Гуминос - часть 2. Чистилище

 
                ГУМИНОС - Философская сказка.



                Часть 2 - ЧИСТИЛИЩЕ






                Скажи мне, кто ты, человек,
                С дней сотворенья мирозданья?
                Быть может малое дитя,
                Едва принявшее сознанье?
                Ты волен выбирать свой путь.
                Так значит взрослый ты...? Забудь!
                Стоишь пред Ангельским порогом.
                Не возомнил ли себя Богом?

               
               
     Мир изменился вокруг Данина!
     Солнечные лучи стали ласковей, небо - синее, даже речка, громыхавшая своими порогами, теперь весело журчала, перекатываясь по камням. Как мало, оказывается, нужно человеку, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливым.
     Данин сидел за столом в библиотеке  Его, не моргающий взгляд задумчиво глядел сквозь Эоллу, стоявшую возле мольберта. Она вплотную занялась картиной, изображающей Землю из космоса, и была настолько увлечена, что Данин не решался её беспокоить. Наконец он не выдержал:
     - Когда же появиться твой отец?
     - Да, да, - рассеянно ответила Эолла, явно не слыша, о чём её спрашивают.

     - Когда же появиться твой отец?
     - Да, да, - рассеянно ответила Эолла, явно не слыша, о чём её спрашивают.
     - Наконец-то! - невольно вырвалось у Фёдора, когда он увидел входящего в дверь Гуминоса в сопровождении своих спутников.
     - Здравствуйте, Фёдор Арсеньевич! - поздоровался он, ещё издали протягивая руку.
     - Всем здравствуйте! - весело ответил на приветствие Данин, поднимаясь на встречу.
     Спутники Гуминоса слегка наклонили головы в знак приветствия и молчаливо замерли у двери.
     - Я извиняюсь за долгое отсутствие. У меня было много работы. Услышал, что Вы нуждаетесь во мне. И вот я здесь.
     - Услышали?! - удивился Фёдор.
     - Чтобы почувствовать, что кто-то нуждается в тебе, не нужны уши, достаточно того, что чувствует оно..., - Гуминос величественно приложил руку к сердцу.
     - Скажите, а почему постоянно молчат Ваши спутники? - спросил Данин.
     - Видите ли, голос человека также индивидуален, как и его внешность. Он выражает его духовную сущность. А они разговаривают только с Создателем, воплощая его волю и всегда знают: что было, есть и будет. Молчание - признак совершенства.
     - Значит, они не люди? - почему-то огорчился Данин.
     - Считайте, как хотите, но они мои лучшие помощники и делают только то, что должны делать, никогда не ошибаясь в своих поступках, - ответил Гуминос. - Одного зовут Сид, другого Энт. Только они могут провести человека сквозь двери и вывести его обратно. Сид отвечает за вход, а Энт за выход. Что поделаешь, как Вы выразились - "золотая" клетка.
     - Я уже так не думаю, - смутился Данин.
     - Что ж, очень хорошо, если Вы так не думаете. А словами не всё можно выразить. Как пересказать, что такое Любовь? Разве можно элементарным словарным запасом до конца выразить чувства людей? А разговаривать могут и камни, и деревья, и даже цветы. Жимолость, например, говорит - вечно твоя, колокольчик - храню тебе верность, флокс - сгораю от дюбви, незабудка - помни обо мне, а роза - думаю сами догадаетесь...
     В руках Гуминоса каким-то невероятным образом появились две розы. Одну из них он протянул Фёдору, другую отдал Эолле.
     - Но...! По-моему, Вы хотели спросить меня о чём-то другом?
     - Ах, да...! - заторопился Данин, боясь потерять мысль. - Почему разные религии говорят об одном и том же, а вот Бог называется у всех по-разному. Если Бог один, значит и имя у него должно быть одно. Разве не так?
     - Видите ли, Фёдор Арсеньевич, дело в том, что все религиозные доктрины записаны людьми. Они их записали так , как понимали сами. А Бог - он Создатель, а не писатель. Совсем не страшно, что люди называют Бога разными именами. Страшнее то, что, прикрываясь именем своего Бога, они убивают друг друга. На Востоке есть такая мудрость: "У Всевышнего девяносто девять имён, но только верблюд знает сотое".
     - Но почему только верблюд знает сотое? - наивно спросил Фёдор.
     Гуминос сделал многозначительную паузу, внимательно посмотрел в глаза Данина, улыбнулся и, неожиданно рассмеявшись, сказал:
     - Наверное, потому, что он не знает девяносто девять остальных.
     - Бог ты мой! - Данин хлопнул себя руками по коленям. - Опять я сказал какую-то чушь.
     - Ну, что Вы. Просто мудрые слова не всегда понимаются буквально. А философию мудрости нужно уметь читать между строк. Если её изучает человек, ищущий истину, она откроет ему много своих тайн.
     Гуминос взял с полки старинный фолиант и, протянув его Данину, сказал:
     - Вот, возьмите хотя бы Библию и откройте в конце Евангелия на "Откровении Святого Иоанна". Читайте то место, что выбрали Ваши глаза.
     Данин, трясущимися от волнения руками, открыл книгу, бегая глазами по строкам.
     - Ну, что Вы там видите? - требовательно спросил Гуминос.
     - Тут, написано, что появилась какая-то саранча.
     - Я спросил, что Вы видите, а не что написано!
     Немного запинаясь, Фёдор прочёл: "На ней были брони, как брони железные, а шум от  крыльев её - как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну; у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах тех были жала; власть её была вредить людям..."
     - Достаточно! - остановил его Гуминос. - Что Вы видите?
     - Я не уверен, но мне, кажется, что описываются боевые вертолёты, - ответил Данин, вопрошающе взглянув на Гуминоса.
     - Ну что же, хорошо, Вы поняли это так. Другие могут понять по-другому, третьи - вообще ничего не поймут. Но никто из вас не может точно знать, что именно видел сам Иоанн. Да и он сам, наверняка, не смог бы обьяснить видения будущего. Слишком прост тогда был его мир. А теперь давайте, Фёдор Арсеньевич, я прочту Вам сам.
     Гуминос наклонился над Библией:
     - Так...! Прочту хотя бы вот здесь: "... И вострубил третий ангел, и упала с востока звезда. Имя сей звезде полынь; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому, что они стали горьки..."
     - Здесь точно описывается какая-то катастрофа на Земле! - догадался Данин.
     - Совершенно верно, Фёдор Арсеньевич. Дело в том, что траву полынь в Белоруссии называют чернобылью. Люди всё ждут Апокалипсиса - конца света, а уже протрубил третий Ангел. Зачем его ждать, когда он уже наступил. Всего должно быть семь трубных звуков. Три уже было. А может больше...?
     - Я не знаю, - пожал плечами Данин.
     Собеседники замолчали, каждый думал о своём.
     - Скажите, - прервал молчание Данин, - что означают эти цифры?
     Данин подошёл к Гуминосу, взял в руки библию и, найдя нужное место, прочёл: "Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его 666".
     - Я же говорил, что мудрость не бывает, буквальна, - ответил Гуминос, - к тому же сочтет тот, кто имеет ум.
     - Я не считаю себя глупым, - твёрдо сказал Данин, - но понять не могу.
     - И я Вас не считаю не умным человеком, - поправил его Гуминос. - Здесь просто нужны некоторые знания. Дело в том, что человек состоит из семи тел. Седьмая часть, то, что вдохнул в него Бог. Живёт человек в трёхмерном пространстве. Получается, что число его в трёх мирах - на каждый по семь, то есть -  7, 7 и 7 или 777. Отсутствие же духовного составляющего и приводит к тем цифрам, о которых Вы прочитали. Такую цифру имеют животные - звери. У них отсутствует человеческая Душа.
     - И много людей со звериной цифрой живёт на Земле? - спросил Данин.
     - Хватает, Фёдор Арсеньевич, даже больше, чем Вы можете себе представить, - лукаво ответил Гуминос, прищурив глаза. - Ведь есть же у вас такое выражение - "бездушный человек". Или когда в сердцах восклицают: "У тебя совсем нет сердца!" Заметьте, Данин, Человеческого сердца.
     - Что-то мне стало как-то тошно на душе, - пробубнил Фёдор.
     - Вот видите, значит, у Вас есть Душа, - сделал заключение Гуминос.
     - Скажите, Вы обладаете такими обширными знаниями, что складывается впечатление, что Вы прожили не одну сотню лет? спросил Данин.
     - А Вы думаете, что человек не может прожить так долго? - Гуминос взглянул в глаза Фёдора.
     - Человек нет!
     - Адам прожил 930 лет, Иаред - 962 года, Мафусаил - 969 лет. И сказал Господь :"Не вечно духу моему быть принебрегаемым человеками; потому, что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет..." Как видите, человек пренебрежением к Богу сам укоротил дни своей жизни. С тех пор ни один человек на Земле не прожил больше ста двадцати лет.
     - Но я где-то читал, что один житель высокогорья прожил больше, если мне не изменяет память..., - Данин задумался.
     - Никогда не верьте тому, в чём не убедитесь сами, - прервал его размышления Гуминос, - хотя даже твёрдое убеждение не всегда является истиной.
     Данин изумлённо смотрел на Гуминоса и не знал, что сказать. Он обернулся к Эолле и увидел её умоляющий взгляд на отца.
     - Ну, всё, всё! Перестану мучить твоего Фёдора, только есть одно маленькое но! Мне придётся забрать его с собой! Фёдор Арсеньевич, мне нужна ваша помощь.
     - Конечно, с удовольствием, - обрадовался Фёдор и вопрошающе посмотрел на Эоллу.
     Она слегка прикрыла веки глаз и молча, кивнула головой.
     - Как я вижу, здесь уже руковожу не я, а моя дочь, - лукаво подметил Гуминос. - Или мне это показалось?
     Девушка, смутившись, отвернулась. Данин развел в стороны руками и улыбнулся.




                II



    
     Они впервые шли вместе: Гуминос, Фёдор, Энт и Сид.
     Данин никак не мог понять, что его беспокоит. Они шли по тому же тоннелю, по которому он хотел выбежать "на свободу". Те же стены, та же каменная кладка, но теперь в конце тоннеля горел яркий свет.
     - Не может быть - воскликнул Данин, осознав, что круглый проход стал прямым.
     - Что не может быть? - переспросил Гуминос.
     - Круг вытянулся в прямую линию! - возбуждённо проговорил Данин.
     - О...! Друг мой! Человеческая душа иногда всю жизнь блуждает по кругу так и не найдя своей прямой дороги, -  философски заключил Гуминос.
     В глаза брызнул яркий дневной свет. Они оказались у подножья скалы, о стены которой с шумом разбивалась морская вода. Небольшой, но красивый коттедж, вплотную располагался к её крутому склону. На вершину скалы вели ступеньки, вырубленные в камне, огороженные с двух сторон мраморными перилами. Возле первой ступеньки лестницы стоял толстый мужчина в одних купальных плавках. Его огромный живот нависал над тоненькими кривыми ножками, которые, похоже, еле выдерживали тяжёлую верхнюю массу. Жиденькие сальные волосенки его головы были зачесаны сзади на лоб, прикрывая лысину. Маленькие, узкие глаза, потерявшие цвет, насмешливо смотрели на мужчину в строгом костюме с галстуком, понуро стоявшим перед ним с опущенной головой. За толстяком стояли два огромных телохранителя с мёртвым выражением на лицах. Красивая темноволосая девушка в купальнике-мини, который, в сущности, и назвать так было нельзя, тянула обеими руками толстяка за плечи.
     - Ну, пойдём же папик, - жеманно выгибаясь, плаксиво говорила она, надувая в лживой обиде губки.
     - Помолчи, - отмахнулся от неё толстяк, как от назойливой мухи.
     Невероятно, но он каким-то образом умудрялся смотреть сверху вниз на своего более высокого собеседника.
     - Так говоришь ещё немного подождать? - донёсся до Данина его скрипучий голос. - А ты помнишь, сколько ты мне уже должен, не считая проценты?
     - Вы же знаете у меня семья, а я работаю только на Ваши проценты. Подождите ещё месяц, и я соберу деньги, - тихо произнёс мужчина, нервно поправляя галстук.
     - Я, на своих, не наживаюсь! - величественно сказал толстяк, подняв в верх указательный палец правой руки. - Хорошо я подожду, но ты должен кое-что для меня сделать.
     - Конечно, конечно! Всё, что захотите, -  затараторил мужчина.
     - Значит всё, что захочу...? - переспросил толстяк. - Тогда становись на колени.
     Мужчина рассеянно развёл руками, бормоча что-то нечленораздельное.
     - Ну?! - требовательно приказал толстяк.
     Мужчина опустил голову ещё ниже и рухнул на колени.
     - Вот так бы сразу! - засмеялся толстяк и фамильярно похлопал его по щеке. - Но ты знаешь, я передумал!
     Толстяк отвернулся то собеседника и сплюнул в сторону.
      - А вот теперь пойдём! - скомандовал он девушке и ущипнул её за мягкое место, от чего та с визгом подпрыгнула.
     - Кто это? - спросил Данин у Гуминоса.
     - Он...? Он - крупный бизнесмен.
     - Сволочь он! Вот кто! - вырвалось у Фёдора.
     Он в несколько шагов-прыжков подбежал к толстяку и с силой выбросил в перёд кулак правой руки, целясь толстяку в челюсть. Кулак прошёл сквозь голову бизнесмена, не причинив ему  никакого вреда. Данин обернулся и вопросительно взглянул на Гуминоса. Тот, молча покачал головой.
     Толстяк тем временем стал подниматься с девушкой по каменным ступенькам на вершину скалы. Только теперь Данин заметил, что бизнесмен был абсолютно пьян. Он не шёл, а полз на четвереньках вверх, щипая спутницу за голые ноги. Дама игриво смеялась, ударяя ладошками по его пухлым рукам.
     Толстяк выполз на вершину скалы, и некоторое время продолжал стоять, на четвереньках, тяжело дыша.
     - Что?! Папик устал? Папик стал совсем стареньким и не может больше ухаживать за девушками? - подначивала его спутница.
     - Кто?! Я не могу?! - прохрипел толстяк и резко вскочил на свои тоненькие ноги.
     Он сделал выпад в сторону девушки и облапил её руками. Они стояли на самом краю скалы - маленький неуклюжий мужчина и стройная черноволосая красавица. Толстяк стоял, уткнувшись лицом в её пышную грудь, и тяжело дышал.
     В лучах Солнца их силуэт казался единым существом, соединённым судьбою на века.
     - Великолепная скульптура пошлости! - крикнул Фёдор Гуминосу в шуме морского прибоя, указывая рукой на "сладкую" парочку.
     Похоже, девушка задела своими глупыми словами кавалера за самое живое и он никак не мог успокоиться.
     - Значит, я ничего не могу? - повторял он. - Да, я могу всё! Я могу всё на светё! Я...!
     Толстяк на одно мгновенье оторвался от спутницы, взмахнув руками, показывая своё всемогущество, но, потеряв равновесие, стал падать. В последний момент его рука, ища опоры, мертвой хваткой уцепилась за кисть девушки, и они вместе сорвались со скалы вниз к бушующим морским волнам...
     Две огромные птицы, пролетев над Даниным, подхватили падающих, застыли на миг и растворились в воздухе.
     Данин обернулся. Мужчина в костюме так и остался стоять на коленях, подняв вверх голову. В его расширенных от страха глазах, застыл ужас. Охранники, бросившиеся на помощь шефу, замерли в нелепых позах. Время остановилось...
     Фёдор подошёл к Гуминосу.
     - Что это были за птицы! - озадаченно поинтересовался он.
     - Всё случилось так быстро, что Вы не успели рассмотреть Энта с Сидом и приняли их развивающиеся плащи за крылья птиц.
     - Разве они умеют летать? - удивился Данин.
     - А Вы не знали? - улыбнулся Гуминос.
     - Откуда же я мог знать?! - откровенно ответил Фёдор.
     - Ну, ничего. Даже сын Дедала не знал, что для того, чтобы латать, не нужно конструировать крылья, - философски заключил Гуминос.
     - Если бы Икар всё это увидел собственными глазами, то от шока полетел бы и без них, - заметил с иронией Данин и засмеялся.
     - А Вы не хотите попробовать? - спросил Гуминос.
     - Нет, - подумав, ответил Фёдор. - Боюсь, меня постигнет участь этой пары. Как говорится:"Рождённый ползать - летать не может".
     - А как же тогда некоторые насекомые? Они ползают по земле и летают в воздухе.
     - То насекомые, а я - человек.
     - Но Вы, же сами заговорили об Икаре, - Гуминос внимательно посмотрел на Фёдора.
     - Это же легенда, - смутившись, ответил Данин.
     Легенды не возникают на пустом месте, Фёдор Арсеньевич. Ну, да ладно, оставим это. Теперь нам нужно побывать в другом месте и попробовать остановить другое мгновенье.






                III




   Они вошли в тоннель и сразу же оказались на обочине шоссе какого-то провинциального городка. По обеим сторонам дороги собралось огромное количество людей. Милиция, выстроившись в шеренгу, пыталась оттеснить любопытных подальше от края проезжей части.
     - Встречают кого-то? - спросил Данин.
     - Видного политика, - ответил Гуминос, - которого очень скоро станет не видно для простых людей.
     - Почему не видно? - поинтересовался Фёдор.
     - Слишком высоко он для них парит. Маленькая птичка, порхая, не видит ястреба. Слишком большая разница в высоте полёта. Да и не нужен он ей. Скорее всего, она ему нужна. Ястребу нужна пища, чтобы выжить. "Пища" политика - голоса на выборах. Видите, Фёдор Арсеньевич, сколько собралось неразумных птах. Без маленьких птичек большие дела не делаются.
     На шоссе появился кортеж машин. Он на большой скорости проносился мимо возбуждённой и, кричащей приветствие, толпы. Уже проехали первые машины сопровождения, когда на дорогу выскочил ребёнок, проскользнувший неведомо как под крепко сомкнутыми локтями милиционеров, стоявших в оцеплении.
     Малыш остановился посередине шоссе и махал, зажатым в маленькой руке, флажком, подражая взрослым. Дорога в этом месте делала крутой поворот, поэтому водитель машины "главного дяди" увидел малыша, слишком поздно. Противно завизжали тормоза.
     - Ах...!? - взорвал воздух единый возглас толпы.
     В одну секунду оказавшийся рядом с малышом Энт поднял его в воздух и поставил на обочину. Водитель, запоздалым движением, повернул руль в сторону и послушный иностранный агрегат, едва не задев любопытных, врезался в осветительный фонарный столб. Протяжно и безостановочно загудел сигнал машины.
     Растолкав оцепеневших милиционеров, к малышу подбежала нерадивая мамаша и, подняв его на руки, крепко прижала к своей груди.
     - Видели, видели?! - разрезал воздух визгливый голос. - Его как будто кто-то поднял в воздух и перенёс через дорогу!
     - Тут без Божьей помощи не обошлось, - прошептала старушка и перекрестилась. - Господи, Иисусе Христе, Сын Божий, спаси, сохрани и помилуй нас грешных.
     - Его просто отбросило на обочину порывом воздуха от машины. Водитель -  профессионал, действовал чётко по инструкции, как учили. И нечего здесь ахинею нести! - поставил точку над "и" какой-то высокий милицейский чин.
     Звуковой сигнал продолжал заунывно гудеть.
     Данин посмотрел на изуродованную иномарку. К ней бежали люди из машин сопровождения. Ещё миг и возле неё появился Сид. Одним движениём он вытащил с заднего сиденья политика и исчез вместе с ним.
     Картинка окружающего мира застыла, как на фотографии.
     - Успел...! Через мгновение машина должна будет взорваться, - услышал за спиной голос Гуминоса Фёдор.
     - А как же водитель? - спросил Фёдор.
     - С испокон веков маленькие люди, прислуживая своим большим господам, разделяли их судьбу: взлёты, падения и, к сожалению, смерть, - грустно сказал Гуминос. - Пойдемте, нас ждут не менее важные дела.



                IV


        В этот раз тоннель открыл перед ними совсем другую картину...
     Прямо в лицо Данина смотрел ствол станкового пулемёта, просунутый в щель между бетонными блоками, почти полностью перегородившими проезжую дорогу. Оставшуюся часть дороги закрывал корявый шлагбаум, сваренный из кривых металлических труб. На нем на ржавой проволоке была прикручена табличка с надписью по-русски: "Блокпост. Проезд без остановки запрещён!"
     Возле шлагбаума стояли два дюжих спеца с автоматами. Они явно скучали от безделья.
     - И кто это придумал спецов в охранники снарядить, - зевая, сказал один из них, - да ещё сынка вместо вещмешка подвесили.
     - Говорят, что-то серьёзное затевается. Вот и поставили новый блокпост, - сказал другой. - Эй, воин! Бросай свой ненаглядный пулемёт и принеси-ка нам водицы. А то в горле от этой жары пересохло.
     Из-за бетонных плит вышел совсем юный солдатик с большой железной кружкой в руке.
     - Смотри, к нам, кажется гости? - сказал спец сослуживцу. - Давай, сынок, дуй на пост. - Махнул он рукой солдату. И не забывай, если на посту есть посторонние, держи палец на спусковом крючке.
     К блокпосту подъехал видавший виды, ржавый жигулёнок, набитый как килька в банке людьми.
     Один из спецназовцев остался стоять на месте, направив ствол автомата в лобовое стекло машины, другой подошёл к открытому стеклу со стороны водителя.
     - Куда едем? - спросил он, профессиональным взглядом оценивая пассажиров.
     - У брата сын родился! - ответил водитель, - барашка зарезал - гулять будем.
     - Странно!? - удивился спец. - По вашим законам брат барашка резать должен. Странно... А где барашек?
     - Как где в багажнике. Видишь, места совсем нет.
     - Тогда выходи, открывай багажник, посмотрим какой там у тебя барашек. А то на прошлой неделе ваши такого барашка везли, что полпосёлка на воздух поднять можно.
     - Э...э! Какие наши? - сделал удивлённое лицо водитель. - Мы так не делаем. Мы гулять едем. Говорю, сын у брата родился.
     - Ну-ну. Все вы тут братья. Как начнёшь расспрашивать, такое ощущение, что все от одной матери родились, - недовольно заворчал спец. - Давай, давай, открывай!
     Спец дулом автомата показал своему товарищу, чтобы тот повнимательней контролировал цель.
     - Что не открывается? - спросил спец у возившегося с замком багажника водителя жигулёнка.
     - Нет. Машина совсем старая.
     - Так я тебе сейчас помогу. Эй, воин, принеси-ка фомочку. А друзья твои пусть пока выйдут из машины и проветрятся. Заодно у них документы проверим, - сказал спец, снимая с плеча автомат.
     Не успел он перехватить оружие в руку, как почти одновременно раздались две автоматные очереди: одна из полуоткрытой двери водителя, другая через лобовое стекло автомашины. Зазвенели падающие осколки стекла, осыпаясь на дорогу. Два друга упали почти одновременно. Кровь, не стесняясь, увеличивающимися пятнами, растекалась по асфальту, оставляя затейливый красный узор смерти.
     Молодой солдатик, выбежавший из бетонного укрытия с металлическим прутом - замер, ещё не до конца осознавая, что случилось.
     Водитель жигулёнка не торопясь поднял с асфальта автомат спецназовца, направил его в сторону солдата и выпустил длинную очередь. В этот миг мальчишку загородил собой Энт. Пули зацокали по его плащу. Расплющиваясь, они отскакивали от плаща, падали на дорогу и, остывая, шипели. Лишь одна из них, самая первая, успев проскочить защитный барьер, остановилась в сантиметре от груди солдата. Она продолжала вращаться вокруг своей оси, издавая монотонный свистящий звук.
     Мгновенье и Сид, укрыв солдата с головой своим длинным плащом, растворился в воздухе. Энт, оставался, неподвижно стоять на месте, удерживая своей властью застывшую на время смерть.
     Водитель, как хищный зверь в несколько прыжков подбежал к месту, где только что стоял молодой воин. Чуть присев в коленях, он по-звериному огляделся по сторонам и понюхал воздух.
     - Куда подевался этот щенок? - возбуждённо крикнул он своим подельникам.
     Но они, онемев, только молча, разводили руками. Страх потихоньку сковывал их сердца.
     Ботинок водителя наступил на неудобные под подошвой камушки на дороге. Он нагнулся, дотронулся до них и резко отдернул руку. Это были ещё не остывшие, расплющенные пули. Резко выпрямившись, он вдруг замер. Автомат выскользнул из его ослабевших от страха рук.  Прямо перед собой он увидел вращающуюся смерть. Энт исчез и пуля, продолжив свой смертоносный полёт, ударила в сердце своей жертве...
     Данин, наблюдая за происходящим, злился от невозможности вмешаться и изменить события.
     - Почему он покинул свой пост? - возбуждённо обратился Фёдор к Гуминосу. - Ведь ему же приказали держать на прицеле посторонних. Зачем было хватать этот железный прут. В результате этой глупости погибли люди.
     - Он просто неправильно понял своего старшего товарища, - спокойно ответил Гуминос. - Юность не глупа, а наивна. Воинская доблесть, к сожалению, приходит вместе со смертью боевых товарищей.
     - Эх...! - в сердцах махнул рукой Данин.
     - Нам предстоит ещё одна встреча, - невозмутимо сказал Гуминос. - Когда-нибудь, Фёдор Арсеньевич, Вы научитесь более сдержанно относиться к тому, что происходит вокруг Вас. Сдержанность - родня мудрости.



                V



    
     Огромный Боинг оторвался от взлётной полосы и, набирая скорость, взмыл к облакам. Данин с Гуминосом расположились рядом на двух свободных креслах самолёта.
     "Интересно, где сейчас Энт с Сидом? - подумал Данин. - Наверное, сидят на крыльях самолёта в позе "Мыслителя" Родена".
     Данин, представив их себе, - улыбнулся.
     - Эй, Роден! - услышал чей-то голос Фёдор. – Может, по вискарю врежем?
     Рядом с Гуминосом и Данином расположилась компания молодых людей. Их вызывающее поведение говорило о том, что они привыкли добиваться всего, уповая на силу своих мускул, круша преграды и ломая человеческие судьбы. Один из них, с короткой стриженой площадкой волос на голове, обращался к крепко сложенному, средних лет мужчине.
     "Почему Роден?" - подумал Данин.
     Мужчина повернулся к нему лицом. Сквозь невидимого Данина смотрели задумчивые и грустные глаза мудрого человека.
     - Ну, так что? По сто грамм? - переспросил Стриженный.
     - Мы работать едем, а не гулять, - твердо заявил "мыслитель".
     - Да брось ты, Роден! Расслабься! Ребята обещали встретить.
     - Хорошо, только с умом, - махнул рукой Роден, подумав, что ему не остановить, решившую оторваться молодежь.
     "Лучше пусть будут на глазах, чем разбегутся с выпивкой по салону".
     "Мыслитель" закрыл глаза и молчаливо замкнулся в себе.
     - Знаешь о чём он сейчас думает? - спросил Гуминос Данина.
     - Нет.
     - Он думает о пройденных годах. О когда-то неразумном принятом решении в юности. Сейчас он настолько устал от жизни, что готов уйти в монастырь. Слишком много на нем исковерканных чужих жизней. Но оттуда, куда он вошёл, практически нет дороги назад.
     - А кто он? - спросил Данин.
     - Что, понравился? - Гуминос внимательно посмотрел на Фёдора.
     - Серьёзный мужчина, - ответил Данин.
     - Он достаточно авторитетный человек в своём кругу.
     - И этот круг порочен?
     - Как видите, - Гуминос жестом руки указал на уже захмелевших товарищей Родена.
     В салон самолёта вошли несколько мужчин. Двое из них быстро прошли к двери кабины пилотов, а двое осталось у входа.
     - Всем внимание! - похлопав в ладоши, громко произнёс один из них.
     На нем был одет длинный кожаный плащ. Он осмотрел окружающих холодными глазами.
     - Все остаются на своих местах и тихонечко молчат, - продолжил он. - Продвижение по салону самолёта запрещёно. Все делают только то, что мы прикажем. С несогласными гражданами будет разговаривать мой прокурор.
     Засунув руку под свой длинный плащ, он резким движением вытащил короткоствольный автомат и направил его дуло в салон.
     - Для каждого несогласного припасена отдельная порция свинца в голове, - проговорил скрипучим голосом его напарник. - Так что милости просим!
     - Верх ораторского искусства, - сквозь зубы проговорил Роден.
     - Во, попали! Эти козлы нам всё дело испортят, - обратился к Родену Стриженый.
     - Так...! Я слышу, здесь кто-то не понял наших благородных намерений, заорал взбешённый скрипучий голос.
     - Не суетись, - шёпотом успокоил Роден Стриженого, - Переждём.
     Террорист подскочил к креслам, где сидел Роден со Стриженным.
     - это ты, кучерявый, здесь кукарекаешь?! - прокричал он.
     - Что! Ты что, дядя, опух? - как отпущенная пружина часового механизма, натренированное тело Стриженого взметнулось вверх.
     В тот же миг заточенное лезвие ножа по самую рукоятку вошло в его грудь. Стриженый, выдохнув, медленно опустился в кресло.
     - Ну что?! Может ещё кто-то хочет поговорить? - прошипел нападавший. - Может быть, ты? - обратился он к Родену, направляя в его сторону руку с окровавленным лезвием ножа. - Или ты?
     Свободной рукой он, не глядя, схватил за волосы сидящую рядом девушку и приподнял её над креслом, продолжая вызывающе смотреть на Родена.
     - Я? Ну, что Вы! - Роден изобразил на лице покорную улыбку. - Я с Вами полностью согласен.
     - То-то же! - горделиво заявил террорист и толкнул девушку на её место.
     Этого движения было достаточно для Родена. Одной рукой он схватил воздушного пирата за кисть руки с ножом, другой - за предплечье и, как спичку, сломал руку в локтевом суставе. "Скрипучий" издал истошный вопль.
     Подельник террориста бросился на помощь напарнику. Две стремящиеся друг к другу силы, умножили эффект столкновения.
     Роден, как молния, ринулся на встречу и ударил его ногой прямо в оскалившееся от злобы лицо. Удар был такой силы, что остроносый ботинок, раздробив зубы и разорвав рот, вошёл в горло и сломал шейные позвонки.
     Роден не видел, что в его сторону от кабины пилотов летит нож. Ещё мгновение и лезвие найдёт свою цель.
     Лёгким движением руки Энт, оказавшийся как всегда в нужное время в нужном месте, изменил направление полёта. Нож ударился в перегородку между салонами разных классов и, отскочив от неё на середину прохода, завертелся на месте. Всё замерло...
     - Всё, наша миссия окончена? - облегчённо спросил Данин.
     - Ну, я, думаю, теперь этот мужчина справиться и без нас.
     - А что будет потом?
     - Потом...? - Гуминос на миг задумался. - Через некоторое время Роден примет монашеский постриг. Он станет "чёрным" монахом.
     - Чёрным? Это из-за его прошлой жизни?
     - Монахи бывают "белые" и "чёрные", Фёдор Арсеньевич, -  улыбнулся Гуминос. - "Белые" монахи имеют право иметь семьи. "Чёрные" принимают обет безбрачия и полностью посвящают себя служению Богу.
     - Но он же, как я думаю, связан с криминалом. Попросту говоря, бандит и вдруг монах да ещё -  "чёрный".
     - А что ж тут удивительного. Свою первую проповедь Будда произнес в лесу среди разбойников, и многие из них стали его последователями. Варавва - грабитель и убийца, поверив во Христа, разделил его участь на кресте и первым вместе с ним вошёл в Царствие Небесное.
     Данин молчал.
     - Ну, что? Домой? - спросил его Гуминос.
     - Домой...! - сказал решительно уставший Фёдор.




                VI



        Они возвращались домой вдвоём по ставшему опять круглым тоннелю.
     - Скажите, - обратился Фёдор к Гуминосу, - а где все исчезнувшие люди?
     - Не волнуйтесь. Они здесь и задержатся совсем недолго, - успокоил Данина Гуминос. - А вот что их ждёт после того, как они окажутся на своих прежних местах, зависит от них самих.
     - Хотелось бы увидеть их.
     - Нет ничего проще! Прошу Вас, - Гуминос жестом пригласил Данина в свой кабинет.
     В кабинете их уже ждала Эолла. Она подбежала к Фёдору и, положив руки на его плечи, взглянула в глаза.
     - Всё в порядке, - ответил Фёдор и обнял её.
     Видите, Фёдор Арсеньевич, какова детская благодарность! - впервые проворчал Гуминос.
     - Ой! Извини! - Эолла подбежала к отцу и чмокнула его в щёку.
     - Ну, ладно уж, - смутился Гуминос. - Пора начинать. Дороже всего на свете обходятся опоздания.
     Удобно расположившись в кресле, он устало откинулся назад. Данин с Эоллой встали за его спиной.
     В дверном проёме показался Ай со своими помощниками, толкавшими перед собой овальный плоский предмет, установленный на площадке с небольшими колёсиками. Докатив его до стола Гуминоса, они поклонились и быстро выбежали. Причём Ай успел показать Фёдору язык. Предмет был сделан из зелёного прозрачного камня, покрытого мелкими трещинами.
     - Это изумрудное "Зеркало Истины". Оно отражает истинное лицо человека, - прошептала Эолла.
     - А что все люди двулики? - тихо спросил Фёдор.
     - Человек всегда хочет показаться лучше, чем он есть на самом деле. Хочешь, взгляни в него и узнаешь?
     - Нет уж!
     - Почему?
     - Знать о себе правду, да ещё от зеркала...? Нет! Всё равно буду думать, что я лучше, чем на самом деле.
     Гуминос слегка приподнял ладони рук, призывая к тишине. Потом он положил ладони точно на сапфировые звёзды на столе. Комната наполнилась своим таинственным светом.
     В кабинет вошли Энт с Сидом. Они вели, поддерживая под локти бизнесмена и его спутницу. Маленькие глазки толстяка быстро бегали из стороны в сторону, оценивая ситуацию. Девушка шла, опустив голову вниз, стесняясь своего откровенного купального костюма в обществе незнакомых ей людей. Она понимала, что здесь власть её патрона над другими людьми закончилась. Сид с Энтом довели их до середины кабинета и, отпустив, замерли в своих молчаливых позах. Девушка попыталась прикрыться своими освободившимися руками, но у неё ничего не получилось. Наконец, она прекратила свои бессмысленные попытки и, опустив руки, заплакала.
     - Может, удастся изменить момент их судьбы? - спросила Эолла отца.
     - Ты же знаешь - здесь адвокатов нет! - жёстко ответил Гуминос.
     - Если здесь происходит суд, то они имеют право на защиту! - поддержал Эоллу Фёдор.
     - Конечно, но только в гражданском или уголовном деле. К тому же у каждого человека свой личный адвокат-защитник, не получающий жалование за свою работу.
     - Кто же это? - спросил Данин.
     - Это его Ангел-Хранитель, - ответил Гуминос. - Но и он иногда отказывается от подзащитного.
     - А кто же тогда обвинитель?
     - Его совесть.
     - Но тогда должен быть и судья?
     - Судья человеку его жизнь. Есть ещё один судья, но он вне этой жизни. Зовут его - Судия.
     - Он выносит окончательный приговор? - спросил Фёдор.
     - Может быть и так. Только расписывается под ним человек сам. Каждая подпись - отдельная судьба.
     Бизнесмен, оставив рыдать свою спутницу, подошёл к столу Гуминоса и встал перед зеркалом.
     - Здравствуйте, - вежливо сказал он и улыбнулся. - Я думаю, мы культурные люди и сможем достойно для обеих сторон найти приемлемый путь в сложившейся ситуации. Я не простой человек. Можно сказать, что я один из олигархов. Поэтому обладаю почти неограниченными возможностями.
     - Олигархов? - делая удивлённое лицо, спросил Гуминос.
     - Да, да! Олигархов! - торжественно повторил "непростой" человек.
     - Как Вы скучно живёте, - обратился Гуминос к Данину. - Слово-т, какое - о-ли-гарх. Звучит, как ругательство, а произносится торжественно.
     Данин взглянул на бизнесмена. Он весь сиял, украшенный доброжелательной улыбкой.
     - Посмотри в зеркало, - шепнула Эолла Фёдору.
     Фёдор взглянул в изумрудное зеркало и ужаснулся.
     В нём отражалось совсем другое лицо. Вместо улыбки лицо бизнесмена перекосило от злобы. На глазах у Данина зеркало стало покрываться новыми мелкими трещинами.
     - Я заранее готов на все Ваши условия, - заявил "непростой" человек. - Мне нужно сделать только один звонок для того, чтобы решить наши проблемы.
     - Наши? - спросил Гуминос.
     - Извините, мои проблемы, - бизнесмен приложил руку к сердцу.
     Зеркало затрещало и длинная, продольная трещина образовалась на его поверхности.
     - Откуда Вы желаете позвонить? - удивлённо спросил его Гуминос и развёл руками.
     - А что у Вас нет телефона? - удивился "олигарх".
     - Нет.
     - Не-е-ет!?
     - Нет. К тому же с того света ещё никто не дозванивался.
     Гуминос отвернулся, сделав знак Энту с Сидом. Они накрыли гостей плащами и исчезли.
     После минутного замешательства, Данин обратился к Гуминосу:
     - Ну, с этим всё понятно. Он продолжит свой полёт. А что будет с девушкой?
     Гуминос посмотрел на Фёдора печальными глазами и спросил:
     - Для того чтобы, сорвавшись со скалы, не упасть, человеку нужны крылья, верно?
     - Верно, - ответил Данин.
     - Если у девицы, и были крылья, то она подрезала их своими собственными руками.
     - Точнее ногами! - выпалил Данин и смутился, поймав на себе укоризненный взгляд Эоллы.
     - Чем длиннее крылья, тем выше полёт души, а длинные ноги скорее будут только помехой, - саркастически  заметил Гуминос.
     В закрытую дверь кабинета кто-то вежливо постучал.
     - Будьте так любезны, войдите, - отозвался Гуминос.
     Дверь открылась, и в комнату вошёл молодой человек в военной форме рядового. Данин сразу узнал его - мальчишка с блокпоста.
     Юноша нерешительно замялся возле порога, удивлённый необычной обстановкой.
     - Прошу Вас, подойдите поближе, - позвал его Гуминос.
     Парень поднял гордо голову и твердой походкой направился к столу.
     - Детская наивность. Всё в войну играет. Думает, что в плен к врагам попал, - проворчал Гуминос.
     Юноша остановился возле зеркала и срывающимся голосом заявил:
     - Если Вы попытаетесь что-то от меня узнать, только зря время потратите. Я всё равно ничего не скажу. За смерть товарищей предательством не платят.
     - Видали, каков молодец? - обратился Гуминос к Данину. - Аника-Воин, да ещё ораторствует.
     Фёдор улыбнулся.
     - Давай мы тебя получше разглядим, раз ты такой герой, - Гуминос жестом предложил Данину взглянуть в зеркало.
     В зеркале отражался древний воин в сияющих доспехах. Овальный щит прикрывал его левое плечо. В правой руке он держал меч, направленный остриём к земле. От золотистого шлема вверх уходил луч света.
     "А парень и, правда, силён духом", - подумал Данин.
     - Ступай домой, сынок, - сказал Гуминос солдату. - Мои помощники проводят тебя.
     - Домой!? - удивлённо спросил юноша.
     - Домой, домой, - вздохнув, ответил Гуминос.
     Юноша опустил голову и заплакал. Только теперь Фёдор осознал, сколько душевных сил стоило пареньку его мужество. Перед тем, как выйти, солдат взяв себя в руки, произнёс:
     - Я докажу...!
     - Что докажет? - спросил Данин, после того, как юноша вышел.
     - Докажет, что он настоящий воин, став толковым военным, спасёт не одну солдатскую жизнь, - пророчествовал Гуминос. - Но, к сожалению, никогда не станет генералом. Хотя именно такие генералы и нужны его Родине.
     - Как же так? - удивился Фёдор.
     - Его путь не карьера, а служение Отечеству.
     Разговор прервал стук резко раскрывающейся двери, ударившейся о перегородку стены. В комнату ворвался представительного вида мужчина с сотовым телефоном в руке. Энт с Сидом едва успевали за ним. Он остановился у входа и огляделся по сторонам.
     Энт и Сид замерли в проёме двери, преграждая ему дорогу назад.
     - Та-а-ак...! - начальствующим тоном произнёс политический деятель и стал перебирать кнопки телефона.
     Несколько раз, повторив комбинацию цифр и не добившись результата, он отбросил телефон в сторону.
     - Что Вы себе позволяете? - прокричал он. - Вы, знаете, с кем имеете дело? Может , Вам нужны неприятности?
     - Прежде чем задавать вопросы, может, соизволите поздороваться, господин? - спокойно ответил Гуминос.
     - Может и соизволю. Кто старший? Позовите мне старшего!
     - Если Вы говорите о возрасте, то, несомненно, я. Если о должности - Господь Бог, - раздражённо заметил Гуминос.
     - Тогда позовите мне Бога! - ещё больше распаляясь, заявил политик. - Что...? Вы шутить изволите? - осознав свою оплошность, зло прокричал он.
     - Почему, я говорю серьёзно. Только мне кажется, Вы сами скоро с ним встретитесь. Хотя нет... - чуть задумавшись, произнёс Гуминос. - На небесах вам аудиенции не добиться.
     Гуминос отвернулся.
     - Какая наглость! Мало того, что ты издеваешься и говоришь всякую ерунду, ты ещё и отворачиваешься от меня. От меня никто не смеет отворачиваться. Кто ты такой? Почуму ты сидишь, когда я разговариваю с тобой?
     "Большой" политик сделал первый шаг к Гуминосу. Данин не поверил своим глазам. Нога политика по щиколотку провалилась в хрустальный пол.
     - Именно я обеспечиваю благополучие таких людей, как Вы! - закричал господин и шагнул второй шаг.
     Его нога почти по колено ушла в пол. Фёдор услышал треск, похожий на лопнувшее стекло. По поверхности зеркала пробежала толстая трещина.
     - Я потратил столько душевных и физических сил, чтобы простой народ стал жить лучше!
     Сделав третий шаг, он провалился уже по пояс.
     Как молнии, сотни трещин испещрили зеркальную поверхность.
     - Я всю жизнь посвятил бескорыстному служению стране, - задыхаясь от волнения, прохрипел "высокий деятель" и с головой ушёл под хрустальный пол.
     Изумрудное зеркало лопнуло, разлетевшись на мелкие осколки. В комнате воцарилась идеальная тишина.
     - Печальный исход, - нарушил затянувшееся молчание Гуминос. - Вы знаете, Фёдор Арсеньевич, есть такое выражение: "Как только его земля носит?"
     - Да, частенько слышал.
     - Сейчас Вы сами убедились, что не каждого носит. Он возомнил себя Богом. Нет...! Выше, гораздо выше, чем создатель, если имеет наглость требовать его к себе, вместо того, чтобы стремиться к нему самому.
     Гуминос устало откинулся на кресло, закрыл глаза и замолчал.





                VII



     Данин с Эоллой некоторое время стояли, молча, стараясь не беспокоить её отца, неподвижно сидящего в кресле.
     - Пойдём, - тихо шепнул Фёдор, взяв Эоллу за руку, - Он, кажется, спит.
     - Что Ты! Отец никогда не спит. Никогда!
     - Человек не может не спать всю жизнь!
     - Не спорьте, Фёдор Арсеньевич, моя дочь права, - вдруг отозвался Гуминос. Моя должность не позволяет мне спать. К сожалению, мне не дано видеть сны, но я могу познать сказку чужих сновидений и тайну чужих судеб.
     - И какая же моя дальнейшая судьба? - поинтересовался Фёдор.
     - Не стоит человеку знать, что с ним будет дальше.
     - Почему?
     - Показать человеку его будущее то же самое, что доверить неразумному дитяти спички. В лучшем случае обожжётся, в худшем - устроит пожар. Вы когда-нибудь "обжигались" в жизни, Фёдор Арсеньевич.
     - Ещё как!
     - И проклинали свою судьбу?
     - И такое бывало, - ответил откровенно Данин.
     - Вот видите! Человек винит в случившемся всё и вся, кроме себя самого. А насчёт будущего вот, что Вам скажу: « Человек, узнавший будущее - останется без настоящего. Ведь будущее это то, что ещё не произошло. А если будешь знать, что произойдёт дальше, можно считать это уже случилось. То, что уже случилось - прошлое. Живите настоящим, но для будущего».
     - Спасибо Вам, - сказал Фёдор.
     - За что? - удивлённо спросил Гуминос.
     - За те знания, которые я получил у Вас.
     - Ну, что ж. Учителю всегда приятно услышать слова благодарности от ученика.  Сколько учеников достигли большего, чем их учителя. Только благодаря этому эволюция движется вперёд.
     Гуминос на секунду задумался. В глазах его промелькнула тень печали.
     - Сейчас я хочу Вам сказать очень важные слова. Когда я буду их произносить, мне будет приятно видеть вас держащимися за руки.
     Фёдор подошёл к Эолле и нежно сжал в своих руках её ладошки.
     - Ну, вот и хорошо, - Гуминос вздохнул. - Моё время истекло. Я должен Вас покинуть. Жизнь человека - лестница Иакова. Каждый раз, когда он поднимается на ступеньку вверх, он приближается к Богу. На этой лестнице для каждого уже при рождении есть своя ступенька. Главное не забывать, что ступеньки ведут  не только вверх, но и вниз. Всегда труднее подняться в гору, чем сбежать с неё. Поэтому не многие выбирают более трудную дорогу.
     - Вы куда-то уходите? - удивлённо спросил Фёдор. 
     - Я ухожу в бесконечность. Жизнь духа бесконечна, но в этой бесконечности нужно знать меру своего времени.
     - А кто будет вместо Вас? - растерянно спросил Данин.
     - Скоро проявиться новый Гуминос. Я твёрдо уверен, что ты позаботишься о нём, дочка. Для вас, Фёдор, я оставил письмо на столе. Прочтите его. А сейчас немного помолчим. Я должен подготовиться.
     Гуминос положил ладони рук на сапфировые звёзды стола и поднял вверх голову. Через минуту тишины вокруг его головы загорелось серебристое сияние. Постепенно таким же цветом вспыхнуло всё его тело. С каждой секундой яркость увеличивалась. Когда сияние стало невыносимым для глаз Данина, тело Гуминоса вдруг рассыпалось на тысячи искр. Они закружились, образуя спираль, потом собрались в шар  и, вспыхнув ещё ярче, исчезли. Осталась гореть только одна искорка, похожая на продолговатое зёрнышко. Искорка облетела вокруг Фёдора с Эоллой, на секунду остановилась и медленно потухла.
     В кабинет Гуминоса ворвался солнечный свет. Фёдор замер в изумлении, не выпуская из рук мягкие ладошки Эоллы.
     Неизвестно сколько времени он простоял вот так, если бы не Эолла. Она мягко освободила свои руки и подошла к столу отца. Взяв со стола конверт, Эолла протянула его Фёдору.
     Фёдор, как во сне, сделал несколько шагов к ней на встречу, но замер в нерешительности. Только сейчас он заметил, как изменилась девушка. Её наивная детская улыбка исчезла. Лицо её было бледно, но на нём не было печали - только неумолимая решительность взрослой женщины.
     - Возьмите, Фёдор Арсеньевич, - тихо произнесла она.
     - Фёдор Арсеньевич?! - удивлённо воскликнул Данин. - Эолла, я тебя не понимаю. Почему ты так говоришь?
     - Федя, я прошу тебя, прочти письмо. - Дрогнувшим голосом попросила девушка.
     Фёдор протянул руку и взял письмо. Его рука слегка коснулась руки девушки. Данин почувствовал, как вздрогнули пальцы её рук. Фёдор достал из конверта сложенный лист бумаги и развернул его.
     Письмо было написано ровным каллиграфическим почерком, как будто его печатали.
     Взяв поудобнее лист в руки, Фёдор стал читать:
     "Уважаемый, Фёдор Арсеньевич!
     Если Вы читаете эти строки, значит, моё время уже истекло. Но и Ваше время пребывания здесь подходит к концу. Я знаю, что Вы огорчитесь. Это не моё решение. Действительность нельзя обмануть. Когда человеческие души сливаются в одно русло, человеческие мысли в одно небо, человеческие судьбы объединяет одна земля. Эта земля - Ваша Родина.
     Жизнь человеческая - сжатая пружина. Думаешь, что, убрав верхнюю преграду, ты выпрыгнешь вверх и добьёшься всего того, чего хотел. Но чаще посередине выскакивает стопор, который тормозит твой прыжок. Сжатая пружина - ты глупец, распрямившаяся - гений, посередине - простой человек. Но именно простые люди сделали своими руками то, что Вы видите вокруг себя. Гениальность реализует себя посредством простых людей. Гениальный художник написал картину на холсте, сотканную простым ткачом. Гениальные архитектурные сооружения построены простыми строителями. Космические корабли собраны на заводах простыми профессиональными рабочими. А простой крестьянин, собрав урожай, накормил им и гения, и глупа. Можно быть простым человеком Данин, но Простым с Большой Буквы - просто ЧЕЛОВЕКОМ".
     Фёдор оторвал глаза от закончившихся строчек и взглянул на Эоллу. Ему показалось, что она находится далеко-далеко от него. Справа и слева от неё стояли Сид и Энт, а впереди маленький Ай. Он почему-то печально махал ему рукой. Потом Сид с Энтом склонили вниз свои безликие капюшоны. По щекам Эоллы прокатились две слезинки и остановились между бугорками губ. Видение стало таять.
     "Скоро проявиться новый Гуминос. Я твёрдо уверен, что ты позаботишься о нём , дочка," - вспыхнули в голове Фёдора слова.



                ПРОЛОГ



     На берегу озера сидели два рыбака и со скучающим видом смотрели на поплавки.
     Посередине водной глади быстро двигалась лодка. Сидящий в ней человек был одет в ярко-голлубой плащ. На ногах его красовались красные сапоги с загнутыми вверх мысами, Голову его прикрывал белый высокий колпак.
     - Одет, как государственный флаг, - удивлённо, сказал молодой рыбак.
     - Хватает ещё на Руси чудаков, - проворчал пожилой.
     Данин подплыл к берегу, вышел из лодки и, не оборачиваясь, зашагал в сторону восходящего Солнца. На безымянном пальце его правой руки, переливаясь тысячами разноцветных лучей, горело кольцо. Данин шёл твердой походкой. С каждым новым шагом, каким-то невероятным образом, в его голове рождались слова и объединялись в рифмованные строки:
     "Тебя топтали злые кони,
      Чужих невиданных кровей.
      Стирали лики на иконах
      Твоих поруганных церквей.

      И патриарх, рукой трёхперстной,
      Благословлял на небесах.
      А Аввакум свой факел вечный
      Зажёг в других уже сердцах.

      «Мамай», поддержанный толпою,
      За брата отомстил стране
      И, расстреляв Её Величье,
      Отдал корону Сатане.

      Здесь символ вечности обратный
      Сжигал в печах твоих людей.
      Победою смертей стократных
      Злодея победил злодей.

      Железный занавес опущен,
      Все ждут, что ты умрешь сама,
      Но из руин, из пепелища
      Рождалась новая страна.

      Смотрите! Ты теперь другая!
      С душою открываешь дверь.
      Тебя ж поставить на колени
      Пытается заморский зверь.

      Твой разум, там за океаном,
      Чужою заменив мечтой,
      Твои, опустошив карманы,
      Твоею ж в долг даёт рукой.

      Не все молили тебе славу,
      Не все просили тебе мощь,
      Неся свой зов к Христу в пустыне,
      Чтоб он пришел к тебе помочь.

      Твой сын Иваном-дураком окрещен,
      Что столько лет он терпит зря,
      Твоим величием он венчан
      Россия - Родина моя!"