Рабочий момент

...Съемка намечалась нудная и малозанимательная. Какая-то пресс-конференция. И вообще вся эта «паркетная возня», как называл ее Вадим,  была ему глубоко не по сердцу. Оно, его усталое сердце в прошлом боевого военлета, смертельно тосковало по запахам сгоревшего керосина на раскаленной под солнцем бетонке, скрипу горной пыли на зубах, запаху необозримой казахской степи…
Воля, простор, действие (когда-то он так в шутку расшифровывал, будучи лейтенантом, аббревиатуру ВПД, военно-проездных документов, обычно выдававшихся для бесплатного проезда в отпуск). Это была его обычная стихия, когда, немногословный и степенный, он превращался в подвижного всевидящего сокола, умеющего достигать цели быстро и почти незаметно для окружающих и …самой цели.
Сто восемь необходимых действий в минуту, чтобы подготовить съемку, легкая игра с пудовой камерой плюс чувство вкуса и меры – и мир сможет насладиться редким зрелищем…
…А тут соберется на двух человек пятнадцать камер, плюс вечномешающие фотокоры, давно ждущие пинка в зад и потому мельтешащие перед объективом. Начнут недоросли-корреспонденты задавать наивно-необразованные вопросы, хихикая друг над другом, и выводя из терпения «отсинхроненных» жертв. И так час-другой.
Кстати, сегодня с ним ехал новый корреспондент, Веня. Успели перед выездом лишь именами обменяться. На новичка не похож. Пишет что-то, готовится к работе. Порядок. Остальное поглядим… 
Вениамин сунул блокнот в карман и повернулся к Вадиму:
- Давно здесь работаешь?
«Оценивает, мальчонка» - мелькнуло в голове. Но внешне не выдал своего сарказма.
- Старожил, можно сказать.
И, помолчав, добавил, отвечая на невысказанный вопрос.
- Все сделаем как надо, не переживай.
Корреспондент успокоился и, кивнув, уткнулся в окно. Вадим и сам был немногословен при незнакомых, но с Веней предстояло вместе работать, и потому явный неинтерес того к продолжению общения его несколько удивил. В их работе были такие мелочи, о которых неплохо бы договариваться заранее, и которые говорят о профессионализме больше любых дипломов. Да и вообще, надо бы знать, какой человек рядом, чего ожидать, где прикрыть, если не успеет сообразить, а где и поучиться у него не грех.
- Веня, а ты где раньше работал?
- Да тоже на телевидении, журналистом. И авторские фильмы приходилось делать, и репортажи.
Вадим мысленно уважительно крякнул. Такой молодой, а уже и фильмы авторские есть!
- Интересно, а ты где-то учился режиссуре? Или просто талант?
В его вопросе не прозвучало даже скрытой издевки. Такими вещами Вадик не любил шутить. Веня помолчал секунду, и ответил.
- Я закончил журналистский факультет Академии ФСБ.
Вадим обладал стальной выдержкой, но даже его от неожиданности «пробило» до округленных глаз.  Водитель не стерпел и повернулся на секунду, с любопытством глядя на Вениамина.
Вадим отреагировал быстро, скорее из-за выработанной годами  рефлекторной привычки скрывать сильные эмоции.
- Боец, на дорогу смотри, а не то размажешь нас. Мы-то, еще, может, и выкарабкаемся, а вот за аппаратуру нам в складчину и за год не рассчитаться.
Что-то в ранее произнесенном не сходилось. Вадима в жизни никогда еще не подводила интуиция и наблюдательность. Слишком молод был Веня для того, чтобы вообще попасть в столь серьезное заведение. Да и журналистский факультет в такой Академии?
Хотя, последнее сомнение Вадим тут же отбросил. Вполне нормально иметь такой факультет для госбезопасности любой страны.
- Так ты что, кадровый офицер?
Вениамин мотнул головой и отвернулся к окну, явно пытаясь уйти от дальнейшего разговора.
- Нет, не офицер. Я и в армии не служил.
Разговор явно не клеился. Да и неприятный какой-то осадок начинал ощущаться. Вадиму был хорошо знаком этот привкус. Еще не полной лжи, но уже маленькой неправды.
Да и черт с ним.
Пусть отмалчивается.
Мистер Икс, видите ли.
Вадим закурил, и мысли потекли в другом направлении.
Тут водитель Санька огорошил Вадима вопросом:
- Вадим Алексеевич, а можно как-нибудь перезаписать на диск Ваш фильм о Кавказе? Я тут видел несколько кадров, рассказал ребятам в части.
- И что ребята? – Вадим заинтересовался.
- Да не поверили, представляете? Хочу им показать. Фильм-то военно-учебный…
Вадим ухмыльнулся.
- Небось, головы отрезанные хочешь показать? Не советую увлекаться.
Санька смущенно замолк. Вадим почувствовал, что несколько перегнул.
- Ладно, зайди в архив сегодня, попроси кассету девятьсот пятнадцатую. Перегонишь у инженеров в классе, там и болванки есть. Фильм часовой. Час-то свободный для перегона найдешь?
- Найду! – обрадовано закивал Сашка.
- Но смотри, чтобы нигде не светил эти записи, кроме своего круга. И копировать ни-ни. Учти, что фильм с правами, усек?
- Усек! Слово!
Вениамин внезапно повернулся к Вадиму и с примирительной улыбкой сказал.
- Ты тоже снимаешь фильмы? Это хорошо! А я свой первый фильм снял пять лет назад.
«Не хрен подлизываться. А если бы ни слова о моем фильме не было сказано, ты бы так и изображал из себя орла гамбургского, которому отдавили последнее яйцо? Тоже мне, коллега выискался внезапно. Я первую художественную свою фотографию лично отпечатал этими вот руками, когда твои папа с мамой еще знакомы не были. А сценарий полнометражного фильма с раскадровкой, рисованной собственноручно, начал писать, когда ты в пеленках слюнявые пузыри пускал. Что ж, не успел дописать, служить начал. Отработал десять лет в боевой авиации ВМФ. Бомбил и стрелял. Не мазал, кстати, ни разу. Потом пришли другие сценарии, да служба забирала львиную долю времени. Что ты, сопля зеленушная, вообще видел в своей жизни? А уже губу закусил, точно клюв…»
Умные люди знают, чем отличается воспитанный человек от невоспитанного. Невоспитанный покажет вот такой клюв. А воспитанный сделает вид, что ничего не произошло, будет мило улыбаться, или хотя бы делать вид, что ничего не замечает. Пусть его уличают в недалекости! Придет время и место – он сумеет выстрелить между глаз обидчику первым, когда тот и готов не будет. Потому воспитанные рано или поздно завоюют мир…
Все это пронеслось саркастическим потоком в голове Вадима, вызвав слабую улыбку. Просто из привычки быть вежливым, он попытался поддержать разговор.
- И о чем же был твой фильм?
Вадиму представились ватаги «обдолбанных» двенадцатилетних бепризорных детишек, запивающих кока-колой очередную порцию водяры, и с цигаркой в зубах рассуждающих в кадре о преимуществах либерализма перед «проклятым социализмом», который терроризировал их юные души обязательной учебой в школе и «невозможностью быть свободным». Пожалуй, Вениамин и сам был из такой породы «свободных». Просто об этом Вадиму все отчетливее говорила интуиция.
- Приезжала международная комиссия из Европы, и в Подмосковье раскапывали массовые захоронения польских военнопленных, расстрелянных во времена репрессий. Там было более шести тысяч трупов. Вот это я и снимал...
Вадим потер виски, пытаясь избавиться от назойливых молоточков, внезапно зацокавших в височных жилах.
- А где можно увидеть этот фильм? Ну, он выходил где-нибудь на каналах? И, если не сложно, как называется ближайший населенный пункт у захоронения. Какой это район Московской области? Просто я впервые слышу о подобной сенсации.
Вадим задавал вопросы не торопясь, с каждым разом удлиняя паузу для возможного ответа. Но в ответ слышал только какие-то невразумительные слова.
- …Послушай, ты назвал себя журналистом. Так, будь добр, ответь мне грамотно на несколько вопросов, как журналист, коим ты себя так горделиво охарактеризовал. Я так понял, что место действия ты не помнишь. Что весьма странно, раз ты заявляешь, будто снимал этот фильм сам, то есть выезжал на место. Ладно, пропускаем. У меня пара контузий за жизнь, я тоже порой не могу вспомнить некоторых женских имен. Хотя старше тебя вдвое и мне это позволительно было бы даже без контузии. Но вот место встречи, как сказано у Вайнеров, изменить нельзя. Не знаешь братьев Вайнеров? Ты же Академию ФСБ закончил, Вениамин! Или, быть может, опять забыл, и заведение называлось как-то иначе? Ладно, проехали…
…Итак, вопрос первый. Почему нет громкого политического шума в мире о такой чудовищной находке? О смоленской Катыни визжат геббельсовцы и их преемники с сорок третьего года. Слышал и даже вникал. Не убедили. А тут – такое! В Подмосковье! Массовые могилы!..
Веня молчал. Глаза его затравленно смотрели в проплывающие за окном лица.
- Вопрос второй. На логику. Какой смысл везти пленных польских офицеров поближе к местам обитания мирного населения? В места пионерлагерей, дачников, грибников и туристов? Тебе не кажется, что для подобных захоронений есть много мест гораздо безлюдней? Особенно в России. А по твоей логике, их привезли чуть ли не в столицу. Ты наших предков пытаешься обвинить, похоже, не столько в кровожадности, сколько в явном имбецилизме. А это уже оскорбление.
Веня замотал головой, но не произнес ни слова.
- Хорошо, третий вопрос. Что это за поляки, образца какого года на них была форма, какие документы при них? Ты же ведь фильм снимал, значит, был в курсе всех мелочей.
Глаза Вениамина вдруг вспыхнули торжествующе.
- Я вспомнил! Это были, в основном, польские полицейские! Вот!..
«Что, съел? Попробуй теперь, подлови меня!» - выражало лицо Вени.
Вадим зашелся в смехе.
- То есть ты хочешь сказать, что красноармейцы собрали всех копов Польши, привезли к себе в столицу, и закопали? Да ты хоть представляешь, сколько полицейских вообще было в те времена в Польше? Почитай, обескровили минимум полстраны. Ты несешь эту чушь и претендуешь на звание военкора?!..
…Съемка прошла тривиально. Только Вениамин держался на дистанции от Вадима и старался даже не глядеть в его сторону.
«Вот и славно! Не будет впаривать бакланий клекот» - лениво думалось Вадиму. Хотя после происшедшего настроение было паскудным.
 
...Через месяц Вениамин Невменяйлов, выпускник одного из периферийных институтов культуры, стал ведущим журналистом военного телеканала...