Боксерская история

       На  улице Энгельса в Москве, что на Бауманской, до сих пор стоит на спуске скромная шатровая церковь, в ней еще при  советской власти размещалось спортивное общество "Спартак". Такое в голову  могло придти только советскому, наполненному природным бескультурьем и хамством, чиновнику, конечно же, партийному, так  как другие  государственных  решений  не принимали. Три самых вонючих вида спорта поселились в божьем храме - бокс, борьба и тяжелая атлетика. Почему вонючих? Да потому, что народ, который этими видами спорта занимается, всегда бешено потеет, а порой от сумасшедших перегрузок  выпускает  из  себя  через  все  отверстия столько  всего,  что хоть противогаз одевай. А какие крики из жилистых, натруженных глоток вырывались там  и  неслись  под  своды церковного купола.

       Я  учился в десятом классе и однажды решил, что мне просто необходимо заняться боксом. К тому времени я  уже  успел  позаниматься и футболом, и баскетболом, в хоккее достиг приличных успехов,  в плавании получил второй мужской разряд, но хотелось чего-то нового.  В профессиональный спорт я не рвался и обычно, как только достигал определенного уровня, познавал технику и приемы в каком-то виде, мне становилось скучно, и я начинал искать себя в чем-то другом. Вот и здесь наступил именно такой период,  потянуло в  бокс. К тому же это стало актуально - девушки, вечерние посиделки, ночные проводы, шпана, выяснения отношений… В  общем, нужен, нужен был бокс.

        Пришел я в секцию бокса со своим школьным, закадычным другом Эдиком. После короткого знакомства с тренером мы получили от него четкое  указание:

        - В раздевалку и в зал.

       Тренер был низок ростом, щупл, сутул, но главная его достопримечательность – это длинный, согнутый серпом,  тонкий  нос.  У  боксера и такой нос!? У меня возникли серьезные сомнения:

        - Эдик, а он вообще-то боксом сам занимался  когда-нибудь? Разве  с  таким  носом  можно быть боксером? С таким носом даже в шахматы неудобно играть, а уж в боксе. Что-то тут не то, может ну его на фиг!?

       Эдик напротив не увидел в этом ничего необычного и  странного:

       -  Откуда  ты  знаешь, может он как раз настолько классный боец,  что никто, ни в одном бою не засадил по его хрустальному носу. А может, он носом их всех и укладывал. А может быть его противники, как увидят нос, начинают хохотать и так расслабляются, что прикончить их не составляет труда.  Вообще все это не имеет никакого значения, он же не дерется здесь, а тренирует. Это совсем другое, я  читал, что где-то баба тренирует футбольную команду. Баба, понял!?

        Доводы Эдика были убедительными, и мы направились в раздевалку. Там переодевался парень необычайно угловатый, длинные руки его заканчивались где-то у колен, черные, семейные, сатиновые  трусы  подчеркивали   колченогость, а прямые костистые плечи с короткой шеей, на которой  пристроилась выстриженная полубоксом  голова, завершали   нелепый портрет. По всему было видно, что этот парень - какой-то деревенский битюг и что здесь он впервые. Мы быстро переоделись и вместе с  несуразным  новичком вышли в зал. Строй спортсменов уже стоял, а перед ним прохаживался тренер и распределял пары. Носатый посмотрел на нас и после короткой паузы скомандовал:

       - Кацкевич - ты в паре вот с этим - и он указал на парня.

       - Шариков, ты вот с ним – тренерская рука указала на меня.

       - Гарик, а ты поработай с ним – взгляд его направился  в сторону  Эдика.   
      
     У этого тренера была такая методика - против новичков  он всегда выставлял мастеров и кандидатов в мастера, которые могли размазать кого угодно, что уж говорить  о  неумехах.  Смысл здесь простой,  в  боксе нужны бойцы, нужны характеры, нужна воля, нужна злость. Если после избиения в первой встрече новичок сломается и не придет на следующую тренировку, значит он и не нужен  в боксе. А вот, если его не испугает убийственный мордобой, то тогда другое дело, тогда будем тренировать, растить, холить и лелеять.

      Кацкевич, Шариков и Гарик – боксеры, все как на подбор - плотные, с покатыми, наполненными мышцами плечами. Кисти  рук  у них  были  уже перебинтованы, и парни всем видом своим показывали, что готовы испытать искренность нашего желания заниматься боксом.

     Одну часть зала занимал борцовский ковер, там же находилась маленькая площадка для штангистов. На второй половине зала тренировались боксеры. По центру у стены располагался  ринг, именно туда тренер и пригласил первую пару – Эдика и Гарика. Эдик не отличался спортивным сложением фигуры, зато его  противник выглядел ладной, ритмичной машиной. Он легко и ловко подпрыгивал на своих тренированных ногах  и короткими,  резкими  движениями рук, заряженными мощной энергией, поражал невидимого противника. В  боксе  это  называется  "бой  с тенью".

     Бой на ринге,  точнее избиение, длилось недолго.  Гарик сразу же обработал Эдика серией ударов в голову и живот, в живот и в голову, и мой бедный друг, осев на канатах, медленно  сполз  на  пол. Нос соединился с верхней губой красным перешейком крови, из правой брови тоже потек тоненький кровавый ручеек. Носатый на ринге остановил бой, что-то сказал Гарику,  тот помог Эдику встать и  вывел его с ринга.

        -  Кацкевич, на ринг - громко прокричал тренер и поманил новичка - угловатого деревенского парня. Тот в перчатках и в семейных трусах выглядел довольно нелепо и смешно, к тому  же  он  очень забавно крутил головой, пытаясь сориентироваться и понять, что это за место и как себя здесь вести. А местом-то этим был ринг.  Кацкевич, напротив, - сжатая пружина, его группировка в стойке академична и красива, с него можно делать рекламные плакаты.

        -  Бокс  - махнул рукой тренер и Кацкевич, упрятав голову за перчатками, двинулся в сторону новичка. Тот стоял с полуопущенными руками, широко расставив ноги, наверное,  считая, что так он  непобедим.  Кацкевич после короткой разведки обрушил  на  новичка  такой  град  ударов,  что, казалось, тот не падает только потому, что Кацкевич держит его на кулаках. Это  было  действительно так, потому что, когда мастер спорта Кацкевич закончил свой урок и опустил руки, бедный парень упал на пол ринга. Носатый изверг подошел к измолоченному новичку, открыл ему веко и обтер его лицо мокрым полотенцем. Полежав немного,  парень  с  трудом встал,  а Кацкевич по принятой здесь рыцарской традиции помог ему сойти с ринга.

        Носатый повернулся в мою сторону  и  артистическим  жестом указал  на ринг. Не могу сказать, что я испытывал большое желание туда идти, увиденное меня придавило,  но я вышел на ринг и  встал  в углу. Тут же, ловко согнувшись под канатами, на ринг выпрыгнул мой спарринг-партнер  Шариков. Все, что я помню о нем - это то, что челюсть у него прямоугольная,  башка квадратная,  туловище треугольное  с широченными  плечами и узким тазом, а глаза - большие и круглые. Впрочем, для впечатляющего портрета достаточно. Как только  прозвучала команда  "Бокс",  этот  дредноут, к тому же и левша,  двинулся на меня, выставив вперед правую руку. Сколько последовало ударов, куда - ничего  не помню,  но моя майка была вся в крови, и безумно болел нос. Как и в предыдущих боях с ринга мне помог сойти мой жестокий учитель.

         В раздевалке мы долго разглядывали друг друга, шок уже  прошел,  все казалось смешным и забавным, особенно собственные рожи. Мы с Эдиком ржали, тыча пальцами на кровоподтеки и ссадины, только  наш коллега -  деревенский увалень все время молчал и, не торопясь, одевался. И по дороге домой мы не  могли  угомониться,  вспоминая подробности.

        -  А ты что, больше не придешь? - спросил я Эдика - Смотри не вздумай. Потому что я-то точно приду, научусь здесь всему и потом тебя проучу, также как Гарик.

        - Я тебя сам отчукаю, как Шариков. Ты с ума сошел? Как это  я не приду? Совсем оборзел, что-ли?

        Что  было  с моими домашними, нет смысла пересказывать, можно и так догадаться. На следующую тренировку мы  явились с заметными  следами  нашего первого урока и, переодевшись,  встали в строй.   
          
        Носатый стоял перед нами и оглядывал всех  справа налево  и  наоборот.  Проводя взглядом по нашим физиям, он не мог скрыть улыбки, но было что-то в его лице одобрительное, показывающее, что он горд за нас. Мы стояли в строю, за спиной у нас  неистово орали борцы, прикладывая друг друга на ковре, и вдруг в зале появился Кацкевич. Под правым глазом у него темнел синяк, левое ухо было заметно опухшим и красным. Он - такой спортивный,  просто  образец боксера, прошел перед строем скромной, даже виноватой походкой и встал на свое место на правом фланге. Нос у нашего тренера стал еще длиннее от  удивления. Он  дал всем указания и распустил  строй, а сам подошел к Кацкевичу. О чем-то они долго говорили, после чего Кацкевич занял место в темном  углу  и начал  бой  с  тенью,  уничтожая невидимого противника, ломая ему нос, ребра, оглушая его боковыми ударами и поднимая вверх мощным аперкотом.

        Их шепот скоро стал известен всем. Кацкевич поведал  носатому,  что  после  предыдущей тренировки, когда он вышел из церкви, его на улице поджидал тот самый деревенский увалень и неожиданно, безо всяких правил руками и ногами измолотил его,  не  дав  опомниться. В общем расквитался.

        В  секцию  я ходил целый год, набираясь боксерского ума разума, и могу присягнуть, что после того случая носатый никогда больше не устраивал таких жестоких избиений новичков.