031. 101 Старое Кладбище

- мой фотоальбом "Старое Кладбище"



Артём Киракосов

ПРО СЕБЯ



сто и одна ночь с самим собой





031 \\ 101
 
**** Cтарое Кладбище ****


Посреди ревущих «машиноместами» адских скоплений людской активности должны оставаться эти островки счастья и укрытья от «жизни». «Жизнь»! – я всегда презирал Тебя! «Смерть»! – я всегда презирал Тебя! Старые могилы…

Лишь белый лист знания неизгладимого. Лишь Любовь. Движет и поёт. На холсте и внутри. И в словах. Кисть, да будешь благословенна Ты. Творчество – то, что способно справиться со всем – из этих всех маразмов: «жизнь//смерть». “Когда я умру, уберите моё тело быстрее, как ненужную вещь”. – Вот – холм – могила Гения! Зелёный и непривлекательный. И идут сюда люди, едут со всего мира… Потому что – его слова жгли!

«Ритуал»? – от самого первого вздоха – и до последнего – буду смеяться над Тобой! Прочь! – И бренное тело!! И то – что осталось… Люди не расстаются НИКОГДА, раз встретившись глазами, ДУШАМИ. Я – за то ВЕНЧАНИЕ, что происходит ЛЮБОВЬЮ! Да спасёмся ЕЮ!

Тлен, умножающий Тлен. «Пусть мёртвые хоронят своих мертвецов».

Живой! И кисть ищет свои пути, отображая мой… По холсту – и в жизни.

Мёртвые – тенью дерев – укрывают и дают передышку: этот вечер. Забытые, брошенные и богатые, обласканные. Герои и никчемные, знаменитые и безвестные, ухоженные и заросшие, великие и обыкновенные, любимые и одинокие, почитаемые и презираемые, писатели и дворники, лётчики и строители, алкоголики и здоровяки, шутники и зануды, маршалы и рядовые, шахматисты и трактористы, вожди и священники, рыцари и проходимцы… – дети, старики, мужчины, женщины, девушки, юноши – только тень дерев, только передых! мне – и не случайно оказавшейся тут, у самой стены парка старого кладбища, проститутке, молодой симпатичной азиатке. Она тут явно устроила ``сход``: прихорашивается, моется, наводит макияж. Хорошее местечко! (Ничего и не сказать: поди догадайся? – чего тут? )

Я успеваю её `щёлкнуть` – от меня не скроешься. Меня только жена останавливает, когда мы бываем вместе, взывая к совести. А что взывать? – Художник – бессовестное существо, наносящее на бумагу то, что должен. Бесстыдство? – нет, это – обязанность. Воля! И – воля – ещё раз! Раз и навсегда отворённые ворота! Рая и Небес! Чистый лист живущего!

Без сентиментальности и ужаса перед «духом усопшим» снимаю… снимаю… Всю эту картину «жизни и смерти» после жизни и смерти. И первый раз – за прожитые эти мною пятьдесят лет – получил приют и приглашение и кров и отдых в тени и тишине – моих мёртвых, моих друзей, моих родных, моих близких. Здесь десятки тех, кого я знал живыми. В глубине ревущих мегаполисов должны быть – оставаться! оставаться! оставаться! – островки этой благодати, благодати близости вечного и далёкого – наших умерших, наших близких, наших усопших, наших родных, наших друзей, наших дорогих, наших бесценных.

Чтобы добраться до их могил ты должен ещё одолеть скопища безобразников – так или иначе – вымогающих у тебя то, что ты должен, но не хочешь им никак отдать этим вечером – ведь этот их место, наезженное, заезженное, `рабочее`. А ты? – гость жалкий! – похоронивший на их, ими меченной, территории – своих. Жалкий гость! – плати!! – А фигу!!

«Такса» есть всегда! – на меченые территории! Плата за вход туда, куда вход открыт. Забулдыги и бомжи, богатые попрошайки профессиональные сироты и профессиональные музыканты, выжимающие из тебя слезу известными всему миру нотами на национальных инструментах, сторожа всех мастей, охрана из женщин и детей, прочая… – таков подступ к «РИТУАЛУ»! Не зря же, я ненавижу с детства это всё! – Плата поплакать за деньги! Те, кто дороги, – никогда не «уходили» никуда, всегда со мной! разделяют плач и смех. Я – смеющийся по жизни человек: иду смеясь, ветром звенящим по полю, застроенному зоосадом предрассудков. Прочь! С дороги! Вон! – я иду!!!

Я не верю смерти. Я не верю жизни. И то и то – обман. Душа моя – океан, что не запахнётся никогда. Художник – профессия, что существовала до Бога. Художник – живущий зрением и молчанием – переживает века, тысячелетия, катастрофы, гибели цивилизаций. Вы можете себе представить: меня не было? меня нет? меня не будет? – Я живой! Я был всегда! Я буду им всегда! Я буду всегда! Кто? – Бог ли, дьявол, время ли, пространство – обладатели того, что во мне? Слова стоят как камни, как памятники – нам и нашим экзерсисам. Я жил всегда! Я был всегда! Я буду всегда! – такая мысль! Я жалею лишь о том, что не легло в бумагу! – мыслью слов! красками дня живущего! биением сердца нетленного!

«Ритуал»? «Жизнь»? «Смерь»? – а не смешно ли?

«Старое кладбище» – лишь серия моих фотографий. Название…

Я и проститутка молодая из Азии, симпатичная, – свидетели моих вдохновенных шагов по прошлому: ушедшие лица…

В тишине мегаполисов, ревущих своими истязаниями людей, мрачно мечущихся по ним в поисках славы, наслаждений, утех, денег, `своего места в жизни`, `своей роли в обществе`, в поисках своей `половинки`, в поисках `счастья`, `удачи`, да Бог знает чего ещё? – должны, должны быть – всё таки! – эти встречи с тишиной! На старых московских улицах.

Старое кладбище! – не только – «серия…» …

Старое кладбище – общение… отдохновение… встреча… отдых… передых! для тех, кто `в погоне`! (А все мы `в погоне`!)



15-ое – 17-ое июля 2008, ночь