Щенки и щенок

          Щенки и щенок.
 

Гулял по улице щенок -
Не то Пушок, не то Дружок.
Гулял в метель и солнцепек,
И под дождем гулял и мок,
И если даже шел снежок,
Гулял по улице щенок.
Гулял в жару, в мороз и в сырость,
Гулял, гулял, гулял
И вырос.
                (Левин Вадим)

Жили-были щенки. Они жили в большой конуре, все они были белого цвета, их лапки были белые, и хвостики были аккуратные и белые, и мордочки были белые, и ушки были абсолютно белые.  А носы у них у всех всегда были мокрые и все подряд нюхающие, глаза  грустные, но счастливые, животы толстые и довольные. Было лето, и щенки все время играли, бегали за собственными и за чужими хвостами, покусывали легонько друг друга, а потом зализывали ранки и, поскуливая, просили прощения. Они жили все вместе в заброшенном сарае где-то на окраине леса, а за ним где-то далеко-далеко виднелся дым и черепичные трубы деревянных домов для людей. Лес укрывал их от пережитков остального мира, защищал и оберегал их, он любил их, как и все его обитатели. И звери, и птицы заботились о щенках, кто-то приносил молоко и косточки, кто-то отгонял от сарая нечаянно забредших путников, кто-то просто часто думал о них, желая им никогда не вырастать и всегда оставаться щенками.  Так и было, щенки так и оставались щенками, маленькими, сумасбродными и гавкающими по ночам.

  Среди них был один щенок, самый маленький с самыми маленькими лапками, и у него было черное пятно на весь правый глаз, хотя у всех остальных щенков не было никаких пятен. Он очень  стеснялся этого пятнышка, он хотел быть как остальные, поэтому как-то раз, глубокой  ночью, он нашел на чердаке банку белой краски и залез мордой в нее. Едкая краска попала ему в нос и в глаза, и через секунду он выскочил, как ошпаренный на улицу, фыркая и скуля. Он стал бегать взад-вперед по сараю, разбрызгивая краску и наступая лапами на других спящих щенков, отчего все проснулись. Никто из щенков не понял, что произошло, и все в ужасе выбежали наружу из сарая и стали гавкать. Наконец, этот щенок выполз из сарая, не переставая тереться мордой о землю; белая краска капала с него, а глаза покраснели до крови. Все щенки стали неодобрительно гавкать на него, а он сидел на задних лапах и не мог никого увидеть и самое главное, не мог никого унюхать. Потом они пошли спать, оставив его на улице, за дверьми сарая, а кто-то (он не мог унюхать кто) назвал его «странным». 

       С тех пор все стали называть его странным. Краска повредила его глаза, поэтому, на что бы он ни смотрел – все расплывалось и переворачивалось с ног на голову. Но больше всего он грустил из-за того, что не мог ничего унюхать. Он «отнюх», как говорили другие щенки. Целыми днями он сидел перед своей миской в уголке, время от времени наклонялся и тихонько сопел, пытаясь хоть что-нибудь унюхать. Никто не хотел играть с ним, да он и сам не любил бегать, валяться в грязи и кусаться, хотя, нет, кусаться он как раз любил, но ему нравилось кусаться по-настоящему, а кусать было некого, да он и не совсем знал, как это делается.  Он постоянно все нюхал и нюхал, и несмотря на то, что он почти ничего не чувствовал, - он продолжал упорно нюхать. Бывало, что целый день он не двигался с места, только нюхал какой-нибудь предмет около себя или же самого себя, иногда свою заднюю лапу, а иногда переднюю. По ночам, когда все щенки укладывались спать по разным закоулкам, кто под лестницей, кто в стоге сена, а кто в целой кучке щенков, прижимаясь поближе друг к другу, чтобы было теплее, - тогда он  с трудом выбирался из сарая, стараясь изо всех сил на ни кого не наткнуться и ускользнуть на прогулку незамеченным.  Он гулял, нюхал и скулил на мутную луну, которую пытался разглядеть в далеких небесах, гулял повсюду, каждый день забредая все дальше и дальше от сарая, пока однажды, когда уже заканчивалась осень, он не добрался до леса. И хотя заходить внутрь и гулять среди стволов елок, ему было страшно настолько, что ему очень хотелось писать (что он тут же и сделал около одного из кустов), но он пересилил себя и шаг за шагом стал приближаться к первой елке. Вдруг ухнула сова, и странный щенок пустился наутек подальше от леса, он бежал и бежал, от страха он весь напрягся, засопел носом, даже зачихал и, в конце концов, сумел найти дом по запаху.  На следующее утро он проснулся от того, что в нос ему бил острый аромат еще не обглоданной мозговой косточки.

     Весь день он ходил и все и всех нюхал, он подошел к каждому щенку и поздоровался с ним, ни разу не ошибившись. Он был счастлив, как мог быть счастлив только тот, кто получил своими стараниями то, чего был лишен по воле случая. Однако большинство других щенков не разделяли его радости, одни удивленно разглядывали его, а другие даже злились на него за то, что он становился почти таким же нормальным, как и они. Трое щенков, у которых уже прорезались нижние клыки (и поэтому самого большого из них все называли «Клык») решили проучить Странного, когда тот пойдет на свою странную ночную прогулку.  И вот, странный щенок радостно выбегает из сарая и вдыхает темный осенний воздух, как вдруг кто-то прыгает ему на спину и начинает больно кусать его за ухо. Странный взвыл от боли, его лапы подкосились, и два щенка покатились кубарем с горки, на которой стоял сарай, а остальные двое щенков, прислужников клыка, побежали вслед за ними, злобно гавкая и щерясь.  Так они и катились, но посередине горки стоял камень, и они вместе налетели на него; от удара их оттолкнуло обоих в сторону и они сорвались с обрыва прямо в реку.  Странный взвыл от боли, когда ударился о камень, так как, похоже, он подвернул заднюю правую лапу, а потом еще, пока они падали в воду, Клык успел укусить маленького щенка за шею. Они упали в воду и сразу забултыхали лапами, так как никто из них еще не умел плавать. Но Клык был сильным щенком, он сразу понял, как надо двигаться, а Странный не смог из-за того, что подвернул лапу. Клык выплыл, а Странный пошел ко дну. 

      Когда шайка щенков вернулась в сарай, они сказали, что Странный опять гулял ночью, и, видимо, из-за того, что он почти слепой и «отнюхший», он как всегда не заметил обрыва перед собой и свалился в реку. Они якобы кинулись его спасать и даже кинули ему палку, но тот не захотел хвататься за нее и потому утонул.  Но остальные щенки не поверили их словам, ведь они все видели, как Странный вновь обрел нюх и как он этим хвастался. Всем стало грустно, и все дружно заскулили, глядя сквозь щели сарая на луну, которую так любил странный маленький щенок с черным пятном на правом глазу. А те трое щенков, которые напали на Странного, поджали хвосты и поднялись по лестнице на чердак. Они лежали и не могли понять, как же они такое натворили и что теперь будет, и еще они чувствовали, что внутри них что-то изменилось, шерсть в мгновенье огрубела, а клыки стали жутко чесаться.

***

      Щенок очнулся весь мокрый и злой лежа на чьих-то руках – кто-то его изо всей силы гладил, так что шерсть вставала дыбом, да еще к тому же давил на больную лапу. От обиды он взял и первый раз в жизни тяпнул руку того, кто его держал, - раздался детский крик, переходящий в затяжной плач, а сам щенок шмякнулся о землю. Как только он очухался, он поднял голову, открыл глаза и абсолютно четко без пятен и размытости увидел длинноволосую маленькую человеческую девочку, держащуюся за окровавленный палец, и большого мужчину с огромными руками, угрожающе нависающими над ним. Щенок свернулся в клубочек от стыда и стал бить хвостом о землю, надеясь задобрить этого сердитого гиганта, который, наверное, вытащил его из воды и спас от верной смерти, ведь его и так уже унесло по течению реки далеко от дома. Но мужчина все равно взял его за шкирку и поднял в воздух, да так, что все его тело обвисло, а затем с размаху ударил щенка по морде. И тут случилось самое страшное: щенок еще не успел сообразить, что он делает, как уже укусил гиганта за руку, - тот закричал, щенок опять упал на землю и тут же дал деру. Он бежал куда глаза глядят, а глаза видели все очень четко, как не видели с того раза, как он их впервые открыл и увидел небо. Он ощущал себя заново рожденным, способным видеть и нюхать одновременно, хотя в этот раз его рождение было куда более конфузным. Через несколько минут он остановился и прислушался – за ним не гнались, но ему было обидно, что он так поступил со своими спасителями. Он сел на задние лапы и решил оглядеться. Оказалось, что течение реки унесло его дальше, чем он мог себе представить, теперь вдали виднелся лес, тот самый лес, в который он как-то раз решил попробовать войти, а сам он оказался неподалеку от домов для людей. Естественно, он знал о существовании людей и даже узнал одного из них, когда увидел девочку, но почему-то он их покусал, и теперь боялся – вдруг они расскажут, что тут бродит злой, всех кусающий щенок, и все будут обходить его стороной, никто не поможет, не покажет дорогу домой. А ведь он совсем не злой - он просто растерялся. «Снова все меня считают странным, даже люди» - подумал странный щенок, но от этой мысли ему стало очень весело, а совсем не грустно, как раньше.

      Щенок долго думал, почему же он вдруг вновь обрел способность видеть, думал, думал, но ему в голову так ничего и не пришло, кроме разве что мысли, что с тех пор, как он окунулся мордочкой в краску, он ведь ни разу не умывался, - а пока он плыл безжизненным плотом по  реке, вода вполне могла вымыть его больные глазки. Щенок бежал по лугу навстречу ветру и понемногу обсыхал, он смотрел по сторонам, нюхал каждый цветок и каждого шмеля, залезшего в бутон, он перепрыгивал через поваленные деревья, с удивлением разглядывал и подталкивал носом неторопливую улитку, гавкал на ворону, рассевшуюся на верхушке ели. Маленький щенок смотрел и нюхал - поэтому он был счастлив, маленький щенок был счастлив - и поэтому он махал хвостом и бил им себя как веревкой по бокам, а затем крутился волчком, пытаясь догнать и укусить собственное счастье.  Щенок гулял сам по себе несколько дней, питаясь различными ягодами, которые он обкусывал прямо с ветки куста и которые как ни странно ему очень понравились, а по ночам он прятался у реки, залезая то под перевернутую лодку, то прячась в норке на берегу и слушал, как шумит  камыш и кто-то произносит странные булькающие горловые звуки, совсем-совсем не похожие на «гав». На третье утро он проснулся от того, что это некто из реки сидел прямо у его носа и издавал один и тот же звук «ква». Щенок удивился, но совсем не испугался, - он пристально посмотрел этому странному созданию в глаза, а затем лизнул того прямо в лицо. На вкус это квакающее животное оказалось соленым и слизким – у щенка неожиданно закружилась голова, облака на небе позеленели и начали плясать, деревья зашуршали так громко, что его оглушило и  затрясло. Странный щенок никогда раньше не чувствовал себя так странно: ноги не слушались его, они бежали куда-то на запад, нос чуял все совершенно иначе, нежели обычно – все запахи стали сложными и непонятными. Он не помнил, как уснул, а проснулся посреди ночи залитой огромной, как будто переливающейся водной гладью, луной, в незнакомом месте около стены какого-то чудовищного здания, по размером превосходящего его родной сарай в десять, а то и в двадцать раз, и при этом щенку было очень плохо: его знобило, хотелось есть и писать, голова болела, и он ничего не помнил.
С трудом встав на ноги, он пошел вдоль сплошной стены из кирпича, его шатало и бросало из стороны в сторону, он чувствовал, что его тело устало, ноги были ватными и дрожали, как если бы он всю ночь бежал и бежал, пока не упал вконец обессиленный и истощенный. Голова очень сильно болела, она была как будто чужой, и щенок никак не мог собраться с мыслями. В глазах двоилось – и ему стало страшно, что он опять повредил зрение из-за того, что так неразумно повел себя вчера с незнакомым существом, причиной его бед. Щенку стало очень грустно, лапы подкосились, он плюхнулся на живот, накрыл лапами глаза и заплакал от бессилия и обиды неизвестно на кого. А потом уснул.

     На рассвете Странный вновь проснулся – ему было намного лучше, голова почти не болела, тело как следует отдохнуло, а самое главное – в глазах больше не двоилось, зрение вернулось к нему! Хвостик непроизвольно завилял от радости, щенок внимательно смотрел на прекрасное багрово-золотое солнце, лучи которого с каждой секундой накрывали светящимся покрывалом горизонт, зеленые поля и аккуратные дома, отражаясь в стеклах окон и принося радость цветам и травинкам. Щенок дал себе обещание: больше никогда не пробовать то, в чем не разбирается, никогда не разговаривать и уж тем более не облизывать тех, кто ему незнаком – они могут таить в себе опасность. Когда солнце взошло, и наступило утро, странный щенок решил, что настала пора действовать. Он обошел все здание, у которого проснулся, пока не наткнулся на  белое, свежевыкрашенное крыльцо с лестницей, состоящее из нескольких ступенек. С трудом преодолевая ступеньки, поскольку каждая из них была почти с него ростом, он добрался до резной двери, рядом с которой стоял ящик, а в нем было много-много одинаковых бутылочек с белой субстанцией внутри. А рядом с ящиком стояло блюдце с той же самой жидкостью – щенку очень хотелось пить, он не сдержался, подбежал к блюдцу, чуть не перевернув его, и стал лакать, лакать так, что брызги летели в стороны, а мордочка стала вкусной и мокрой. Эта чудная жидкость оказалась схожей с той, которую отдавали большие рогатые коровы им на пропитание, когда осиротевшие и одинокие щенки трехнедельного возраста только поселились в сарае. Напившись вдоволь, он стал вылизывать тарелку, да так, что в одном мете язык прилип к блюдцу, и тарелка поднялась на несколько сантиметров в воздух, а затем отклеилась и шмякнулась о лестницу – раздался звон бьющегося блюдца, - и в доме началось движение, кто-то спешил к двери, чтобы узнать, что там происходит. Открылась дверь, на пороге недоуменно взирая, стоял тот же мужчина с огромными руками, который выловил щенка из реки и ударил его в наказание за его грубость и неблагодарность. Странный щенок как увидал гиганта, так сразу сиганул кубарем с лестницы и помчался прочь, минуя другие, похожие на этот дом, пока не остановился, решив, что невозможно вечно бегать от опасности. «Как странно получилось – думал щенок, - мои спасатели превратились в моих врагов, в тех, кого я боюсь. Мы боимся наших спасителей и полагаемся на истинных врагов, как это произошло с Клыком и его приспешниками. Как там поживают щенки, помнят ли они обо мне, скучают ли?». Щенок стоял около очередного, столь похожего на остальные, человеческого дома и размышлял, но вскоре он понял, что хотя утомил жажду, но ему все еще жутко хотелось есть, да так, что желудок ныл, бурчал и гавкал от голода. Неподалеку от близлежащего дома стояла странная металлическая коробка, от которой шел такой приятный запах, щенку сразу же захотелось залезть в нее и изваляться в том, что было выброшено в нее, исключительно для того, чтобы пахнуть так же, как и коробка, а потом гулять и нюхать самого себя, не переставая удивляться разнообразию ароматов. Он подбежал к коробке, но она была в несколько раз больше его самого, и залезть внутрь, казалось, не представляло никакой возможности. Пока он обнюхивал коробку и некоторые пакеты, вывалившиеся из нее, он не заметил, как что-то, точнее, кто-то зашевелился внутри коробки, которая оказалась помойкой. Странный немного опешил и гавкнул сдавленным голосом на коробку – а оттуда, из помойки, к его удивлению, тоже кто-то гавкнул. Вдруг из помойки показалась голова серого щенка с опущенными ушами, аккуратным, пускай и перепачканным носиком и голубыми, думающими глазами. А на шее у щенка красовался красный бантик, такой странный и непривычный, ведь никто из знакомых щенков Странного не носил бантиков, к тому же, красных. Этот щенок с бантиком уставился на Странного, нос так и дергался, обнюхивая его, а голова вместе со всем телом постепенно все больше свешивались из коробки, пока сила тяжести не возымела власть над щенком с бантиком, и тот не полетел прочь из помойки, свалившись прямо на Странного.  Они лежали и смотрели в глаза, что-то прекрасное проскочило между ними, как будто оба нежданно учуяли благодатный запах шоколадного пирога с начинкой из какой-то ягоды, может клубники, а может и арбуза. Наконец, оба щенка поднялись и  сели на задние лапы друг перед дружкой, не зная, что сказать и как себя вести. Странный щенок сказал: «Гав. Гав, гав, гав, гав, ГАВ». А щенок с бантиком ответил немного смущенно: «Гав, Гаааав. Гав, гав». Так они и познакомились, с первого взгляда и с первого «гава» найдя общий язык. Позже выяснилось, что щенка с бантиком звали Анира в честь ее хозяйки, имя которой представляло собой перевернутое имя щенка. Щенок Анира, как-то раз решила стать самостоятельной и сбежала от людей, она хотела быть свободным щенком. Хотя с тех пор прошло всего неделя, но Анира уже вполне привыкла к такой одинокой жизни, когда никто тебя не расчешет и никто не накормит, кроме тебя самой. Странный щенок рассказал ей о сарае, об обители щенков, в которой нет никаких людей, только животные, и они всегда живут счастливо, целый день бегают по лугам туда-сюда и играют в разные игры. Так они проговорили до самой ночи, не заметив, как солнце скрылось за горизонтом, в окнах везде выключили свет, задул зимний ветер, и щенкам стало холодно. Они прижались шкурами потеснее друг к другу и заснули, сопя и подергивая ногами во сне, а перед тем, как уснули, решили, что на следующий день отправятся домой к странному щенку, прямо через тот самый лес.

***

     Шагая лапу в лапу, они подошли к зловещим деревьям таинственного леса. Вот еще секунду назад они бежали по лугу с высокой травой, такой, что не было видно ни того, ни другого щенка, и приходилось догадываться о местонахождении по шелесту травы, и, конечно, по запаху. Вот еще секунду назад они резво скакали по солнечному лугу – и вдруг трава кончилась, а перед ними предстала черная земля, как будто выжженная: ни травинки, ни куста, ни одного зверька там не обитало, а дальше начинался черный лес, перед которым стояли затмевающие небо стражи со своими колючими, скрюченными ветками, так и норовящими ударить вас по мордочке. Двое щенков тут же поджали хвосты, не зная, что делать и надеясь, что один из них проявит храбрость и первым пойдет навстречу со своим страхом. Но оба щенка были довольно трусливые, и никто из них не хотел жертвовать той беззаботной жизнью, которая у них была до сегодняшнего дня ради сумеречного леса, ради борьбы с самим собой. К счастью, им придал сил тот факт, что они были вместе и вместе они могли побороть что угодно, гавкнуть на кого угодно и даже укусить, если потребуется. Щенки переглянулись и, с опаской обнюхивая землю, пошли по извилистой тропе между недоброжелательных деревьев вперед, к неизведанному. Днем сквозь угрюмые ветки, такие похожие на рассерженные руки того гиганта у берега, проникал хоть какой-то свет, и лучи солнца то тут, то там создавали ареалы света, в которые, как верилось щенкам, не могло проникнуть ничто плохое. Поэтому они перебегали от одного круга к другому, а иногда, когда расстояние между высветленными добрым солнцем кругами было небольшое, они перепрыгивали, как зайцы, - и хотя им было страшно, но и так же весело благодаря этой странной игре.  Однако дело шло к ночи, солнце садилось, круги становились все  более серыми и менее заметными, а лесу не было ни конца, ни краю, он казался бесконечным, как блуждания по собственной тени на земле. И чем темнее и холоднее становилось вокруг, тем ближе они прижимались, тем громче они разговаривали, чтобы отвлечь самих себя от разных мыслей и заглушить непонятные звуки где-то поблизости. То какая-то птица пронзительно закричит с дерева, то затрещит и надломится одна из веток, то в дупле дерева сверкнут чьи-то глаза, следящие за путешествием щенков. Они шли медленно, так как не знали, что ждет их впереди, кто поджидает на следующем повороте тропинки, которую уже почти совсем не было видно.  Хорошо хоть белые спины и хвосты щенков оставались видны, а не то они могли потеряться. Неожиданно Аниру кто-то схватил за лапу, и она взвыла от боли, а этот кто-то продолжал держать ее ногу, причиняя ей нестерпимую боль. Шерсть на спине у странного щенка встала дыбом от ее крика, он развернулся и бесстрашно прыгнул на того, кто посмел обидеть его подружку. Странный уже в полете оскалил белые зубы, покрытые пеной, и, приземлившись прямо около некоего врага, вгрызся в него. Он кусал его и дергал из стороны в сторону, бил когтями на лапах и снова грыз как бешеный, пока внутри высокого врага что-то не захрустело, и тот не упал повержено и с ужасным грохотом на пришедшую в волнение землю. Когда странный щенок пришел в себя, он почувствовал вкус дерева во рту и увидел, что перед ним лежало целое дерево, тот самый таинственный враг, за корень которого Анира зацепилась и подвернула лапу. Щенок посмотрел на подругу, чувствуя себя очень храбрым и вместе с тем очень глупым, а Анира посмотрела ему в глаза, а потом лизнула в большое черное пятно на правом глазу у щенка. Странный щенок в ответ начал зализывать ее кровоточащую рану на левой лапе, причиненную злобным деревом. Анире стало намного легче, но она все равно не могла дальше шагать, кровь продолжала идти из раны, и они не знали, как ее остановить. Странный щенок сорвал большой лист чертополоха, росшего поблизости, и кое-как приложил к саднящей ране, а затем они решили отдохнуть в надежде, что поутру Анира сможет ходить, и они продолжат свой путь при свете дня. Странный очень боялся, чтобы с девочкой ничего не случилось, поэтому он лег не рядом с ней, а напротив, прижавшись носом к ее носу, который уже устало сопел во сне. Странный щенок так и не стал спать, всю ночь разглядывая свою девушку и весь сжимаясь, когда Анира во сне время от времени поскуливала. На утро, когда она проснулась, оказалось, что хотя рана и затянулась, но наступать на больную ногу нельзя, а поспевать за Странным, подпрыгивая на трех ногах она не могла. Странный попросил подождать ее в одном из священных кругов света, которые вновь поселились в лесу, а сам грустный пошел в сторону, пытаясь придумать, как бы им добраться до дома. Он шел и шел куда глаза глядят, и вдруг ударился лбом о какую-то странную штуку – это оказалась плетеная корзинка, с которыми люди ходят в лес и что-то собирают  –  он уже видел такие в сарае. Она была почти с него ростом, а наверху была плетеная ручка, чтобы удобнее было нести. «Люди, хотя и непонятные, но все-таки иногда делают удивительно полезные, гениальные вещи. И забывают их где попало» - подумал радостно щенок и возлюбил тех, кто совсем недавно казался таким чужим. Он схватил ее в зубы и помчался к Анире, там она переползла в корзинку, свернувшись клубочком внутри, а Странный взялся зубами за ручку и потащил ее, пятясь и натыкаясь на деревья и кусты. Он продирался сквозь ветки, те были его нещадно, царапая лапы и уши, иногда он останавливался, чтобы перевести дух и оглядеться, а потом вставал с другой стороны корзины и толкал носом вперед. Так они и продвигались по тропинке в течение нескольких долгих часов, Анира спала в корзинке, а странный щенок совсем выдохся, ведь он, к тому же, еще всю ночь не смыкал глаз, нос и лапы уже не слушались его, но он упорно продолжал тянуть и толкать корзину. Вконец обессилев, он не разбирая дороги, толкал исцарапанным носом корзину, толкал и толкал, как вдруг корзинка исчезла и полетела прочь. Лес закончился, и он стоял на вершине холма, с которого кубарем скатывалась корзина с его девушкой. Он побежал за ней, пытаясь нагнать и схватить ее, гавкая, желая разбудить Аниру, но корзина летела слишком быстро, становясь все меньше и меньше, пока вдруг не исчезла у подножия, где начиналась река. Раздался всплеск – и слезы потекли у щенка из глаз. Он подбежал к берегу и увидел перевернутую корзину, которую уносило течением. И хотя он не умел плавать, он нырнул с разбега в воду, но течение уже унесло корзину далеко, и та превратилась в крошечную точку, да и Анира не могла быть внутри, ведь корзина была перевернута. Щенок нырял и нырял внутрь, отплевываясь и пугая рыб, но нигде не видел подружку щенка. Уже теряя сознание, он подплыл к берегу и упал на землю захлебываясь в слезах и дрожа от холода, а волны прибывали и отбывали, омывая его печаль. Вдруг в кустах раздалось тихое сдавленное гавканье, кто-то окликнул Странного по имени. Не веря своему счастью, он со слезами на глазах, прыгнул в кусты, где лежала она. Она лежала на спине с закинутой головой и недвижимым хвостом, щенок подошел к ней, не зная вилять ему или нет, он встал и смотрел сверх вниз в ее закрытые глаза, а вода вместе с горькими слезами падали на ее лицо, попадая в нос, но она не чихала и не шевелила носом. Странный щенок закрыл глаза и стал нюхать Аниру, чтобы запомнить навсегда ее запах, так он и стоял там, нюхая и не собираясь никуда уходить, он решил остаться здесь и нюхать ее всегда, нюхать и плакать. «Щенки не должны плакать» - прошептала Анира и лизнула его в правый с черным пятном глаз. Щенок раскрыл глаза и обрадовано начал лизать ее, он целовал ее глаза, ее уши, ее шею, живот, лапы и хвостик. Ей было больно, и она не могла дальше двигаться, а корзинки то уже не было, но она была живым щенком, а это важнее всего.  Он просил ее больше не закрывать глаза и ждать его, ведь они совсем недалеко от его дома, от родного сарая, где столько щенков, они обязательно что-нибудь придумают, и все будет хорошо. «Только не засыпай, щенок» - сказал Странный, и помчался изо всех сил по направлению к сараю, крыша которого уже виднелась вдали. Весь взлохмаченный он вбежал в сарай, в котором все еще спали, ведь было раннее утро, и стал исступленно лаять как взрослый щенок, подбегать к каждому щенку, теребить его и лаять, лаять, лаять, пока все щенки не проснулись и собрались в одну кучку, сонные и не понимающие, что происходит. Он снова залаял и повел их за собой, целая стая щенков побежала за ним, все еще недоумевая, что же он от них хочет, но все были очень рады, что странный щенок вернулся домой живой и невредимый. Стая щенков неслась по полям вслед за лидером, бегущим впереди и поторапливающим лаем остальных, а пасущиеся поблизости коровы мычали, когда видели, как столько щенков куда-то бежит. Наконец, они добрались до реки, тогда щенок аккуратно раздвинул кусты и подошел вплотную к Анире, а все остальные толпились за его спиной, вытягивая головы и пытаясь разглядеть, что же там такое. Анира лежала все так же на спине с задранной к небу головой и не шевелилась, она все-таки уснула. Странный подошел к ней, нежно укусил за ухо, грустно завыл, так, как никто из щенков никогда не выл. А она открыла глаза, она просто спала, она просто спала! Все щенки радостно загавкали, а Странный лаял громче всех. Кто-то из щенков сбегал в сарай и приволок огромную тряпку, на которую они положили Аниру, и все вместе потащили ее в сарай, а коровы смотрели издалека и громко мычали.

***

Вскоре Анира поправилась, все щенки усердно ухаживали за ней, коровы отдавали ей свое лучшее молоко, и все каждый день приносили ей что-нибудь вкусное. Все щенки считали, что она самый красивый щенок, который только может быть, но никто не завидовал Странному, а, наоборот, радовались за него и вместе с ним. Анира стала лучшей подругой для всех них; когда она окрепла, оказалось, что она знает множество всяких невероятных историй и игр, из тех, которые придумали люди. По вечерам все собирались на сене, и она рассказывала им о том, как живут люди, рассказывала про свою любимую хозяйку, самую умную и прекрасную из всех людей. А странный щенок всегда был рядом и никогда не отходил от нее.
Позже щенки рассказали, что после того, как Странный пропал, все перестали общаться и играть с Клыком и двумя другими щенками, да и те стали какими-то чужими и злыми. А спустя несколько дней они ушли и подались охранять ферму, расположенную на другом берегу реки. Однажды, гуляя с Анирой по лугу, они встретили Клыка, тот сильно изменился, стал большим, на шее у него был черный ошейник с шипами, но Странный щенок узнал его и совсем не испугался. Он только гавкнул на него с предупреждением, чтобы тот не приближался к нему, его друзьям и сараю, а Клык, услыхав, как громко лает щенок с пятном на правом глазу, отвернулся и, поджав хвост, ушел к себе на ферму. Как ни странно, но Странный щенок совсем не злился на него, так как именно благодаря нему, своему врагу он обрел зрение и увидел щенка с красным бантиком.

     Так щенки и живут в сарае, они так и остались щенками, маленькими, сумасбродными и гавкающими по ночам. А Странный щенок стал самым сильным из них, он лучше других распознавал запах и видел все очень точно, как никто из щенков. Он водил их в лес и учил не бояться своих страхов, побеждать их. Анира рассказала щенку про книги, в которых люди писали различные истории, наполненные знанием и мудростью, и вскоре на чердаке нашлась целая стопка книг. Теперь по вечерам Странный щенок сидит перед книгой, внимательно читая страницу за страницей и переворачивая их лапой. Странный щенок живет в сарае, читает книги и подумывает о том, чтобы завести маленьких щенят с черным пятном на правом глазу и, может быть, на хвостике.

*****
                Посвящается хозяйке щенка по имени Анира.

Иван Оганесов, хозяин щенка по имени Нави.
Январь 2007.