу его использовать. Единственное, о чем я тебя попрошу, когда все будет позади, - сожги эту книгу! Я бы забрал ее с собой, но кто его знает, не появится ли у меня соблазн воспользоваться этой книгой  еще раз? Или не попадет ли она в руки человека, который сможет с ее помощью натворить бед? Поэтому пообещай мне, что сожжешь ее...
  - А сам ты не можешь ее сжечь?
  - Не могу. Мне будет необходима сила этой книги до последней минуты. А потом я отброшу ее, чтобы не захватить с собой. Обещай мне, что ты ее сожжешь! - повторил китаец.
  -  Что толку от моих обещаний? Ты все равно уже не сможешь проверить, выполнил я его или нет!
  - Ты из тех людей, которые выполняют свои обещания, - заметил старик.
  - Хорошо. Обещаю. А ты пообещай мне, что вернешь Тима.
  - Обещаю, - произнес китаец. - Кстати, за всю свою жизнь я так и не смог нажить богатства. Все, что у меня есть, так это мой магазинчик. Вот здесь заверенное у юриста завещание. Я оставляю мой магазин Тиму... Да, а коврик пусть висит здесь! Если можно, не продавайте его никому. Ну а теперь пошли, - китаец взял старую книгу и встал.
    Сашка растерянно заморгал глазами.
  - Так мы идем? - спросил старик.
  Сашка прижимал коврик к груди и со страхом смотрел на китайца.
  - Молодой человек... - старик улыбнулся. - Все будет хорошо. Идем!
Китаец подошел к стене, раздвинул занавески, и Сашка увидел расписанную странным орнаментом дверь. Старик распахнул ее и уверенно пошел вперед. Сашка спускался по причудливой лестнице вслед за ним, прижимая к груди коврик. Оказавшись в ритуальной комнате старика, Сашка стал озираться по сторонам. Горящие свечи разных размеров, какие-то странные предметы, вазочки, вазы, чашечки, баночки, ступы, травы, палочки, шарики, маски, картины... Под взглядами незнакомых богов Сашке вдруг стало как-то не по себе. Фарфоровые и деревянные, бронзовые, серебряные и золотые боги застыли в изумлении... То ли от их присутствия, то ли от ароматических палочек, которые китаец расставил по всей комнате, у Сашки вдруг закружилась голова.
Китаец, что-то бубня себе под нос, достал новые палочки, поджег их, медленно прошелся по комнате и показал Сашке, где должен висеть коврик. Сашка трясущимися руками развернул коврик и замер. Ему показалось, что в комнате что-то изменилось... Он не помнил, как коврик оказался на стене.
А затем на глазах у моего друга произошло необъяснимое. Китаец подошел к коврику, положил одну руку на меня, вернее, на мое изображение,  забубнил что-то непонятное, крепко прижимая к себе другой рукой книгу. Затем отбросил магический фолиант и рухнул замертво.
    Сашка с ужасом посмотрел в стеклянные глаза китайца и побежал к телефону вызывать “скорую помощь”. Его лихорадило. Он попытался поджечь книгу от свечи, но ничего не получилось: она не желала гореть. Мой друг опомнился, подбежал к древнему камину, облил книгу пахучей жидкостью из колбы и бросил в огонь. Фолиант вспыхнул и с шипением “растекся” на глазах. А когда приехали врачи, Сашка тут же, не забыв сунуть под мышку коврик, побежал ко мне в больницу...
 В палате номер шесть стоял гул ликующих голосов: я неожиданно пришел в себя после комы!
Запыхавшийся Сашка сел на пол возле двери, его руки тряслись, а из-под седой пряди волос блестели наполненные страхом глаза. Он молча глотал воздух, обнимая тростниковый коврик.
  - Сашка, что случилось? – спросил я его, когда мы остались наедине. - Как тебе удалось вернуть меня?
     - Это не я, а он, - прошептал  Сашка  и  развернул передо мной тростниковый коврик...
На нем счастливый старик обнимал принцессу. А потом произошло нечто непонятное: принцесса и старик повернулись к нам лицом, поклонились и, взявшись за руки, пошли в лес, подальше от  пропасти, висячего моста и мертвого барса...
Через  мгновение они исчезли, будто их и не было никогда на картине!

Ноябрь 1998 г.