Вдовец и Шопен

Пятидесяти двухлетний Константин, вдовец с двухлетним стажем, заприметил её давно. Она приводила свою дочурку Леночку в музыкальную школу, в его класс. Её звали Екатериной. Она была молода, красива и прочно заняла место в душе учителя музыки. Он считал её дамой своего сердца, своей Дульсинеей. Константин не пытался пригласить её в кино, в театр, в ресторан или другим способом намекнуть на свои чувства из-за большой разницы в возрасте, считая её наполовину моложе себя. И он не ошибался  – ей было двадцать шесть лет.
В отличие от других учеников, с Леночкой он занимался как-то по-отечески, с большей нежностью и мягкой требовательностью.
Как-то зимой, после занятий Екатерина пришла за дочуркой. Константин заметил, что она в этот день была необыкновенно красивой. Большие, чёрные глаза горели, на щеках румянился свежий морозец… Словом, она была мила, как никогда!
Лишь только Леночка с мамой вышли из класса, Константин под напором нахлынувших чувств, бросился к пианино и заиграл Шопена. Его тоска и грёзы запели в унисон с g-moll-ным произведением польского гения. Вот, среди плача аккордов, появились слабые ростки любви. Они стали крепнуть, расти всё больше и больше, затмевая всё вокруг. Его эмоциональная игра привлекла внимание многих. У приоткрытых дверей стали собираться люди. Некоторые из них прошли внутрь класса и стояли у дверей, наблюдая за виртуозной игрой пианиста. Среди протиснувшихся в класс людей, была и Екатерина с дочкой, на которую она ещё не успела одеть шапочку.
Учитель музыки ничего этого не замечал. Он растворился в волне музыки и любви, которая то вздымала его и слушателей на гребень, то сбрасывала на самое дно. Вот всё стихает в очередной раз. Музыка звучит безотрадно, но держит слушателей в напряжении. Вот вновь собираются тучи. И новая волна мощным, гремящим потоком накатывается на всех, круша надежды и унося с собой в пучину страсти…
Когда инструмент затих, послышались бурные аплодисменты собравшихся и крики «Браво». Константин, смутившись, встал, и на просьбы сыграть ещё что-нибудь, сделал протестующие жесты руками и головой. Слушатели стали расходиться. У дверей осталась лишь Екатерина с дочкой. Она подошла к нему и сказала:
– Маэстро, я очень люблю играть на пианино и прошу вас дать мне несколько уроков!
– Ну что ж, – отвечал Константин, усаживая Леночку на стул, и продолжал, обращаясь к девочке, – давай послушаем, как играет твоя мама.
– Как, прямо сейчас? – спросила Екатерина.
– Конечно, мне необходимо знать как вы играете, – ответил педагог и подошел к стулу у пианино.
Екатерина села, на услужливо пододвинутый стул и, сосредоточившись, дотронулась пальцами до клавиш. Константин внимательно слушал мелодию, одобрительно кивая головою и приговаривая:
– Не дурно, не дурно. Очень не плохо! Хорошо!
Когда Екатерина убрала пальцы с клавиш, потирая уставшие кисти рук, он высказал ей некоторые замечания и переиграл фрагмент «Венгерского танца» Брамса, указав новой ученице на допущенную неточность в исполнении. Потом они договорились о времени следующего урока…
 А ещё через два месяца они слушали «Свадебный марш» Мендельсона, по их вине исполняемый во дворце бракосочетания.