Мымра и Заяц

      Бедный читатель! Наверное, ты думаешь, что тут будет что-то смешное. Ещё бы! «Мымра и Заяц». Сказка? Шутка? Нет, не угадал. Драма, случившаяся на моих глазах и неожиданно имевшая продолжение спустя примерно 30 лет.
       Эту соседку мы называли между собой «Мымрой», мы - это я и другая, близкая соседка, живущая, как и я, на втором этаже, а Мымра жила на 16. Почему так прозвали? Ну, это просто, она была какой-то некрасивой, может быть, просто непривычной для нашего глаза, нос длинный и прямой, грузинский, имя Тамара. Жила она с сыном Гошей, этот мальчишка лет 10 - 12 был просто красавчиком. Черноглазый, щёки румяные. Как Тамарка тряслась над ним - это что-то! Бывало,  загуляется где-то, примчится ко мне на второй этаж поздно вечером:
     - Люб! Дай мне какие-нибудь тренировочные брюки с твоих ребят, не успела постирать, а у Гошки завтра физкультура.
    Даю, конечно, Гоша у неё всегда был чисто одет, ухожен, иногда прибежит Тамарка:
     - У тебя хлеба нет?
     - Есть немного, возьмёшь половинку чёрного, хорошо?
     - Ой, спасибо, что бы я без тебя делала. Не знаешь, а соседка твоя дома?  Курнуть хочу, умираю. Выходят они вместе в прихожую возле лифта, Тамарка стреляет сигаретку, они вместе курят, делятся печалями, заботами…
          А потом Тамарка-Мымра уехала отдыхать на море, приехала чёрная, загорелая, я встретилась с ней по пути от метро. Похвалила её, так хорошо, говорю, выглядишь, а она жалуется:
      - Но голова болит, просто ужас!
      - Слушай, пойди к врачу, не шутки.
      - Да была я, ну, дал мне больничный на 3 дня…
        На следующий день умерла Тамара. Инсульт. Врач, видимо, решил, что эта загорелая дамочка не догуляла на курорте, дал ей  3 дня, написал  ОРЗ (острое респираторное заболевание) и, мол, пусть догуливает. А она умерла. Страшновато нам с ближней соседкой стало. 40 лет ей всего было.
       - С кем теперь покуришь? - говорит соседка.
       - А Гошка как теперь? Надо же! Она так над ним дрожала.
        Через пару дней устроили в квартире на 16 этаже поминки. Тут я и увидела впервые «приходящего папу» Гоши. Красив! Ничего не скажешь. Мальчик к нему ластится. За столом сидела Катя - жена папы, там, оказывается, в семье  двое детей.
        - Там, где двое, и третий вырастет, - сказала Катя.
  Все одобрительно кивали, нахваливая разносолы Катины. И в самом деле, взяла она мальчика, стал он своим, при папе и при маме. Квартиру оформили на него «в лице опекуна»,  спустя много лет уже подросший Гоша возвратился в наш дом, в свою однокомнатную квартиру на 16 этаже. Зашёл к нам, страшно удивился, увидев мою маму, которой было уже 90. Всё спрашивал у моих детей, сколько же лет бабушке? Удивлялся…Походил по комнатам.
       - Как здорово, что у вас ничего не изменилось! - восхищался он, как будто возвратившись в детство, когда его мама была жива, забегала вместе с ним к нам, одолжить галстук для Гоши перед самым уходом в школу!
        Парень закончил школу, устроился на работу. Всё у него наладилось впоследствии.
      А мы с ближней соседкой вспоминали разные случаи. Было! Многое. Один раз мне срочно нужно было «убежище». Тут уж  я к Тамарке обратилась, она мигом поняла, в чём дело, Гоша тогда летом отдыхал в селе у бабушки, дала мне Тамара ключ от квартиры, было там у меня памятное свидание…
        А смерть соседки произвела на меня большое  впечатление, когда я увидела её в гробу, стоящем на двух табуретах во дворе! Тогда собрались люди, и соседка Маричка сказала по-украински:
       - Бач! Як вона запышалася!
         Так метко, как в украинском, иногда  не скажешь и на русском. «Запышалася» - то ли загордилась, то ли расцвела… Я тогда написала такие стихи:

             Разгладилось лицо,
             ушли морщины боли,
             покой и озаренье неземное… 
             Что делаешь ты, смерть?
             В каких краях душа?
             Какая музыка звучит
             в небесных сферах?..
             Разгладилось лицо…
             И как ты хороша!
             А сколько лет терпела!

       По памяти пишу, не могу найти эти строки, а вот Заяц нашла.
         Ну, теперь дошло дело и до Зайца. Это фамилия поэтессы, пишущей, в основном, для детей. Ей 86 лет, худенькая быстрая, говорливая, как воробей, седая и деятельная. Всё помнит в прошлом, она была в фронтовом госпитале на войне. По профессии дерматолог, без всякой брезгливости рассказывает о весьма «непечатных» случаях заражения сифилисом, о каких-либо гнойниках, фурункулах…
       Вдруг звонит мне из Тель-Авива на днях.  Плачет горькими слезами прямо в трубку, говорит с трудом.
       - Помните, Вы мне подарили журнал, где Ваши стихи напечатаны? Там такие строки…  - и читает мне «разгладилось лицо…» - Это невозможно читать без слёз, понимаете, мне сразу представилась картина, когда моя мама умерла, - а слёзы буквально душат её, - вот точно так же она изменилась, я такого не видела, хоть повидала на войне столько смертей, но там была горячка, война, всё казалось таким, как и должно быть на войне, а тут… Мама лежала такая просветлённая, такая… ну, как у Вас в этих стихах.   
      Прошло более 30 лет, и мне вспомнилась Мымра, наш шестнадцатиэтажный дом, Гоша, выглаженный пионерский галстук в долг, свидание в комнате Тамары.
       Странно, но здесь, где я живу сейчас, мне встретилась женщина, очень похожая внешне на ту Тамару, и зовут её тоже Тамарой, и носик такой же. Бывает…
       А Зайцу, которая всё пыталась понять, как же воздействуют стихи, я сказала, что в стихах, по-моему, главное, если у кого-то они вызывают близкую ему ассоциацию, затрагивают его чувства. Поговорили, короче. Всколыхнули память.