В Америку

В Америке я очутился в связи с любовью к приключениям и, видимо, этого требовала моя бунтарская натура. Не мог я жить в деревне, когда пошел мне семнадцатый год. У отца семья девять едоков, а земли семь десятин. Я помогал отцу, чем мог. Ходили с ним на заработки к лесопромышленникам, сплавляли лес по реке Неман, да разве там много заработаешь. Отцу платили 35 злотых в день, а мне 15. От отца я слышал, что его двоюродный брат Першай Антон уехал в Америку и там живет хорошо. Это был 1913 год. По западной части России рыскали иностранные вербовщики, искавшие дешевую рабочую силу. Для выезда в Америку решил завербоваться и я. Вербовщик, которого я нашел был настороженный, потому что за границу надо уходить нелегально. В Варшаву мы собрались человек сто. С того берега подплыла лодка. Она двигалась по натянутому канату. Она возила нас на тот берег часа полтора. Была ночь. Темнота, не в глаз уколи. Говорить разрешалось только шепотом. На том берегу шли длинной лентой к утру пришли на какую-то станцию. Провожатый объявил:
-Теперь вы в безопасности!
Послышались свободные вздохи. Нас принял новый проводник, который набил нас в вагон как сельдей в бочку. Многие с грустью смотрели на восток. Одни говорили:
-Прощай Родина!
А некоторые высказывали проклятья  и обещали никогда на нее не возвращаться. Выдержали ли они это? Я думаю, что нет. Я хотя был еще совсем пацаном, но этого не делал. Кто знает, куда забросит судьба. Как я мог слать проклятие Родине, когда у меня там остались отец, мать, брат и сестра. Кроме них осталась любимая девушка Аня. Родители ее были богатыми, а мои бедные. Я не знаю, может вот эти симпатии к Ане тоже были причиной моей поездки в Америку. Хотелось заработать много денег и вернуться домой богатым. Всю ночь везли нас по Европе. Под утро оказались в Гамбурге. Нас ослепило море огней. Такого чуда мы деревенские парни никогда не видели. Все было очень интересно, но из порта нас не выпускали. Днем погрузили в трюм большого океанского парохода и трое суток он качался в океане.
В Нью-Йорк прибыли ночью. Этот город еще больше удивил нас. Все было освещено так, как днем. Спать не хотелось. Трепетно ждали утра. Мозг сверлила мысль, - а вдруг не примут.
Когда взошло солнце, к пароходу подошел катер. Вышли трое гражданских, оглядели нас в шеренге пытливо заглядывая каждому в глаза. На этом осмотр кончился, они сели в катер и уехали. Началась высадка на берег. Выходившие из катера сразу становились в шеренгу. Приемщики еще раз тщательно осмотрели нас и наш скарб. Каждому поставили крест мелом на спине. Потом  к каждому подходил переводчик и записывал адреса знакомых в Америке. Я вспомнил адрес дяди Антона и назвал его переводчику. Он записал и рекомендовал остановиться у него. Как найти адрес дяди, не зная языка? Я попросил переводчика написать адрес дяди на английском языке. Он это сделал. Начались поиски. Я останавливал людей и совал им эту бумажку. По жестам догадался, что ехать надо трамваем под землей. Спустился туда. Кое-как сел. Очень захотелось есть. Вспомнил, что у меня в мешке лежит коробка сардин, купленная в Гамбурге. Достал ее, открыл и стал есть прямо пальцами. Это вызвало у людей необозримое зрелище. Они окружили меня плотным кольцом, что-то говоря между собой. Наконец-то добрался до дома дяди. В дом зайти было невозможно, дверь заперта. Я не знал, что прежде чем зайти, надо позвонить по телефону. Начал громко стучать в дверь, но ее никто не открывал.
Что делать, - думал я. Неужели никого нет дома, не может быть! Опять начал стучать еще громче. Вдруг кто-то схватил меня за шиворот. Я оглянулся. Мужчина повернул меня к себе лицом и что-то спрашивал по-английски. Я объяснил, что хочу, по-белорусски.
- А-а-а, земляк, откуда ты взялся? - улыбаясь спросил он.
Это был сосед дяди Ширковский. Он в 1911 году выехал в Америку и там неплохо обосновался.
-Не стучать надо, а позвонить, - объяснил Ширковский.
 Он подешел к будке и, взяв трубку телефона сказал дяде.
-Антон к тебе приехал племянник, а ты его не пускаешь. Дверь отворилась и дядя удивленно посмотрел на меня. Пригласил вместе с Ширковским в дом. Принял не дурно. За столом они интересовались, как живут родители? Как я добрался до Нью-Йорка, что думаю делать? И задавали другие всякие вопросы. Ширковский налил мне стакан виски. Сперло дыхание, закружилась голова. Я начал рассказывать как ел пальцами сардины в подземке. Все смеялись. Потом жена дяди отвела меня спать на чердак. Там было сухо, но холодно. Через несколько дней Ширковский устроил меня на работу на фабрику “Пальмер”. Которая шила теплые одеяла. Я таскал большую тачку с мусором за 75 центов в день. Работа тяжелая и скучная. Потом меня взяли на станок, платить стали вдвое больше. Жить бы можно, но невыносимо скучная однотонная работа. А дома, стала сильно придираться ко мне фанатичка – жена дяди. К тому же на фабрике вспыхнула забастовка и меня уволили. По совету дяди поехал в Мейраден. Там жил его знакомый Остап, который устроили меня в котельную оружейной фабрики. Эта работа тоже мне скоро надоела. Никакой фантазии. Поехал в Нью-Лондон. Там устроился грузчиком в доке. В свободное время я любовался красавцами-пароходами. Возникла мысль – стать моряком. Очень тяжело мне семнадцатилетнему было таскать большие кули с солью, мукой, цементом. Не выдержал, уволился и уехал в Бричпорт. Кое-как взяли на литейный завод. Работа грязная и однообразная. Это тоже меня не устраивало. Я искал чего-то интересного, а чего, сам не знал. Опять возвратился в Нью-Лондон. Больше меня на работу нигде не брали. И вот бродил я в порту безработный и бездомный. Питался тем, что находил в мусорных ящиках, спал, где придется. Однажды я наблюдал как разгружают большой красивый пароход. Стюарты вынесли целый бак с отходами пищи и опрокинули его в мусорный ящик. Мне очень хотелось есть. Как они ушли, я решил осмотреть, что там. Бросился к ящику и стал в нем рыться. Нашел куски хлеба и остатки консервов в банках. Увлекшись поиском, я не заметил, что стюарты наблюдают за мной и смеются. Потом один из них подошел сзади, взял меня, как котенка, за шиворот и спросил:
-Wer ist du?
Я испугался, не понял, что он спрашивает, лишь быстро заморгал глазами. Он потащил меня к бору парохода, где стояли остальные и быстро стал им что-то говорить. Один из них негр немного владел русским языком. Он перевел мне, что спрашивает немец. Поняв, что от меня хотят, я объяснил Хорсту (так звали негра), что я безработный и бездомный, приехал в Америку из России на заработки. Они о чем-то поговорили между собой. Потом негр сказал:
-Хозяин приглашает тебя на пароход и велел накормить.
Я послушно пошел за негром. Он пригласил меня к себе в каюту. Каюта двухместная, но в ней жил один Хорст. Другой стюарт недавно утонул. Потом пришел хозяин, который больше всех смеялся, и еще раз поинтересовался, кто я. Я рассказал Хорсту все подробно, а он перевел мой рассказ хозяину.
-Может он пойдет к нам рабочим на кухню?
Хорст перевел это мне. Я дал согласие. Меня хорошо накормили. Хорст застелил мне койку у себя в каюте и предложил помыться под душем.
-Какая красота – подумал я. Ведь я не помню, когда я мылся. Когда моешься под душем, испытываешь невиданное удовольствие. Первая ночь на корабле показалась мне минутой. Утром я пошел с Хорстом на кухню. Он заставил меня мыть посуду, застилать столы, выносить отбросы, носить воду, расставлять посуду и делать другую черновую работу. Я усердно выполнял все. Потом он дал мне хороший завтрак. Впервые я ел столько, сколько хотел. Хорст был доволен мной. Он начал учить меня немецкому языку, но с ним мы больше разговаривали по-русски. Это ему было тяжело, но что поделаешь? Надо было как-то общаться. Я спросил его как-то, знает ли он английский язык? Он ответил:
-Знаю, но на нем говорить не хочу. Они – американцы и англичане прославились в мире “спасателями”, а спасают лишь для того, чтобы оставить тебя в дураках. Они заманивают европейцев в Америку, крестят их в свою веру, да так, что всю жизнь будешь помнить. У немцев тоже надо много работать, но у них все же лучше. Знай это парень, тебе повезло!