Кровь Христова

Дорога уходила вверх. Видавший виды пикап медленно вползал на гору.

С горы, поросшей низкой травою и чахлыми кустиками, открывался обзор на небольшую долину. В сердце долины ютилась деревушка.

С первого взгляда могло показаться, что деревня живёт неплохо. Но среди двадцати домов восемь имели заброшенный вид. Остальные могли похвастаться сияющей на солнце черепицей и белеющими спутниковыми антеннами. И ещё меньше домов имели пластиковые окна.

Пикап въехал в деревню и остановился у ближайшего дома. И тут же был облаян дворовым псом. К машине подошло несколько человек. Двое пожилых мужчин, юноша лет 17 и бойкая на вид женщина.
- Добрый день. Это деревня Твардовка?
Из машины вышел моложавый мужчина, внешний облик которого красноречиво говорил о его профессии:
- Отец Дмитрий? - робко проговорил один из стариков.
- Да. - утвердительно кивнул священник. - Областная епархия направила меня к вам. Вы ведь нуждаетесь в священнослужителе, не так ли?
Священник слегка улыбнулся и поглядел на остальных.
- Вы нам очень нужны! - затараторила женщина. - Очень, очень вы нам нужны. Да! Церквушка наша так-сяк. Перебивается с пятого на десятое. Алексей, вот, помогает. К нам раньше другой приезжал. Отец Владимир.
- Кто Алексием будет?
- Я. - юноша выступил вперёд. Всё это время он наблюдал за новым священником. И пришёл к выводу, что этот священник достоин служить в их церкви.
- Значит, Алексий, ты послушник? - неспешно промолвил Дмитрий, поглаживая длинными тонкими пальцами окладистую бородку. У него были чёрные волосы до плеч, чёрное одеяние и очень тёмные глаза. Телом священнослужитель был не богат. Жилист и сложен крепко.
- Да, отец Дмитрий.  - кротко ответил Алексей. Он был воспитан в православной семье и готовил себя ко служению Богу. Алексей свято верил в православную церковь. И всякого, кто посягал на эту веру считал овцой заблудшей, погрязшей во грехе. Нрав у молодого сподвижника божьего по отношению к неверующим и грешникам был суров. Поэтому  среди сверстников друзей он почти не имел.
- Будьте добры, покажите мне дом, который станет мне временным прибежищем. - сказал священник и посмотрел на усатого, похожего на Тараса Бульбу, мужчину.
- Пройдёмте в мой дом. Я живу один. Жену схоронил год назад. А хата в четыре комнаты. Пусто.  Внуки приезжают редко. Считай, что почти никогда. Будем вместе с вами жить. Будете меня на путь истинный наставлять. Зовут меня Игнат Романович. С Алексеем вы уже познакомились. А это мой сосед, ваш тёзка, тоже Дмитрием звать.
- Дмитрий Афанасьевич. - пробасил тёзка.
Священник пожал руки мужчинам.
- А я Наталья Васильевна. - вставила слово представительница прекрасного пола. - Ну, пойдёмте что ли. Сначала ко мне. Там уже стол накрыт. Все вас ждут. 

В доме Натальи Васильевны действительно было людно. Собрался, как говорят, и стар и млад. На столе, будоража воображение и аппетит, чинно стояли блюда с разносолами, жареной рыбой нескольких видов, запечённой в духовом шкафу телятиной, курицей. И, конечно же, какой деревенский стол обойдется без картошки? Картофель - царь стола. Может быть кто-то предпочитает рис, макароны, гречку. Но картофель - свежесваренный, со сливочным маслом и ароматным укропом или зажаренный с лучком - вот это да! Это самый смак! С селёдочкой, да под водочку! 

Деревенские водку уважали. И потому принимали её по поводу и без оного. Праздник - водка на столе. Поминки - она же! Грусть-тоска сердце съедает - водочка поможет. На всё у русского человека одно - в горе или в радости - водка. Ну, или самогон. Как говорят, семь бед - один ответ! А тут - повод. И какой! Новый священник! И не выпить за его здоровье?

- Друзья! - из-за стола встал дед Глеб, держа в нетвёрдой руке стопку. Всегда в одном и том же состоянии - вечно молодой и вечно пьяный. За столом было шумно. Обсуждались новости деревенской важности: женская часть деревни рядила Отца Дмитрия в женихи, мужчины вели беседы о предстоящей погоде, футболе и тракторе, который на ладан дышал.
- Др-рузя! - Глеб покачнулся, - Я очень рад… Что у нас в Твардовке… Появился свой священник!... Поэтому на исповедь я записываюсь первым!
И безо всяких дальнейших слов осушил рюмку.
На дальнем конце стола Глеба слушали плохо, но горланили "Уррааа!" всем коллективом.
- Отец Дмитрий, да вы пейте, ешьте. Не стесняйтесь! - Наталья Васильевна хлопотала вокруг дорого гостя. Она была в своём самом красивом наряде - цветастой кофте и длинной темно-вишнёвой юбке. На плечи накинула платок с рюшью.   
- Благодарю. Но я  не голоден.
Священника посадили во главу стола. Слева сидел Алексей, справа Игнат Романович.
- Скажите, чем у вас люди занимаются?
- В основном в лесу работают. Или в Архиповке. А так негде больше. Магазин у нас один. Аптеки нет, больницы нет. В Архиповку ездим. Километров тридцать от нас она будет.  - ответил Игнат Романович. Он пил мало, больше закусывал.
- Я вижу, в деревне есть дети. - Отец Дмитрий кивнул на пятерых ребятишек, сидящих за отдельным столиком. Две девочки-близняшки около шести лет о чём-то спорили с тремя мальчишками. Скорее всего спор шёл из-за конфет. Больших, в красной упаковке. Конфет было всего три. А желающих их попробовать больше, чем трое.
- Конечно, есть. Если не будет детей - на деревне можно поставить крест! Но это младшие. Старшие кто в городе поступает в университет, кто на каникулы там остался, кто с родителями на море укатили. Трое парней в лесу сейчас. Вместе с отцами. Не смогли присоединится к нам. Работа ждать не будет. Двое хлопчиков вон, сидят. Уплетают за обе щёки. Вон тот Алексей, вы с ним виделись уже. И Николай.
 
Игнат Романович кивнул на Алексея и сидевшего с ним рядом кучерявого и смуглого рослого парня. Николай приподнял голову и одарил священника оценивающим взглядом. Затем продолжил трапезу.
- Что-то не видел у вас школы.
- Так дети ж уезжают в Архиповку. Там неделю живут. На выходные - домой. А в понедельник, в пять утра - снова в школу. И до следующих выходных тебе привет.
- Алексий, а ты учишься или работаешь? - обратился священник к послушнику.
- Учусь, но на каникулах работаю. Закончу одиннадцатый, а там в духовную семинарию поступать буду.

За весь вечер Отец Дмитрий не притронулся к тарелке. Наталья Васильевна подумала, что у Отца Дмитрия какой-то особый пост. Ничегошеньки нельзя в рот класть. Ни крошечки. Поэтому остаток вечера она с умилением глядела на стойкого священника. Столько соблазнов - а он держится!

- Ну и сила воли! - шепнул на ухо Алексею  Колька, - Быть рядом с такой жратвой и не пожрать?! Я бы на его месте не церемонился. Схавал бы всё, что есть!
- Николай, как тебе не совестно! - сдавленно прошептал Алексей, наклонившись к Кольке, - Это божий человек. Он не такой как все.
- Ага. Видал я попов. - хмыкнул Колька, запихивая в рот кусок сочной курятины в соусе. - На люхях набохные, а в хихни - как вхе.
- Что? Ты прожуй, а потом говори. - Алексей чувствовал, что краснеет. И не потому что Колька говорил о священнике непотребные речи. Нет. Просто он кожей чувствовал взгляд священника. И чувствовал то, что отец Дмитрий среди многоголосого говора пьяных людей слушает именно их с Колькой беседу.   
- Я говорю - на людях набожные, а в жизни - как все. С бабами спят, бухают и деньги загребают!
Алексей порывисто встал из-за стола, задев столешницу. Тарелки жалобно звякнули.
- Что ты такое говоришь?! - сквозь зубы процедил он и, одержимый гневом, вышел вон из дома.
- Вот балбес! - хмыкнул Колька, держа обглоданную куриную ножку. - Правда?
И насмешливо посмотрел на отца Дмитрия.
- Не тебе его судить, сын мой. - ответил священник.
- Я не ваш сын. - отрезал Колька. - Пойду-ка я отолью.
Между тем гости не думали покидать дом. Включили магнитофон. Появились танцующие.

Никто не заметил, как Отец Дмитрий удалился во двор. На улице было спокойно. Вечерние сумерки обнимали каждую былиночку, каждый камешек. Изумрудная листва потускнела, смолкли птицы. Веяло прохладой и сыростью.

Священник посмотрел на небо - первые звёзды обозначились на гаснущем небосводе. Наступала ночь.
- Отец Дмитрий, вы простите Николая. Это он так. Не со зла.
Алексей подошёл к священнослужителю и тоже посмотрел на небо.
- Бог простит. - ответил Дмитрий. - Мы все Его чада. А Он - милостивый Отец, прощающий нам прегрешения наши.
Несколько минут оба молчали. Из дома доносились вопли разгулявшейся толпы. Гремела музыка. Но всё это было как бы в стороне. И не касалось ни Алексея, ни священника.
- Отец Дмитрий, я хочу спросить.
- О чём?
- Это правда, что Бог принёс в жертву своего Сына ради спасения человечества?
- Правда. Так сказано в Святом Писании.
- Я бы не смог. - задумчиво сказал Алексей. - Я не смог бы поступить так.
- Пути Господни неисповедимы. Христос пролил свою кровь за тебя, за меня, за Николая. За каждого живущего на Земле. Он очистил кровью души людей. Во время причастия мы принимаем дары - вино и хлеб. Вино - символ крови Христа, хлеб - символ его плоти. Так мы очищаем свою душу. Становимся причастны святого таинства.
- Кровь и плоть! Кровь пьют вампиры, плоть едят людоеды! - язвительный голос нарушил то необычное состояние, в котором находился Алексей.
- Замолчи! - Алексей схватил Кольку за грудки. Колька был на голову выше Алексея и сильнее его. Он оттолкнул послушника от себя, презрительно посмотрел на священника и зашёл в дом, где царило веселье.
- Как Бог может допускать такое?! - Алексей сжал кулаки.
- Он не допускает. Допускают люди… Каждому даётся испытание. Каждому по вере его... Преступник или благонравный - путь к Богу у всех разный. - Отец Дмитрий говорил спокойно, доброжелательно. Алексей успокоился. 

Шли дни. Священник исправно совершал богослужения, таинство исповеди, причащения и крещения. Жил он у Игната Романовича и занимал две комнаты. В одной спал, а в другой молился.
- Хочу попросить вас не входить ко мне, пока я сам не выйду. Принимать пищу буду у себя. Ем я немного.
Игнат Романович беспрекословно принял требования священника. Он был доволен таким постояльцем.

С собой священник привёз много книг. Некоторые он не открывал совсем, другие читал помногу раз. Игнат Романович однажды попросил дать ему почитать одну из книг.
- Для расширения кругозору. - сказал он. Отец Дмитрий показал ему пару книг. Они были на старославянском.
- Все мои книги на таком языке. Ещё есть на греческом.
- В языках не силён. - вздохнул Игнат Романович.

Почти всё время, свободное от церковных дел, Отец Дмитрий проводил в молитвах. Или помогал хозяину дома наколоть дров, принести воды из колодца. Как-то раз починил забор. Игната Романовича в это время дома не было. Он заночевал у своего фронтового друга в Архиповке. Приехал, а забор как новенький.

Алексей работал в лесу. В его бригаде был отец, Колька со старшим братом Денисом и приезжий мужичёк из Таджикистана.
Валили деревья, рубили сучья. Очищенные стволы собирал погрузчик - агрегат с механической "рукой" -  и укладывал на специальной площадке. Оттуда древесину возили на лесопилку или отправляли в город.
Несколько дней они жили на работе, в маленьком домике. Потом приезжала другая бригада.

С момента появления священника в деревне прошёл почти месяц. Люди полюбили доброго и отзывчивого Отца Дмитрия. Только Колька волком глядел на него.
- Злит он меня. Весь такой из себя положительный. О нём все базарят! Звезда, блин! - то и дело бурчал он.
Вместе с этим в деревне начали происходить какие-то странности. Где-то в середине месяца умер Глеб. Ну, умер и умер. Все и так знали, что его сгубила излишняя любовь к выпивке. Так как лет ему было за семьдесят, то в Архиповке, куда привезли его тело, сказали сразу - людей, старше шестидесяти, не вскрываем. 

Похоронили Глеба, поплакали. И продолжили жить дальше. Через четыре дня новая смерть. Повесился Потапыч. Тихий человек, занимавшийся растениеводством. Его тоже не стали вскрывать. Мол, и так ясно.
На похороны Потапыча прибыли дети и внуки из города. Для них смерть отца и деда была абсолютной загадкой. Никакой предсмертной записки при нём не обнаружили. Просто так это дело решили не оставлять. И подключили к нему участкового. Собственно он и так по долгу службы засвидетельствовал смерть. Однако не видел смысла вести какое-то бы то ни было расследование. Причины для самоубийства у старичка могли быть самые разные. И он ни с кем не делился своими мыслями о суициде.

Своего участкового в Твардовке не было. Он работал на четыре деревни: Твардовку, Архиповку, Зеленушкин Дол и Куромоево. Чаще бывал в Куромоево. Эта деревня ближайшей к городу. Обстановка там была неспокойной.

Твардовка была малонаселённой деревней. Проживало в ней около двух сотен человек. Численность населения зависела от приезжающих и уезжающих студентов, работников по найму и просто отдыхающих. Ведь в нескольких километрах от деревни, в горах, был потрясающий водопад. Туристы из города приезжали до Твардовки автобусом. Дальше они ночевали в деревне и шли к водопаду. Там устанавливали палатки. И в деревню приходили лишь за покупками.

Автобус приезжал дважды в неделю из города. Двое из Твардовки возили деревенских в Архиповку и обратно почти каждый день на личных микроавтобусах. Реже делали рейсы в Зеленушкин Дол.

Твардовка жила как большая семья - дружная и сплочённая. Устраивали общие праздники, гуляния. Помогали друг другу.

Священник отпевал обоих усопших. Не успели завять букеты на свежих могилах, как по деревне прокатился холодящий душу слух - покойный Глеб приходил к своему другу-собутыльнику. Две ночи подряд. Мужики посмеивались, женщины охали да ахали.
- Белочка у Ванька, горячечка. - сказал Колька, когда он и Алексей прибыли в деревню из леса. - Фигня мерещиться. Мне и после двух поллитровок пива хоть бы хны. Да и от водяры так не глючит.
Алексей ничего не смог ответить на это. В призраков он не верил.
Ванёк волновал деревню своими баснями с неделю. Больше не смог. Потому что отдал Богу душу. Умер в постели. Тихо и мирно. Мужичонка был не старый. Под сорок. И вдруг - умер.
- Хороший был наш Ванечка. - вздохнула одна из жительниц Твардовки на поминках. - Безотказный был. Нужно дров наколоть - наколет. Нужно в магазин сбегать - сбегает. Что-то починить - всегда пожалуйста.
- Ага. - сказала другая. - И всего-то за бутылку! А как помочь-то мог!

По непредсказуемому стечению обстоятельств вскрывать Ивана не стали. Патологоанатом заболел. Прислали другого - не доехал. В аварию попал. С переломами и сотрясением загремел в клинику. А тут как на зло морозильник стал отключаться. И тело Ивана Петровича решено было предать земле.
Родни у покойного не было.
- Врачи сказали - сердце остановилось. - печально промолвил Игнат Романович.
- Мда-а. Пошла моровуха.
- Сергей Степанович, что ты говоришь?
- Моровуха. Или моровая. Мы с Алексеем живём тут с тех пор, как в городе погибла моя жена, мать Алексея. Но я не припомню, чтобы так часто умирали. Один за другим. - сказал широкоплечий мужчина, глядя в пустую стопку. Алексей фигурой пошёл явно не в отца. Но Сергей Степанович искренне верил, что работа в лесу закалит мальчишку. В их доме были иконы, по вечерам читали молитвы. Молитвы помогали жить. Желание сына стать священником отец поддерживал. Но не мог допустить, чтобы Алексей рос хлюпиком.

- Андрей, копай. Не останавливайся. - рыжий парень устало вытер пот со лба.
- Копаю. - Андрей вылез из ямы и огляделся. Двенадцать могил за три недели, не считая трёх первых. И вот сегодня смерть опять заглянула в один из дворов Твардовки.
Приехал было в Архиповскую больницу молодой, только-только из медучилища, фельдшер. Не пробыл и недели. Укатил обратно в город. Правда, заставил многих крепко задуматься.
- Как же так, - говорил он в кабинете директора больницы, - я осмотрел два  трупа. И обнаружил на телах странные, размером с булавочную головку ранки. По две штуки на каждом. У одного на локтевом сгибе, у другого - на внутренней стороне бедра. Но почему вы не хотите провести исследования?! Тогда вы бы прекратили череду смертей в Твардовке, раскрыв причины!
Директор предложил фельдшеру самому заняться этим. Однако, фельдшер после двух дней работы вдруг ни с того ни с сего забрал документы и уехал.

Твардовка полнилась слухами и домыслами. Обсуждалось всё: начиная неизвестным вирусом и заканчивая проклятием. В последнее верили больше, чем в вирус.

У Отца Дмитрия кипела работа. Отпевание за отпеванием.
- Почему к нам не приедут из города? - спросил однажды кто-то у участкового.
- Зачем?
- Да разобраться!
- Кому это нужно? Скажут - от старости или от пьянства концы отбросили. И весь разговор.
- А я слышал, что упырь у нас завёлся. - шёпотом сообщил собеседник.
- Кто завёлся?!
- Упырь, вурдулак.
- Ну да. Два вурдалака! Это уже не по моей части. Я упырями не занимаюсь. Я за реальными преступниками охочусь.
- А по чьей это части?
- Обратитесь к Отцу Дмитрию. Он вам посоветует что-нибудь дельное.
На вопрос об упыре священник ответил так:
- Православная церковь допускает существование нечистой силы, но не в таком проявлении. Нечистая сила - это нечистые помыслы и деяния.
Данное утверждение покоя не принесло. А люди между тем умирали.
Собралась группа отважных охотников за упырями. Устроили на кладбище засаду. Только зря. Пока они сторожили могилы, умер ещё один человек - Игнат Романович.

Наконец один активист написал в город бумагу. И в деревню приехала следственная группа. Участкового отчитали за халатное отношение к происходящему. И начали расследование.
Было принято решение об эксгумации нескольких трупов. Пока суд да дело - ушло несколько дней. С разрешения родственников эксгумировали тело Игната Романовича и ещё пары человек. Трупы увезли в город.

Алексей был дома. Очередные выходные. Не мог уснуть. Все эти смерти вызывали состояние тревоги.
- Всё в руках Божьих, - твердил он сам себе. Но сон не приходил.
В какой-то момент у Алексея родилось желание прогуляться по деревне. Он оделся и собрался выйти на улицу.
- Ты далеко? – из зала выглянул отец.
- Не спиться. Пойду на воздух.
- Иди. Только далеко не уходи. И возьми фонарик. – и добавил, - Храни тебя Бог.

На улице было темно и холодно. Конец октября.
Алексей шёл вдоль улицы, глядя на кружок света от фонаря. Вдруг его осенила идея посетить своего друга -  Отца Дмитрия. Он наверное тоже не спит.

Дорога к дому покойного Игната Романовича заняла меньше трёх минут. Родственники покойного разрешили священнику жить в доме и присматривать за его состоянием.

Алексей зашёл во двор и поднялся на крыльцо. Священник ещё не спал. В доме был зажжён свет. Дверь открылась в тот же миг как он подумал притронуться к её ручке.

- Алексей, хорошо, что ты пришёл! Входи!
Священник впустил позднего гостя в дом.
- Я вас не побеспокоил? – Алексей огляделся по сторонам. В доме было прибрано. И даже с претензией на уют. Всё же что-то показалось ему странным. Нет - то, что священник открыл перед ним дверь могло означать лишь одно – он увидел, как Алексей заходит во двор.  Странным было совершенно другое. И Алексей никак не мог понять что именно.

Священник провёл его в зал и усадил в кресло.
- Что привёло тебя ко мне так поздно?
- Думаю, что беспокойство за вас. И все эти загадочные смерти…  - начал Алексей. Отец Дмитрий положил руку ему на плечо.
- Смерть и жизнь – всё в руках Господа Бога нашего. Он даёт жизнь каждой твари земной. Он и забирает. Но главное в этом мире – очищение. Кровь Христова в каждом человеке.
- Я согласен с этим. Но всё же непонятно – что происходит?
- Происходит круговорот жизни и смерти. Кто грешен – очиститься от грехов. И будет иметь по смерти вечное блаженство.
Алексею неожиданно стало не по себе. Он встал и сказал:
- Извините, Отец Дмитрий. Мне нужно идти. Ночь всё таки. Пора спать. И вам отдохнуть нужно.
- Не стоит спешить, Алексей.
Свет в доме потух.
- Отец Дмитрий?
В ответ послышалось сипение. Алексей выхватил из кармана фонарик и луч света ударил в лицо священнику. Или в ТО, что от него осталось.

Тело священнослужителя лежало на полу, превращаясь в густую красно-коричневую жижу. Жижа выползла из одежд священника и потекла к ногам Алексея. Парень запоздало отшатнулся. Красно-коричневая субстанция обхватила его за ступни. Алексей упал в кресло.  Жижа поднималась по ногам всё выше и выше. Укрывала собой тело обездвиженного паренька. Наружу торчала лишь голова и плечи. Алексей закричал. Задёргался и свалился с кресла.

- Помогите!!! – надрывно орал он. Руки были крепко прижаты к телу. От жижы несло неприятным запахом крови.
Внезапно живой монстр отхлынул от Алексея. Парень нащупал на полу фонарик. Луч света упёрся в фигуру покойного Игната Романовича. Рот покойного широко раскрылся, превращаясь в пасть. В этой пасти в верху торчало всего два острых длинных зуба. Тело снова превратилось в жижу и вытянулось наподобие змеиного тела. Осталась лишь голова. Дьявольская змея с человеческой головой! Глаза не выражали абсолютно ничего. Были словно стеклянные.

Длинное упругое туловище змеи опутало парня. Фонарик выпал из рук. Острые зубы впились в шею и Алексей потерял сознание.

Над головой что-то белело. Пахло лекарствами. Над ухом что-то попискивало, гудело.
- Тише, Алёшка. Тише.
Очень знакомый голос. Кто это?
- Лежи спокойно. Ты  под капельницей.
- Ты кто?
- Твой отец.
- У меня был отец?
- О Господи. – обречённо промолвил  знакомый голос и замолчал.
- Не волнуйтесь, он скоро поправится. – другой голос был не знаком. – Юноша, у вас глубокое отравление организма. Плюс большая кровопотеря. Счастливчик.
- Доктор, чем он мог отравиться?
-  В лаборатории над этим работают. Пройдёмте в коридор. Дадим мальчику отдохнуть.
Послышались шаркающие шаги, скрипнула дверь.
Алексей напряг слух. И они решили, что он ничего не услышит?
- Это очень серьёзно? – взволнованно спросил знакомый голос, назвавшийся его отцом.
- Да. Отказали почки. Эндокринную систему настигла та же участь. Желудочно-кишечный тракт… . По неясным причинам он подвергся уничтожению.  – ответил второй голос.
- Как такое может быть? И вы говорите – он скоро поправится?!
- Странное дело. Пока мы не можем объяснить этот феномен. Но у вашего сына в теле появляются новые клетки. Я не говорил вам – нервная система была в том же состоянии, что и почки, когда к нам поступил ваш сын. Но она восстановилась. Необъяснимый случай! И очень интересный! Мы полагаем, что все системы в ближайшее время придут в норму.
- Когда я смогу забрать сына?
- Как только он полностью поправится. Очень необычный больной.
- Чем он отравился?
- Трудно установить. Неизвестное вещество.
Голос отца тяжело вздохнул. Его шаги гулко отзывались в коридоре. Второй голос продолжал что-то говорить. Но было плохо слышно.