Испанская рапсодия

Ночь...атлантическая ночь погружала дом в свои тайны...

Прошло уже целых  двадцать пять лет с тех пор, как я купил этот дом, с тех пор, как впервые переступил его порог, а я до сих пор помню тот день, словно это было вчера...
Я жил тогда в маленькой квартире – студии, единственное окно которой выходило на южную сторону, от чего в квартире всегда было нестерпимо жарко. Бизнес мой шел вверх, прибыль от продажи фруктов позволяла мне обзавестись наконец достойным жильем. И я стал покупать толстый журнал с предложениями разнообразных сделок по недвижимости. Разнообразие удивляло: там было абсолютно все – от маленьких квартир – студий с окном на южную сторону, как у меня, до головокружительных размеров виллы на берегу океана по не менее головокружительным ценам. Я искал дом. Обычный дом средних размеров не в курортной зоне острова. Он должен был быть с окнами на юг и на север, обязательно окружен парой пальм или на худой конец кипарисов. В нем должен был быть гараж на две машины: потому что я собирался когда-нибудь обзавестись таки семьей, а в таком случае моей жене понадобиться машина, чтобы отвозить детей в школу. Там должно быть, как минимум, 4 комнаты: моя спальня, мой кабинет, гостиная и будущая детская. Еще мне просто физически необходима огромная ванная, чтобы можно было легко поместить туда джакузи. Еще мне нужна кухня, способная вместить двоих, потому как я и сам люблю готовить. И, наконец, все это должно иметь приемлемую цену.
Я проснулся рано, очень рано утром с четким осознанием того, какой именно дом я хочу. Встав с постели, я принял душ, раздавил 2 апельсина в соковыжималке, бросил бекон и 2 яйца на сковородку и уселся за свой узкий стол у единственного окна, закрытого бамбуковыми жалюзи, которыми очень заботливо одарила меня мама в день моего 25 летия. Поглощая яичницу, я листал журнал и наткнулся на картинку с домом моей мечты. Убедившись в районе, я взял телефон и позвонил по номеру, указанному под  фотографией. Но другом конце провода ответил очень нежный женский голос. Он был столь учтив и приятен, что я уже не знал наверняка, что я хочу больше дом или встречи с обладательницей столь чудного голоса.  Я выразил желание посмотреть дом прямо в этот же день. Она согласилась, и я начал представлять, как через пару часов услышу этот голос  рядом с собой.
Влез в джинсы, натянул более-менее чистую футболку, впрыгнул в кроссовки и поехал по адресу дома моей мечты. Это было на краю рыбацкого поселка, далеко от Playa de Las Americas, это было на северо-западном побережье острова, после банановых плантаций по дороге к горному винограднику, где в основном и живем мы – местное население. Дом расположился на самом побережье, всего 900 метров серого вулканического песка отделяло его от океана.
Когда я подъехал, она, обладательница самого нежного голоса, который мне только доводилось слышать за все свои четверть века, была уже там. Маленький синий Ford focus и рядом с ним худощавая испанка в солнечном платье, чуть прикрывающем маленькие коленки, испанка с длинными черными кудрями, романтично летающими где-то у ее хрупкой талии. Я не был разочарован ни в доме, ни в его очаровательном продавце, и через две недели сделка была оформлена – я мог переносить свои коробки в новый дом.
Я прожил в этом доме со своей женой двадцать пять лет. Двадцать пять лет я просыпался в своей спальне рядом с худощавой испанкой, двадцать пять лет я  уезжал ровно в десять утра в своей офис между бананами и виноградом, двадцать пять  лет ровно в пять часов после полудня я возвращался в этот дом, и на пороге меня встречали худощавая испанка, близнецы дети и пес какой-то пушистой европейской породы.
Сегодня  ночью я сижу вот здесь, в этом соломенном кресле на террасе своего дома. Я вспоминаю тот первый раз, когда  вошел в этот дом следом за юной девушкой в солнечном платье, как перешагнул порог, и глаза сами собой невольно попали на ее тонкие ноги. Она шла невероятно легко, словно не шла, а летела или по крайней мере собиралась это сделать. Я помню, как она открыла дверь в дом, как подняла ногу примерно на два с половиной сантиметра и перешагнула через маленький порог, а затем аккуратно слегка повернула голову и позвала меня следом. Помню, как она провела по всем пяти комнатам, предложив варианты использования каждой из них; помню, как показала мне широкую ванную с уже установленным в ней огромным джакузи... и как, выходя из дома, направляясь в свой офис, я попросил у нее ее телефон, и она без раздумий написала его на бумажном платке с запахом зеленого яблока.
; Вы любите зеленые яблоки? – спросил я, не желая ее отпускать.
; А вы что разбираетесь в фруктах? – с усмешкой ребенка ответила она.
; Да. Я занимаюсь продажей фруктов, поставляю их  практически во все рестораны Playa de Las Americas.
; Понятно, - растеряно произнесла она, замолкла на минуту и, вероятно, не выдержав моего молчаливого взгляда, продолжила, - да, я люблю зеленые яблоки – это мои любимые.
; Тогда в следующий раз я привезу с собой ящик зеленых яблок.
И действительно, приехав через два дня в офис фирмы, продававшей дом, я привез с собой ящик зеленых яблок. И потом в течение целых двух с половиной месяцев я приезжал в этот офис с зелеными яблоками. А потом мы поженились, и вскоре она перестала есть зеленые яблоки, сказав, что я ее ими перекормил.
Ночь равняет дом с серым вулканическим песком. Я сижу в своем плетеном кресле и боюсь зайти внутрь дома, в котором я прожил вторую четверть своего века. Мои дети близнецы спят по комнатам, пес где-то гуляет, а худощавая жена испанка умерла сегодня утром от неизвестной болезни, которые иногда приходят к южным людям.
Ночь опускает испанскую темноту все ниже и ниже на дом. Вот и мой пес вернулся с неизвестной прогулки домой, завтра он останется единственным его жильцом.