Муки совести во мне

Дела давно минувших дней мучают с каждым годом всё сильнее. Грехи ни на минуту не отпускают. И с каждой новой победой, они сильнее раздирают душу. А искупить их до последней капли нельзя, запрещено негласным законом.
Он пытался. Но ещё сильнее запутался в своей же доброте, которая уже атрофировалась во зло. Вспоминать тяжело, ведь каждое воспоминание превращается в муку, в заточение.
Тщеславие мутит рассудок, бездействие жертвы, ещё сильнее раздражает, и хочется рвать и метать. Постепенно доходишь до пика, когда остановиться уже невозможно, все твои движения происходят под законом автоматизации. Ты – не ты, тело - не твоё, чужое, но от этого не чуть не сочувствующее, наоборот, наполненное какой-то чужой злобой. Не твоей, а всего мира. Воплощения ужаса в одном человеке, на другого, олицетворяющего невинность.
Замкнутый круг, круг дьявола и жертвы, ангел может лишь спасти, но не помочь в страшном бою.


- Парни, пойдемте, развеемся по ночному город, может, повезёт и немного позабавляемся.
(Все согласны и принимают мою идею ”на УРА”, и мы отправляемся гулять о ночному проспекту, а далее следуем в более тихие улочки.)

- Смотрите, вон парнишка домой бежит. Сейчас оторвёмся.
(Мы догоняем и окружаем его в плотный круг. На улицы не души, только мы и наша жертва.)

- Закурить не найдётся?
(Невинная фраза, с которой начинается всё.)

- Я не курю, извините.
(Парнишка постарался быть максимально вежливым, но в его голосе уже слышались нервные, скованно- обреченные нотки на грядущую боль, которая по сценарию всех ситуаций, должна последовать далее.)

- За что извиняешься, грешки водятся, кошку соседнюю убил топором, чтоб по ночам не орала.
(Я начал просто уже веселиться, на душе было так хорошо, от той ситуации, в которой я находился.)

- Нет, просто …
(В его глазах отражалась теперь уже непосильная обреченность, он понял, что надежда на хороший исход невозможна.)

- Что просто? Просто так, даже мухи не …ся!
(Дикий хохот озарил пустынную улицу.)

- Деньги есть?
(Вторая стадия, развития конфликта, после неё как раз и начинаются боевые действия.)

- Нет, правда, можете проверить, если не верите, только отпустите, пожалуйста, я же вам ничего плохого не сделал. Меня сейчас, мама ждёт, волнуется, переживает, не губите, поставьте себя в моё положение. Хотите, можете даже проверить, что у меня ничего нет, кроме старенького телефона.
(Жалость вызвать у него не получилось, мозг быль затомлен алкоголем, кровь бурлила от переизбытка адреналина, хотелось оторваться по полной катушке, чтобы удовлетворить свою похоть.)

- Мы, что похожи на шестерок, чтобы лазить по твоим карманам. Сейчас, ты нам всё и так, всё покажешь.
(Началось хождение по кругу, такие точные удары, которые причиняли невыносимую боль. Глаза парня наполнились озёрами слёз, но это только сильнее раззадоривало нас. Мы с быстро нарастающей скоростью входили в наслаждение по избиению невиновного.)

- Парни, стоп, - крикнул я, - давайте теперь послушаем его, есть ли у него сейчас деньги.
(Небольшая пауза перед настоящим шоу.)

- Вот только десять рублей, заберите не бейте только, мне очень больно. Не бейте!!!!!!!!!!!
(0на была для него всем, наверное, ему жить на неё как минимум неделю, а  для нас пустословием. Нас было уже не остановить.)

- Значит, ты нам соврал, преднамеренно зажал десятку от нормальных пацанов, которые попросили тебя просто человеческим языком. Падла малолетняя, вот ты, кто.
(Я выхватил из его дрожащей руки десятку, театрально разорвал её на две части, потом на четыре, потом ещё раз, затем смял всё в единый комок и с силой кинул в лицо, нашей жертве.)

- Простите, я больше не буду
(Уже зашёлся в рыданиях парнишка.)

- Отпустите, прошу, умоляю.
(Он сложил руки, как молящийся и опустился на колени.)

- Нет, громко крикнул я.
(И смачно со всей силой пнул его в лицо. От удара он запрокинулся назад и начал захлёбываясь своей же кровью, льющейся неперестающей,  рекой из его разбитых ноздрей. Но мы с удвоенной силой начали его мутузить, так чтобы не одной части тела не было упущено от ударов.)

- Ну, как ты считаешь, ты искупил свой обман перед нами, реальными пацанами, сосунок.
(Мы решили немного передохнуть. А на улице всё было также пустынно, не единого прохожего, никого в округе, кто смог хоть как-нибудь помочь парню, спугнув нас.)

- Да…
(Его  голос разлился еле слышимым эхом,  которое тут же было заглушено нашим хохотом.)

- А мне, кажется, нет, парни, а вы со мной согласны, что он не до конца искупил свой грех.
(Мне все в унисон закивали.)

- Видишь, все говорят, что ты не до конца искупил свой грех. Поэтому давай начинай раздеваться, иначе я прям сейчас порежу тебя своим ножиком. И тогда уж шансов остаться в живых у тебя вообще не будет, а так есть маленький процент. Так что вся твоя никчёмная жизнь в твоих никчёмных ручонках.
(Я достал свой скадной нож и стал угрожающе надвигаться на него, в то время, как он сам, потихоньку передвигался назад на четвереньках от меня, но очень быстро он получил от одного из моих пацанов удар ботинком прямо ему под лопатки. И парень опять оказался в центре круга, размазывая кровь по лицу, он пытался как-то привести себя в порядок, быть может, чтобы, как-то внутренне показать свою надежду на жизнь, на шанс вырваться, хотя бы живым.)

- Как скажите.
(Каким-то потусторонним голосом произнёс парнишка и поднялся на две ноги, преодаляя нереальную боль, которая тут же дала о себе знать. Он начал постепенно раздеваться, каждая снятая вещь, уныло приземлялась возле его ног: куртка, олимпийка, футболка, ботинки, носки, сначала правый, потом левый, порванный штаны и плавки. Он остался совершенно голом, предоставляя нам на обзор, дело наших рук. Да, тело было полностью изуродовано синяками и кровоподтёками, сразу стало ясно, что мы выбили ему несколько костей, так как он еле-еле стоял на двух ногах.)

- Какая красота
(Его вид меня очень возбудил, окровавленное, в ранах и ссадинах, из которых сочилась алая кровь.)

- Ну, что парни, может, справим нужду. А ты, обратился я к парню, ложись на спину, раздвинув при этом руки и ноги в стороны. Мне захотелось воссоздать очень забавную картину, при этом максимально причинив боль каждой клеточки его обожженного ранами тела.
(Мои парни, все по команде расстегнули свои ширинки и вынули наружу свои органы, наполненные литрами пива. И началось по истине зажигательное шоу, со всеми оттуда вытекающими последствиями)

- А-а-а-а….
( Это всё что он мог выудить из своего тела, которое оказалось под мощными, обжигающимися струями мочи, которые были направлены в самые центры ран. Я же целился прямо в лицо. И теперь уже мальчишка захлёбывался не своей кровью, а моей мочой, которая проникала внутрь его. А я получал немыслимое облегчение вдвойне.)

- Парни, пойдёмте, на сегодня хватит. Думаю, мы хорошо провели время. А этот парнишки, указал я пальцем, на него, нас хорошенько позабавлял и я думаю, дадим ему шанс на жизнь.
(И мы пошли довольные собой, веселясь над только что произошедшим с нами приключение. Парня мы оставили в живых, но с тяжелейшей психологической травмой, но в тот момент, я чувствовал себя правителем и властителем человеческой судьбы.)

Теперь же я чувствую себя полным ничтожеством, пустым местом. Но прошлого не вернуть, не изменить того, что уже произошло.
Мучаюсь и продолжаю жить. Ничего не изменить, а искупать пустое дело, хоть и пытаюсь. Человеку, пострадавшему от рук моральных уродов, можно отдать, хоть все деньги мира, но это не поможет, так как душу нельзя залечить.
Может наши действия привели его уже к самоубийству, а может он уже давно доживает свои года в психиатрической болезнью, а может.… Не знаю.… А вдруг он сейчас мстит не в чём неповинным людям, превращая  в свою очередь их жизнь в ад.
На мне лежит крест и мне его нести до скончания своих лет, пока мою душу, Господь не заберет из моего тленного тела.