Санторинское утро

               
  Белые ставни с треском распахнулись, впустив  в комнату свежий, немного прохладный, утренний воздух, смешанный с бризом Эгейского моря, приносимым едва уловимыми порывами ветра.
   Милен выглянула в окно и, натянув на себя легкое льняное платье молочного цвета, выбежала во двор.
Во дворе находился вкопанный необходимый резервуар для сбора дождевой воды, который соединялся с еще одной емкостью, в которую дождевая вода поступала с крыши дома. Фасад дома имел цвет облицовки – светлый беловато-пепельный, но в свою очередь он украшался красноватыми или серовато-черными гладкими камушками, которые вдавливались в облицовку без определенной последовательности. А еще во дворе имелась кухня с очагом, располагавшаяся в низком сооружении.
   На ступеньках Милен заметила маленькую Лену. Она ждала ее. Они любили вместе играть, бегать босиком по разгоряченным плитам узких улочек, и печь с ее бабушкой сладкие пирожки с сочными фруктами. В моменты дождя, что случалось довольно редко в теплое время года, Милен увлекала ребенка в небольшую беседку, где с завораживающей интонацией рассказывала о далекой Франции. Она рассказывала о маленькой провинции, в которой родилась, в которой провела лучшие годы своего детства. Лена внимательно слушала историю о некрасивом Квазимодо и  обворожительной цыганке Эсмиральде, об архитектуре в готическом стиле, о таинственной женщине по имени Коко Шанель, и смеялась, когда француженка делилась опытом, как правильно нужно кушать лягушачьи лапки.  В ответ Лена почти шепотом ведала собеседнице мифы и истории Санторина и Кикладских островов, о которых много читала и слышала от взрослых. Например, о Девкалионе и Пирре, которые остались единственными в живых после обрушенного Зевсом на людей ужасного потопа или о первых жителях, которые отважились поселиться на острове, восхищенные его красотой, и подарили ему имя Каллиста.
   Когда Милен только приехала, ее удивила простота и приветливость жителей: они никогда никуда не спешили, не были в плену техники и перекрестков, не знали, что такое суета и дорожные пробки. Здесь все было по-другому. Милен  сразу влюбилась в мягкий средиземноморский климат, в красновато-коричневые скалы, в прозрачное, словно содержащее крохотные хрустальные частички, море, в ванильно-молочный цвет неба и конечно в виноградные плантации. Виноград – едва ли не единственная культура, произрастающая на острове. Дед, который жил по соседству, как-то сказал, что здесь преобладают сорта винограда, которые некогда выращивались в Моневсасии и из которых изготовлялось знаменитое вино Малвуазия. Рассказывал, что эти сорта перевезли и распространили на Кипре и Санторине, когда местные виноградники были заброшены.
   На острове было много виноградных сортов: асиртико, айдани, афири, мантиларья, вафтра и эфтакило. Раньше здесь производили лишь такие известные вина как бруско, бордо и красное сладкое вино, изготовляемое из вяленого на солнце винограда, называющееся висандро.
   Все вина изготовлялись дома. Огромные сводчатые винные погреба под крупными особняками, похожи на подземную железнодорожную станцию. Справа и слева располагались бочки разных размеров, а в дальнем углу можно было увидеть давильню для винограда. Спереди обычно находились две емкости, в которых собиралось виноградное сусло. Винные погреба приходили в сильное оживление сразу же после праздника Богородицы, который отмечается 15 августа.
   Однажды бабушка решила показать Милен, как здесь живут люди, как они трудятся целыми днями на плантациях, и привела ее на сбор урожая. Несмотря на то, что ее руки обгорели на солнце, а спина ныла от неудобной позы, она с завидным трудолюбием работала, как и все остальные с улыбкой на устах и с песней в душе. Можно только представить с какой  радостью она восприняла процесс давки винограда – ничто не сравнится с этим необычным чувством щекотки, которые испытывают разутые ступни ног во время работы, а что уж говорить об атмосфере, создающейся благодаря винным парам. Затем сок собирали в специальные емкости, после чего из него изготовляли вино «нихтери».
               
               
   Сегодня Лена была особенно очаровательна, ее личико сияло, черные кудри поблескивали на ветру, и она напевала одну из своих любимых греческих песен. Милен никак не могла запомнить слова. Милен легонько ущипнула ее за плечо.
- Подожди, ты слишком торопишься. – Сказала она, пытаясь восстановить дыхание.
- Мы почти пришли. Я хочу, чтобы ты поскорей это увидела, но мы можем опоздать, если не поспешим – ответила Лена, и ускорила шаг.
Через 20 минут, она велела Милен закрыть глаза, и, взяв ее за руки, сделала еще несколько шагов. Сердце у девушки вырывалось из груди. Она не знала куда идет, не знала, что ищет, но она доверилась этим хрупким маленьким ручкам, и, набравшись терпения, страстно ждала кульминации этого приключения, которое начало еще с первого дня приезда на остров.
Завтра она улетит далеко-далеко, ее заберет самолет, будет нести через моря и страны, пока не опустит в небольшую страну под названием Франция, где она снова окажется в привычном для себя мире. Там Милен зайдет в знакомую ей галерею: будет принимать посетителей, изучать работы мастеров, читать лекции и проводить важные переговоры, а сейчас… сейчас она здесь, в Санторине. Так пусть время остановится, пусть подождет весь мир, пока она не раствориться в этом воздухе, не запечатлит в своей памяти достаточно хорошего, не отпустит руку этого ребенка.
 - Можешь открыть глаза – игриво произнесла Лена.
Ресницы дрогнули, и под веки проникло нежно-голубое свечение. Оно усилилось, когда девушка полностью распахнула полные радости глаза. Это было то, что она искала всю жизнь, то ради чего пела по утрам и зажигала свечи по вечерам, ради чего мечтала. Это был мир, который принадлежал ей. Который был настолько прекрасен, что недостаточно было бы всех слов, чтобы описать, всех звуков, чтобы воспроизвести, всех мыслей, чтобы вообразить и всех самых точных и лучших часов мира, чтобы повторить этот момент, чтобы природа могла еще раз представить людям такую красоту и гармонию.
Милен стояла почти на обрыве, но не чувствовала страха. Под ее ногами хрустели мелкие камушки сухой породы. Ей казалось, что она находится на одном уровне с небом, и ни один ангел не смог бы подняться так высоко.
Внизу расстилалось хрустальное покрывало синей воды, мерцающее, искрящееся и манящее в свои объятия. У красно-коричневых скал с золотым отливом располагалась небольшая бухта, полная кораблей и лодок - они гуляли по стихийной глади, ведали ей свои тайны, шептали о далеком.
Пришло время и горизонт, прогнав ночь, впустил в город Солнце, которое меткими стрелами принялось рассекать сонный небосвод и прохладную воду. Через несколько мгновений выплыл желто-красный диск, перевернув Землю вверх ногами, и заполнил все вокруг частицами тепла и света, особого света, который существует только на этом острове. Он обжигал скалы и мягко ложился на ветер, целовал песок и вглядывался в дно морское, улыбался первым рыбакам и проникал в комнаты жителей острова. Он был везде. И нигде. Он был состоянием души.
Этот рассвет Милен запомнит на всю жизнь, потому что теперь он будет будить ее воспоминаниями, когда она уже будет далеко отсюда.

Она посмотрела на загорелое личико Лены, которая стояла рядом, все еще сжимая ей руку:
- Пусть это место будет нашим секретом.
- Остается только кинуть монетки, чтобы вернуться  вновь.
Девочки звонко рассмеялись и, запустив в воздух со скалы два четвертака побежали, наперегонки в деревню…