VIP-отродье

Пролог
"Если есть воры в законе, значит, закон - для воров. И вы, сидящие рядом со мной, знаете, что мы будем вершить дело, за которое нас осудят и будут плевать в лицо. Но не надо, друзья мои, страшиться тюрьмы, ибо на свободе и в золоте ходят только воры, которым и принадлежит закон. Всякий праведный и честный уже осуждён на нищету, болезни и скорби".
Так говорил тот, чьё имя откроется в конце повести о великой мести.
Следующими словами он продолжал свою речь:
"Все вы взяли на себя нелёгкое, но благородное бремя. Совершить задуманное будет не просто, однако вы должны помнить, прежде всего, о справедливости предстоящего дела. Каждый рубль, что будет экспроприирован нами, пойдёт униженным и оскорблённым, и горе тому, кто соблазнится хотя бы на одну монету, - смертью будет караться хищение".
Речь его гремела по залу, и даже в самом воздухе чувствовался жар пылающих сердец.
"Да вкусят собственную кровь те, кто пил кровь народную!
Возмездие грядёт.
И пусть нет посреди нас Христа, ибо Он обличит в нас убийц, - мы не в силах больше ждать кары Божьей после смерти, мы берём на себя Его волю и знаем, что творить правду взялись руки наши!"

- 1 -
Сверкающая "Бэнтли" остановилась у трёхэтажного поселкового коттеджа. Выскочил широкоплечий мужчина в чёрном пиджаке и открыл дверцу высокой леди с модельной внешностью. Бриллианты подвески хищно сверкнули на солнце, каблуки застучали по плитке.
Леди прошла в открытую калитку с чугунным узором, поглядела на гарцующих под окном московских сторожевых, на три чёрных машины у подземного гаража.
- Давно приехал? - спросила она у служанки в фартучке.
- Полчаса назад, - ответила служанка. - Чего желаете?
- Приму душ. Налей сока.
- Да, Эльвира Вениаминовна.
Леди поправила причёску и груди, которые ждали больших рук Михаила Павловича, поднялась на второй этаж и замерла у двери, прислушиваясь.
- Ми-илый.
Она повернула золочёную ручку и толкнула дверь.
Охранник тут же услышал её вопль.
Михаил Павлович сидел в кресле. Во лбу его - дыра с присохшей кровью. Руки мирно сложены на животе. А пистолет покоился на другом краю стола около принтера.
Следователь покачал головой:
- Очень наглое убийство, скажу я вам.
Обстоятельства, и правда, ошеломляли.
Пятеро охранников, служанка и кухарка не заметили никого постороннего, не слышали ни толкотни, ни выстрела, словом, ничего, что могло бы привлечь внимание. К тому же, в пистолете не хватало одной пули, той самой, что застряла в кресле под затылком убитого. И наконец, к ноутбуку был подключён вышеупомянутый принтер, из которого торчал листок бумаги.
Напечатанное смутило милиционеров:
"Дорогая госпожа Федина, уважаемые сотрудники милиции! Не нужно расстраиваться, на плохое настроение просто нет причин. Во-первых, человечество потеряло мерзкое, никчёмное существо, увязшее вместе с прокурором, судьёй и мэром в злодействах и хищениях, разбоях и убийствах. Во-вторых, две третьих всех нажитых преступным путём денег будут направлены на благотворительность. На это укажет завещание, которое не удастся никому обжаловать и которое лежит на столе в городском кабинете этого задавленного червяка. Треть средств великодушно оставляю госпоже Фединой, чтобы обеспечить ей безбедную жизнь и старость. На этом не прощаюсь. Искренне Ваш М."
- Это ни в какие рамки не укладывается! - воскликнул сотрудник милиции.
- Похоже на мстителя, - добавил третий.
- И какого! - завершил второй.
Впереди не мало загадок.

- 2 -
Хоронили Михаила Павловича на одном из крупных столичных кладбищ.
Люди жарились на солнце. Полный Савелий Андреевич бросил на гроб кусок земли побольше. Хоть и другом был, а всё равно дышать легче стало. Бизнес есть бизнес.
Савелий Андреевич запустил руку в карман пиджака, чтобы бархатным платочком вытереть струящийся по вискам пот. Но из кармана выпорхнула бумажка и элегантно опустилась на землю. Бизнесмен тяжело нагнулся и прочёл с замиранием сердца: "Знай: ты следующий".
Оглядываясь по сторонам и прикрывая толстой рукой лоб, Савелий Андреевич подошёл к полковнику, толкнул его в плечо и кивком указал на лимузин.
- Чего? - недовольно поинтересовался полковник, трепетно относившийся к любым ритуалам. Теперь он с недовольством ёрзал в кресле автомобиля.
- А вот чего, мать твою, - прошипел Савелий Андреевич и протянул листок. - Какая-то шняга охоту устроила. Я ей ружьё в жопу вставлю...
- Один уже вставил, - вздохнул полковник и бережно вернул листок.
- Михайло Палыч, ты ж знаешь, какой был: ветер в голове. Видать, охранники не лучше, пропустили не того, кого нужно. У меня это не пройдёт, у меня мужики правильные.
Полковник спорить не стал, знал - бесполезно.
- Ну, - терпеливо продолжил Савелий Андреевич, - что посоветуешь? Скоро ли найдёшь поганца?
Полковник вздохнул.
- Вы - первые люди...
- Какой базар? К министру хожу, как в бар за пивом, блин!
- И не последние люди возложили на меня обязанности по поиску убийцы, но, честно, Савелюшка, сложнее дела я пока не встречал. Я поднял все связи, мои люди ищут, где только можно. Третий день ищут, никаких результатов, точно призрак пустил пулю в лоб нашему Мише. А тебе советую быть осторожней змеи. Сократи поездки, сиди больше дома.
- Неужели и впрямь какая-то гнида может  сорвать мои - мои! - планы?! - в бешенстве крикнул Савелий Андреевич.
Полковника он довёз до отделения, потом покатил домой.
"В сауну", - подумал бизнесмен.
- Стой за дверью, - приказал он охраннику и запер изнутри дверь на ключ.
Сауну заливал мягкий свет. В углах копошились тени. Сегодня это не понравилось Савелию Андреевичу, и он щёлкнул дополнительными переключателями.
Савелий Андреевич снял халат, призадумался, стянул и плавки. Прошёлся по деревянному полу, шлёпая жирными пятками, и вдруг бросился в воду. Точно от касатки, от него пошли огромные волны.
Сильными руками он догрёб до противоположной стороны сауны и уселся на пол. Тряхнул мокрыми волосами. Через минуту вновь нырнул, перевернулся и поплыл на спине.
"Никто не может мне помешать. Ни-кто", - заключил Савелий Андреевич.
И настроение у него поднялось так быстро, словно он принял наркотик. Ему сразу чего-то захотелось.
"Девушку бы... Нет! Две, три или пять. И чтоб каждую по очереди!"
Он почесал волосатую грудь.
-Эх!
Странный звук заставил его замереть в воде и оглянуться.
Дверь плавно открылась, обнажила высокую фигуру мужчины в чёрном плаще и в полумаске.
Савелий Андреевич не задал свой обычный вопрос "Кто вас пустил?!". Савелия Андреевича окатил ужас, потому что боковые лампы тот час погасли.
Человек прикрыл за собой дверь. В его руку скользнул отдавший бликами пистолет с глушителем.
- Молись. Я жду. - Спокойно сказал человек, и его голос брызнул эхом.
- Не надо... - только и вымолвил Савелий Андреевич.
- Ты немногословен, но я и не ждал от тебя ничего нового. Все вы говорите "не надо", требуя это от других, но когда же вы сами будете требовать от себя это "не надо": не надо грабить, убивать, насиловать?
Савелий Андреевич медленно подплывал к краю сауны, будто там его ждало спасение.
- Я не... не надо...
- Обычные преступники в тюрьме страдают или скитаются, испытывая лишения, а вы, политически защищённые преступники, страшнее обычных во много раз, ибо живёте в роскоши и вас ценят и любят. Но я пришёл забрать хотя бы одно - жизнь.
Савелий Андреевич сел на пол. Человек поднял руку.
Ещё одна секунда...
Бизнесмен собрал всю волю, о которой знал и о которой догадывался, чтобы крикнуть как можно громче.
Легкие уже вобрали воздух...
Туб!
Пуля пробила череп и взбила мозги в горячий, но быстро остывающий коктейль.
Через час уставший охранник начал постукивать в дверь. Ещё через час дверь взломали и обнаружили Савелия Андреевича лежащего на полу голышом, с опущенными в воду ногами и алой дырой в голове. Нашли и лист формата А4 с текстом, обрамлённым в рамочку из алых сердечек.
"Он умер за то, что сделал и продолжал бы делать много зла. Я должен был прекратить его страшную жизнь. Да простит меня Господь: я взял на себя часть Его полномочий. Но мне нравится чистить нашу святую Россию от подобной гадости. В смерти этого VIP-отродья прошу винить Вашего дражайшего друга С."

- 3 -
- Этот гад сведёт меня в могилу, - едва не плача, говорил полковник.
Он накапал в гранённый советский стакан валерьянки, разбавил её водой и выпил залпом. Ради приличия скривился, выдохнул и сел, руки положил на стол.
Вчера нашли труп Савелия Андреевича. Убийца пустил единственную пулю с двери, пистолет оставил, а глушитель забрал, словно для насмешки.
Полковник охватил голову руками.
Звонили из министерства, просили проверить прислугу на детекторе лжи. Проверили. Никто никого не видел, никто ничего не слышал, даже охранник, который стоял за дверью, с которой стреляли!
Полковник набрал номер. Отозвался молодой женский голос.
- Полковник Невгратов звонит. Свяжите меня с Тимуром Аркадьевичем.
- Его в данный момент нет, - равнодушно констатировала девушка.
- А где ж его черти носят?!
- На конференции. (Полковник горько усмехнулся.) Я могу связаться с ним через его личный телефон.
- Хорошо. Скажите, что очень срочно.
Через две минуты полковник поднял трубку.
- Полковник Невгратов у аппарата.
В ухо тут же ворвался надрывающийся голос.
- Т-тимура Арк-кадь-дьевич-ча... уб-били...
- Когда?! Где?!
Из показаний водителя:
"Я и Владимир, напарник мой, услышали звук его мобильного. Шеф почему-то не отвечал. Тогда Вовчик слегка приподнял стекло, отделяющее кабину от салона, и увидел, что шеф откинул голову назад. Мы подумали, что он спит. Проехали немного и вдруг будто током ударило. Мы вспомнили, что шеф всегда ставит мобильник на комбинированный звонок: вибро плюс звук. Я остановил. Мы открыли дверь, к нему: "Шеф, шеф". А он - ноль внимания. Вовчик пощупал пульс. Пульса не было".
- Следов ранения или насилия нет, - сообщил эксперт. Будет вскрытие, но и так понятно, что умер он от яда. Анализ сейчас же проведём.
- Обыскали лимузин? - спросил полковник.
- Да, - ответили ему. - Ничего подозрительного не обнаружили, за исключением записки в бардачке.
- Боже мой! Я скоро от одного слова "записка" заикаться начну! Что там? Дай сюда. Хотя, нет, прочти.
Подчинённый начал читать:
- Преступники придумали, что нельзя говорить о мёртвых плохо. Можно и нужно. Эта...
Пауза.
- Продолжайте, что там?
- Эта… паскуда насиловала русский народ, куда хотела; она через банковские операции отнимала деньги у пенсионеров и инвалидов. Радуйтесь и веселитесь, люди, ибо близиться час справедливости. Веселись и ты, полковник, ибо на одну мразь в России стало меньше. Ваш старый знакомый Т.
- Тэ? - уточнил полковник, сотрясаясь телом.
- Да. Ваш старый знакомый Т.
- "Радуйтесь и веселитесь"! - Возопил полковник. - Я буду радоваться и веселиться, когда ты, чёртов эм, эс или тэ, будешь дрочить в тюряге!
Ближе к вечеру полковнику сообщили, что он отстранён от дел. Полковник пьяно хихикнул, вытащил пистолет и застрелился.

- 4 -
Миллиардер Игорь Травин - худощавый мужчина тридцати лет - из угла комнаты наблюдал за тем, как горничная Надя поливала цветы. Ловкость её и хрупкая фигура возбуждали Игоря. Он долго терпел, слишком долго, и теперь он отмерил комнату широкими шагами и положил руку на талию горничной.
- Игорь Николаевич, - умоляюще пролепетала Надя. Она съёжилась и попыталась выскользнуть из грязных объятий.
- Я хочу тебя прямо на этом диване, - прошептал миллиардер.
- Пожалуйста, я же... – молила Надя.
- Возьми в руки, ощути мощь, - он расстегнул ширинку.
- Отпустите меня... - Надя усилила попытки освободиться. - Я кричать...
- Не будешь. Тебя уволить?
Игорь развернул к себе горничную. Она выронила кружку. Он бросил Надю на диван. Она не смела пискнуть. Он задрал ей юбчонку и стянул трусики.
- Какие губки...
Она дрожала, слезы катились по пылающим щекам.
- Будь мужчиной, - громыхнул кто-то.
Игорь обернулся. В дверях стоял высокий человек в полумаске. От изумления Игорь повернулся всем телом. В то же мгновение из руки незнакомца вырвался кинжал, едва слышно свистнул и вошёл в грудь миллиардера.
- За... пла... тишь...
Игорь сомкнул пальцы на рукояти и, покачнувшись, рухнул на затихшую в ужасе горничную.
- Нет, - небрежным тоном возразил незнакомец, - ты заплатишь.
Потом он мощными руками скинул тело на пол, поднял горничную, надел ей трусики, опустил юбочку и прижал к себе.
- Всё хорошо, я вас не трону. Вы же человек...
Горничная была невменяема. Человек отвёл её в комнату, где она всегда спала, уложил в кровать, вернулся, бросил на тело Травина конверт с подписью: "От друга И.", после чего покинул квартиру.

- 5 -
Обязанности по расследованию преступлений взял на себя моложавый ловкий майор с большими связями. Подчинённым он говорил, отчаянно жестикулируя:
- Дело почти фантастическое. Совершено четыре убийства, таких блестящих, что нет пока ни одного свидетеля.
- А горничная?
- С этой горничной вообще чудеса. Врачи обнаружили провалы в памяти. Скорее всего, она контактировала с убийцей, ведь чем же ещё объяснить её чистосердечные показания со слезами о том, что она поливала цветы, а потом обнаружила себя на следующий день лежащей на собственной кровати?
- Вы думаете, один человек убивал?
- Подготовить такие убийства в одиночку не может никто - это понятно. Готовила, значит, банда. А вот один убивал или несколько - пока не известно. Разные буквы ни о чём не говорят. Я думаю, это послание. Если сложить все подписи по порядку, получится "МСТИ".
- Мститель?
- Мне пришло в голову пока лишь два слова, начинающиеся на "мсти". Это (ты верно заметил, Саня) "мститель" и весьма интересное имя Мстислав.
- Плохо то, Аркадий Палыч, что в любом случае остаётся четыре буквы.
- Да, это очень плохо, ведь, если убийца пишет послание, он постарается его закончить.
- Успехи у него - ого-го... Такие люди...
- Люди большие гибнут... Но я не всё сказал. Знаете, что бросается в глаза, кроме сочетания "мсти"? Совпадение имён погибших с буквой подписи убийцы! Первая буква "м". Кто умер? Михаил Павлович. Вторая "с"? Преставился Савелий Андреевич. Потом "т". И снова погибшего звали Тимуром Аркадьевичем. Последняя "и". Кокнули Игоря Николаевича. Но нельзя думать, что убийца просто подписывался первой буквой имени жертвы, ведь нельзя отрицать составления элемента "мсти". Но следующий погибнет тот, чьё имя будет начинаться или снова на "т" или снова на "с".
- Значит, нам нужно составить список всех миллиардеров города с именами на "т" и "с".
- Да, Вова, с меня не вынут кое-чего, если люди продолжат погибать. Любой ценой мы должны этого мстителя поймать.
Звонок телефона.
- Майор Биткевич у аппарата.
- Не поймаешь, майор.
Аркадий Павлович дрогнул всем своим существом. Он знал, кто произнёс эти слова. И от этого знания не мог говорить.
Вглядевшись в побледневшее лицо начальника, все находящиеся в помещении напряглись.
- Ты молчишь, потому что тебе страшно. Ты услышал голос того, с кем бы хотел увидеться больше всего на свете. Поверь, мы встретимся. Ты будешь писать на меня дело, но пока зови меня просто Эс.
- Эс... - как в трансе прошептал майор.
- И ещё. Через пять минут на заседании будет застрелен Гребных Семён Борисович, и ты не сможешь этому воспрепятствовать.
И созвучные с биением сердца пошли гудки. Их звук для Аркадия Павловича был страшен, как шаги смерти в разорванных венах.
Несколько секунд майор сидел, словно рыба, раскрывая и закрывая рот, потом вскочил, замахал руками и громыхнул:
- Все по машинам и ждём меня!
Аркадий Павлович поднял тревогу во всём отделении, но ни он сам, ни кто-нибудь другой не смог дозвониться Семёну Борисовичу. Было похоже, что глушили сигнал.
Неслись по улицам, включив сирены. Майор с холодившим грудь ужасом поглядывал на часы. Минуты текли одна за другой. Впереди высились две многоэтажки, а майор уже чувствовал, что они опоздали.
Так и было. Люди возбуждённо переговаривались около блестевших иномарок. Увидев милицию, они замолчали, и по их молчанию Аркадий Павлович понял, что Гребных убит.
- Посыпалось стекло, Сёма откинул голову на спинку кресла, - сказал кто-то.
Нашлось место и злой иронии убийцы: последней страницей доклада Гребных была записка следующего содержания:
"Господа хорошие следователи и иже с ними! Извольте спросить: страшно ли умирать? Скорее всего, пока живёт человек - страшно, а когда пробил час - и не так уж и коленочки дрожат. Покойный, пусть земля ему будет раскалёнными углями, боялся смерти пуще всего, поэтому я доставил ему большое удовольствие, дав умереть так быстро. Склонен полагать, он и не понял, что случилось. Зато поняли вы. Надеюсь, вы поймёте также, что одной тварью дрожащей на Руси стало меньше, а захохочете, когда вкусите истину: не только твари дрожащей не стало, но и просто твари, вонючей гадости, пившей соки с народа. Целую и люблю. Ваш С."
Тут Аркадий Павлович и понял, почему застрелился его предшественник.

- 6 -
Минуту назад Лев Антонович ещё боролся со слезами, но теперь он рыдал навзрыд. Его тело сотрясалось складками жира, носовой платок, уже мокрый, ёрзал по рябому широкому лицу.
А музыка лилась и лилась. А он плакал и плакал, ибо музыка эта, подобно гамма-лучам, пронзала всё его существо. Пожалуй, именно классическая музыка была его ахиллесовой пятой, больше походившей на член, от которого он получал, наверное, самые яркие ощущения в жизни.
Очередная симфония подошла к блистательному финалу. Лев Антонович не улавливал в себе человеческие пропорции, потому что они размылись от неудержимого потока экстаза. В такие мгновения он не слышал звуков - каркаса музыки, - он жил ею. Он походил на ребёнка, трепыхающегося в животе матери: музыка питала его и окутывала со всех сторон.
И вот симфония кончилась. Должна была начаться другая, но она не начиналась. Экстаз развеивался. Лев Антонович сдёрнул платок и ужаснулся: возле музыкального центра стоял могучий человек в полумаске.
- Какая ж вы всё-таки многогранная личность, Лев Антонович, - проговорил человек тихо, но твёрдо. - Плачете от Бетховена, но смеётесь, когда с хрустом ломают пальцы. Контраст необыкновенный! О вашей нежности к музыке и жестокости к врагам ходят легенды!
Лев Антонович сидел неподвижно, как большая жирная мумия. Он понимал, что перед ним - не лох. Не пересчитать случаев, когда Лев Антонович бесчестил дочерей, а потом приходили с ненавистью в глазах отцы, которых он позволял охранникам избивать до полусмерти. Он забыл, сколько народных мстителей с ножами, пистолетами, ружьями пыталось одним махом остановить его дела, но все они были наполовину съедены собаками. Ни один процесс в суде он не мог проиграть, потому что нет судьи, которого нельзя было купить, как нет свидетеля, которого нельзя было запугать. Но тут в одной комнате с ним находился человек иной масти: от него исходила энергия, подавляющая волю. Льву Антоновичу было страшно, и ничего он не мог предпринять, так как его тело сейчас целиком и полностью принадлежало незнакомцу.
- В-вы... уб-били... - с величайшим трудом прошептал Лев Антонович.
- Я ли смывал с России грязь, убивая твоих дружков-миллиардеров? Да, я. И теперь, как понимаешь, я пришёл за тобой.
Лев Антонович заплакал.
- Пож-жалу-уста!
Незнакомец даже хохотнул.
- Эти плаксивые морды уже наскучили - честное слово! Хоть бы один бросился в ноги с воплем: "Прости! Я много сделал гадости в жизни и, собственно, жить не достоин, но всё ж таки прошу пощадить меня". Вот это было бы правильно.
Лев Антонович сплыл с дивана на пол, на колени, и рыдал.
- Нет-нет, это совершенно не то. Люди почему-то думают, что какие б злодеяния они не совершили, всё равно их есть за что простить. Но это самая большая неправда, которую я когда-либо слышал. Половину человечества можно уничтожить в один миг и не проронить и слезинки. Я б так и сделал, если бы был Богом. Но, видно, Бог милосерднее меня.
Пауза.
- Однако я разболтался: твоя жизнь сейчас не в Божьих, а в моих руках. Итак, стой.
Незнакомец вышел из комнаты в коридор, к вешалке, порылся в вещах, достал шарф. Лев Антонович рыдал, стоя на коленях, будто его привязали цепями.
- Вот так, - человек перевязал Льву Антоновичу рот.
Миллиардер трясся, роняя сопли на шерстяной шарф.
- Ещё секундочку...
Незнакомец завернул на кухню и выбрал приглянувшийся нож. Потом он поднял миллиардера, подтащил его к столу, усадил в кресло и положил толстую руку на стол.
- Большинству людей больно, когда им ломают пальцы, я же хочу, чтобы ты ощутил перед смертью, больно ли, когда отрезают пальцы.
Лев Антонович трясся и всё. Было не понятно, в уме он или нет. Незнакомец приложил к его пальцам лезвие.
Прошла секунда.
- Да, успокойся же ты! - рыкнул незнакомец и ударил миллиардера по лицу.
Тот опрокинулся сначала на диван, потом на пол. Незнакомец подхватил его, точно пушинку и поставил перед собой.
- Видишь ты? Я спрашиваю: видишь ты?! Я не смог, я не справился, хотя, поначалу, я думал, что мне не составит труда отрезать тебе пару пальцев. Я даже мечтал заняться твоими яйцами и членом, которыми ты осеменял девственниц, похищенных у родителей. Но оказалось, что я не такой садист, как ты.
Человек сорвал шарф со рта Льва Антоновича, а его самого развернул спиной к балкону. Незнакомец вышиб миллиардером стеклянную дверь, потом витринное стекло на балконе и разжал пальцы. Толстые ноги Льва Антоновича зацепились за стену, и на секунду он повис вниз головой на высоте восьмого этажа, испустив тонкий, похожий на девчачий вопль. Но силы в ногах не хватило, чтобы удержать массу туловища.
Прохожие услышали глухой удар упавшего тела. Кто-то закричал, позвал на помощь.
В одежде нашли записку.
"И снова здравствуйте. Ах, какая необыкновенная душа была у Льва Антоновича! То вырывалась она до ангельских высот, когда слышала чудесную музыку, то низвергалась в бездну ада, когда перед ней оказывался враг. Фантастический, почти невозможный человеческой природе контраст содержал в себе усопший. И я надеюсь, ему понравилось последнее мгновение жизни, когда он, будучи свободным как ветер, летел на встречу смерти. Его последний, если позволите, "женственный" крик так же не подходит к легендарной жестокости и мужской грубости с женщинами, как музыка к хрусту пальцев. Но мне почему-то не жаль, что такой человек, как Лев Антонович, ушёл из жизни. А вам? Покорнейший слуга Л. кланяется".

-7-
Девушка едва заметно напряглась, когда перед кассой в очереди заметила нужного ей человека. Крупный мужчина с бандитской физиономией неизбежно приближался. Наконец, она услышала баритон:
- Три в середине.
- 750 рублей, - ответила она, отсчитала сдачу с тысячи и протянула нужные билеты.
Город ещё пылал  вечерним жаром лета, а в просторном зале кинотеатра висела прохлада. Музыка играла негромко, но с намёком на хорошие басы. Люди неторопливо рассаживались на свои места, посмеивалась молодёжь, хрустя пакетами чипсов, весело картавили детишки.
Александр Юрьевич в сопровождении телохранителей поднялся по ступенькам с подсветкой до нужного ряда и, вжимая брюшко, пробрался до кресла.
Через десять минут освещение погасло, начался показ трейлеров, а потом на два часа власть над сердцами захватил режиссёр, сценарист и несчитанное количество талантливых актёров.
Александр Юрьевич смотрел фильм с интересом и был поглощён сюжетом. На последней минуте он оглянулся и снова уставился в экран.
И вот грянул последний аккорд саундтрека и пошли титры. Телохранители поднялись. А их начальник остался сидеть. Когда они, ослеплённые светом, заглянули Александру Юрьевичу в лицо, им стало понятно, что это был последний фильм в его жизни.
* * *
Майор трахнул кулаком по столу. Вода выплеснулась из стаканов.
- Семь! - взвыл он и рванул на себе волосы. - Семь!
- Успокойтесь, Арка...
- Замолчать!!! Всем заткнуть свои пасти!!! Вы ничего не сумели сделать, ни-че-го! Семь! Вы хоть немного соображаете своими тупыми башками, что перед нами семь трупов и ни одной - повторяю! - ни одной улики!
- Я...
- Ты вообще что здесь делаешь?! - майор брызнул пеной, которую не замечал. - Ты не удосужился предоставить вовремя отчёт об убийстве в кинотеатре! Пшо-о-ол! Пшо-ол во-о-он!!!
Майор вытянутой рукой указывал на дверь, а из красных от бессонных ночей глаз лились слёзы. Он дёрнул ногой, сунув кресло от себя.
- А ты?! Что свидетели говорят?!
Женщина с испуганным лицом попыталась сказать, но тик скривил губы.
- Говори уже!!! Нечего говорить?! Уволю! Всех поувольняю-у-у к чёртовой ма-а-атери!!!
Аркадий Павлович тряхнул головой и сел. Но кресла под ним не оказалось. Сотрудники ахнули: майор исчез за массивным столом.
- Аркадий Палыч...
Никому не было смешно, потому что майор лежал не двигаясь.
- Врача срочно!
Кто-то выбежал из кабинета в поисках доктора.

- 8-
Догорал закат. В небе сияла белая звезда. На сад легли густые тени. Доносился лай собак, обрывки громкой беседы, протяжный сигнал далёкого поезда, уносящего людей на юг.
Двое мужчин сидели на высохшей лавке и слушали серенады сверчков. Один дымил сигаретой, другой вертел в пальцах сочную, пахучую травинку.
- Всему настаёт конец, - сказал тот, что с сигаретой, и низкий голос выдал подступающий пятый десяток.
- Только трудно это сознавать, - откликнулся другой, моложе.
- Очень трудно. Но что в твоих планах?
- Ещё один, но, похоже, он останется жить.
- Уверен?
- Нет, но допускаю. И с каждой минутой всё больше. Он не такой, как другие. Думаю, он ждёт встречи со мной, потому что он оказался последним, у кого на счетах больше двух миллиардов.
Они помолчали. Наконец, тот, что старше, спросил, и было ясно, что он долго носил в себе этот вопрос:
- У тебя хватит сил довести дело до конца?
Молодой тут же ответил, и твёрдость звучала в его голосе, и было ясно, что он долго носил в себе этот ответ:
- Хватит.
Опять пауза. Сверчки распелись не на шутку.
- Ты прости меня, может, я задам слишком личный вопрос, на который ты даже себе не всегда можешь ответить, но... Ты готов пожертвовать самым главным в жизни ради этого?
- Это и есть главное, - Теперь в голосе молодого что-то дрогнуло.
- Нет, это как раз не главное, - твёрдо сказал старший.
- Что же, по-твоему, главное, если не дело, на которое я потратил столько сил?
- О! Ты сам знаешь.
Травинка вдруг сломалась в руках молодого. Через минуту он заговорил тихим голосом, и каждое слово пронзали то боль, то счастье.
- Я псих какой-то, прям как этот Лев Антонович. Убивать людей мне не трудно. Никого из убитых мне не жаль, потому что я считаю, что их не за что любить. А когда мы с Ксюшей купаем сына, потом заворачиваем в полотенце, он, проказник, разворачивается и пытается уползти. Я хватаю его, ложу на спину и щетиной щекочу животик. Он так смеётся! - молодой человек тоже засмеялся. - Он вообще во многих местах боится щекотки, как я, но сильнее - на ножках. Я сумасшедший, понимаю, но знаешь что я люблю у сына больше всего? Вздёрнутый носик и пальчики на ножках. Да что же это я?! - вскричал он и неуловимым движением смахнул слезу. Потом добавил ровным голосом: - Завтра ночью всё решится. Ты дашь слово, что будешь Анатолию отцом?
- Нет, - ответил старший. - Я слово не дам. Я клянусь, что буду лучшим отцом на свете.
Небо уже усыпалось звёздами. Где-то ранено прокричала птица.
* * *
А Владимир Никифорович - средней упитанности господин лет пятидесяти - сидел за столом и разбирал бумаги. Дом уже спал. Металлически тикали на стене часы. На соседней улице проносились автомобили. Это было слышно, потому что хозяин распахнул окно.
Одна из ручек отказалась писать и тут же была запущена в мусорное ведро. Звук от её падения был так громок, что Владимир Никифорович вздрогнул и оглянулся на окно.
Решётка, которая была там пять минут назад, исчезла.
Хозяин квартиры потянулся к встроенной в стол кнопке, но передумал. Его губы исказила улыбка. Он выдвинул самый нижний ящик, посмотрел на пистолет и снова задвинул. Откинулся на кресло, потом посмотрел на наручные часы: их стекло отразило тёмную фигуру возле окна.
- А я уж думал, что вы про меня забыли, - сказал совершенно спокойно Владимир Никифорович и только теперь развернул кресло.
Перед ним стоял высокий стройный господин в чёрном пиджаке, поверх которого была наброшена мантия, и полумаске на лице.
- Напрасно вы так думали. - Ответил человек. - Я давал вам время на размышление.
- О как, - кивнул Владимир Никифорович. - Благодарствую покорно. Значит, Мстислав? Так вас зовут?
- Совершенно верно.
- Рад. Очень даже рад. - Миллиардер подумал, не протянуть ли ему руку для пожатия, но решил, что это будет смотреться глупо, словно здороваться с Бэтменом. - А я Владимир Никифорович. Сообразил значит. Всем известно, что на всех записках, если выстроить их последовательно, имело место слово «МСТИСЛА». А теперь увидел вас у себя, то есть вы Мстислав.
- Благодарю за лекцию, но...
- Погодите-погодите, - заторопился Владимир Никифорович. - Прежде, чем убьёте меня, вы должны увидеть одну бумаженцию.
Он развернулся и выдвинул нижний ящик. Взгляд его упал на пистолет.
Мстислав стоял у окна. В его руках ничего не было.
- А, вот она.
Владимир Никифорович медленно запустил руку в ящик...
Скулы Мстислава дрогнули.
"Завтра ночью всё решится".
И эта ночь настала...
Владимир Никифорович одним махом сдвинул в сторону пистолет и достал папку.
- Поглядите, пожалуйста, - он шлёпнул папку перед собой и раскрыл.
Мстислав подошёл к миллиардеру и увидел кипу банковских переводов.
- Я правильно решил? - спросил Владимир Никифорович.
- Да, - ответил Мстислав.
- Тогда приступайте, - вздохнул Владимир Никифорович и слегка отъехал на кресле.
Мстислав достал свой пистолет и положил его на папку. Затем вынул верёвку и нож. Ловко перевязал миллиардера, потом накинул верёвку на руки и ноги. Скотчем залепил рот.
Владимир Никифорович смотрел на него внимательно и в некоторой степени безразлично к тому, что он с ним делает.
Наконец, всё было готово. Миллиардер был полностью связан и никаким способом не мог освободиться. Мстислав взял в руку пистолет и накрутил глушитель. Потом вдруг положил пистолет на стол и перебрал счета. Не было сомнений, что они подлинные и что детские дома, дома престарелых, благотворительные фонды получили деньги. Тут даже нашёлся листок в клетку, на котором собственной рукой Владимира Никифоровича был выведен огромный итог.
Мстислав закрыл папку. Несколько секунд он постоял, ничего не предпринимая, а потом потянулся, вынул из ажурного держателя красный маркер и ним на папке одним махом начертал букву "V". Вернув маркер на место, он остановил руку над кнопкой и сказал:
- Если сочтёте нужным, выпейте за меня бокальчик сухого красного. Вы так его любите.
И Мстислав нажал на кнопку, широкими шагами пересёк комнату и прыгнул во тьму за окном.
* * *
Всё. Он сделал всё, что хотел. Нужные люди позаботятся о деньгах. А ему осталось одно. Он давно это решил. Лишь бы хватило духу дождаться рассвета.
Мстислав шёл по тёмным улицам города, пересекая их одну за другой. Впереди целая ночь, и небо оранжевело над ним.
Сейчас он направлялся в своё убежище, чтобы переодеться. Не в таком же виде показаться на глаза служителям закона?
Оставалась всего пара кварталов. Слева чернели кусты. Из них выпрыгнула кошка. Это не страшно, тем более не видно, чёрная ли она.
И тут хрустнули ветви, и бита коснулась живота.
Их было семеро. Семь человек пали от его руки, и с некоторыми он был устрашающе силён. А сейчас, в эту роковую ночь, один удар скрутил его пополам, а второй повалил наземь.
Мстислав лишился сознания почти мгновенно, ибо удар пришёлся в голову.
Человек, бивший его, подхватил Мстислава и утащил в кусты. Там он раздел его, ощупал, что-то бормоча, и надел на него другую одежду, вынутую из тугого куля. Потом снова вытащил Мстислава на дорогу и набрал номер.
- Скорая? Выезжайте на улицу Т-скую. Кажется, человека избили и обокрали. Он дышит, но без сознания. Да, я постою здесь.
Человек вынул из кошелька все деньги, сунул их в карман, а кошелёк бросил на Мстислава. Достал сигарету и закурил так же, как тот, что старше.
- Иду, смотрю - лежит. - Объяснял он медсестре. - Почему не пытался привести в сознание? Пытался, но я боюсь крови. Если б я стал приводить его в чувство, исследуя раны, боюсь, на одного бессознательного тут было б больше. Нет, не родственник и не знаком даже. Бедняга. Ладно, пойду. Надеюсь, поправится. Надо ж такое...
И человек ушёл. Бродил он по городу до рассвета, успев отдать вещи, снятые с Мстислава, бомжам под мостом. А когда рассвело, добрался до рынка и роздал деньги, вынутые из кошелька, нищим, хромым и бездомным. Потом он, причесавшись собственной расчёской, купил мороженое, простое, такое, как в детстве ел, а уж потом зашёл в отделение милиции.
- Аркадий Павлович, к вам.
- Какого чёрта?
- Говорит, насчёт мстителя этого.
- Ну, пусть заходит.
Майор окинул вошедшего пронзительным взглядом и указал на стул. Человек сел, чуть скривившись в спине, и тоже внимательно поглядел на Биткевича. Потом произнёс.
- Ну здравствуй, майор.
Биткевич как-то вытянулся, отсунулся от стола, а заодно - от вошедшего. Человек усмехнулся.
- Господин Мстислав к вашим услугам.

Эпилог
Время быстро летит. Пронёсся целый год.
Молодой мужчина играл с сыном в машинки. Двухлетний сын громко изображал сигнал, тормозной момент и аварию. Его голосок сливался с голосами чиновников, Президента, диктора.
"В N-кой тюрьме был зверски убит всем известный маньяк по кличке Мстислав..."
Мужчина подтащил к себе сына и погладил его по голове, прося тишины.
"Напомним, Мстислав был осуждён год назад на пожизненное заключение. Он сознался в убийстве, по крайней мере, семерых чиновников и миллиардеров... "
Мужчина выключил телевизор и поцеловал сына в щёчку. За ужином он налил себе стопку.
- По какому случаю? - спросила Ксюша.
- За одного человека выпить хочу. Если б со мной что-то случилось, он  стал бы лучшим отцом нашему Толику. Думаю, даже лучше, чем я.