Маяк

506 год Первой Эпохи

- Иди же сюда! Вода совсем не холодная! – Уверяли в два голоса мальчишки жмущуюся на уступе сестренку. Девочка с независимым видом пожимала плечами, продолжая цепляться за скользкие камни. Ей очень хотелось поплескаться в водопаде, но прыгнуть с такой высоты она не решалась. Братья, не желая понимать ее страхов, подначивали:
- Трусиха! Ты даже плавать не умеешь!
Девочка не выдержала:
- Врете вы все! Я ничего не боюсь и плаваю лучше вас!
Она решительно разжала руки. Вода обожгла ледяным холодом. Перед глазами замелькали зеленые круги, ноги. Девочка рванулась вверх, но всплыть ей не удалось.
Элуред очнулся первым. Он нырнул за сестрой, подхватил и вытолкал на поверхность.
Общими усилиями братья вытащили девочку на берег. Мальчишка стало страшно, никогда их игры не заходили так далеко. Девочка лежала не шевелясь, бледная и холодная. Лишь когда братья окончательно впали в панику, сжалилась и открыла глаза:
- Испугались, птенчики?
Элурин кивнул, продолжая размазывать слезы, а Элуред отвернулся. Эльвинг усмехнулась и села, скрестив ноги.
- Я не могу утонуть, Ульмо меня любит. Он мне сам сказал, я его сейчас видела!
Элуред не заметив в озере никаких намеков на Владыку Вод, но предпочел не спорить. Всякое может привидеться с перепугу.

***
Тридцать пять лет спустя

 Мой отец не боялся старости. Он считал себя эльфом и жил, словно впереди почти вечность. Он погиб, защищая Камень. Думаю, в Мандосе есть отдельный зал для вставших на пути клятвы Феанора. Кто войдет туда следующим? Я и мои дети? Но я не могу отказаться от своего смертоносного наследства.
Под утро я покидаю свою одинокую постель и иду в спальню сыновей - поправить одеяла, погладить по волосам и поцеловать. Дети спят беспокойно, их сны тревожны. Они растут, мои мальчики. Я одеваюсь в полутьме, не глядя в зеркало. Я вообще стараюсь в зеркала не смотреть - я-не-я-из- зазеркалья меняется с каждым днем. Когда-нибудь она станет старухой, а я к этому не готова.

Людей я увидела впервые еще в Дориате. К нам захаживали беоринги, выразить свое почтение и напомнить о родстве. Они были так трогательны в своей гордости и бесконечно преданы моему отцу. Но даже они не смогли сдержать бешеный натиск феанорингов.
Старых людей я повстречала уже после помолвки с Ардамирэ. Узнав о моем местонахождении, в город потянулись уцелевшие дориатцы и беоринги, а за ними и халадины, о которых я знала немного и с трудом могла объясниться. Но были они приветливы,  кланялись Идриль, по-свойски хлопали Туора по-плечу, а мне и моему жениху придумали множество ласковых прозвищ. А я... Они не были виноваты в том, что потеряли зубы, их спины согнулись, а кожа покрылась пятнами. Но даже Туор начал избегать зеркал и загорелся идеей осуществить мечту Тургона пробиться на Запад. Ардамирэ горячо поддержал отца и выбрал судьбу морехода. Или это судьба выбрала его.
Я не могла сопровождать Ардамирэ, как Идриль Туора, и оставить свой город, как Мелиан - Дориат. Я храню Гавани для тех, кто в море, чтобы им было куда возвращаться. Мы выстроили маяк,  и свет Камня, умноженный зеркалами, пробивает любой туман.

Еще вчера мы украшали свои корабли цветами, а сегодня пламя пожирает наших лебедей. Ветер осыпает меня горячим пеплом, искры прожигают платье, жгут кожу. Даже здесь, высоко над морем, жар поднимает мне волосы. Кажется - еще немного и они займутся огнем. Я поднимаю стеклянную крышку шкатулки, вынимаю ожерелье и надеваю на шею. Камень просыпается, его ровный белый свет начинает пульсировать в такт биению моего сердца. Луч маяка, до того рассекавший черное облако дыма и сажи сверкающим клинком, начинает прерывисто мигать.
Со стороны моря, нам на погибель, дует сильный ветер. Манвэ, чем мы разгневали тебя, что ты не дал нам развернуть паруса поутру, а теперь твой ветер подхватил огонь и гонит по городским крышам от дома к дому?! Сверху мне видно, что пожар еще не добрался до дворца, но это дело нескольких минут.

Несколько часов назад Элронд сказал мне:
- Не бойся, мама, мы защитим тебя.
Он был в кольчуге, что носил в детстве Ардамирэ, а Элрос в пластинчатом доспехе, который сковали для него оружейники Гондолина.
Дети, мои дети! Они не желали прятаться. Они были полны решимости биться за меня. У нас не оставалось времени на споры, я перепоручила их тем самым синдар, что вывели меня из Дориата.

Металлическая спиральная лестница гудит под шагами моих преследователей. Значит, пали все защитники маяка. Я знаю, кто поднимется первым. Он торопится, он в нетерпении. Камень зовет его. Длинный узкий меч, ломаясь в отражениях, находит меня и упирается в ямку под горлом, чуть выше ожерелья.
- Вот мы и встретились, дочь Диора. Пора расстаться с тем, что тебе не принадлежит.
- Возьми, если у тебя хватит рук, Высокий, - отвечаю я. Всего один шаг назад, но это шаг в пустоту. Прими меня Владыка Ульмо!
Я выстроила высокий маяк на низком береге, что бы Ардамирэ видел свет Сильмариля издалека. Мне не хватит глубины, я разобьюсь о дно. Я думаю только о своих мальчиках. Мне кажется, я слышу их голоса. Но тут я ударяюсь о воду... мое падение продолжается. Вода заливает легкие, в ушах гудит корабельный колокол, но тут приходит освобождение. Тело теряет вес. Сломанные кости срастаются, ткань платья расползается лоскутьями и становиться перьями. Сильмариль тянет меня вверх. Я раскидываю руки в стороны, я лечу!
Только небо, море и тень большой птицы, что стремительно несется подо мной. За солнечной ладьей, за горизонт, пока не покажется корабль с серебряными парусами. Я опять падаю вниз, но меня подхватывают такие знакомые руки...