6-ая станция. Унесенные призраками

…. По щиколотку бредешь по едва теплой, как остывшее молоко, воде. Слышишь ее тихий, отдающий одиночеством плеск.  Вот и  они. Рельсы. Чуть скрытые водой. Сзади раздается гудок поезда. Он приближается к станции, которая представляет собой  небольшую бетонную плиту на небольшом же возвышении.
Стуча колесами и рассекая чистую воду,  небольшой поезд странно подъезжает к станции. Распахиваются двери. Ты садишься в него, предъявив билет неопределенной фигуре, являющейся кондуктором.  Сзади маячит дух Безлицый – самое неопределенное божество, не имеющее ни своего лица, ни тела, ни характера. Стремящееся быть похожим на кого-угодно за отсутствием собственной сущности.
Опускаешься на мягкое сиденье в вагоне.  Поезд аккуратно тронулся.  В нем еще едут какие-то  призрачные люди, едва различимые, безымянные, смутные, но имеющие только им одним известные  дела, по которым и едут. Неизвестно куда.  Стоит глухое молчание. И ощущение того, что ты где-то вне времени, вне пространства.
За окном – вода.  Пейзаж из воды и слившихся с ней на отсутствовавшей здесь линии горизонта облаков – тяжелых, белых, будто давящих перистым грузом сверху.  Впереди – рельсы. Позади тоже рельсы, теряющиеся в воде, которая по ходу поезда сначала рябит, а потом смыкается и разглаживается за ним.
Вода. Как символ бесконечности бытия, жизни и всего живого, смерти и неодушевленности, как место, где нет времени и нет пространства.
 По пути поезда попадаются крошечные островки, не затопленные коим-то неизвестным образом, водой. А от того кажущиеся уютными. Но отчужденными. На них стоят такие же одинокие, добротные дома с белыми стенами и красными иероглифами на них. Кто живет в этих домах? Как? Почему? Возможны любые ответы, потому что точно ничего не известно.
Проносятся, прощально звеня, станции без названий и номеров. На некоторых  брезжат призрачные, темные силуэты людей. Ждут поезда. Кто эти люди? Откуда и куда направляются? Здесь это никому не известно и мало кого волнует. Возможно и так, что эти люди даже не умеют разговаривать. Просто молча выполняют свои дела за красными зловещими иероглифами.
 Вздохнул рядом Безлицый. Мы едем в поезде. Нам сходить лишь на 6-ой станции.  Темнеет. Темнеет и вода, и небо, и этот крошечный, тесный промежуток свежего воздуха между  ними, пахнущий средним миром. Но в поезде, где уже зажглись лампочки, светло и уютно.  Попутчиков уже совсем нет.  Они, забрав силуэты своего немого багажа, давно сошли с поезда в небытие, уныло потянулись со станции. А станция звенела тем железнодорожным гудком и чернела погасшим семафором.
  Нам скоро выходить. Плещется вода. Дрожит свет в вагоне, отгоняя одиночество и сомнения.  Смотришь в маленькое оконце поезда. На воде очень уютно, безопасно и страшно. Но там кем-то проложены рельсы, единственные, ведущие  в другие цивилизации, в другие миры, в прошлое и будущее. И по ним сейчас катит поезд. Звонок. Вот и шестая станция.
Вода обдала ноги остывшим молоком.