Отдых на острове

Муж решил сделать мне подарок к годовщине свадьбы. Об этом он сообщил мне по телефону.
Если он хотел озадачить меня, то своего добился. Я ломала голову, выдвигала всевозможные предположения, вспоминала, что я могла сказать ему о своих желаниях. Но последнее время мы так редко с ним разговаривали, что на его месте я и не вспомнила бы о нашей годовщине.
Но Мигель не забывает о таких вещах хотя бы потому, что в штате у него есть “дятел” в виде миловидной дамы, который не дает ему расслабиться и периодически информирует о предстоящих делах. При такой организации труда, сами понимаете, он просто обязан помнить о всех событиях.
Итак, мне был обещан подарок. У меня достаточно денег, чтобы не нуждаться ни в чем. Но женщина есть женщина: ей всегда приятно получать подарки.
Ждать до вечера, когда приедет с работы мой муж, и быть при этом в полном неведении - не в моем характере. Но я знала также, что Мигель деловой человек, а это значит, что он уже отдал распоряжение кому-то, чтоб выполнили его заказ... Короче, я решила выяснить, кто мог выступить в роли этого исполнителя.
Я позвонила в колокольчик. В комнате появилась служанка.
- Принеси кофе в мой кабинет, - попросила я.
- Слушаюсь, - подчеркнуто вежливо произнесла служанка и тут же исчезла.
“Да, - восхитилась я, - дрессировку она прошла отменную”.
Я прожила в особняке Мигеля целый год, и каждый день не переставала удивляться четкому ритму, по которому жили все его обитатели. Единственным человеком, вносивший дисгармонию в его отлаженный механизм, была я.
Поначалу Мигель пытался “приручить” меня, но вскоре понял, что это невозможно. Я жила по своим внутренним законам... я не могла жить, как все. Мне можно было тысячу раз объяснять, что надо, а чего не надо делать, но у меня в голове эти рекомендации не задерживались. Я была возмутителем спокойствия еще и потому, что мне нравилось отвлекать служащих от их привычных дел.
Мигель увещевал меня, пытаясь показать всю важность налаженного им быта. Для меня же это было пустым звуком. Я жила по принципу “удобно-неудобно”. К тому же вещи не имели для меня той ценности, какую они имели для него. Мигель мог часами любоваться коллекцией старинного фарфора, сдувать пылинки с него, а мне ничего не стоило взять “бесценную” чашку, чтоб выпить из нее фруктовый сок.
Я видела растерянность на лице Мигеля, а порой он был просто в шоке от моих выходок. Мне же нравилось вводить его в это состояние. Тогда в нем просыпалось что-то человеческое. В  дрессуре моего мужа напрочь отсутствовала команда “голос”, а зря. Он никогда не орал. Но, может, ему следовало этому научиться?
Чего я хотела? Мстила мужу за то, что меня не любят так, как мечталось мне когда-то? Возможно.
Я знала, что наш брак заключался не на небесах, а на грешной земле. Мой отец и Мигель являлись деловыми партнерами, и я была гарантией их честного бизнеса. О любви в нашем браке никто не говорил по той простой причине, что ее не было. Мигель видел во мне красивую дорогую вещь, у которой должны быть соответствующее ей место и уход. Он делал все, чтобы я не могла пожаловаться отцу на неуважительное к себе отношение. Мигель терпел от меня все. Все мои взбрыкивания он сносил безропотно. Я являлась частью его сделки, взбалмошной и дорогой частью. Меня это бесило и радовало одновременно. Отец бы понял Мигеля, если бы тот заикнулся хоть раз о моем сумасбродном характере. Но он молчал.
Итак, я отправилась в кабинет подумать. Я понимала, что лучший способ не выдать тайну - не знать ее вообще. А поскольку о ней знал еще кто-то помимо Мигеля, могла ее знать и я. “Дятел” был в курсе всех дел моего мужа. Оставалось выяснить уровень его умственных способностей...
“Держись, Занита, за дело берется Лита”, - машинально произнесла я.
Мне понравилось мое собственное высказывание. Я взяла телефонную трубку и через несколько минут уже знала о сюрпризе моего супруга. Дятел навсегда остается дятлом, даже если и высоко сидит.
Оказалось, Мигель купил небольшой остров в океане. Оригинальный подарок! Меня порадовала изобретательность моего мужа. Если бы я еще знала, что это - только прелюдия к подарку,  моя реакция была бы совсем иной. Но беда всех женщин заключается в том, что они недооценивают мужчин. Мужчины, впрочем, пошли еще дальше - они вообще отказывают женщинам в уме. Я думаю, все это происходит из-за их прямолинейности. Им просто не понятна наша гибкость, а порой и потрясающая изворотливость. Союз женщины и мужчины должен быть несколько иного плана, нежели банальный постельный вариант. Старая шутка: “послушай женщину и сделай все наоборот” - не годится при правильном понимании партнерства. Да что мужчины знают о нашем уме? Ничего! Я не спорю, что грубая мужская сила необходима. Должен же кто-то наши идеи воплощать. Эх, как жаль, что времена матриархата канули в Лету! Нельзя было нам упускать власть из своих рук. Наверное, оттуда и тянется недоверие к женщине как к политику и руководителю. А уж страх мужчин потерять свое превосходство толкает их еще дальше. Они стали утверждать, что и шедевры искусства могут только мужчины создавать. И базу научную подводят. Вроде бы, это предопределено генетически. Они соглашаются лишь с тем, что женщина важна для воспроизведения потомства, иначе человечество вымрет как вид. Такая узкая роль женщины в этом мире меня не устраивала. Возможно, еще и по этой причине я периодически устраивала “бунт на корабле”. Хотя я, как умная женщина, предпочитала действовать с помощью хитрости.
Как бы то ни было, то, что я узнала, не помешало мне разыграть сцену восторга, изумления и искренней радости, когда Мигель сообщил, что купил на мое имя остров. А потом он произнес:
- Я хочу построить на нем маленький двухэтажный домик, бассейн, небольшой продуктовый склад с холодильной установкой. На случай выхода из строя генератора будет сооружен ветряк, а на крыше дома - солнечные батареи. За домом будет спортивная площадка. В тех местах холодно не бывает, но я решил, что камин в доме все же не помешает. Я постараюсь предусмотреть все. Даже яхту новую куплю и попрошу оборудовать для нее причал. Рабочие уже отправлены, с архитектором все согласовано. Я сам прослежу за ходом работ.
- Дорогой, зачем такие сложности? Зачем торопиться со строительством? - поинтересовалась я.
- Как? - удивился Мигель. - Я разве тебе не сказал? Мой подарок заключается не в самом острове, а в нашем месячном отдыхе на нем... - он помолчал. - Мы будем там вдвоем... вдали от цивилизации...
Я вспомнила Шекспира, вернее, его комедию “Укрощение строптивой”. Мое лицо сильно вытянулось. Это, действительно, был подарок, принять который я была не готова. Но Мигель сделал тактически верный ход: он предложил мне подумать и не отказываться сразу.
Папа был откровенно рад, когда я рассказала ему о сюрпризе Мигеля. Он внес координаты острова в свою записную книжку, пообещал навестить нас на нем. Потом подумал и сказал, что в течение месяца не будет беспокоить нас, а вот торжественное отплытие или отлет он организует сам, чтобы доставить нам радость. Меня наши проводы не волновали, но говорить об этом папе я не стала. Он пожелал мне приятного отдыха, сказал несколько восторженных слов в адрес моего мужа, чем удивил меня не меньше самого Мигеля.
Я не знала, как мы справимся на острове без привычной прислуги. Ну, хоть троих-то людей мы могли взять с собой! Перспектива все делать самой мало прельщала меня. Именно это и пугало... Но, подумав хорошенько, я нашла в этом предложении столько романтики, что, в конце концов, оно перестало мне казаться безумным. Пожить робинзонами вдали от цивилизации - заманчиво. К тому же, мы будем жить не в пещере и не в хижине на дереве, а пропитание не надо будет доставать с помощью охоты и рыбной ловли.
Мигель - все же умничка! Лес, остров, океан... вода из чистейшего родника. Он показал мне несколько видовых фотографий острова. Водопад, скалы, луга, лес... Нет, определенно, в этом что-то было! К утру я была готова ответить: “Да”.
- Когда мы отправляемся на мой остров? - спросила я за завтраком.
- Через пару недель, дорогая.
- Хорошо, - улыбнулась я.
- Я рад, -  и он попытался изобразить на своем лице эту самую радость.
Прекрасный диалог. Мы наслаждались едой, солнечным утром и думали каждый о своем.
Я понимала, что нам хватает и двух часов в день совместного общества, после чего появляется тяга разбавить наш дуэт кем-нибудь еще. И если это по каким-то таинственным причинам не происходит, то выручает любезный друг - телефон. Я сажусь возле него и начинаю общаться с подругами. Через час я бываю в курсе всех новостей дня. Мой муж при этом убегает в кабинет, что-то пишет, потом что-то ищет, мучает компьютер, кому-то звонит, короче, жизнь бьет ключом. Мы всегда при деле. В выходные муж вывозит меня в театр, в салоны местных знаменитостей или приглашает друзей в наш загородный дом. Скучать не приходится. Мы всегда на людях, но не вдвоем, хотя и вместе.
Муж чмокнул меня в щеку, пообещал позвонить со службы, чтобы сообщить, как идут дела со строительством на моем острове, и вышел из дома. Я замерла возле мраморной лестницы...
“Да, целый месяц видеть перед собой Мигеля с утра до вечера, общаться только с ним и больше ни с кем... Там убежать и то некуда! Остров в океане - тюрьма для двоих идиотов”, - подумала я, но потом все же решила, что там достаточно места, чтоб не мешать друг другу. Все-таки это весьма заманчиво - сбежать ото всех.  Боже! Как мои подруги Сандра, Мари, Надин и Вероника будут завидовать мне! Только ради этого я поеду на остров, вернее, отправлюсь туда. Нет, Мигель - прелесть! Я была довольна.
Машина Мигеля скрылась за ближайшим поворотом. Ритуал проводов любимого мужа закончился. Я превосходно исполнила его. Мигель никогда не просил меня об этом. Это была моя прихоть. Я знала, что Мигелю приятно такое проявление заботы, а соседям завидно, что наша жизнь - сплошная идиллия. Разве я могла упустить такой шанс: “порадовать” соседей? Так что, если быть честной, я и сама не знала, ради кого и чего я спускалась по мраморной лестнице и посылала мужу воздушные поцелуи и получала в ответ его радостную улыбку. Наверное, мне нравилось это представление, иначе я бы не устраивала его. Все, что я делала, делала в первую очередь для себя, и при этом не испытывала угрызений совести. Я не понимала тех людей, которые ломали себя, зажимали в себе эмоции, желания. Быть актером на сцене жизни - это одно, а ломать себя - совсем другое.
Я отправилась в оранжерею, чтоб среди диковинных растений подумать о том, что следует взять с собой. Мое блуждание по тропинкам, бесцельное, а порой и хаотичное, вызвало недоумение у садовника и двух его помощников. Они не понимали, что таится за моим осмотром, но на всякий случай садовник пару раз прикрикнул на рабочих, показывая мне свое усердие. Я улыбнулась ему, чем напугала его еще больше. Когда я прошла мимо них в третий раз, они готовы были руками подметать передо мной дорожки.
- Все хорошо, - проговорила я, сделав вид, что инспекция закончена, и я удовлетворена осмотром.
Они расплылись в улыбке. А я отправилась в свой кабинет, решив, что думать надо без свидетелей. Я вынула лист бумаги и стала записывать все, что мне понадобится во время отдыха. Список оказался таким длинным, что для того, чтобы доставить все это на мой остров, понадобится судно, размерами не уступающее “Титанику”. Но, вспомнив о его гибели, я решила обойтись парой чемоданов. Список полетел в корзину, а я, радостная, выпорхнула из кабинета. И тут мне доложили о приходе Надин.
“Ладно, развлекаться так развлекаться”, - подумала я.
- О, Лита, я так рада тебя видеть, - пропела Надин, раскрывая объятия.
По ее замыслу, я должна была ответить тем же, но мне почему-то не очень хотелось обниматься.
- Надин, дорогая, - в той же тональности подхватила я  и развела руки в стороны, но не двинулась с места.
Зрелище потрясающее. Две дамы в тщетной попытке взлететь стояли на месте и улыбались. Цирк!
Надин опустила руки, я тоже. Далее обычно мы чмокали друг друга в щечки, показывая свое дружеское расположение. Но сегодня ритуал был нарушен с самого начала. Я послала ей воздушный поцелуй и улыбнулась. Она тут же подхватила новые правила игры и ответила мне тем же.
- Садись, дорогая, - плавный жест в сторону дивана дополнил мою любезность.
- Спасибо, ты прекрасно выглядишь, - проговорила она, разглядывая меня в упор.
- Ты заметила, да? - удивилась я.
Недоумение промелькнуло в глазах Надин, но она промолчала. Мы одновременно опустились на диван.
- Это все Мигель. Это он... Он открыл во мне второе дыхание, - я замолчала и многозначительно кивнула головой.
Надин заерзала. Ей хотелось знать, что такое сотворил Мигель.
- Я счастлива, я безумно счастлива, - пробормотала я и улыбнулась в подтверждение своих слов.
- Что он сделал? - не удержалась Надин.
- Как? Я разве тебе не говорила?
- Нет, - любопытство Надин вылезало отовсюду.
- Мигель сделал мне подарок...
- Покажи, что такое он тебе подарил? Колье, перстень с бриллиантом?
- Я не могу тебе показать это... - прошептала я.
- Почему? - Надин обиженно поджала губки.
- Потому что это чудесный остров в океане...
Ее лицо вытянулось.
- Как? Остров? - вырвалось у Надин.
- Так, - протянула я и томно прикрыла глаза. - Теперь у меня свой остров... Это остров нашей любви!
- Что ты будешь с ним делать?
- С островом? - я изобразила удивление. - Ничего. Мигель построил там небольшой замок для меня...
- Замок? - почти прохрипела Надин.
Еще немного, и она сползет на пол с дивана. Я это ясно почувствовала.
- Да. И мы едем отдыхать туда... Второй медовый месяц... Это так чудесно! - я блаженно прикрыла глаза.
- Где он находится?
- Я же сказала - в океане.
Мне нравилось это представление. Когда-то Мигель ухаживал за Надин, но в то время он был не достаточно богат, и его предложение она отвергла. Надин вышла замуж по расчету за своего кузена, который через несколько лет чуть не разорил ее. Правда, сейчас он поправил свое финансовое положение, но до Мигеля ему было далеко. Наверное, именно тогда Мигель поставил перед собой цель -  разбогатеть. И именно тогда он встретил моего отца, который увидел в нем то, что не видели другие. Проницательный ум, железную хватку, умение работать как вол. Он взял его под свою опеку и во многом помог. Жизнь - удивительная штука. Мы делаем свой выбор и получаем соответственно. Разве могла в то время Надин предположить, что этот молодой человек с более чем скромным достатком станет через несколько лет одним из самых богатых людей в мире? Я знала, как переживал Мигель разрыв с Надин, эта боль долго не могла утихнуть. И наш брак не убрал ее, а лишь затушил. Надин знала, что Мигель женился на мне не от огромного чувства. И это льстило ей. А теперь я получала какое-то садистское наслаждение, разыгрывая этот спектакль. Будто боль Мигеля была и моей. В любом случае, надо было думать раньше: либо деньги, либо любовь...
Я томно вздохнула:
- Мигель так любит меня.
Надин задыхалась.
- Тебе нездоровится? - участливо спросила я. - Ты такая бледная сегодня.
- Да, голова болит. Я на минуточку забежала, - засуетилась Надин.
- А я рассчитывала, что ты останешься пообедать с нами...
- Нет, спасибо. И когда вы уезжаете?
- Улетаем или уплываем - так будет вернее. Как только Мигель завершит очередную сделку... Ты же знаешь, дорогая, как сильно он занят. Ворочать миллиардами утомительно, - решила я добить Надин.
Ее слегка трясло.
- Перед отлетом позвоню. Я так была рада увидеть тебя, - улыбнулась я.
Надин растянула рот и затараторила:
- Я тоже, я рада...
- О, Надин! Я все о своем да о своем, а у тебя как дела? Как твой Серж?
- У меня все хорошо. У Сержа - тоже.
- Я рада за вас. Брак по любви - великая вещь, - произнесла я с пафосом.
Трудно было обвинить меня в неискренности. Я действительно так думала. Другое дело, что у Надин браком по любви и не пахло даже. Это мы с ней знали обе, но сделали вид, что ни о чем не догадываемся. Надин встала. Я позвонила. В дверях материализовалась служанка.
- Мадам уходит. Проводите, - распорядилась я.
Чувство удовлетворения распирало меня. Пускай и поздно, но Надин все же получила пощечину за Мигеля... Я не задумывалась о правомерности своего поступка.
Надин ушла зализывать раны, а я впервые подумала о том, кто меня окружает. Лицемеры, завистники, называющие себя друзьями. Аристократическое болото... Впрочем, я сама - достойный представитель этого общества. Здесь никого не волнует, что ты чувствуешь. Важно, как ты преподносишь себя.
Надин любит светские сплетни, просто обожает разносить новости. При этом она в центре внимания, а именно это ей и необходимо. Я знала, что она наступит на горло своему задетому самолюбию и постарается донести новость дня первой. Значит, я могу больше не напрягаться - остальные дамы моего круга будут в курсе минут через тридцать-сорок. Обсуждать с ними мой предстоящий отдых я не собиралась, поэтому предупредила прислугу, чтоб никто не беспокоил меня.
Стервой я себя не считала, но что-то от нее, конечно же, присутствует в каждой женщине и периодически просыпается. Это похоже на вулкан. Если он есть и при этом не действует - это еще ни о чем не говорит. Когда-нибудь вулкан может проснуться и показать себя во всей красе.
Через какое-то время я уже строила планы на будущее. Человек, страдающий от безделья в настоящем, как правило, строит воздушные замки, мечтает о чем-то большом. Мечта тем и хороша, что не требует сиюминутных физических усилий для ее реализации. И если ты лентяй от природы, то это занятие специально для тебя.
Но я натура деятельная, поэтому мои планы, как правило, осуществлялись, если учесть, что денег и людей для этого у меня хватало. Самое смешное, что, имея деньги, я заставляла других делать то, что хотела сама. Таким образом, я как бы покупала свою мечту. Но это возможно только тогда, когда у тебя мечты земные, чисто материальные. Духовную же мечту ты не купишь, как ни крути. Наверное, это счастье, что есть все же в мире нечто, что невозможно купить.



* * *



Бежали дни, похожие друг на друга, не оставляющие следа в душе. Я знала, что ожидание, как и страх, делают человека зависимым. Но что необходимо сделать для того, чтобы убрать эту зависимость? Я не знаю такого человека, который бы предложил мне универсальное средство от этого. Где мой гений? Мы все умны, когда дело касается других, и сразу глупеем, когда речь идет о нас самих. Я могу дать сотню рекомендаций, но теория останется теорией, пока человек в себе что-то не изживет. Убрать причину любой зависимости может только сам человек. И тогда получается, что универсального средства от этого вовсе нет. Ожидание поедает изнутри, потому что мы не можем уже думать ни о чем другом. И чем больше мы пытаемся бороться с этой напастью, тем только хуже делаем себе. Я это давно уже поняла, поэтому позволила ожиданию плавно войти в меня и так же плавно выйти. Как я пришла к этому, я не знаю. Это состояние сродни тишине. Точно так же я понимаю, что научить этому кого бы то ни было невозможно. Это должно родиться в тебе само.
Встречи, выезды, беседы - жизнь моя продолжалась. И когда однажды утром Мигель заявил, что завтра мы улетаем, я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
- Дорогая, что с тобой? - осведомился он.
Я не часто реагирую подобным образом.
- Это от радости, - пояснила я.
- Прыжки вижу, радости - нет, - ответил, улыбаясь, Мигель.
Я растянула рот в улыбке.
- Боже! - взмолился он.
- Что? - испугалась я.
- Слава Богу, ты в порядке. А то я посмотрел на твое лицо и решил, что у тебя судороги!
- Издеваешься?
- Нет, что ты. Радуюсь, что с тобой все нормально.
Мигель начинал открываться мне с неожиданной стороны. Оказывается, он был способен шутить. Это навело меня на мысль, что я практически не знаю человека, с которым живу рядом целый год. Ну, что ж, у меня все еще впереди. Остров - великолепное место для узнавания. Только захочу ли я этого? Ведь узнавание может быть и не совсем приятным. Но все же лучше знать, с кем ты живешь под одной крышей. Хотя неведение порой спасает нас от многих проблем. По крайней мере, не отравляет жизнь окончательно. Но я из тех людей, кому гораздо важней знать правду и реальное положение дел. Я свято верила, что всё в наших руках и будет так, как ты захочешь. Захочешь заблудиться в иллюзиях, обязательно заблудишься. Хотя, кто может сказать, где кончается иллюзия и начинается реальность? И где она, эта реальность, на самом деле? Не есть ли все в мире игра? Такие мысли посещали меня иногда, но я благоразумно о них умалчивала.
И вдруг я поняла, что все это время я жила под хрустальным  колпаком. Вроде, и видела все вокруг, и в то же время никто не мог до меня дотронуться. Жила в обидах, и даже не признавалась себе в этом! Но ведь я добровольно согласилась на это замужество-сделку. И чего же тогда я хотела от своего партнера? Он честно выполнял все взятые на себя условия и не лез мне в душу. Держал дистанцию и не позволял себе разбить хрустальный колпак, что я водрузила над собой.
Шутить - так шутить уж по-крупному!
Я сказала Мигелю, что составляла все это время список вещей, необходимых мне на острове. Театральный жест подчеркивал всю важность момента. Я открыла книжный шкаф, достала три толстенных тома и протянула их Мигелю.
- Вот, - сказала я с улыбкой.
- Что? - Мигель, как всегда, был невозмутим.
- Список необходимых вещей, - я невинно хлопала глазами. - Посмотри.
Он взял в руки три тома и стал пристально смотреть на меня. Кого он там увидел, я не знаю. Но явно не женщину своей мечты.
- Дорогая, а не слишком ли это много? - он старался быть вежливым.
- Почему же? Я старалась не упустить никаких мелочей...
- Мы целый год будем только тем и заниматься, что перевозить на остров твои вещи. Да для них не остров нужен, а материк... - Мигель положил “мой список” на столик и отвернулся.
- Посмотри хотя бы, - настаивала я и протянула ему вновь три тома.
Он открыл первый из них, долго читал название. Я уже подумала, что он забыл все буквы алфавита... Пауза затягивалась.
- Но это же Байрон, - удивленно пролепетал он.
- Да, - согласилась я.
- Шекспир и Бальзак, - констатировал он очевидное.
- Верно! - радостно воскликнула я, поняв, что он не разучился читать от горя.
- Но какое отношение они имеют к твоему списку?
- Прямое, - тест на сообразительность он мог провалить, и я решила ему помочь: - В моем списке три тома... Ну, и чемодан с личными вещами.
Он вертел в руках произведения классиков и молчал. А я судорожно просчитывала варианты: запустит он этими книгами в шкаф или нет? 
Мигель уловил мой взгляд.
- Ну, что я могу сказать... Один - ноль в твою пользу. Нет, это надо же! - в его голосе прозвучало восхищение. - Да мне чуть плохо не стало, когда я увидел три тома твоего “списка”!
Я осталась довольна. Его признание сильно порадовало меня. В Мигеле проснулась человечность. Раньше мы общались с ним как два дипломата соседних государств, и, естественно, мои выходки не могли его восхищать. А уж говорить о том, о чем мы думали на самом деле, нам просто не приходило в голову. Может, мы очень много потеряли от этого? Я понимала, что быть самим собой в этом обществе, где все играют в кого-то - безумие. Нас воспитывали, учили хорошим манерам... и этот процесс оказался настолько увлекательным, что все постепенно забыли, ради чего все это делалось. Мы забыли себя!
Мигель впервые оценивающе посмотрел на меня. В его взгляде всего на доли секунды промелькнуло что-то необычное. Но это “что-то” очень понравилось мне.
В день отлета мой папа и компания высокопоставленных зевак, а чуть в стороне приглашенные ради такого случая журналисты, телевизионщики, фотокорреспонденты и Бог весть кто еще ждали нас на нашем аэродроме. Шоу было в самом разгаре, наш выход вызвал бурное ликование. Мигель смотрел на меня.
“Какое счастье, что мы не будем видеть эти рожи целый месяц!” - подумала я, не забывая при этом мило всем улыбаться. Цирк, да и только! Возможно, мы вполне достойны тех, кто нас окружает. Но всегда хочется верить в то, что ты чище, светлее и выше толпы.
Торжественный момент взлета, прощальный круг над полем - финальная сцена, которую мой муж великолепно исполнил. Мы не слышим оваций зрителей, потому что летим все дальше и дальше от людской суеты к нашему острову.
В тот самый момент я совершенно не думала о том, что нас ждет впереди. Я радовалась облакам, голубому небу, солнцу, всему живому на земле и удивлялась, что еще не разучилась это делать.
От этих необычных ощущений меня распирало изнутри. Я сравнила себя с воздушным шариком, и это сравнение не показалось мне нелепым.
“Надо что-то сделать, иначе меня вынесет ветром из вертолета. Шарик есть шарик! У него один недостаток - он лопается от чрезмерного раздувания”, - подшучивала я над собой.
И тут я подумала, что судьба воздушного шарика совсем меня не устраивает. Начало судьбы заманчиво: летать всегда приятно. Но что касается конца, то это, увы, не для меня. Я жить хочу. Тем более что внизу я видела удивительный мир, наполненный светом.
Водная поверхность была многоцветной, сверкающей... И на ней то там, то здесь проявлялись зелено-желтые, серо-черные, оранжево-желтые, пестро-многоликие островки. И среди них где-то был мой островок... Мне было интересно посмотреть на него. Я ждала встречи с клочком земли, как с живым существом. Какой характер у моего острова? Что он из себя представляет? Большой он или маленький? Я мысленно неслась вперед, но потом возвращалась, зажимая себя в общепринятые рамки приличия. И вновь не выдерживала... Мигель сидел рядом, но, как человек тактичный, не навязывал мне своего общества, не пытался поддерживать беседу или что-то объяснять. Я была благодарна ему за это.
Что-то входило в меня во время полета. Я не знала, что это такое. Возможно, это просто восторг будил мою зажатую и исковерканную этой жизнью душу.
Мигель сделал круг над небольшим островом. Я захлопала в ладоши и закричала: “Мой!” Все же чувство собственника глубоко сидит во мне. Но меня так воспитали. Это нормально для той среды, где я выросла.
Вертолет плавно приземлился на оборудованном пятачке. Выключен двигатель. Смолк шум. Вылезай и беги по лугу, вдыхай аромат цветов, пляши от счастья, ныряй в океан и плыви или протягивай руки к солнцу и пой. Стань, наконец, сама собой, это так просто! Но я ощутила не просто робость, а панический страх. Отсутствие зрителей не отменяет правил игры... Общество осталось на большой земле, но оно незримо присутствовало и здесь и продолжало диктовать свои условия. И, тем не менее, я сделала первый шаг...
Мы вдвоем на острове. Что это? Счастье или наказание? Время покажет. Я бродила по дому, разглядывала двор, пока Мигель перетаскивал наши вещи из вертолета. Он не чертыхался по этому поводу, делал все с удовольствием.
“А он еще и физически силен, - подумала я. - Почему я не видела этого раньше?”
Мигель смотрелся красиво. Тяжелые чемоданы в его руках казались игрушками... Закончив работу, он плюхнулся в бассейн. Мускулистое тело Мигеля притягивало мой взгляд. Я разглядывала его, словно видела впервые. Да так, наверное, оно и было... Мигель подплыл к краю бассейна.
- Вода чудесная, - начал он.
- Верю, - ответила я, скинула туфли, одежду и плюхнулась в воду.
Плавала я не слишком профессионально, но зато красиво. Я вдруг заметила, что Мигель смотрит на меня восторженными глазами. Он тоже, наверное, не видел меня раньше. Мне был приятен его взгляд, хотя, может быть, он просто оценивал мой брасс или кроль, или его восторг не был связан со мной вовсе? Может, его поразило голубое небо, отраженное в воде, а я решила... Ладно, не важно, что я решила, но торчать тут, в бассейне, мне вдруг расхотелось. Я постаралась как можно грациознее вылезти из воды. И тут подул ветер. Полотенца или простыни рядом не было, слуг - тоже. Мне стало холодно, я съежилась и застучала зубами. Зрелище было ужасное. Мне захотелось расплакаться. Ветер прошелся не только по моему телу, но и по моему самолюбию и эгоизму.
“Я эгоистичная, капризная... но что-то ведь есть во мне хорошего? - подумала я и сама себе ответила: - Есть!”
- Иди в воду, замерзнешь совсем, - позвал Мигель.
- Мы что теперь жить здесь будем?
- Если ты имеешь в виду остров, то - да, если бассейн, то - временно, - засмеялся Мигель. - Иди, я тебя согрею!
Начало было многообещающим. Но я не двинулась с места. Упрямство - главный мой бич... Мигель вздохнул.
- Ну, тогда сбегай в дом за полотенцем, - предложил он.
Я взяла платье и туфли и отправилась в дом. Мне стало вдруг  жарко. Через несколько минут я принесла Мигелю халат и полотенце, небрежно бросила их в кресло и собралась уходить.
- Ты обиделась? - спросил он.
- Нет. Я приму душ, а ты приготовь нам ужин. Ты не обиделся? - спросила в свою очередь я.
- Нет, - ответил спокойно Мигель.
Романтический ужин завершил нашу программу на первый день. Изучать прелести острова я была не в состоянии. Усталость оказалась сдерживающим фактором. Перед тем как заснуть я подумала о том, как мудро все устроено в этом мире, как и все, что происходит с нами, не случайно.




* * *



Целую неделю мы играли с Мигелем в исследователей. Нам нравилось открывать тайны острова. Я научилась лазить по горам, при необходимости или в случае опасности могла вскарабкаться на дерево не хуже обезьяны. По утрам я стала принимать душ под водопадом, и это оказалось весьма приятным занятием. Цивилизация  явно проигрывала перед величием Природы. Но спать под звездным небом я все же не отважилась. Конечно, это романтично, когда звезды поют тебе колыбельную, но звезды далеко вверху, а на земле бегают звери, ползают твари, которые хотят есть... Быть их ужином я не желала, и поэтому предпочла спать в доме, да еще под охраной электрического сторожа. А Мигель изначально не рвался смотреть сновидения под сенью пальм, поэтому здесь мы оказались единодушны.
Мы уже облазили треть острова и, как ни странно, не собирались останавливаться на достигнутом. Хороший хозяин просто обязан знать свою собственность. К тому же это было интересно.
“Почему Робинзон, - подумала я как-то, - так сильно желал убежать из рая и вернуться к суете цивилизации? Скорее всего, от страха одиночества. А еще остров стал для него символом ограничения его свободы. Если бы у него был корабль, и он знал, что в любую минуту сможет уплыть оттуда, стал бы он так рваться домой? Особенно когда познал единение с Природой, изучил остров, повадки животных, обрел друга... А если бы с ним была его верная жена? Как бы он тогда повел себя? Скорее всего, возникло бы новое поселение, и остров стал его родным домом...”
Нет, не подумайте только, что я решила поселиться на острове вместе с Мигелем. У нас не было причин убегать от общества. Даже если оно и не устраивало нас, мы все равно были его продуктом.
Мы открывали и изучали не только наш остров, но и друг друга. Самое интересное, что второе открытие оказывалось порой гораздо важней первого. Почему изменились наши взаимоотношения? Этот вопрос я задавала себе иногда. Что послужило причиной?
Может быть, мое желание отомстить Надин за Мигеля. Возможно, именно тогда я посмотрела на человека, живущего рядом, совсем по-другому? Нет, все началось гораздо раньше. Первый шаг навстречу сделал Мигель, а не я. Это произошло тогда, когда он преподнес мне этот необычный подарок. Он уже тогда знал, что настало время кардинальных изменений в наших взаимоотношениях. Скорее всего, он переболел Надин, избавился от груза прошлого. И моя выходка была просто заключительным аккордом. Мои поиски причины - наглядный пример завышенной самооценки. Хотя в здравом смысле мне отказать сложно. Я все равно пытаюсь смотреть на вещи более или менее объективно. Правда, это не всегда удается, но, по крайней мере, я стараюсь.
Во мне зарождалось что-то новое, стучалось и рвалось наружу. Обострилось восприятие окружающего мира, душа пела, как птичка. Ничего подобного я не испытывала прежде. А Мигель, по-моему, просто потерял голову. Он стал самим собой, радовался всему, как ребенок. Его смех разносился по острову. Поверьте, ничего так не трогало меня, как звук его шагов. Его смех стал для меня самым удивительным музыкальным произведением, которое когда-либо я слышала. Я откликалась на него, как самка зубра на призывный рев самца, и готова была нестись в дебри острова, чтобы там предаваться любви. Мы были похожи на двух заключенных, получивших по какой-то странной случайности свободу, и ошалевших от нее.
Как-то утром Мигель собрал рюкзак для дальнего путешествия. “Дальнее” для меня - это поход на целый день. На севере нашего острова в горной гряде мы нашли прекрасную пещеру и превратили ее в перевалочный пункт. В ней было все необходимое на непредвиденный случай: запасы еды, спальные мешки, сухие ветки для очага. Правда, мы предпочитали возвращаться домой даже в темноте, но все же базу решили оборудовать. Мы играли в искателей приключений, и, видимо, на волне этих наших эмоций притянули “сюрприз”.
Этим сюрпризом оказалась девочка лет пятнадцати с неестественно синими глазами, правильными чертами лица, окруженного ореолом золотых волос, ослепительно сверкающих на солнце, и юноша такого же возраста или чуть старше с короткой стрижкой. Они были прекрасно сложены, в меру красивы, а самое главное, молоды. Это преимущество не порадовало меня и не восхитило.
Откуда они появились на необитаемом острове, да еще в нашей пещере, мы не знали. Вначале мы подумали, что у нас галлюцинации, когда в проеме нашей пещеры появилась эта парочка. Мы переглянулись.
- Эй! - крикнул Мигель, - вы кто такие?
Парень и девушка долго обдумывали слова Мигеля, растерянно молчали, а потом парень спросил:
- Вы люди?
Теперь его вопрос вверг нас в панику. Что значит “люди”? Разве это не видно? Может, мы настолько одичали за три недели, проведенных на острове, что перестали походить на людей? Звериных шкур на нас не было. Мы не били себя в грудь, как Тарзан, доказывая устрашающими жестами наше преимущественное право на территорию. Я настолько была поражена вопросом, что вместо возмущения просто ответила:
- Да.
- А вы? - спросил Мигель.
- Мы андроиды, - ответила девушка.
Веселое начало. Каким ветром их занесло к нам на остров? И кто их создал? Чушь! Девочка просто развлекается.
- И кто доставил вас сюда? - спросила я ехидно.
- Никто. Мы фантомы, нас здесь нет, мы у себя... - девушка не успела договорить.
- Где? - вырвалось у меня.
- Вон там, - девушка ткнула пальцем в небо.
- Прекрасно. Никакой конкретики. С неба и всё тут, - заметила я.
- Мы из другой галактики, и наши названия не совпадают с вашими. И что изменится, если я отвечу: “Мы с Тималовой планеты?”
- Ничего, - подтвердил Мигель. - Позвольте спросить, а что вы здесь делаете?
- Смотрим. Это ваше жилище? - спросила девушка.
- В некотором роде, - ответил Мигель.
- Как это понимать? - она переводила взгляд с Мигеля на меня и ждала объяснений.
Озадаченное лицо девушки рассмешило меня.
- Что смешного в ее вопросе? - спросил юноша.
- Ничего, - ответила я.
- У вас странная реакция, - проговорила девушка.
- Можно вас потрогать? - сложившаяся ситуация развлекала меня.
- Как? - удивилась девушка.
- Руками, - ответила я.
- Разве вы не знаете, что такое фантом? А с голограммами вы знакомы? - поинтересовался юноша.
- Я просто хочу проверить искренность ваших слов, - пояснила я.
- Зачем? Разве общение не подразумевает ее изначально? - удивилась девушка.
- Неужели мое желание такое дикое? - усмехнулась я, предвкушая завершение циркового представления.
“А потом в кустах на берегу океана обнаружится лодка или катер, на котором эти самые “фантомы” приплыли на остров ради любопытства. Может, это вообще фотокорреспонденты или телевизионщики, которым уж очень хочется сделать репортаж о нашей жизни на острове? Надо пещеру осмотреть. Может, там скрытую камеру найдем”, - подумала я.
- Я бы сказал: “необычное желание”, - уточнил юноша. - Нам приблизиться для совершения этой процедуры, или вы сами переместитесь к нам?
- Я сама, - заявила я и уверенно направилась к пещере, зная, что Мигель всегда выручит меня.
“Уж с двумя юнцами он справится легко. Мне же надоел этот цирк со всякими там андроидами, биороботами и прочими искусственными людьми. Тоже мне андроиды!  Влюбленная парочка вторглась в пределы частной собственности. Я не знаю, как они приплыли сюда или прилетели, но им придется покинуть наш остров”.
С этими мыслями я протянула руку к девушке, но моя рука прошла сквозь нее...
- Мигель! - завопила я. - Они не врут. Что это?
- Они же сказали - фантомы или голографическое изображение. Выбирай, какое название больше нравится, - ответил Мигель.
- Но чего им надо? - спросила я.
- По-моему, об этом надо спросить их, а не меня.
- Чего вам надо? - крикнула я.
- Ничего, - вежливо ответила девушка.
- А что вы здесь делаете?
- Стоим, смотрим, говорим с тобой, - на лице девушки опять промелькнуло недоумение.
Ответ из цикла ”поговорили”. Я уже поняла это. Либо я не умела задавать вопросы, либо они - отвечать.
- А разве андроидам свойственны эмоции? - спросила я.
- Ты про внешнее проявление чувств? Мы можем чувствовать и соответственно реагировать, мы - последняя модель. А что тебя удивляет? - девушка внимательно посмотрела на меня.
- Уже ничего. Вы надолго к нам, или просто мимо пролетали? - не удержалась я.
- Мы не пролетали мимо. Мы выбрали вашу планету для изучения. Мы собрали достаточно материала, чтоб объективно оценить жителей этой планеты и саму планету.
“Как интересно. Я получила ответ сразу на все мои предыдущие вопросы, - подумала я. - А зачем им изучать нас и нашу планету? Может, это космические шпионы? Но тогда бы они не стали показываться нам и говорить о себе”.
- Мигель, у меня что-то пересохло в горле, дай мне попить, - попросила я, а про себя подумала: “Ну, хочется им изучать нашу планету. Может, у них хобби такое. Подумаешь!”
- Вы не желаете? - спросил Мигель гостей, протягивая мне банку с соком.
Я порадовалась в очередной раз за своего мужа. Мне бы и в голову не пришло угощать чем-то призраков. “Во! А, может, это наваждение - расплата за мою стервозность? Довела Надин до состояния баклажана и радовалась. Может, покаяться надо было, хотя бы перед Мигелем? - мои мысли устроили скачку. - Если это расплата за содеянное, то переживу как-нибудь. Я ни о чем не жалею. Более того, каждый раз, когда я вспоминаю лицо Надин во время нашего последнего разговора, то ликую”.
А Мигель был спокоен, будто каждый день принимал у себя на острове фантомов.
Они оценили дружеский жест Мигеля, заулыбались, но отказались. “Гости” нарушили наше уединение, но это были не совсем обычные гости...
“И что нам с ними делать? - подумала я. - Может, они еще и народные песни собирают?” Я бы с удовольствием им спела, но у меня не было голоса, а объяснять им, что “этот стон у нас песней зовется”, мне не хотелось. Я могла бы станцевать им румбу... Танцевала я великолепно, недаром училась в свое время. Да и музыку  чувствовала отменно. Воспроизвести, правда, ее не могла, но это не мешало мне танцевать. Я передавала музыку не голосом, а жестом, как немая. Я стала вспоминать, чем бы еще смогла удивить и порадовать пришельцев из Космоса, но сок закончился, а я так и не придумала, что буду изображать. Хотя зачем мне что-то изображать, я тоже не могла понять. Наверное, чтоб они имели наиболее полное представление о нас, о людях...
- Ребята, вы хотели посмотреть остров? Мы - тоже, - сказал Мигель. - Вы здесь погуляйте пока, а вечером мы вернемся в пещеру, тогда и пообщаемся... А завтра мы вернемся домой. Если у вас будет желание, мы покажем вам наш дом.
- Не беспокойтесь, - проговорил юноша. - Мы сами посмотрим. Нам не надо двигаться, как вам, мы просто там окажемся и все...
- У нас не принято посещать дома во время отсутствия хозяев, - заметила я.
- Вы же сами пригласили... - начал юноша.
- Да, но... - залепетала я.
- К тому же мы все равно не здесь... - он, видно, не мог понять мою логику.
- Ладно, смотрите, - раздобрилась я.
- Спасибо, - проговорили они и исчезли.
- Мигель, - обратилась я к мужу, - а они действительно здесь были? Может, у нас глюки появились от жары, или это начало какого-нибудь заболевания? Ты когда-нибудь слышал о таком? Может, мы съели чего-нибудь не то? Если мы попытаемся кому-нибудь рассказать об этой встрече, нас сочтут психопатами. Может, это синдром добровольной изоляции от общества? Может, нам, как в том анекдоте, надо возле выхлопной трубы подышать?
- Успокойся. Пошли отсюда, - предложил Мигель.
- Фантомы андроидов с далекой Тималовой планеты... - размышляла я вслух. - Интересно, а люди у них там живут, или это планета андроидов? Но ведь их кто-то же создал?
- Лита, дорогая, я при всем желании не смогу ответить тебе. Оставим все вопросы до вечера. Отнесись ты к этому как к забавному приключению, о котором будем знать только ты да я. Пусть это будет нашей тайной... - он склонился и поцеловал меня в лоб.
Мне понравилась позиция Мигеля. Я успокоилась, и мы отправились исследовать наш остров дальше.
Через какое-то время я почти забыла о наших “гостях”, но, по всей видимости, они не забыли о нас, потому что периодически проявлялись то тут, то там, не мешая нам, но заставляя нас слегка напрягаться. Я уже, было, собралась на них прикрикнуть. Только наблюдателей нам не хватало! Изучение поведения двуногих в естественных условиях - случайно не тема их диссертации? Я начинала заводиться: засопела, сжала кулаки и... вдруг споткнулась и упала на землю! Мигель посмотрел на меня и  рассмеялся.
- Не вижу ничего смешного, - буркнула я.
- Скажи, а если б ты их не видела, то что бы делала? - спросил он.
- Я? Прежде всего поцеловала бы тебя. Потом мы дошли бы до северного берега. Надеюсь, что до него не больше часа ходьбы. А там я бы спела диким голосом песню и занялась с тобой любовью...  У тебя другие планы?
- Мне нравится твое желание, - ответил Мигель.
- Знаешь, из всего сказанного я в состоянии выполнить всего лишь часть, а именно: доковылять до северного берега и вернуться вечером в пещеру.
- Зато я в состоянии дополнить твою программу на сегодня, - он плюхнулся рядом, а затем стал целовать меня, будто не видел целую вечность и вот теперь встретил, и от количества его поцелуев зависело наше будущее...
Его не смущало присутствие фантомов на нашем острове. Думаю,  его не смутила бы и целая толпа зрителей.
- Остановись, сумасшедший, - прошептала я.
- Уж больно ты сладкая!
- Вставай, лентяй, - засмеялась я. - Ты просто не хочешь идти к океану!
- Потому что там мне предстоит выслушивать твои вопли по поводу еще одной победы...
- Тебе не нравится мое пение? - нахмурилась я.
- А ты еще и поешь?
- Конечно, нет. Но все равно ты должен был сказать, что у меня ангельский голосок...
- У тебя ангельский голосок, - подтвердил Мигель.
- Врун! Бессовестный обманщик! Наглый льстец...
- Какие комплименты! - воскликнул он.
Наши гости таращили на нас глаза, стоя неподалеку. Мигель подхватил меня на руки и понес к океану. Я затихла, обняла его за шею и защебетала ему на ухо касающееся только нас двоих...
Северный пляж, куда мы дошли довольно скоро, поразил нас своей красотой. Мы решили поплавать немного, прежде чем возвращаться назад. Наши “гости”, оказавшиеся тут раньше нас, сидели на огромном валуне и, обняв ноги руками, не моргая смотрели на гладь океана.
Я хорошо сложена и поэтому надеялась произвести на них сильное впечатление. Медленно падали на песок мои вещи, обнажая деталь за деталью... Мигелю мое раздевание, похоже, понравилось. Его взгляд скользил по моей груди, животу, бедрам... Я поправила волосы  и медленно пошла к воде, надеясь, что вид сзади у меня не менее прекрасен, чем вид спереди. Я даже слегка подчеркнула  достоинства моей попки, нагнувшись за красивой ракушкой... Плавный поворот к Мигелю, протянутая ладонь с находкой, кокетливая улыбка... И вдруг я увидела себя со стороны! 
Боже! Как нас испортило общество! Игра на публику у нас в крови, а жажда произвести впечатление стала второй натурой. Но я ничего не могла поделать с собой.
Мой выход из воды был целиком рассчитан на пришельцев. Но аплодисменты сорвать мне так и не удалось. Молчаливые зрители, казалось, не замечали меня, пытаясь проникнуть взглядом сквозь водную поверхность, освещенную оранжевым светом заката. Океан шумел и плескался рядом с ними... И им не было никакого дела до новоиспеченной Афродиты!
Видно, и впрямь жизнь учит меня. Равнодушие андроидов к моей персоне смутило меня. А вслед за смущением пришло понимание, что существует в этом мире еще что-то, что я упорно не хотела замечать. Может, и андроиды эти были посланы нам свыше, чтоб прошибить стену, за которой спрятались наши души.
“Ужасно, все так ужасно”, - подумала я.
Я давно не ипытывала чувства стыда за себя. Мои щеки пылали, внутри бушевал шторм, а этим неземным существам не было никакого дела до моих эмоций. 
Мигель обнял меня, мы переглянулись и тихонько пошли к пещере. Мое желание нарушить тишину воплями неожиданно растворилось.
Напускное веселье не смогло заглушить того, что впервые в жизни ощутила я. Мне показалось, что в душе Мигеля происходило то же самое. Но мы по инерции продолжали строить из себя тех, кем, оказывается, не были на самом деле.
В пещере нас уже ждали. Я не могу сказать, что такой способ перемещения, какой был присущ пришельцам, меня нисколько не удивлял. Но если он существовал, то приходилось с ним мириться. Впрочем, это были всего лишь фантомы андроидов, у которых и должно было быть все не так, как у нас!
Мы вошли в пещеру.
- Проходите, присаживайтесь, - пригласил нас молодой человек.
- Вы так любезны, - начала я.
Все-таки ерничество стало моей второй натурой!
Мигель дернул меня слегка за футболку.
- Мы проголодались, вы не против, если мы вначале перекусим? - осведомилась я.
- Пожалуйста, - разрешил юноша.
Фрукты, сухарики и сок - нам потребовалось всего лишь несколько минут, чтобы проглотить все это...
- Вы способны беседовать? - осведомился юноша.
Что он имел в виду, задавая этот вопрос, для меня осталось загадкой.
- Вполне, - ответил Мигель.
- Вы очень странно устроены, - начал юноша. - Одни из вас сентиментальны и ранимы, другие - жестоки и грубы. Но через час все может поменяться местами. И вот уже первые - эгоистичны, жестоки, а вторые - чувствительны и добры. Вас это не удивляет, я знаю... Вы говорите, что все зависит от обстоятельств.
- А разве не так? - спросила я, вспомнив почему-то Надин.
- Нет. Все зависит от самого человека. Да, в нем есть все: и хорошее, и плохое, но выбор-то все равно за самим человеком. Что использовать... что проявить... И невостребованное отомрет постепенно... - юноша не договорил.
- Как оно может отмереть, если все в нас? Затаиться может, спрятаться... в это я еще могу поверить, - заявила я.
- А если ты перестанешь чем-то пользоваться? Оно либо валяется, и мы не замечаем его, либо выбрасываем за ненадобностью, либо находим для старой вещи другое применение. В любом случае на место старого мы приобретаем что-то новое. Даже если старую вещь используем в другом качестве, у нее появляется второе дыхание...
- Возможно. А вам не скучно быть все время правильными? - спросил Мигель.
- Мы не бываем какими-то, мы есть. Я не хочу кем-то быть, я им просто становлюсь. Я не примеряю какие-то качества, я их использую. Это называется быть естественным, быть самим собой. Хотя вы тоже много говорите об этом, но почему-то не становитесь такими. Вам обязательно что-то мешает. И все причины вы видите во вне. А на самом деле они внутри. Это не кто-то вам мешает, а вы сами мешаете себе. Вы часто делаете друг другу больно. Иногда жалеете об этом, иногда раскаиваетесь, иногда не замечаете, а иногда и гордитесь этим. Но когда вам наносят боль, вы страдаете, негодуете, удивляетесь, обижаетесь... И только некоторые из вас прощают человека за причиненную вам боль, выносят урок из ситуации. Душой понимают и искренне прощают... Нам легче, потому что наши слова и поступки не вступают в противоречие, как у вас. Мы думаем, что говорим, и говорим, что думаем и поступаем соответственно. Триединство. Без действия мысли и слова зависают... Мы целостны, а вы половинчаты, но это не беда, не трагедия, это всего лишь этап развития. Вы забавны... Ваша иносказательность, юмор - не всегда понятны для нас. Но мы любим веселых людей, они как огоньки в темноте.
- Рада это слышать. У меня столько к вам вопросов... - я улыбнулась.
- Жаль, что мы не сможем ответить на них.
- Почему? Неужели нам нельзя что-то о вас узнать?
- Нет, - улыбнулся юноша. - Просто наше время вышло. Мы возвращаемся.
- Но почему вы не сказали нам об этом раньше? - возмутилась я.
- А вы и не спрашивали, - ответил юноша.
- Как хоть вас зовут? - вздохнула я.
Они переглянулись.
- У нас кодовая система. У нас нет имен как таковых... Мы же не люди...
- А что же у вас есть? - поинтересовалась я.
- Жизнь, - улыбнулась девушка. - Прощайте. Храните океан...
- При чем здесь океан? - удивилась я. - Может, они не уберегли свой и теперь летают по всей Вселенной с этим предупреждением? Может, у них не все так идеально, как они хотели представить? Может, на их планете остались одни андроиды, правильные и умные, а люди истребили себя? Или они в Космос только андроидов посылают, чтоб свои жизни опасностям не подвергать? Одни вопросы! Но те, кому они адресованы, исчезли. Безупречно правильный мир... Но что же тогда они с такой тоской смотрели на наш океан?
Я вышла из пещеры и посмотрела на небо, на котором ровным счетом ничего не изменилось: звезды не ичсезли, луна осталась такой же яркой... И вдруг я осознала, что не хочу пока возвращаться домой! Не потому, что воспылала любовью к своему острову. Я еще не могла разобраться в том, что произошло. Мне нужно было подумать. Я чувствовала, что где-то там, внутри меня, есть ответ, который я просто пока боялась вытащить наружу. Может, оттого, что это что-то могло разрушить все то, что я нагородила за всю свою жизнь?
Мигель понял меня без слов, поэтому связался по рации с материком и продлил свой отпуск. Мы пробудем на нашем острове еще недели три.
И теперь я каждый вечер выхожу к нашему причалу и смотрю вдаль, туда, где медленно опускается за горизонт уставшее за день солнце, где чайки играют с волной, где корабли разрезают водную гладь, и где все цвета радуги сливаются вместе, рождая что-то новое, а неведомая мне сила поднимает волны и смеется над моей беспомощностью.
Я наполняюсь отражением неведомого мне света и ликую. У меня захватывает дух. Все не напрасно. Не было бы вчера, не наступило бы и сегодня... Говорят, что все давным-давно открыто и изучено, это человек каждый раз открывает мир по-новому... Значит, будем открывать!
И в глазах Мигеля я стала видеть океан, бездонность которого завораживает и пугает меня одновременно...
Вот и сейчас я стою по колено в солоновато-горькой воде, смотрю, как океан волной ласково обнимает мои ноги, и чувствую в этом прикосновении столько силы и любви одновременно, что эмоции переполняют меня. Я наклоняюсь, слегка касаюсь водной глади  руками, а затем резко бью по ней, отчего брызги летят во все стороны, словно хрустальные шарики, обретающие на мгновение  самостоятельность. Они летят, переполненные иллюзией свободы, переливаются в солнечных лучах, чтоб опять слиться с океаном. А я, как глупая косуля, стремительно бегу на берег...
Чего ж я боюсь? Чего?

                Апрель 1998 г.