Одержимость. Акт I

…почему-то слово «суицид» не несет в себе трагедии. Возможно, потому что это всего лишь сухой научный термин, за которым стоят вереницы написанных книг и статей с безликими рассуждениями безликих ученных. А вот «самоубийство» прозрачно, словно сломанное окно, из которого в безмятежный мир хладнокровно смотрит безжалостная боль, ад душевной агонии и отчаяния… оно очень легко и слишком часто распахивается, не вмещая в себя эту преисподнюю безумия, и тогда ЭТО хлещет в среднестатистическую повседневность, переполняя ужасом и трепетом обычных людей, и оставляя за собой горечь безысходности… бесстыдно выставленная напоказ БОЛЬ, обнаженные до предела чувства, нетерпение помощи… отторжение жизни. Все это никак не может уложиться в головах здравомыслящих граждан, и, словно эхо, откликается страхом и агрессией…

It's holding me, morphing me
And forcing me to strive
To be endlessly cold within
And dreaming I'm alive

'cause I want it now
I want it now
Give me your heart and your soul
And I'm breaking out
I'm breaking out
Last chance to lose control
Hysteria


La petite mort

Одержимость… Пустота… Боль… Эти звери терзали меня беспрестанно. Но безжалостнее всех оказалась одержимость. Я в полной мере осознала, что значит сходить с ума… что значит лезть на стены. Я не могла даже нормально дышать. Моя душа агонизировала, пребывая в постоянном аду… И я уже мечтала о смерти, как о чем-то недосягаемом, внезапно ставшем целью моего существования… Вся жизнь свелась к погоне, к постоянному преследованию, к методичному пролистыванию параллелей. Но он всегда ускользал. Даже, если я чувствовала, что где-то поблизости бушует гроза, и изо всех сил устремлялась в заветное место, то успевала застать лишь одинокие капли, падающие с листьев и уходящие в землю… и густые, упитанные осенью лужи безучастно зеркалили истаивающие тучи… Чистое небо. Я его ненавидела. Открытая кровоточащая рана с обнаженными и растерзанными обрывками нервов, живые человеческие руины, не подлежащие реконструкции, вот во что я превратилась. Его глаза постоянно смотрели из каждого приюта мрака… кожа продолжала лелеять ожоги его прикосновений… Я в полной мере осознала, что значит тлеть заживо.
 Солнце… В конце концов я закрылась от него, днем отсиживаясь в темном, самом недосягаемом для его света углу комнаты, и выползала лишь ночью, смешиваясь с сумерками и растворяясь в благословенной тьме. Идя против самой сути своей природы, я надеялась, что рано или поздно моя энергия иссякнет, и я просто исчезну. К тому все и шло. Уже давно я балансировала на самом острие ножа, не жалея, тратилась, не скупясь, дарила себя тем, кому жизнь была гораздо нужнее, кто заслуживал еще одной попытки… тратилась, пока, наконец, не поняла, что мне уже нечем делиться, нечем исцелять и исправлять ошибки и злость чужих судеб. Я была пуста, словно шар, наполненный инертным газом… Полумертвая, я еле дышала… и жаждала, сгорая от нетерпения… жаждала смерти. Вот уж кого я давно перестала бояться и избегать.
Но я совсем забыла про Тень. Она не собиралась сдаваться и, тем более, потворствовать в безумной погоне за гибелью. Впервые она пошла наперекор… Насильно она отдавала мне свою энергию, не ту, которой наделяло Солнце, но единственную кроме энергии чистого света еще способную меня спасти. Этого хватало, чтобы поддерживать мое существование и продлевать агонию бесплодных попыток нагнать его… Каждая такая безумная погоня отхватывала по кусочку души, сердца, разума, заполняя освободившееся пространство тьмой и безысходностью. Я давно перестала по-человечески следить за собой, питаться, спать, мыслить. С точки зрения человеческой психологии я просто свихнулась, что-то вроде последней стадии паранойи, или тяжелой формы шизофрении с острыми приступами маниакальной депрессии. Если бы я попалась на глаза любому здравомыслящему человеку, допустим, в парке среди белого дня, мам, гуляющих с колясками и веселящихся детишек, на меня без промедления надели бы смирительную рубашку, завязали потуже рукава за спиной и запрятали в какой-нибудь психушке подальше от цивилизованного общества. Поэтому я держалась на расстоянии от дневного света, шумного суетного мира за стенами моей чердачной коморки, от нормальных людей… как можно дальше от солнца – своей подлинной, горячо ненавистной сущности, из-за которой я не могла быть рядом с ним…
Каждый новый рассвет наступал на меня с одними и теми же «мыслями», отличаясь лишь силой сопровождавших эмоций, которая с каждым днем росла в геометрической прогрессии… «У тебя сегодня еще есть душа? Сколько она потеряла в весе за эту скоропостижную ночь? И неужели твое сердце еще бьется? Это чертово сердце уже совсем почернело и рассохлось, но оно все равно продолжает выполнять свою чертову работу! Неужели тебе отпущен еще один день?»
Конечно, я давно помышляла о простом человеческом финале… Отправляясь на очередные поиски, я десятки раз за ночь умирала всеми мыслимыми и немыслимыми образами… Я видела ЕЕ повсюду. Только со стороны. Но с очень близкой, словно шла рядом с уже обреченным созданием, сама с собой… и вдруг, через мгновенье, его–меня уже не существовало. Без страха… наверное, потому что не могла вообразить настолько невыносимую истинную физическую Боль. Даже, когда просто нужно было перейти дорогу, и по ней неслась одинокая машина… Я ее видела, не могла не видеть, и останавливалась, но, закрывая глаза, продолжала движение, всего лишь один крошечный шаг… и меня накрывало горячей волной… отчетливый удар, сбивающий с ног, подбрасывающий, швыряющий вниз… и вот я уже металась между асфальтом и кузовом, прямо под безразличными ко всему живому колесами, и она ехала по мне, а я все еще слышала хруст собственного перемалываемого тела, всеми болевыми рецепторами ощущала, как взрываюсь изнутри кровью и мясом. Доли секунды, пол удара сбившегося сердца, и меня нет. Или стояла на остывшей за вечер жести крыши, перегнувшись через бортик и пристально вглядывалась вниз, словно ища что-то сквозь кроны и бельевые веревки… десятки раз переживая момент падения… краткий миг полета, свободы, дикого ужаса, удар… неизменный хруст. Тишина. Поломанная безвольная кукла, части которой разбросаны по двору. Это наикратчайший путь к моей сущности. Ведь я, по сути, пустая кукла… Валяясь на рельсах, я выкуривала сигарету за сигаретой, вгоняя тлеющие окурки в пергаментную кожу по самые обломки ногтей, и не чувствуя никакого облегчения… и поезда проносились надо мной, сотрясая проклятое звездное небо, но не даря освобождения. Я правила себя тонкими лезвиями, но мое чертово тело, не отпускало меня на волю, превратившись в удушающий склеп.
Каждый вечер, покидая убежище, я строила планы собственной смерти, представляла ее так отчетливо, что невольно содрогалась от видений… НО надежда на то, что вдруг именно этой ночью я нагоню его, снова загляну в глаза, прижмусь к нему всем телом так крепко, что никогда уже он не сможет бросить меня и просто уйти, что я смогу уткнуться в ямку между ключицами и наполнить до предела легкие его запахом, так что голова закружится и потемнеет в глазах… блаженная, горячая тьма… его руки, его губы, дыхание, запах, голос, прикосновения… близость… все это настолько четко присутствовало вокруг меня и наполняло до краев, что отчаяние и боль смазывались, и проступала слепая безумная надежда. И тогда я клялась себе, еще одна ночь, еще одна попытка, а потом уже меня ничто не сможет остановить… Но обычно те жалкие остатки сил, чем могла поделиться со мной Тень, иссякали задолго до окончания ночи, и тогда я уже не могла ничего, даже пошевелиться, лишь медленно дышать и смотреть на проясняющееся небо и мерцающие звезды… Тень всегда забирала меня лишь под утро, когда начинало светать… И каждый раз этот ад повторялся снова и снова, изо дня в день, из ночи в ночь менялись лишь декорации. Я двигалась по замкнутому кругу… Шло время, отмечая точки возврата, когда еще можно остановиться и, цепляясь за прошлое, выбраться на поверхность, разомкнуть круг, вернуться к прежней жизни. Но я шла мимо и даже не оборачивалась… Воспоминания прошлой жизни, жизни «до», обратились в пепел. С каждым рассветом моя одержимость лишь росла и крепла.
Я едва замечала, что творилось вокруг. Значение имели лишь рассвет и закат за плотно зашторенным окном… И поэтому, когда, однажды возвращаясь домой не без помощи Тени, я осмотрелась, то увидела, что осень совсем погрустнела и нахмурилась... Последние листья, танцуя, с тихим шорохом опускались на холодную, прикрытую серым саваном землю… обнаженные и беззащитные деревья простирали к темному небу почерневшие от сырости ветви, листва под ногами превратилась в однородный темный ковер. Деревья умирали безмолвно и спокойно, не боясь смерти, потому что знали, что им суждено воскреснуть.. Счастливые… Мы спускались с холма… Под лапами Тени с тонким треском надламывался нежный лед, успевший за ночь сковать лужицы. А впереди вдаль уходили поля и леса, их еще не тронуло Солнце, и пока не было своих красок… Они были всего лишь темными силуэтами, призрачными тенями. На востоке горизонт расцветила кровавая полоса, размечая место, откуда подтянется Солнце. Но в глубинах темного океана неба еще мерцали яркие звезды, и клубилась туманная лента Млечного пути. Еще правила ночь. Как же болезненно прекрасна земля! Просто невыносимо! Я зарылась лицом в длинную черную шерсть на загривке моей Тени, покрепче обхватив ее мощную шею, и позволила себе разрыдаться. Эта совершенная красота будто пробила брешь в замкнутом круге ада, по которому я вращалась, и все, что удерживало меня на этой проклятой орбите, вдруг схлынуло… И я отчетливо осознала, что больше так не смогу прожить и дня. Поняла, что больше не попытаюсь его догнать… Что это безнадежно. Необратимо. Это конец моего пути. Я должна. Остановиться. И эта осень… Эта вечная сезонная эпидемия смерти… Окончание осени означало для меня, что скоро вода обернется льдом. И мой дождь станет для меня еще недостижимее…
Тень вздрогнула, словно подслушала мое решение. Она повернула морду и посмотрела на меня долгим немигающим взглядом, затягивающим в оголенную трясину кипенно-белых зрачков… Неожиданно из ее груди поднялось утробное рычание, перетекающее в низкий стон… Она просила. Она умоляла… Ради чего? Я едва покачала головой. «Прости… не могу так больше…» Моя Тень… Я ужасно с ней поступала. Она столько сделала для меня, а я вот так хладнокровно планировала свою смерть, и совершенно не думала о ней… Ведь я же планировала и ее смерть. Часть меня, она не сможет долго прожить с обрубком души… Она уйдет вслед за мной. Да если бы я только знала, как, я бы освободила ее, сделала даже невозможное, лишь бы она стала независимой, полноценной… Если бы... Тогда я ушла бы со спокойной совестью. Тень читала это в моих глазах, и дрожь пробегала по огромному, сильному телу… Внезапно она прикрыла глаза и опустила морду, будто примиряясь и успокаивая одновременно. Кому, как ни ей, чувствовать мою боль… ЭТО невозможно пережить. Невозможно забыть или отторгнуть. С этой болью даже Солнцу не под силу справится… С ней можно покончить лишь собственной смертью. Неотвратимо.

«Тень… Сейчас… пока я еще способна на что-то. Скорее... Пока вновь не вернулась та страшная надежда… Скорее! Только туда, где нет ни одной живой души… Не хочу, чтобы кто-то видел». Тень бесконечность мгновения не двигалась, будто все еще ждала, что я могу передумать. Но внезапно, не поднимая морды, резко открыла глаза и посмотрела на меня исподлобья… уже по-другому. Странница. Холодные неподвижные зрачки заискрились льдом в первых багровых лучах, затягивая в свое белое пламя. Я даже не заметила, как она соскользнула в другой мир. Я была слишком слаба и безразлична. Она тяжело опустилась, подобрав под себя лапы… Горы. Древние, как сам мир. Величественные, полные ущелий, снежных пиков, каменных завалов и отвесных склонов. Безжизненные. Злой ветер резанул по глазам, рванул волосы. Если бы я не вцепилась в ее шерсть, то он сорвал бы меня, как бумажный листик. Мы лежали на самом краю обрыва в узком извилистом ущелье. Я спокойно сползла с огромной теплой спины и подобралась к границе между жизнью и небытием. Вот какой финал дарила мне Тень. Я не видела дна, оно терялось далеко внизу, в темной мутной дымке, но завывающий ветер не мог заглушить отчетливого грохота яростного потока. До противоположной отвесной скалы было метров десять, так что даже, если разбежаться и прыгнуть, вряд ли я ударюсь об нее. Значит, прежде чем умереть, я успею осознать, что через бесконечно долгое мгновенье перестану существовать, и уже точно никогда не смогу ощутить его прикосновения… Стоп! С огромным усилием я отогнала эти мысли… И развернулась к ней… ТЕНЬ! Я бросилась на ее грудь, вжавшись изо всех сил. Гладя ее, целуя морду, заглядывая в глаза долгим ищущим взглядом. «Сможешь ли ты когда-нибудь простить мое предательство? Простишь ли, что я оказалась слабее обычного человека? Что бросаю! Обрекаю на смерть! Но, умоляю, заклинаю… все что угодно, но лишь бы ты поняла и попыталась простить. Читать разочарование в твоих глазах невыносимо! Если бы я только могла что-то исправить…» Но в ее огромных колдовских глазах не было и тени обиды или разочарования, лишь теплота и надежда… Она все еще верила, что я одумаюсь, вернусь к ней, к Солнцу, к той светлой и безоблачной жизни, что была «до»… И эта безумная вера делала мой персональный ад еще нестерпимей. В этот миг я так люто ненавидела и презирала себя, что вцепилась в себя руками, захватывая и сгребая в горсть все, что попалось под пальцы, и рванула, словно вырывая собственную пораженную душу… Страшный неожиданно низкий и хриплый вопль подхватился ветром и многократно усиливаясь и дробясь эхом, заметался по ущелью… а я все не могла остановиться, и кричала во всю неисчерпаемую глубину легких, чувствуя как вибрирует и саднит грудь. Физическая боль приносила немыслимое извращенное наслаждение, она означала, что я пока жива… Наконец, те жалкие остатки сил, что еще бродили по мне, иссякли, и надсадный вопль оборвался хриплым стоном… Здесь, в скалах, до восхода оставалась целая маленькая жизнь, поэтому сил пришлось одолжить у моей предаваемой половинки души. Я последний раз вцепилась в нее взглядом, прижавшись к морде, на мгновенье погружая в ее невообразимый мир кровоточащую душу… Хватит!!! Отпрянув, я резко вскочила, но ноги не пожелали слушаться, и я упала, ударившись головой… Чертова кукла! Дрянь! Я с остервенением начала биться о холодный камень… Если бы только нужно было всего-то, что разбить голову, чтобы выкорчевать эту ненавистную намертво вросшую память, пусть их, вместе с миллиардами подохших нейронов - серо-белым месивом, вспоротым и перемешанным с кусками черепа, да я бы ни мгновения не медлила! Я бы на все пошла!
Тень с рычанием вскочила, собираясь прекратить мое безумие.
- НЕТ!!! Не смей подходить! Я сама! УЙДИ!!! Я не смогу, пока ты торчишь за спиной… - мой голос до ужаса незнакомый, холодный и безжизненный, остановил ее. Рык резко оборвался. Наполненные тоской и печалью глаза застыли на моем лице. Я почувствовала, как по виску и далее по щеке вязко соскользнула и замерла на губах капля, в нос ударил солоноватый запах крови… Тень продолжала нависать надо мной. Она все еще не верила, что я сделаю это…
- Уходи… УМОЛЯЮ… - голос надломился, кровь разлилась широкой лентой, разрезая лицо на две половины театральной маски, но физическая боль уже нисколько не спасала… моя новая Вселенная доживала последние мгновенья… взрывались одна за другой звезды, а огромная черная дыра, стремительно сжимаясь в точку, пожирала все больше и больше пространства… Если я не покончу со всем мгновенно, меня просто разорвет пустота…
Медленно, нехотя, попятилась Тень от меня, постепенно стираясь из этого мира, пока не остались лишь потухшие глаза… совсем как моя Софья…
Как Софья… Неужели?! НЕТ… она не могла так уйти… не могла исчезнуть совсем…
- ТЕНЬ!!!
Нет… нет… только не так… не сейчас… Но почему она не дождалась меня?!
Кто-то другой во мне, равнодушный и холодный, тихо шепнул: ВСЕ… ПОРА…
Никогда еще я не чувствовала в себе такой отчаянной решительности. Во мне все пылало от ненависти и ярости. Прежде чем быть пожранной абсолютной пустотой моя Вселенная взорвалась. О, как же она ПЫЛАЛА!!! Я пожиралась изнутри огнем. Все эмоции, чувства, воспоминания… все, что связывало меня с этим миром, вспыхнуло, обращаясь в пепел…
Рванувшись вперед, я вложила в прыжок все, что у меня еще осталось, все отчаяние и неизрасходованную, никому ненужную любовь… и взлетела, распластавшись над пропастью. На бесконечно долгий миг я ощутила себя невесомой пылинкой, казалось, ветер подхватит меня и потащит за собой, кружа среди хаотичных потоков, казалось, что я смогу уйти глубоко в небо, прямо в звезды… Но сила притяжения неумолимо развернула меня в воздухе, и потащила вниз. Как же невероятно далеко оставалось до дна, и как быстро я неслась к нему. Непередаваемо. Но даже в полете я продолжала пылать, словно метеор… и продолжала молить, скорее… скорее… Встречный поток бил в грудь и резал глаза, выжимая слезы. И я их закрыла, отдаваясь неведению. И мгновенно перенеслась в его мир. Он смотрел в меня с ужасом и болью… «Что же ты натворила!» А за ним шумели потемневшие леса, и ревела буря, выкорчевывая вековые деревья с корнем… И посреди этого хаоса медленно и непоколебимо шла Тень. Шла прямо к нему, пылая так же, как и моя душа…
Тень… Внезапно меня что-то коснулось, мягко, почти невесомо… Это касание вырвало из видения и заставило распахнуть глаза, и то, что я еще успела увидеть заставило закричать от ужаса. Оказывается, конец был уже совсем близко, и ничтожное расстояние стремительно сокращалось… так стремительно, что зажмуриться я уже не успевала… и даже не успевала приготовиться к удару… Лишь понять – ВСЕ…