Дед Степан

                Все мы гости на земле.
       Стояла однажды наша геофизическая экспедиция в небольшом сибирском поселке, Сосновка. Здесь планировалось отработать зимний полевой сезон.  В поселке находился медпункт, восьмилетняя школа и  магазинчик, в который, как мне казалось, забывали завозить товар. Основная часть мужского населения трудилась в леспромхозе: на лесоповале и разделывании древесины. На окраине поселка находилась звероферма, где разводили норок, куниц, соболей и чернобурых лисиц- здесь хозяйничали женшины. До районного центра около сотни километров. Правда, с городом связывало железнодорожное полотно, по которому шли грузовые составы с лесом.  Два раза в неделю ходил автобус, в хорошую погоду, а в мороз, гололед и распутицу, автобуса не дождешься. Места вокруг были чудные: широкая река, зеленая тайга, небольшие сопки уже покрытые снегом, крепкие рубленые дома, с большими воротами, высокими окнами, обязательно с  резными наличниками и  ставнями. Если дома и окна были похожими, то ворота все разные, похожих не встретишь. Одни были иначе срублены,  другие – украшены резным не повторяющимся орнаментом,  раскрашены различными узорами и красками. Сразу подумалось: каковы ворота- таковы и хозяева. И действительно, народ в поселке был приветливый, все высокого роста, с открытым приятным лицом, большими глазами. У мужчин чаще всего коротко подстриженные густые бороды. Женщины – высокие,  стройные, улыбающиеся. Богатырский сибирский народ. И самое главное, что очень удивительно для глубинки, не встретишь пьяных или подвипивших.
Экспедиция снимала два крайних больших дома. В одном находилась камералка, где проводилась предварительная обработка данных.  В соседнем - наша экспедиционная столовка, где жили наша повариха и механик. На большом дворе расположился наш автопарк и вся  рабочая техника. А остальные работники квартировались по частным домам всего поселка.
      Я впервые работала в этих местах. Мне очень нравился поселок и живущие в нем люди. Мы уже отработали чуть больше месяца. Погода стояла прекрасная, солнечная до 5-6 градусов мороза днем, а ночью до 10. Снежный покров порядка 30 см. Зима только начиналась, середина ноября.
       Утром, как обычно, после завтрака, около восьми часов все разьехались по своим рабочим местам.  После окончания горного института, я, как инженер -геофизик работала в геологоразведочной экспедиции по поику и разведке полезных ископаемых. Моя прямая обязанность- оператор сейсмостанции. Коротко поясню: при помощи сейсморазведки проводится поиск полезных ископаемых, точнее геологических структур, в которых и могут залегать эти полезные ископаемые, например: газ и нефть. Сначала бурится скважина, в которую на определенную глубину закладывается определенное колличество взрывчатого вещества, производится взрыв, а сейсмоприемники расставленные на почве фиксируют колебания земной коры и эти данные записываются сейсмостанцией. Я работала вместе с Лёвой, Лёвыч, так его все называли, был уже матерый лев. Он окончил так же наш Питерский  горный, а в поле работал восьмой год на сейсморазведке. Я же была новичком, это был мой первый год после окончания института и всего лишь второй полевой сезон ( летний и сейчас – зимний).
В нашем распоряжении находились 2 машины, это сама сейсмостанция и подсобка, так мы называли вторую автомашину, в которой находилась рабочая аппаратура и  рабочие, раскладывающих эту аппаратуру- «косу» с сейсмоприемниками  на почву, и так же буровики  с техникой и обслугой.
         Денек стоял солнечный, погожий. За ночь чуть подсыпало снежку. Легкий морозец, чистейший воздух, хорошая прорубленная просека, яркая зелень хвойных деревьев, отличное настроение. Что еще надо для хорошей продуктивной работы?! Лёвыч, как всегда шутил, рассказывал анекдоты, откуда он их только вынимал, постоянно новенькие.  Работа спорилась. К обеду мы отработали 6 точек, неплохо!  Я решила прогуляться, пройтись вдоль косы, посмотреть, как ребятам работается.
- Лёв, Лёвыч, я пройду к ребятам. Посмотрю, как у них там. Хорошо?!
- Хорошо. Иришка, ты если хочешь, там чуть выше должен стоять большой кедровник, ты увидитшь. Птицы-кедровки постоянно шишки теряют, посмотри там, прихвати парочку или скажи Сереге, пусть пособирают. Да, только одна не ходи, возьми кого-нибудь с собой.
- Поняла, возьму, прихвачу. Пока!
       Я вышла из станции, такая красота вокруг, снежок хрустит под ногами. Я подумала, а не сходить ли мне « по делам». Ну и углубилась в гущу леса, что бы из сейсмостанции не видно было. Закончив дела, я вдруг спиной почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Мне стало не по себе.
- Надо же, уже так далеко в лес зашла, не может быть, что бы кто-то из наших. Наверное, кто-то из местных. А да ладно,  что здесь такого, все  нормально, все же люди - успокаивала я  сама себя.
 Но я тут же обернулась, никого. Обвела вокруг взглядом, вдалеке взлетела птичка, чуть дальше каркнула ворона.
- А, мне просто показалось, - подумала я.
Я направилась в сторону просеки. Чуть дальше, за кустами я увидела огромные следы.
- Бо, да это же медвежьи...
Следы огромных размеров и совсем свежие, это было видно, во- первых, не запорошены снегом, ночью шел снег и во- вторых,  я краем глаза разглядела, что в ямках еще стояла водичька от ратаявшего снега, она еще не замерзла. И в-третьих, видимо от страха показалось, что следы парили, как бы поднимался парок, когда зимой вместе встречается холод и тепло. Осознав все это – я рванула в сторону сейсмостанции. Мне кажется, у меня волосы встали дыбом от страха и все внутри куда-то провалилось. Я напрополую ломилась  вперед, боясь обернуться. А когда я рванула ручку сейсмостанции и дверь не открывалась, я думала, что мое сердце разорвется. Наконец, ввалилась во внутрь и бездыханно опустилась на стул, Лева возился с перописцем, а когда оглянулся и увидел меня, ту же подскочил:
- Иришка! Что случилось, на тебе лица нет?- спросил, взволнованно.
- Ой, Лев, там знаешь, там медведь. Вот такенные следы, он за мной наблюдал. Ужас!- заикаясь, вымолвила я.
Он меня успокоил, напоил водичкой, запретил строго- настрого выходить.
-  Ирина, я хочу сказать, ты одна никуда не ходи. Поняла. Если это точно был медведь, то бытрее всего шатун, а с ним сама знаешь, лучше не встречаться. Сегодня же скажем начальнику и передадим в леспромхоз. В Сибири отличные охотники. А у нас с собой ни одного нормального ружья нет. Посмешище!
- Тебе хорошо говорить, никуда не ходи.
- Да ничего страшного, скажешь, я не оглянусь, пока не скажешь. Это же все жизненно.
 Он как говорил, буд-то извинялся.
- Ты что Ирина, мне не доверяешь? А вдруг что случиться, как же я без тебя.
Я видела, он сказал это искренне и с какой-то внутренней тревогой. А может мне показалось. Левыч, очень симпатичный малый, не женатый и как мне кажется, относился ко мне очень даже хорошо, если –не больше, чем хорошо. Возможно, мне этого хотелось, не могу точно сказать, т.к. в тот момент мне было не до нежных чувств. Я еле успокоилась.
    Мы отработали еще пару точек. Вдруг на нашу готовность к взрыву, послышался ответ:
- Ребята, не шумите. На просеке огромный медведь. Сергей его вовремя заметил, мы не можем расставить сейсмоприемники. Судя по всему, он нас караулит. Мы ждем, не можем сказать, как скоро он уйдет. Если честно, то эта дура огромных размеров,  которая направляется к нам, доложили с подсобки.
Мы с Лёвой немного подождали. Тишина. Ребята тоже молчали.
- Знаешь, что Левочка, на сегодня хватит. Давай отбой. Зачем ребятам понапрасну рисковать. Я звоню буровикам, что бы были начеку. А мы с тобой едем к подсобке и гудим во всю мошь, в 2 машины, чтобы скрутить провода и закинуть косу.
Мы проехали к рабочим и действительно, я заметила огромного мохнатого зверя грязно-бурового цвета, который нехотя свернул в чащу леса. Непрерывно гудя, создавая ужасный шум в первозданной таежной тишине, от чего напугали всех живущих обитателей леса, собрав и погрузив косу, направились в поселок.  По приезду доложили обо всем случившемся начальнику, Петру Николаевичу. Затем  мы вместе с ним отправились в  леспромхоз, в другой конец поселка. Отыскали Потапова Юрия Степановича, начальника леспромхоза и я рассказала ему о нашем сегодняшнем ЧП.  Истинный сибиряк, высокий, крепкий, с красивой вьющейся бородой и большими светлыми глазами, он спокойно выслушал, затем улыбнулся и ответил.
- Спасибо, что сообщили. Быстрее всего шатун, или вовремя не залег на спячку, или взрывами разбудили, хотя, кто знает.  Ну, будет чем заняться моему батюшке, а то заскучал он, засиделся дома-то.
Петр Николаевич тут же спросил:
- А сколько лет твоему отцу?
- По весне 90 исполнилось. Заскучал он последнее время, о другой жизни подумывает. Рановато  ему туда. Ну да ладно обрадуется старик, дело почетное.
- Да ты что, предупреди других охотников, организуй бригаду, если надо и мы- геологи поможем. Стар старик уже десятый десяток пошел,- вставил мой начальник.
- Да ты за него не боись. Он на своем веку не один десяток косолапых-то уложил. Это ему не в нагрузку, а так,  развлечение. Он еще крепок, как вековой кедр.
      На следующий день ближе к вечеру гудел весь поселок. Степан Елизарович, так звали деда- отца Юрия Степановича, один уложил огромного медведя, а вот что бы транспортировать тушу, длинною более трех метров,  понадобилась подмощ.
Когда я увидела эту махину, у меня внутри заиграл тот же страх, что тогда в лесу. Да он бы одну лапу приподнял и от человека осталось бы мокрое место.
К зданию леспромхоза сбежалось все население поселка. Рядом с убитым медведем стоял высокий мужчина, на вид- лет шестидесяти с аккуратно подстриженной бородой, светлыми волосами с проседью и большими лучистыми глазами. Он он что-то обьяснял группе мужчин , которые решили перенести тушу во двор и там разделать.
Я подошла к нему и спросила:
- Здравствуйте! Скажите, а это правда, что Вы убили этого гиганта.
- Правда, правда. Ты точно подметила, огромный зверь-то, хозяин. Я за ним уже несколько лет наблюдал, предполагал, что вскорости он не заляжет на зимовку, но не думал, что уже в этом годе.
  - А ты из геологов будешь-то? Вроде раньше-то не видал я тебя у нас.
- Да, я из Питера. Я вчера его следы рядом с просекой, за Лысой сопкой увидела. Огромные следы, когда увидела, аж дух захватила. А вы не побоялись, один на один на него пошли.
- Детка, стрелять, да убивать, дело не хитрое. Важнее в живых оставить.
Да уж больно старый и коварный он, зверь-то. Я его по осени пожалел, когда он телка задрал. Понаблюдал за ним. Он вроде после этого успокоился и пропал, подумал, ну пошалил и отправился спать. А оно нет, не спалось ему, хулиганить начал. На звероферме забор завалил, избу на Синей сопке разворотил. К людям близко подобрался. Добра от него уже ждать нечего. Опасен стал, вот и пришлось пристрелить. Жалко, большой красивый, хозяин. Да, хозяин,  - сказал он как-то задумчиво.
Удивилась и восхитилась я его простым словам, ведь как по-доброму, по-хозяйски  рассуждает этот пожилой человек. Со знанием дела. Видно любит он природу и родной край, такой зазря не подстрелит и лишнюю ягоду не сорвет, травинку не загубит.
- Простите,  а меня Ириной зовут. Вы так здорово все рассказали, как буд-то все сами видели, интересно так. Вы здесь в Сибири родились?
- А что видеть-то, и так все понятно. Да, сибиряк я, коренной сибиряк.
Жизнь у нас здесь простая, не мудреная, не то, что в ваших столицах. Главное человеком оставаться и не  возвышаться над матушкой Природой, она-то мудрее нас всех будет.
- Ирина, спросить тебя хочу, ела ли ты когда медвежатину, а? Ты ведь получается, первая заприметила этого зверя. Тебе и половина добычи полагается, по нашим сибирским законам.
- Ой, да Вы что, какая такая добыча, я только следы  увидела и то перепугалась. А мяса медвежьего никогда не пробовала, не приходилось.
Он очень громко, засмеялся и сказал:
- Мужики, полтуши передайте геологам. Пусть повариха им медвежатинку приготовит. Вот, дочка, ты и попробуешь, - обратился он ко мне, улыбаясь своими лучистыми глазами.
       На следующий день на ужин была приготовлена жаренная медвежатина. Вкусно!
       Работа двигалась своим ходом, зима вступала в свои права, крепчали морозы,  снегу становилось все больше. В морозные дни, когда отметка термометра опускалась ниже 40 градусов в поле не выезжали, специалисты занимались предварительной обработкой материалов, а остальным хватало работы по ремонту техники, на заготовке дров и помощи на кухне.
        Подходили Новогодние праздники. Питерцы собрали все отгулы и рванули на праздники домой, в родные пенаты. Как бы прекрасна не была Сибирь-матушка, но дом, есть дом!
    В Сосновку вернулись перед Крещением, стояли лютые морозы, если б знать заранее, то еще бы на дней 5 можно было задержаться дома, но...
Несмотря на лютые морозы, в поселке стало многолюднее: это прибыли на каникулы студенты техникумов и вузов. В большом зале здания  леспромхоза, организовали, что-то вроде сельского клуба. Вечерком собиралась приехавшая молодежь, народ чуть постарше и наши- геологи. Смотрели фильмы, танцевали, играли в шашки и шахматы, беседовали. Что меня привлекало, то что молодежь этого небольшого поселка, в дальнем, заброшенном сибирском уголке, была целеустремленная и что самое главное, не пьющая. Да я еще не так много сезонов отработала, как специалист, но за моими плечами не одна практика и я знаю, видела собственными глазами, как спиваются молодые люди вот в таких маленьких, богом забытых селеньицах. А здесь, нет! Какой-то светлый дух, благородные порывы, стремление к знаниям, всему новому. Вы бы знали, а какая шикарная библиотека в поселке при восьмилетней школе, редкие издания, за которыми в Питере месяцами гоняешься или стоишь в очереди. Удивительный, благородный народ жил в небольшой Сосновке.
    Со временем закончились крепкие морозы, но еще бушевали метели. После двадцатых чисел попустило. Работа потекла своим чередом.
    Как-то проснувшись утречком, я почувствовала себя не совсем комфортно: побаливала голова, меня тошнило, мутило. Попив чайку, состояние, как мне показалось, улучшилось. Пару точек отстреляли, я чувствовала себя сносно, но после обеда опять поплохело. Я терпела, но состояние ухудшалось. Левыч заметил мои мучения и спросил:
- Иришка, что-то я смотрю, ты сегодня какая-то не такая. Болит что? Я же вижу.
- Да, мне не совсем  хорошо, сегодня. Если честно, то плоховастенько.
- Ну, вообщем так! Я соединяюсь с буровиками, тебя на водовозке отвезут домой. Может, что съела или простыла? Отлежись, отдохни. А лучше в медпункт сходи,  таблетки какие дадут, подлечись.
        Когда я зашла вмедпункт, меня встретила молодая девушка, студентка Аня, я ее встречала в клубе. Она проводила до кабинет к медсестре.
Медсестра меня расспросила и потрогала, а потом  сказала:
- Подозрение на приступ аппендицита,  может  и нет. Нужны результаты анализов. Все что мы можем определить у нас, я проверю. А лучший вариант, Вам лучше обратиться в районную клинику.
- Это вот под вечер, в метельную ночь тащиться в районный центр, до которого почти сотня километров. Вррр, совсем не хочется, -подумала я.
- Я подожду до завтра, может станет лучше.
- Конечно можно, но тогда ответственность я с себя снимаю,- тут же отпарировала  она мне в ответ.
- Подождите Марья Петровна, я отведу её к деду. Может он что подскажет.
Куда же ей на ночь глядя, в такую даль,- вставила молодая девушка.
 Она оделась и скомандовала:
- Пойдемте со мной, Ирина.
Мы прошли через поселок к большому красивому дому. Усадьбу окружал ровный  забор,  двор прикрывали массивные ворота, украшенные резьбой,  покрашенные в  нежно-зеленый цвет.
- Анечка, давайте на ты,- попросила я.
- Согласна. Заходи Ирина.
Мы зашли в дом, Аня позвала:
- Деда, деда, где ты? А-у, дедуля, отзовись.
- Странно, где он. А... наверное в сарайке. Пошли.
Мы вышли, пересекли просторный, очищенный от снега  двор и зашли в сарай.  Там стоял  высокий мужчина, не смотря на холод, в одной рубашке с закатанными рукавами и шлифовал большие доски. Когда он оглянулся , я сразу же признала в нем  Степана Елизаровича.
- Здравствуйте,- поприветствовала я.
- Здравствуй, здравствуй Ирина, проходи, гостьей будешь. Я вот здесь занят немного, сейчас закончу, поговорим, чай попьем.
- Поставь- ка внученька чай. Я сейчас зайду.
 Аня зашла в дом, а я осталась стоять рядом с дедом. Он совсем не был похож на пожилого человека, его крепкие мускулистые руки держали большую доску и спокойно, без усилий трудились. Он улыбался, на щеках играл румянец, лицо гладкое, без морщин, а глаза лучисто блестели.
- Какие красивые и выразительные глаза, - подумала я, и  спросила:
- Можно полюбопытствовать Степан Елизарович,  на что же такое красивое, Вы полируете эту доску? До блеска, как зеркало отражает, наверное, на новую мебель?
- Точно подметила дочка, на новую мебель.
- А что это будет: стол или шкаф? - не унималась я со своими расспросами.
- Да ничего особенного. Гроб для себя готовлю. Я по следующей осени уйду. А сама понимаешь, весной да летом не хватает времени этим заниматься, полно других забот. Вот я теперь в тишине и спокойствии все потихонечку cлажу,- очень спокойно ответил он.
Я поперхнулась от неожиданного ответа.
- Да ты не волнуйся, милая. Все мы гости на нашей Земле, все когда-то уйдем. Я долго прожил, много видел. Разница только в том, что один человек знает это, а другой нет. Так оно и лучше, люди-то разные. Но у меня еще достаточно времени, любимицу мою, внученьку хочется еще многому научить.
- Давай-ка Ириша пройдем в дом. Расскажи мне, что тебя беспокоит, вижу, не здоровиться тебе сегодня.
И мы зашли в дом. За чашкой чая я рассказала ему о своем самочувствии. Аннушка сидела рядом подливала чай, подвигала варенье и печенье,  в разговор не вступала, сидела и слушала.
Выслушав меня, дед задал еще несколько вопросов и, помолчав с минуту, попросил внучку  занести  какие-то травы. Они что-то обсуждали, он рассказывал и показывал, Аннушка слушала и спрашивала. Наконец они приготовили набор трав и рассказали, как его приготовить и  пить. Затем дед Степан обратился ко мне:
- Ты вот что дочка, тебе пару деньков в тепле побыть полагается, отпросись с работы на больничный. Я баньку сейчас истоплю, как поспеет, Аннушка попарит тебя, а завтра повторим. Согласна?!
Я объяснила начальнику, что и как, взяла полотенце, все необходимое и направились к Потаповым.
После бани, точнее тепла и настоя трав, мои спазматические боли отступили. Через 2 дня я с удовольствием трудилась с Левычем  на отработке профилей.
Мы очень сдружились с Аней. После того, как она уехала на учебу, я частенько заходила к деду Степану. Мне было всегда интересно беседовать с этим мудрым человеком. К нему  шли за помощью и советом со всего поселка и окрестных мест. Он умел выслушать, понять и подсказать. Степан Елизарович очень простыми словами расскладывал все по полочкам, анализировал вместе с собеседником обсуждаемую ситуацию и его партнер сам принимал решение. От него исходила какая-то притягательная энергия, все проблемы расстворялись, рядом сним было спокойно и надежно. Я думаю, что не ошибусь, что каждый человек, находившийся рядом с ним (это не только мое мнение), чувствовал себя защищенным или точнее, уверенным в своих мыслях, действиях и поступках.
      Аня училась в медицинском  институте, в Ленинграде. Мы часто перезванивались и встречались, когда я была дома.
       Да, хочу сказать, что дед, Степан Елизарович, ушел из жизни именно в тот день, как и предсказал. Вечером прошелся по поселку простился со всеми односельчанами, истопил баню, попарился. Затем всей семьей попили чай, он простился с каждым, одел чистую рубаху лег спать и не проснулся. Об этом мне рассказала его внучка, Аня. Когда девушка рассказывала она не плакала, а просто спокойно смотрела в даль.
- Аня, а ты сильно плакала,- спросила я.
- Нет, зачем?  Он же нас всех подготовил. Да разве слезами, что изменишь. Конечно, мне его очень не хватает. Мой дед был мудрым и красивым человеком. Являлся примером, а главное наилучшим другом для родных, близких и знакомых, независимо от пола и возраста. Его понимали и уважали все, а главное – он всех любил и понимал: и человека, и зверя, и птицу, и лес, и горы. Все! Знаешь, Ирина, я думаю,  дед Степан-это стержень нашей семьи,  нашего рода, да и всего поселка.
Она помолчала, а затем совсем грустно улыбнулась.
- Без него все иначе, - тихо продолжила она.  Хотя мой отец очень старается. Понимаешь, односельчане стали водочкой баловаться, молодежь уезжает, не хочет оставться в поселке. Лес рубят, где попало, рыбу в реке тротилом глушат, отстрел  дикого зверя ведут без лицензий. Все так быстро изменилось в худшую сторону.
- Нет, Анечка, бери больше - он являлся стержнем всей Сибири. На таких, как дед Степан- весь мир держится!
И я вспомнила: он сказал, что все мы гости на Земле! Да, это так. Но, главное - кто какой след на этой Земле после себя оставит.