Гвозди

Есть душа, есть и надежда
(Татарская пословица)

История, рассказанная мне молодым парнем по имени Хамир, задела меня до глу-бины души, вызвав внутри бурный поток волнительных и пугающих эмоций. Изначально  я отнёсся к этому парню с некоторой долей легкомыслия, но по ходу его повествования мною всё больше и больше стала овладевать смутная тревога, которая, в конце концов, выросла в яркий расплывчатый ужас. Такого окончания небольшой и вроде бы заурядной истории я не ожидал.
Я хочу поделиться с вами этой историей, пересказав её как можно точнее, дабы пе-редать вам весь спектр тех эмоций, которые ощущал Хамир по ходу рассказа. Не могу не заставить себя сдержать свое волнение, которое неминуемо выливается в эти строки. Ду-маю, что любой человек, который знает, что такое мужское братство, и ценит его, не оста-нется равнодушным к описываемых в этой сводке событиям. Ибо это действительно ужасно…

1. Первые симптомы

Для начала, ради более глубокого понимания проблемы, я считаю необходимым коротко рассказать об истории развития это братства, в котором произошли такие ужас-ные события. Иначе некоторые моменты повествования могут оказаться непонятыми.
Их было шестеро: Хамир, Ринат, Рафаил, Хабиб, Джамиль и Юсуф. Впервые они познакомились в деревне, когда каждому было по восемь лет от роду. Рафаил, Хабиб, Джамиль и Юсуф - те парни, о которых можно сказать, что спорт течёт в их крови. Фут-бол, баскетбол, плавание, велогонки – этим список их спортивных увлечений не ограни-чивался. Когда я впервые увидел их на фотографии, а после – вживую, я почему-то сразу вспомнил могучих батыров, о которых любил рассказывать мой дед. Это были среднего роста, крепко сложенные молодые люди. Особо устрашающе выглядел Джамиль, при взгляде на которого сразу бросались в глаза его густые сращенные брови, которым мог позавидовать любой гипнотизёр. Взгляд его пробивал насквозь так, что всякие дурные намерения по отношению к нему  его братьям сразу улетучивались.
Хамир и Ринат не были особо спортивными. Думаю, причина этого кроется в том, что природа «наградила» их, мягко говоря, не очень приятными генетическими заболева-ниями, описывать которые здесь было бы не очень этично. Хамир был высокий, под два метра ростом, худощавого телосложения. Он обладал очень приятным бархатным голосом и правильной грамотной речью, поэтому слушать его было одно удовольствие. Поражали его большие ярко-зелёные глаза, над которыми нависали тяжёлые тёмные полосы бровей. Взгляд его был глубокий и мудрый, как у старика-аксакала. Позже я узнал, что Хамир действительно болен, и что болезнь поставила ему предел жизни до сорока лет.
Хоть в этом братстве и разные интересы, и люди здесь разные, но оно крепко и не-рушимо. Незримый дух связывает их, дух взаимной любви и привязанности. Братство строится на небесах и спускается на землю для воплощения – эта фраза точно характери-зует этот коллектив.
Уже более десятилетия живёт это братство, и более десятилетия всем братьям каза-лось, что они связаны навечно. Но Судьба решила показать иное и показала, что не каж-дый среди этих пацанов искренен. Судьба перевернула жизнь с ног на голову, показала тихие ужасы человеческой души. Показала, что значит асселяция…
В этот солнечный летний день братья договорились собраться в парке аттракцио-нов. На небе ни облачка, приятный теплый ветер обдувал лицо. По дорогам прыгали во-робьи, нервно поворачивая головы в разные стороны, быстро хватали рассыпанные кусочки сухарей и стремительно улетали. Куда улетали, зачем улетали – почему они не оставались здесь, на солнце? Зачем они убегают?
Дворник подметал откуда-то берущуюся листву, складывал её в большой чёрный мешок и уносил к старому контейнеру неподалёку отсюда. Он работал здесь и в прошлом году, сезон за сезоном. Одинокий человек, у него никогда не было напарника – он всё де-лал самостоятельно, было ли это обычное подметание улицы, очищение снега или посып-ка льда мелким гравием. С печальным взглядом он метёт мусор, всеми силами пытаясь очистить улицы от грязи. Но труд его неблагодарный: стоит пройти толпе легкомыслен-ных людей, как дорога мгновенно наполняется всякими обёртками, бутылками и бумаж-ками. И он снова берёт метлу и метёт эту грязь в одну кучу. Он не возмущается, не вор-чит, но покорно выполняет свою работу. И опять встаёт неподалёку, смотрит на чистую дорогу и в его глазах появляются проблески счастья. Но вот очередная толпа, и проклятый цикл повторяется…
Юсуф вновь опоздал. В последнее время он часто задерживался, на пятнадцать, тридцать, сорок минут. Оправдывает свои опоздания он обычно пробками, хотя живёт относительно недалеко. Хотя раньше Юсуф никогда не задерживался: наоборот, он приез-жал задолго до встречи и часто в шутку возмущался, почему все такие медлительные.
Так и в этот раз. Юсуф не особо торопился, хотя опоздал на полчаса. На вопрос «почему?» он небрежно отвечает «потому». Мол, пробки на дорогах, лифты не работают, дома задержали и так далее. Говоря это, он не смотрел на братьев, а отводил взгляд куда-то вглубь леса неподалёку, словно выискивая место, где можно спрятаться. Никто не об-ратил на это внимания, хотя холодное напряжение волной прокатилось по каждому из братьев.
Объяснив внезапный озноб реакцией на солнце, которая часто наблюдается летом, братья пошли развлекаться. Но неприятное ощущение непонимания осталось в душе каж-дого. Хамир стал наблюдать за Юсуфом и заметил за ним некую мягкотелость и вялость. Особенно насторожили его глаза, затуманенные и пустые, словно кукольные. Таких жут-ких глаз Хамир никогда не видел.
День прошёл быстро. Но наблюдаемого обычно чувства удовлетворения не ощу-щалось. Его место заняло чувство опустошения, будто братство подверглось нападению вампиров. Холодно попрощавшись друг с другом, друзья рассыпались к выходам из пар-ка, словно бусины.
Обычно Хамир и Юсуф шли домой вместе – они жили на разных станциях одной ветки метро. Теперь Юсуф быстрым шагом направился в сторону противоположного вы-хода. Вся его вялость мгновенно улетучилась, уступив место необъяснимому возбужде-нию. Наблюдающий за этим Хамир был шокирован до глубины души – он не понимал причину столь резкой перемены в поведении Юсуфа. Возникло вполне объяснимое ощу-щение, будто его просто подменили.
Настроение Хамира стало ещё хуже. Он посмотрел на запад, где кроваво-красное солнце уже заходило за горизонт. Величественная и торжественная темнота охватывала город, обрекая его на необратимый сон. Но Хамиру не хотелось спать. Он сидел на лавоч-ке и смотрел на закат, не моргая. Его сознание оставило тело, погрузившись в мучитель-ные размышления и раскрытие сущности происходящего. От транса его пробудил лишь дворник, подметающий дорогу прямо перед ним.

2. Асселяция

На следующий день Хамир отправился за продуктами в магазин. На улице хоть и было тепло, но по небу ходили тяжёлые облака, похожие на исполинские горы. «Будет дождь» - подумал Хамир, и зашёл в супермаркет.
Когда он, заваленный сумками, вышел из магазина, небо было полностью затянуто облаками, напоминая грязный потолок. Людей было очень много, машин столько же, и все куда-то торопились. В общем, городская жизнь шла своим чередом.
Вдруг Хамир увидел в толпе знакомое лицо. Это был Юсуф; он шёл в компании с каким-то шикарно, даже сказать, по-женски вызывающе одетым парнем в солнечных оч-ках. На нём были одеты огромные солнцезащитные очки, практически полностью закры-вающие скулы. Возникло подозрение, что он от кого-то скрывается или сам по себе скрытный.
Впрочем, второе предположение было мгновенно отброшено. Этот попугай вёл се-бя не то что бы раскрепощено – он всячески показывал свою развязность. Прохожие обо-рачивались в его сторону, и ему это явно нравилось. Выскочка активно жестикулировал, всячески привлекая к себе внимание. Со стороны это выглядело до предела глупо.
Но не сам пингвин поразил Хамира, а поведение Юсуфа. Это уже не тот сдержан-ный и по-мужски ответственный парень, каким он был раньше. Сейчас это был неуклюже пошлый и просто омерзительный тип, заглядывающийся на всех проходящих мимо моло-дых девушек. Он, как и его дружок, пытался привлечь к себе внимание окружающих. И привлекал, причём не только их внимание, но и внимание ответственной за этот участок милиции. Юсуф, всегда ходивший с ровной и гордой осанкой, теперь согнулся и ссуту-лился как знак вопроса, постоянно сплёвывал на землю и шмыгал ногами об асфальт. А когда выскочка совершал ещё какую-то выходку, Юсуф как лошадь ржал над ним и тре-пал его за плечо.
Хамир стоял как вкопанный. Он не замечал, что находится на проезжей части, и что за его спиной скопилась вереница машин. Он отошёл на обочину, пропуская озлоб-ленных водителей вперёд; но ему было всё равно. Хамир не мог поверить своим глазам: Юсуф, гордый сын старинного тюркского рода, воспитанный по всем правилам нравст-венности, имеет связи с каким-то гамбургским петухом, на чьём прикрытом смазливом лице отчётливо читается его гнусность и порочность. Юсуф не стесняется своего поведе-ния, хотя до этого он всегда был вежливым и интеллигентным человеком.
Тем временем заморосил дождь. Окружающая природа погрузилась в какую-то се-рость; даже зелёные кроны деревьев посерели. Запах мокрой дорожной пыли слеплял гла-за. Хамир направился к автобусной стоянке, но споткнулся, чуть не упав со всеми сумка-ми на проезжую часть. Оглядываясь в поисках несносного препятствия, он увидел метлу, обычную уличную метлу, которую по какой-то причине бросил здесь дворник.
Как только Хамир вернулся домой, он позвонил на домашний телефон Юсуфа. К трубке подошла его мать Дания. Хамир подумал, что лучше сейчас всё выяснить у неё, чем у самого Юсуфа.
На том конце раздались радостные возгласы и настойчивые предложения прийти в гости. В деревне Дания была известна своей щедростью и глубокой щедростью даже к незнакомцам. К сожалению, при такой глубине она очень поверхностно разбиралась в людях, что не раз ставило её в трудные жизненные ситуации.
Всё же, закрыв тему прихода в гости и прервав безостановочные хваления в свою сторону, Хамир перешёл к главной цели разговора:
- Дания Магометовна, вы не замечали в последние дни некоторую странность в по-ведении Юсуфа?
- Нет, Хамир, ничего особенного я не замечала, - ответила Дания спокойным голо-сом, - хотя знаешь…
На другом конце трубки повисло кратковременное напряжённое молчание, после которого раздался тихий и явно испуганный, словно выдавливаемый голос Дании Маго-метовны:
- Хамир, Юся стал всё позже и позже приходить домой, причём он стал каким-то…каким-то другим. Он стал менее внимательным к отцу, только со мной ещё разгова-ривает как раньше, мило и спокойно. Порой он приходит ко мне в комнату, бросается ко мне в ноги и плачет…просит прощения…
Такая версия поведения Юсуфа насторожила Хамира и ввела его в недоумение.
- Дания Магометовна, а вы знаете что-нибудь о новом друге Юсуфа, - спросил Ха-мир.
- Ты о Генке? Это наш новый сосед. Он из богатой и воспитанной семьи, и он не производит отталкивающего впечатления. Милый, интеллигентный молодой человек. Юсуф давно с ним общается. А к чему ты это спрашиваешь?
Сказав что-то невнятное, Хамир поспешно попрощался с Данией и положил труб-ку. Разговор с матерью Юсуфа подвёрг его в полнейшее недоумение. «Милость» и «ин-теллигентность» пингвина Гены никак не сочеталась с тем, что видел Хамир у супермар-кета. Значит, он притворялся и нагнетал туман в глаза родителей Юсуфа в каких-то целях. Лицемер – что может быть ужаснее…
А что значит эта сентиментальность Юсуфа по отношению к матери? Угрызения совести? Или попытка одурачить её? Такое поведение никак не характерно ни для старого Юсуфа, ни для нового. Как это объяснить?
Последние дни дали больше вопросов, чем ответов, и эта неопределённость стано-вится просто невыносимой. Юсуфу изменился, Юсуф теряется, Юсуф откалывается…

3. Паника

Через день после разговора с Данией Хамиру позвонил отец Юсуфа Джалил. Его голос дрожал, выдавая сильную тревогу.
- Хамир…Юсуф пропал.
- Как пропал?!
- Приезжай к нам домой. Это не телефонный разговор.
Все подозрения, явные и неявные, сидевшие в душе Хамира до этого, мгновенно пробудились и сконцентрировались в едином страхе за Юсуфа. Больное сердце забилось сильнее, руки затряслись в патологическом треморе. Хамир обзвонил всех братьев и убе-дился, что они знают о происходящем. Всё братство собирается в доме Юсуфа.
Над городом нависла чёрная мохнатая рука неведомого. Она обхватила его со всех сторон, и людям казалось, что это тучи затянули небосвод. Что-то громко треснуло в этой тьме и грохнуло по земле, и на нее, оглушённую, полил неистовый ливень. Дождь имел свой идеал: он стремился стать таким же сильным, как и тот знаменитый Ливень, который потопил всё, кроме ковчега Нуха тысячелетия назад. Мириады капель оглушали землю, раскатистый гром поддерживал их начинание. Всемогущие до этого люди мгновенно потеряли всякое мужество перед лицом неистовой стихии и начали быстро, словно муравьи, разбегаться по укрытиям. По улицам растеклись потоки шипящей от падающих капель воды. Казалось, что в толще ливня вот-вот вырастет гигантский спрут, который сотрёт город с лица земли. Потоки неистово пытались смыть город с лица земли.
Дождь стучался в окна дома Юсуфа. Промокшие до нитки братья покрывались му-рашками от холода, царившего в квартире. Но больше всего всех ужасало та неизвест-ность, в которую…в которую без предупреждения ушёл Юсуф.
Дождь стучался в окна дома Юсуфа, а за дверью в конце коридора раздавались женские вопли и рыдания. Каждый хотел попасть туда, но каждый так же и боялся ока-заться свидетелем чего-то, что может сломить психику обычного человека.
- Она сидит там с утра и никого не пускает, - сказал Джалил, обращая внимание гостей на дверь. Он указал пальцем на дверь, и братья заметили, как его рука содрогалась, от холода или от страха – не имеет сейчас значения.
К какофонии ливневых струй пристроился утробный вой ветра, который мгновенно проник в квартиру и начал своё безумное исследование. Потоки ледяного воздуха охватили стоящих, проникая до самого сердца. А сердце билось, сильно билось.
…а Дьявол стоял и наслаждался…
Рыдания за дверью стихли, стихли удары дождя и вой ветра. Стоящие вздохнули спокойно и смогли пошевелиться. Они не заметили, как прошёл час после прихода брать-ев, хотя им казалось, что они стоят здесь только десять минут.
Дверь в комнату медленно открылась, и оттуда выплыла Дания. Голова её была вжата в плечи, а глаза закрыты. Лицо было бело как снег, темные волосы торчали в разные стороны. В одной ночной рубашке, босиком она направлялась к себе в комнату, что в противоположной стороне коридора. В могильной тишине раздавался её голос – она напевала какую-то песню с очень простым мотивом. Эта была колыбельная.
Остолбеневшие от увиденного братья проводили Данию взглядом до её комнаты. Когда она закрыла за собой дверь, Джалил неуверенно и с какими-то всхлипами напра-вился к ней. А братья остались наедине с ужасной могильной тишиной.
Слышны были стук напольных часов и биение сердец. Это напоминало безумное соревнование на скорость: кто быстрее бьётся – механизм естественный или искусствен-ный? Тук-тук, тик-так, тук-тик, тук-так, тик-тик, так-тук…
…а Дьявол стоял и наслаждался…
Хамир сделал шаг к комнате Юсуфа, откуда только что вышла Дания. Дверь туда была полуоткрыта, на порог падало смутное пятно грязно-белого света. Братья последова-ли за Хамиром, боясь отпускать его одного Туда. Всхлипов не было слышно, даже часы почему-то замолчали: всё как будто умерло.
Хамиру было очень трудно идти. Его ноги словно налились свинцом, он не чувст-вовал их, и лишь страх за брата заставлял его передвигаться. Он подошёл к двери и мед-ленно, со скрипом, открыл её…
Он увидел обычную комнату. Она была такая же, как и всегда: по левую руку стоя-ла кровать, по правую – письменный стол и шкафы. В противоположной стене было окно, через которое комнату освещал грязный тёмный свет неблагополучного дождливого дня. Здесь было холоднее, чем в коридоре – от холода стучали зубы. И атмосфера в этом помещении была совершенно иная, неопределённый гул стоял в ушах.
На полу лежали страницы каких-то книг, тетрадей и откуда-то взявшиеся длинные толстые гвозди с мелкой шляпкой. Гвозди были везде: на полу, на кровати, на столе, некоторые были даже приклеены к стенам. В полумраке комнаты они были иссиня-чёрными, такими же были страницы на полу. Черные полосы покрывали стены и пол. Суеверный страх обхватил каждого при взгляде на эту обстановку. Некоторые страницы были продырявлены гвоздями, некоторые даже прибиты ими к полу. Хабиб заметил в углу молитвенный коврик, изрезанный в клочья. Рядом с его остатками лежал нож, такой же чёрный, как и страницы.
Братья хотели было позвать Джалила, но, вспомнив кошмарный вид Дании, решили не тревожить его. Они не понимали, почему в их комнате так тихо, почему Джалил не утешает жену. Уж лучше в этом доме будут раздаваться голоса, человеческие голоса, чем пожирающая тишина, нарушаемая тихим воем неизвестного происхождения.
Гул в воздухе стал сильнее и перерос в мучительную вибрацию, которая проникала в головной мозг, как червь-аскарида. Началось головокружение, но братья держались вме-сте, пытаясь всеми силами сохранять спокойствие. Внезапно раздался крик кукушки на кухне, который заставил всех подпрыгнуть. Комната наполнилась нервными судорожны-ми всхлипами. Кошмар воплотился в реальность.
Комната закружилась перед глазами, а гвозди как будто поползли по направлению к братьям. И тут раздался колоссальный по громкости треск и ярчайшая вспышка молнии, показавшая всё несовершенство человеческого восприятия, а также причину безумия Да-нии. Ибо то, что казалось чёрным, на самом деле оказалось красным…


;
На этом Хамир закончил описание своего сна. Помимо реального ужаса я испытал восхищение перед великой силой человеческого мозга и всемогущества братской любви. Ведь такой сон говорит только о том, что Хамир действительно беспокоится за своих братьев. Он не хочет, чтобы связи со всякими неизвестными личностями приводили к де-градации и уничтожению личности. Объяснив Хамиру это, я отпустил его…
…а сам задумался. Ведь как часто даже самая крепкая дружба распадается из-за то-го, что один из друзей фактически продаёт, асселирует своего друга, ради какого-то нуля, пустышки, который только и умеет затуманивать глаза. Братство надо подчищать, как делает это дворник, иначе оно засорится и станет невыносимым. Надеюсь, такого ни в моей, ни в вашей жизни не случится никогда.