Она...

Раскритикованный в усмерть, покрытый позором с головы до ног с грустными собачьими глазами он плёлся по направлению к дому. Ноги покорно топтали асфальт, тело прижималось к стенам домов, с которых сыпалась штукатурка, такая же грубая как те слова, сказанные ему полторы бутылки водки назад.
Она… Лишь она причина его нынешнего бессмысленного нахождения на этой земле. Сейчас он мог любоваться красотами Альп, вдыхать воздух, наполненный ароматами свежескошенной луговой травы, наслаждаться единением с природой, с самим собой, хотя и будучи в её объятиях. Мог быть поглощённым любовью, страстью и господскими излишествами. Мог величественно возлежать на почти шёлковых простынях пятизвёздочного отеля, впитывая запах любимой женщины. Только вот эти картины, рисующиеся в его голове, незаметно для него самого, увы, принадлежали другому. И тот другой, по его мнению, был не достоин всего этого.
Такого унижения он не ожидал. Он мог облажаться в чём угодно: не заключить нужную для Компании сделку, проиграть в карты всё своё состояние, забыть поздравить собственную мать с днём рождения. Но факт такого кидалова со стороны его, уже бывшей, возлюбленной?!. Было выше всякого понимания. Это просто не вписывалось в возможные варианты развития событий жизни именно этого человека!
- «Просто, безо всяких угрызений совести, какая-то тварь променяла меня, человека с именем и положением, на какого-то водителя кобылы… - мысли царапали кору его головного мозга, - Забила на меня, словно я просто мешок с шуршащими купюрами. Или может, когда она смотрела на меня, видела только номер моей кредитной карточки? А когда говорила, хотя нет, теперь уже врала, что обожает, как я говорю, на самом деле, думала не о глубине моих мыслей, а где же дно у моего портмоне? А когда восторгалась моим проявлениям чувств к ней, видимо, представляла, что… Боже мой, получается, что и ложась со мной в постель, в её голове срабатывал счётчик, а мысли были только о том, что же она купит себе в очередном бутике…»
Нет смысла ни в том, чтобы перечислять весь ею озвученный негатив в его адрес, в том, чтобы оставаться ему гордым и невозмутимым после того, как она улетела отдыхать с его водителем, умело переведя сперва на себя львиную долю его имущества и денежных средств. Конечно же, не без его участия. Это было бы из ряда фантастики. Погружённый в любовную негу с головой не дружил. Думал навсегда, навеки вместе, умереть в один день… А вышло всё через одно место. Разумеется, около такой женщины не мог устоять разве что главный герой фильма «Юленька», не то чтобы падкий до женского пола, а только видевшие кино, помнят от чего погиб классный руководитель пятого класса. Так вот об этой укротительнице сердца, она несказанной красотой губила всех на своём пути, шутками пела, словно райская птица, её роскошные волосы спадали с плеч будто дикие водопады, фигура манила и, самое главное, заманивала в итоге в своё логово. Нелепости ей прощались, недостаток ума списывался на нехватку времени, трудности жизни, да на что угодно, только бы быть рядом с этим аленьким цветочком. И что конкретно притягивало мужскую часть населения к этой, по правде, далеко не богине любви, уразуметь никто не в силах был. Да и он сам сейчас понимал, что красотой там особо-то и не пахло, шутки были глупые и не смешные, а волосы… это были крашенные патлы, а не волосы с сечёными концами и жутким цветовым оттенком.
- «Как же так получилось? Как я так смог? Глупый, наивный, прямо как ребёнок!..» - спокойствие ему теперь и присниться не могло. Его душило и терзало то, что ему некуда было деваться. Ничего теперь не будет его радовать. Он очень долго жил с мыслью о том, что без женщин жить проще, надёжнее и интереснее. Но, встретив её, он будто сломался не как могучий дуб, а как колосок овса в поле, где прогуливался ветер по имени Она. Он растёкся перед ней, как бы украсило кафель масло, слитое с горячей сковороды. Растаял, покорённый ею, а она взяла ложечку и всё без остатка съела.
И вот он один. Бредёт по залуженной улице, где-то в старом районе города, с узкими улочками, хаотично пересекающимися друг с другом. И он уже не осознавал где именно находится, да и особо не заострял на том внимания. Грубая штукатурка, слова в его голове, её голос… Всё же он ещё любил её, всё ещё в его растоптанном морально и промокшем под дождём теле билось сердце в такт с её сердцем, хотя она была далеко. Да, а как же он мог знать, что сердца стучат в унисон? Может слышит? Как? Кто-то склонился над ним, присевшем на корточки. Она!..