2Люба-Любушка-Любашка. Часть 11

                Люба-Любушка-Любашка.
                Повесть. Часть 11 (всего частей 22).

                Операция «А».

   Лётчики, как думают многие, народ интеллигентный, но на самом деле, согласно трудовому законодательству, относится к категории рабочего класса. А потому, ему положено было иметь в неделю только один выходной день. Да и его пилотам приходилось … просто «вымаливать» у начальства. Особенно в этом усердствовали учетчики – они получали зарплату гораздо меньше пилотов, поэтому «удовлетворяли» свою обиду именно таким образом: планировали полёты так, чтобы пилотам было «не очень сладко» – это не предположение, это как-то высказала Владимиру в сердцах одна из них, когда он в очередной раз выклянчивал себе выходной, чтобы поехать с Любашей к родителям в деревню. Да и выходные очень часто заменяли придуманным ими способом – они ставили пилота в резерв или на санзадание, но летать ему в этот день не давали. Пилоту в этом случае по закону должно предоставляться место в гостинице, что обычно, как правило, и делалось. А по окончании рабочей недели пилоту в этот день в графике ставили выходной, объясняя ему: «Ты же весь день на кровати валялся!». Да и сами рейсы планировали так, что лётное время составляло гораздо более положенных по инструкции восьми часов. В результате пилоту приходилось в задании на полёт ставить именно это время. И получалось, что самолет пролетал по утверждённым маршрутам расстояние, которое можно преодолеть за эти самые «положенные» восемь часов только со скоростью не менее 220…230 километров в час, хотя крейсерская скорость этого самолёта сто восемьдесят километров в час. Ну а если ещё учесть и время предполётной подготовки, между полётами, обеденного перерыва и послеполётного разбора, то рабочее время получалось более четырнадцати-шестнадцати часов в сутки. А ещё и время поездки на работу и домой после работы, (аэропорт находится на удалении восемнадцати километров от города) – на сон оставалось совсем немного времени. И если лётчик работал от захода до захода солнца, то это было ещё очень даже хорошо, но обычно – от темна и до темна. И вот, после «очередного» разговора с учетчицей о предоставлении выходного дня, Владимиру надоело унижаться, и он решил больше на эту тему разговоры не заводить. Так, без выходных, он проработал семнадцать дней. И тут его вызывает начальство: «Ты что же не попросил выходной? И что нам теперь делать – у тебя каждый день налёт имеется – никак выходной не «всунешь», нет ни одного «резерва» или «санзадания». Теперь горя не оберёшься – после первой же проверки скандал будет! Короче так – сегодня в резерве «посидишь», а завтра тебе выходной!».  Но в этот день Владимиру «посидеть» не удалось – пришлось облётывать матчасть. На один из самолётов установили новый двигатель, и перед допуском его к рейсовым полётам необходимо было облетать самолёт в аэродромных условиях. Это недолго – всего один час полёта в районе аэродрома, с прогонкой двигателя на всех режимах. На борт берётся инженер авиаэскадрилии, который и смотрит за параметрами двигателя в полёте. Взлетели – всё проходило штатно – никаких отклонений. Облёт уже подходил к концу, как Владимир почувствовал боль в правой нижней части живота. Владимир сказал об этом инженеру, но тот попросил сделать ещё один круг над аэродромом. Владимир сделал – боль усиливалась всё сильнее и сильнее. Зашел на посадку, зарулил. Кое-как доковылял до эскадрильи, держась за правый бок. Начальство, увидав такую картину, поставило ему в график сразу три выходных дня. «Эко, какой ты оказался слабенький у нас, отлежишься за выходные, пройдёт – может, съел чего-нибудь!» - подытожил такое решение комэск. «Да нет! – сказал в ответ Владимир – боюсь, что дело закончится операцией! Аппендицит, наверное!». «Это почему же ты так решил?» - поинтересовался комэск. «А что же в этом месте ещё может болеть?» - в свою очередь спросил Владимир. - «Ну, не знаю, … мало ли чего там ещё может быть!».
   После этого разговора Владимир сразу же уехал домой. Кое-как добрался до кровати. На улице уже начало темнеть. Пришла с работы Любаша. «Да ты горишь весь!» - сказала она, потрогав Владимира за лоб. Измерили температуру – под сорок. «Сбегаю-ка я за скорой!» - подытожила Любаша. Дрожа от страха, по темноте она добралась до станции скорой помощи. А тем временем жар у Владимира ещё усилился. По всему телу забегали мурашки. Он как-то необычно стал себя чувствовать. Поплыло перед глазами. Сильно захотелось пить. На столе у изголовья стояла кружка с водой. Он с трудом дотянулся до неё, но не удержал в руках – вода полилась прямо на грудь. Стало заметно легче! И тут, наконец, подъехала скорая помощь. Владимира положили на носилки, и через десять минут он был уже в городской больнице скорой помощи. Дежурный врач быстро осмотрел поступившего пациента. «Аппендицит. Перетонит. - подытожил он – немедленно в операционную». Владимира раздели, наскоро помыли, побрили и … на стол. Зашли дежурные хирурги – ба, знакомые всё лица! Главным из них был Варламов – пару лет назад он был лётным врачом Володиного авиаотряда. Володя поздоровался. Врач заулыбался: «Ну, Владимир, так и быть, по знакомству отрежем тебе сейчас чего-нибудь лишнего!». «Тебе как лучше – с общим наркозом или под местным потерпишь?» - спросил он. «Под местным лучше, я больше люблю, когда всё под контролем сознания делается!» - ответил Владимир. Возле лица установили «завесу» из простыни, чтобы пациент своего живота не видел. Сделали в живот с десяток уколов новокаина и … «Скальпель!» - прозвучала команда. Что-то громко захрустело, но боли не было слышно. «Сколько, обычно, такая операция длится»? – спросил Владимир. «Да обычно минут пятнадцать, но у тебя подоле будет!» - ответил врач. Операция длилась один час сорок минут. Постепенно появилась боль. Она всё усиливалась. Владимир стал двигать туловищем. «Может, всё же, наркозу дать? – спросил хирург – а то у тебя в животе уже лужа новокаина стоит!». «Нет, потерплю!» - сквозь зажатые зубы проговорил Владимир. Медсестра погладила его руку: «Терпи голубок, терпи – уже совсем немного осталось, сейчас уложат твои потроха на место – их уже помыли и смазали, и зашивать будут!». Владимиру стало смешно. «Не знаю как на счет отрезать чего лишнего по знакомству – пошутил он – а вот, смотрите, не оставьте в брюхе чего-нибудь … по знакомству!». «Ну, вот мы и закончили! – подытожил Варламов – хочешь на свою «запчасть» посмотреть?». «Нет, я боюсь!» - ответил Владимир. «Да чего там бояться – ни хуже, ни лучше, чем у других. Глянь – больше нигде такого не увидишь, а то выбросим!» - и он показал Владимиру его аппендикс. Такой маленький и невзрачный, с прожилками  кусочек, с него капает кровь – и столько боли от него. Убрали простыню – Владимир увидел торчащий из его живота шланг. «А это что?» - спросил он. «Дренаж. Так положено после перитонита, позже вытащат» - ответила за врача медсестра. «Ну, можешь одеваться … и марш в палату!» - приказал врач. Владимир стал вставать с операционного стола. «Лежи! - остановил его хирург – Я пошутил – на каталке поедешь!». «А, долго я в больнице «валяться» буду?» - спросил Владимир. «Да, не меньше месяца, думаю!» - ответил врач, и …как в воду глядел. Привезли в палату. Первые несколько часов было даже очень ничего, а затем боль в животе резко усилилась. «Уснуть бы тебе надо!» - посоветовал врач. Да какое там! К утру справа в животе начались судороги. Владимир от боли иногда даже стонал. Утром в палату пришел старичок с белой смешной бородкой – профессор, называл его медперсонал. «Аппендицит, перитонит, ночью операцию сделали по удалению, состояние средней тяжести» - начала докладывать сестра. «Ни хрена себе – средней тяжести, а так сильно болит – подумалось Владимиру – а, как же тогда себя чувствуют, если состояние тяжелое?». «Нука-с поднимите-ка одеяльце, батенька мой» - попросил он Владимира, присев к нему на кровать. «Посмотрим, что тут у Вас?» - и быстрым, почти мгновенным движением, сорвал повязку с Володиного живота, а затем резко надавил обеими руками на него. Резануло живот - из раны «вывалилась куча» густой белой жидкости, очень сильно напоминавшей деревенскую сметану. «Терпите, батенька мой, терпите – сказал профессор – вот такая она есть – гнойная хирургия! А что же вы хотели – болит, значит живы! Как думаете?». «Да я согласен с Вами, батенька мой!» - в унисон профессору ответил Владимир. - «Батенька мой – заулыбался старичок – да откуда у Вас это, милок? От кого Вы набрались этих «старорежимных» выражений?». «Да от Вас и набрался … только что!» - пояснил Владимир. «Эко, однако, как у вас, летчиков, всё быстро получается – на лету хватаете! - не то удивился, не то похвалил старичок – ну, ладно, выздоравливайте … батенька мой». И они вместе с Владимиром рассмеялись. Закончив обход, врачи удалились. И только за ними закрылась дверь, как кто-то снова заглянул в палату. Владимир повернул к двери голову – Любаша. «Ну, как ты?» - спросила она. «Нельзя, нельзя сюда! - зашикала на неё медсестра - Да я вижу, что не чужая, да врач всё равно ругаться будет!». Зашел Варламов: «А это ещё что за …?» - начал, было, он, но, поняв в чем дело – ладно – сжалился – пусть побудет немного … вместо лекарства, но только недолго». «Спасибо – сказала Любаша врачу, а Володе на ухо тихо добавила – что ты сейчас больше всего хочешь? Что тебе принести?». «Домашнего борща и … тебя!» - прошептал ей Владимир. «На счет борща – вечером, а «остальное» – она заулыбалась – позже, когда выздоровеешь!».
   Ровно через месяц Владимира выписали. Любаша приехала его забирать. Поехали на автобусе. Ну, вот и дома! Покушали. Люба «побежала» в магазин, а Владимир прилег на кровать отдохнуть. Вдруг Любашин крик его разбудил: « У тебя шов, кажется, разошелся!». Владимир посмотрел на свой живот – повязка слетела и на её месте в животе зияла огромная кроваво-красная дырка. В неё вполне можно было засунуть ладонь. Владимир боялся заглянуть в рану подальше внутрь. «А чувствую я себя вроде ничего – сказал он Любаше - Что будем делать?». «Пойдём к врачу» - предложила она. Владимир, как можно более медленно, перевязал потуже живот, оделся, затянул посильнее пояс и, опираясь на Любашино плечо, поплелся в ближайшую поликлинику. «У вас всё хорошо – сказала врач – рана прекрасно гранулирует, беспокоиться не о чем!». «А дырка такая глубокая, почему?» - спросил Владимир. «Да вот такой толщины у человека брюшина! - заулыбалась врач – Теперь будете знать! Да не расстраивайтесь Вы так, она со временем зарастет!». Успокоенные услышанным, Владимир с Любашей поехали домой.

                Рубцов В.П. UN7BV. Казахстан. Астана.

                Продолжение следует.