Завтра летаем

           Лето 1980г, ГСВГ, 73-й Гвардейский ИАП, г. Кетен, я старлей, техник самолета спарки МиГ-23 УБ. Хороший самолетик, вот только летает спарка раза в два больше любого боевого самолета.
       
                Молодые пилоты в полк пришли – спарочка, на класс пилотам сдавать – спарочка, после отпуска в строй ввестись – спарочка, провозные на соответствующий минимум – спарочка, короче востребован был наш с ней труд. Были в даннам моем положении спарочника и плюсы, а именно: теоретически – отпуск летом, и первый кандидат в академию.

                В одну из летных смен обнаружили мы с механиком дефект – течь топлива в районе заправочного узла, но тек не сам узел, что обычно бывает при низком давлении керосина в колонке ЦЗ, а потек патрубок, к которому сам этот узел подсоединен. Нормальный патрубок из АМГ(алюминиево-магниевый сплав), диаметром около 50мм, кривой, с отводом и штуцерком сбоку где-то сантиметров сорок длиной. Горючку слили, а самолет в ТЭЧ, патрубок демонтировали, определили место, где он потерял герметичность, а мня пока в наряд, в ДСЧ (деж. по стоянке части).

                Утром не успел заму по ИАС (самый главный инженер в полку)  доложить, как он говорит:
-Самолет завтра летает. Повязочку снимай, оставишь у дежурного по штабу, бегом в ТЭЧ, бери свой патрубок и давай в Альтес-Лагерь на рембазу, я там договорился, найдешь прапорщика такого-то, он и сделает. Пистолет сдать не успеешь, вертушка за тобой через пять минут, и на тебе талоны в столовую.
-Яволь - овечаю, и через 7 минут уже лечу в вертолете. Прилетели, я с трубой, быренько  на рембазу, пока человека вызвонил, а там и обед.
   
                Около 15-ти часов я уже с заваренной трубой, завернутой в серую бумагу и перевязанной контровкой, на аэродроме. Иду  на вышку , спросить, когда за мной вертолет будет, а диспетчер – нет никого на плане. Дозваниваюсь по дальней до зама по ИАС, а он:
-Ой, епрст! Забыл я про тебя совсем, замотался. Жди, из Шпеленберга через полчаса будет вертолет.

                Известно, где полчаса, там и полтора. Летит, наконец моя вертушка, села. Командир на вышку побежал и орет мне: "Скорей залазь, взлет через три минуты, иначе не выпустят позже, грозы везде находят". Прибежал назад, энергично взлетаем. На меня, правда, пилоты уважительно смотрят – серый дратый сверток на коленях, пистоль на боку, фуражка и роба техническая на голое тело – странно все, однако у них приказ, и не наш зам по ИАС его им давал.

                Пролетели минут двадцать, родной Кетен не принимает, летим на Цербст, там дивизия наша и полк еще один. Вот тут и началось. Скорее по незнанию и по неопытности не понял я сразу отчего пилоты взбледнули, а у летчика-штурмана, в руках линеечка так крупно трясется, что он ее, родимую как надо, к карте приложить не может. Ну потемнело как ночью, ну трясет сильнее, что я в болтанку и ночью не летал? Кричу сквозь шум: »Что случилось?». Посмотрел на меня летчик – штурман, как на врага народа или на идиота и молча показал на указатель радиокомпаса (АРК), а на нем бедненькая стрелочка градусов на 180 влево - вправо, влево - вправо, так и бегает, вроде и я тут проникся серьезностью ситуации.

                Прошло немного совсем времени, посветлело, солнышко стало проглядывать и пошли мы на посадку. Сели в Цербсте, поблагодарил пилотов, а они мне и высказали, мол, из-за тебя нам теперь ночевать здесь, а я что? Мне самому еще к черту на рога добираться.

                Пошел в инженерный отдел дивизии, объяснил ситуацию. Через час приехала за мной машина и к шести часам вечера привез я свою трубу в ТЭЧ. Сдал дежурство, пистоль, поужинал, и пошел посмотреть, что там с самолетом?

                Перед установкой трубу решили испытать, вопросом руководил один прапорщик из ЛИК, инженер, в прошлом работал на авиазаводе. А что: фланец заглушили штатно, в муфтовую часть забили деревянную заглушку, трубу в бочку с отстоем а через штуцер от баллона дали воздух. А ничего: лопнула вся система – заглушка деревянная мимо, полбочки керосина на прапора, контровка старая, ломаная, и какие-то дохлые жуки ему в лицо и за шиворот.

                Смех – то смехом, в самолет должен летать. И не понятно все же, устранили на рембазе дефект или нет?  Короче, установили патрубок на самолет, а он опять течет! Сняли снова и пошли к представителю промышленности на поклон, естественно с фляжкой. Через пол часа выносит он трубу нашу из своей кандейки, какими-то ниточками в поврежденном месте перемотанную, и как медом, каким-то клеем облитую.

-Можно устанавливать-говорит и просит формуляр, где четко пишет, что произведен ремонт патрубка №***, по технологии №***, представитель п\я №*** , расписывается, и прикладывает маленькую печаточку №***. Мы и обалдели.

                Почему сразу не обратились к нему я не знаю, вроде он радист был и не думали мы, что они, промыслы, имели право передавать свои, те или иные, полномочия друг другу и делать друг за друга работу.

                Если честно, был я после всех своих мытарств приятно удивлен. Мы себя считали неплохими спецами, а ведь были и лучше. Однако все случилось, как случилось и было законно. Я со своим с самолетом пошел завтра на полеты, далее при мне спарка пролетала два года, где-то текло, а там нет.

Подмосковье, 2008г.