Вовочка I. Времена 1. Время собирать камни Ч. III

I.ВРЕМЕНА
1.ВРЕМЯ СОБИРАТЬ КАМНИ

Часть III. ЮНОСТЬ. ПРЫЖКИ В БУДУЩЕЕ

ДЕТИ ПРЕВРАЩАЮТСЯ
-Ну, за новоиспеченного студента! Пусть тебе учеба дается легко и пусть нравится, учись на отлично – дзинь!
-Конечно, уж не сомневайтесь, Ольга Олеговна, я еще в аспирантуру поступлю, обязательно!
-Вова, будь поскромнее.
-Скромность, мама, украшает человека, только когда ему больше нечем блеснуть!
-Не умничай, а слушай, что говорю. Ладно мы, но ты ведь так и при других тоже, наверное. Люди завистливые, ты бы лишний раз свои успехи не подчеркивал в разговорах. Все хорошо – и чудесно, а другим лишний раз лучше пожаловаться на то, как тебе трудно все дается, что ты не высыпаешься и т.д. и т.п.
-Мам, конечно, хвастаюсь я только перед вами, вы ж не завидуете, наоборот, радуетесь. А жаловаться тоже не собираюсь, вот еще. Ты тоже придумаешь!
-Как все-таки хорошо, что наконец закончилась эта твоя абитура. Ты же был просто невыносим, к тебе было не подойти, не подступиться, все тебя раздражало, все были виноваты в том, что ты якобы не поступишь. Хотя никто в этом не сомневался, кроме тебя. Слава богу!
-Значит, Саша, ты мне на самом деле мешал заниматься, так не может быть, чтобы я безосновательно на тебя или на кого другого набрасывался с упреками.
-Ну-ну. Ты просто даже не замечал. Да ладно, что уж там, мы-то все понимали, кто ж из нас не был абитуриентом. Все нервничали. И все вроде поступали туда, куда хотели.
-Почувствуй разницу: вы – хотели, а я – очень хотел.
-Давайте прекратим на эту тему. Посмотрите, Елена Васильевна, может, гибискусу требуется пересадка. Не сейчас, разумеется, отцветет – уже тогда. Но такое впечатление, что он вот-вот упадет. А какой красавец! И цветы не красные, традиционно, а какого-то лососевого, спокойного, приглушенного цвета. Чудо, правда!
-Я уже думала весной пересадить его. Сейчас цветет, зимой отдохнет, а вот уже весной пересажу.
-Володя, скольких человек с ваших курсов зачислили на факультет?
-Всех семерых, кто остался до конца.
-А сколько вообще будет учиться у вас в группе?
-Двенадцать.
-Всего?
-А больше, говорят, не требуется.
-А на потоке?
-У нас одна группа. И дистанционно тоже политтехнологиям и высшему управлению не учат, только дневное отделение.
-Вот так, значит. Понятно. Декан все так же Пловцов?
-Да. А ты откуда знаешь?
-А ты, кроме политологии, о какой-то другой специальности не думал?
-Пап, я как раз намеревался сказать, что хотел бы в следующем, наверное, учебном году начать осваивать специальность «управление предприятием». Можно дистанционно. Ты что об этом скажешь?
-Да я-то не против, специальность хорошая, как раз по тебе, по ней бы и продвигаться потом. Только выдержи нагрузку. Ты, когда будешь узнавать условия поступления, не забудь про расценки. Чтобы прикидывать уже точно.
-Ага, конечно. О чем речь! Спасибочки большоечки.
-Ты не паясничай, прежде силы рассчитай. Учти, если что: я тебя об этом предупреждал. Очень вкусная рыбка. Это ведь кета, если не ошибаюсь? За Володю и его будущее?
-Дзинь!
-А ты, Александр, не собираешься больше нигде учиться? Ведь уже совсем скоро окончание университета. Ты об этом не думал?
-Нет. Я художник – и точка. Жду – не дождусь, когда же не надо будет выполнять академические работы. Думаю, когда окончу и начну трудиться, у меня будет оставаться время на собственное творчество.
-Ты так и пишешь в стиле виртуализм? В технике возникающего объема или как его? второго и главного смысла. Так вроде?
-Да. Это сейчас принято называть приходящим изображением. Кстати, говорят, Ольга Олеговна, неплохо. Говорят.
-Я помню твои работы. Мне они, в общем-то, нравятся.
-У меня товарищ, владелец рекламной компании, вскорости намерен расширяться, и ему нужен будет художник. Ты как?
-С удовольствием, пап. А в каком стиле они работают?
-Их растяжек довольно много по городу: на «Дальпрессе» – солдат царской России с крынкой молока изображен, реклама молокопродукции, на Столетия – девочка со странным лицом, обращает на себя внимание. Не помню, что еще на нем и не помню, что рекламируют. Но ты, наверное, понял, о чем я?
-Да-да. Интересно-интересно, неплохой такой у них стилистический подход. Да, меня это интересует.
-Полную загруженность не гарантирую. Платить много не будет, но и не обидит – адекватно выполненной работе. Зато время на свое творчество останется. Все равно пока живешь с нами, так что можешь позволить себе такое удовольствие. А там видно будет. Когда обзаведешься семьей, там уже и встанет вопрос по-другому. Ты, кстати, как насчет этого? Не собираешься?
-Нет пока.
-А я тебя, Саш, буду брать на наши студенческие вечеринки. Там девочки разные, наверное, будут. Таких, как Анечка, в универе хватает. Такого типа, для романтических искателей. Некоторые даже отменно поют…

Вова осмелел от выпитого вина, но своих слов сам же и испугался. Наскоро завершив праздничный ужин, он удалился к себе.

-Ты что имел в виду, когда говорил о поющих девочках?
-То самое. Женись, делай детей. Если о себе не беспокоишься, подумай обо мне: мне карьеру надо делать, а ты мне своими пристрастиями мешаешь.
-Но откуда ты знаешь?
-Оттуда. Еще не так будешь удивляться, если я скажу тебе, что еще знаю. Да это не важно. Важно – не только я знаю. Кому надо, тот в курсе. Усек?
-Чем же я тебе мешаю? У нас свобода.
-Как бы не так. Женись, говорю. Хоть на лесбиянке. Сделайте детей – и живите, как хотите в свое удовольствие, и никому уже это будет не интересно.
-Что-то ты говоришь какие-то глупости. Как же я могу жениться на лесбиянке и вообще, зачем мне это надо? Это же цирк.
-Да чтобы мне помочь, чтобы папе получше проекты давали.
-Человек живет, покуда стремление созидать в нем не перекрывается мелкими насущными потребностями. А ты сейчас – именно о них, о насущном хлебе, о его главенстве.
-Однако пренебрегать этими мелкими насущными, и хлебом в том числе, тоже не советую, иначе они сами напомнят о себе, и весьма навязчиво. Я тебя не осуждаю, заметь. Не мне судить, обидно, конечно, за брата, но я уже свыкся с этой мыслью. И вообще – ты же мне родной. Раз тебе хорошо так – это твой выбор, и я его уважаю. Но ты тоже нас уважай. Женись, не привлекай к себе внимания. Подумай над моими словами. И прости за вторжение. Простишь, а? Ты же меня прощал и не за такое… А в данном случае я даже не виноват.
-Прощу. Попытаюсь понять тебя.
-Саш, я вот что думаю… Отключись от Нета, пожалуйста.
-Вообще? Как ты себе это представляешь?
-Да сейчас отключись.
-Саш, ты тогда хотя бы не веди майт-дневник, ладно? Отключайся и пиши на бумаге, как раньше люди писали. Хочешь – делись со мной. Или вот лучше! Думай про это по-японски! Ну, так надо. Я же от тебя ничего такого невыполнимого не требую. И вообще не требую, просто прошу. Ради тебя же самого тоже. Только это между нами разговор, ладно? В твоих же интересах. Посмотри, кто-нибудь упадет на улице – а люди и не спешат помочь. Ждут, что будет дальше: это зрелище. Мир жесток. И я не хочу, чтобы зрелищем стала личная жизнь моего родного брата.
-Ты меня ой как озадачил, брат.
-Се ля ви, брат. Подключайся.
-А ты что, думаешь, может отслеживаться даже разговор? Может, еще скажешь, несохраняемый поток мыслей?
-Не знаю. В конкретных случаях, подозреваю, может. Кому надо прослушивать скользящие мысли парикмахера? Да даже и сохраненные. Никому. А вот мысли президента, например, послушать интересно. Но мы с тобой не такие уж важные птицы, чтобы нас прослушивать, так что успокойся. Нет, конечно. Но дневник все равно веди бумажный, гуд?

Володя два раза щелкнул датчиком Экстранета: включение, присвоение. Сейчас он увлекся историей, временами Екатерины Великой.

УМРИ, НО НЕНАДОЛГО
На третьем курсе Володину группу повели на экскурсию в институт времени. Это было закрытое учреждение, про которое в народе поговаривали, что это особое отделение морга: сказывалась близость с анатомическим музеем. Не то, дескать, там изучают бесхозные трупы, не то, наоборот, чуть ли не мумифицируют тела умерших вершителей судеб.

К тому моменту их группа состояла уже из девяти человек. Один парень к середине второго курса перевелся на журфак, другой ушел в Единую Сеть. Он любил поиграть, подключался и уходил в Сеть посредством Экстранета – глубоко. Но однажды задержался дольше купленного срока без права предоставления кредита. И теперь он, говорят, вселился в Героя Меча и Магии Роланда. Когда за него играет глупец, он плачет. Обитает в последней, наиболее благоустроенной, 12 версии, но обладает правом приходить в другие.

Одну же девочку, китайского происхождения, выдавили еще на первом курсе. С ее поступлением вообще была целая эпопея: в попытке отсеять «нежелательный элемент влияния на российскую политику иностранного мнения», ее пытались «завалить» еще на вступительных экзаменах, но она подала на апелляцию со словами: «Была же в России Хакамада!» и грозилась пожаловаться в Международный суд защиты прав человека, где, как известно, достаточно плотно восседало китайское лобби. Хакамада – Хакамадой, а китайцы со своим особым менталитетом, предполагающим в первую очередь службу Поднебесной, какого бы подданства ни был, где бы ни жил и чем бы ни занимался человек китайского происхождения, в российскую политику, тем более на территории Приморья, допущены быть не могли. Шей, строй, готовь пищу, организуй холдинги, но в политику – ни-ни! Разумеется, это не афишировалось, но на тот момент работало безотказно. Потому ее, чтобы не возбуждать скандал, все же зачислили, до первого удобного случая, так сказать. Отчисление не заставило себя ждать: по документам, Новая Хакамада – так прозвали девчонку в группе – продемонстрировала неуспеваемость по предметам в первую же сессию. К тому времени она, весьма симпатичная студенточка, уже встречалась со своим теперешним мужем, бурятом по национальности, мужчиной старше себя на девять лет, и все смеялась: «Вот рожу ребенка, и будет он узкоглазый – настоящий чистокровный бурят!». Чисто по-человечески в группе ей даже сочувствовали. Сейчас она, говорят, уже и в самом деле родила и, вероятно, смаковала мечту о том, что уж ребенок-то ее, «настоящий чистокровный бурят», сможет реализовать себя в политике. Вот только надо ли ему это будет?

Девятерых студентов самого закрытого факультета во главе с деканом, Пловцовым, посадили в лифт, доставили на восьмой этаж и препроводили в просторное помещение с широченными непрозрачными пластиковыми дверями, перед которыми стоял, на первый взгляд, примитивной модели кубообразный робот-привратник. Сопровождавшая их женщина в голубом халате ткнула робота в выступающий «нос». «Проходите, Стела Ахиллесовна, проводите спутников: раз, два, три…», - начала считать машина. «Четыре, прежде чем рассказывать Петьке, подумайте, хотите ли Вы онеметь на всю жизнь… пять, шесть…» Стела Ахиллесовна пристально посмотрела на отодвинутого микроволнами робота в сторону как будто уже онемевшего Самойленко. «Я ручаюсь за последствия», - вмешался Пловцов, и она, успокоившись, пропустила потенциально болтливого студента. Как узнал Вова впоследствии, робот задавал всем входящим вопрос, расскажет ли посетитель кому-нибудь об увиденном. Люди отвечали, сами того не чувствуя. Машина работала на вторичном пласте сознания.

«Несмотря на то, что исследования свойств времени в нашей стране проводятся преимущественно в Новосибирске, правительство пришло к мнению, что на территории особой геополитической зоны России – в Приморье – необходим собственный подобного рода исследовательский институт, – рассказывал седоватый бородатый мужчина, по представлениям Володи, удивительно похожий на профессора Преображенского из “Собачьего сердца”». «Наверное, он оттуда и прилетел», – принялся даже фантазировать он и незаметно переключил Экстранет в режим диктофона. – Однако мы, в отличие от сибирских коллег, занимаемся преимущественно прикладным применением их и собственных исследований. Близость границы предполагает необходимость разработки возможности максимально быстро и без потерь особо ценным представителям края или даже всем его жителям – на данный момент это открытый вопрос – покинуть территорию. Аналогичный опыт в истории имеется: посещение Наполеоном Москвы. Пространственно Приморье может быть в любой момент отрезано от центральной части страны, поэтому в некоторых исключительных случаях перемещение людских масс представляется возможным только во времени. Или, допустим, потребуется отправить армию в прошлое и достойно встретить врагов; можно и прогнозировать нападение интервентов. Да много чего можно. Вопрос только в том, насколько законно применение подобных способов.

Используя формулу спирали, ученые смогли представить время в разрезе, учитывая его главное свойство – спиралевидность расположения пластов. На данный момент путем сжатия и разжижения временного пространства внутри перемещаемого существа мы добились возможности перемещать объекты без ущерба для их здоровья только в недалекие или, наоборот, кардинально близкие по некоторым свойствам, но очень далекие временные слои. Либо они скользят вдоль пласта – вблизи настоящего, либо перепрыгивают в расположенный почти параллельно пласт, но в этом случае результаты менее предсказуемы, этот опыт гораздо сложнее. Почему недалеко – потому что на короткий срок, до суток. Это при условии их возврата. Пребывания более суток отрывает объект от исходного пласта. Предполагается, что ничего, что могло бы изменить естественный ход событий, путешествующим предпринимать нельзя. Поэтому перемещения главным образом совершаются в будущее. Объект попадает в то же территориальное пространство, откуда прибыл.

Если рассказывать о предмете чуть-чуть подробнее, чтобы вам было понятно, то все обстоит примерно так. Время неоднородно как внутри человека, так и вне его. Прошлое, например, жиже, легче, а будущее – плотнее, тяжелее. В целом. Исключение составляют периоды войн. Там время очень жидкое, очень. Иногда оно вообще почти останавливается. Вероятно, чтобы все больше успели. Это внешне. А в человеке – как в зеркале. Древний человек не мог знать таких темпов, какие знаем мы. Взять 20-летнего человека Средневековья и одного из нас: будет огромная разница во внутренних часах. Но если настроить современного человека, как настраиваются часы, на иной лад, он попадает в другое время. Есть и другие факторы, конечно. Мировосприятие. Проблема в том, может ли человек на время присвоить основы иного мироощущения. Я говорю не о мелочах, а об ощущениях цельных, которые на уровне подсознания: достижения науки, культуры не учитываются, главное – состояние духа. Оно должно как бы совпасть или почти совпасть – чуть-чуть можно натянуть, мы это умеем. Желательно, чтобы человек был совсем молод – в его подсознании меньше определенности, а в сознании – шелухи, через него проще протиснуться, через молодое сознание. Или это должно быть животное. Есть еще другие факторы, но это очень глубинно, а я же говорю о главном.

Так вот, интересен тот факт, что и в течение жизни человека его внутренний временной режим меняется. Чем человек моложе, тем медленнее течет его время, к старости оно набирает такие темпы! И именно поэтому у стариков сильнее запах. Запах – это утяжеление материи. Ну, не в прямом смысле, так условились называть это явление. Старик вроде бы внешне усыхает, но он тяжелее энергетически, его время плотнее, и он больше привязан к настоящему, к земле, как принято выражаться. И тяжелее перемещается во времени. Молодые легче. Разумеется, процесс уплотнения происходит неравномерно, у некоторых, преимущественно холериков, толчками. Вообще это зависит от событий в жизни человека и от его восприятия этих событий.

Мой знакомый загорал на Диване, – профессор улыбнулся. Все засмеялись. – Вот и повеселил я вас. Загорал в бухте Диван. Там, если помните, крутая сопка и узкая береговая полоса. Лежал на спине, закрыв, разумеется, глаза. В какой то момент открывает их – что-то, получается, толкнуло его на это – и видит, что с сопки летит огромный кусок скалы прямо на него. Он это видит как в замедленной съемке. Резко откатывается в сторону. Далеко. Камень падает прямо на его плед. Туда, где он лежал. Он утверждает, что в момент опасности действовал быстрее относительно остальных происходящих в окружающем мире процессов, а процессы происходили еле-еле. Таких случаев можно рассказывать множество. Суть в том, что внутренние часы человека замедляются в критической ситуации. И даже ожидание, заметьте, длится вечность – чтобы была возможность оценить ожидаемое.

Мы немного отвлеклись, чтобы продолжить. У каждого существа есть еще свой, индивидуальный коэффициент скорости. Ведь кто-то стареет раньше, кто-то – позже. Иногда бывает поразительно, насколько стар во временном отношении иной юнец. Не хочет жить – и вот тебе пожалуйста.

То есть получается, что есть объективное время и есть субъективное время, на которое влияет объективное и внутренние свойства и процессы человека. Вообще время объективное и субъективное обладают разными свойствами, и, чтобы переместить объект, необходимо все рассчитать и совместить. Такой-то период допускает исключительно такие-то варианты человеко-времени: вот вам такой-то набор определенных характеристик. И так далее. По спирали…

Существуют еще такие факторы, которые можно было бы определить как «светотень». Здесь все аналогично. То есть: утром время жиже, вечером – плотнее. В конце года – плотнее. Года, оканчивающиеся на девять, плотнее тех, что на ноль. Таким образом, вечер декабря какого-нибудь девятого года будет плотнее, чем утро января следующего года, при условии, что новый год наступил уже и по восточному календарю! Вот такие вроде бы отступления от правил. Но это тоже правила. Сейчас, как вы успели догадаться, подходящий год и время года – тоже.

Вот, в общих чертах. Я вас не утомил? Да, еще. Сейчас наши разработчики трудятся главным образом над увеличением времени пребывания объекта «в гостях», над изучением амплитуды возможных действий «в гостях» и над физической и психологической фиксацией этой амплитуды допустимых поступков внутри объекта путешествия – потому что на данный момент в программе подготовки к перемещению используются лишь психологические тренинги. Кроме того, большая работа ведется в области совершенствования форм сцепления объекта с отправной точкой, потому что сейчас, к сожалению, мы не можем стопроцентно гарантировать возврат посланника в настоящее. Образно выражаясь, из пятидесяти «парашютов» один не раскрывается, а это, на мой взгляд, много. Конечно, исследования, приближающие нас к более точному программированию внутренней потребности возврата, ведутся и применяются на практике, но, к сожалению, они еще далеки от совершенства. На данный момент можно только предположить, что невозвращенцы – те, кто в какой-то момент решил остаться, и притяжение от этого ослабло, потом, может, человек и передумал, но код оказался взломан. Вероятно, твердая фиксация кода – следующий этап исследований, и возможно, уже не нашего поколения», – улыбнулся лектор. Студенты задавали тогда много вопросов, в числе которых был и вопрос о том, в какой временной блок возвращаются объекты после суток пребывания «в гостях»: в момент, когда были отправлены или через сутки. «Над этим исследователи тоже работают. Сейчас все возвращаются через то время, на какое уходили. Но было бы неплохо иметь возможность вернуться вообще куда угодно. Потенциально, разумеется», – ответил на это бородатый человек, который так и не представился студентам до самого конца разговора.

Завершая лекцию, он, как бы между прочим, предложил одному из студентов совершить путешествие во времени. «Вашу группу мне особо рекомендовали: исполнительные, морально и психологически устойчивые, сообразительные. Буквально, говорят, все. На самом деле для студентов вашего факультета такое предложение я делаю впервые, благодаря вашему декану, – он кивнул в сторону Пловцова. – Конечно, и момент подходящий настал – я имею в виду в исследованиях, – и еще кое-какие причины толкают меня на это. Ваша сознательность и необходимость для вас подобного рода подготовки. В прошлом году в путешествие отправился один из моих аспирантов. По возвращении был доволен полученным опытом».

На тот момент никто рвения путешественника не проявил. И «профессор», как прозвал его Володя, хотя, конечно, он и был им, повел их по коридору, смежному с этим полупустым, за исключением огромного пространственного экрана да сложной клавиатуры, помещением показывать современные и ранние модели машин времени.

Пропетляв по коридору, они попали в плохо освещенный тупик с тяжелой металлической дверью. «Венечка, это я со студентами», – произнес лектор, открыв своим ключом дверь. Внутри оказалось сыро и холодно, наверное, оттого, что все стены были забраны металлом, наподобие как в рентген-кабинетах. Машины были разные: горизонтальные – допотопные, как выразился бородач, вертикальные, но общее в них было одно – это были импровизированные гробы с плотно прилегающими крышками, в которых что-то хаотично перемещалось. Подставки под ноги плавно опускались и поднимались, выравнивая по высоте голову человека с отверстием круглой формы, которое, как догадался Вова, должно совпасть с выходом Экстранет-датчика, отметил он, правши. «Профессор» продемонстрировал во множестве стоящие вокруг маленькие ящички для животных и стал шутливо рассказывать о том, что отправляемые на первых этапах мыши оставляли свои тельца в лаборатории и, попав в будущее или прошлое в виде бестелесных фантомов, пытались верещать и спрятаться от ног прохожих в подземных люках, в то время как последние не то что не могли причинить им никакого вреда, но даже и не видели. А когда кто-нибудь, как мышам казалось, все же наступал на них, они сходили с ума, некоторые даже умирали во время эксперимента. Но позже, путешествуя в теле, наоборот, уже они пугали никак не ожидавших увидеть мышь людей. После этого было решено отправлять собак и кошек, появлению которых почти никто и почти нигде не удивлялся. Но у животных, говорил ученый, иная мера времени. Оно, как правило, в разы жиже и другое по структуре. Но они и легче. Кошки вот непредсказуемы. Они вмешиваются, тоже как бы участвуют в эксперименте, и иногда подстраиваются, и тогда все идет как по маслу, сами помогают найти точки и соединить их, а иногда наоборот вредничают и активно сопротивляются. Таких модниц исследователи, конечно, кормить отказываются и выкидывают на улицу.

«А это наше последнее детище», – подходя к аппарату, вокруг которого возился Венечка, произнес исследователь. Внешне машина ничем не отличалась от тех, что стояли рядом, может, только более округлыми формами. Но, если приглядеться, было видно, что перемещавшиеся внутри элементы были не трех цветов, как в других, а четырех, при этом новые, бутылочно-зеленого цвета, перемещались медленно, и сам раствор, в котором все это плавало, тоже был другой, какой-то более плотный, что ли. «Жестче сцепка, – сказал, указывая на раствор, «профессор», – и возможность абсолютно нейтрализовать сопротивление временного пласта точки прибытия. Ну так что, кто желает?» – он обвел взглядом молодежь. «Я», – неожиданно для всех сказала тогда Алла Юдина, единственная после отчисления Хакамады девчонка в их группе. В ведомости ее фамилия стояла как раз перед фамилией Вовы. «Правша?» – под ее длинными густыми каштановыми волосами датчика видно не было. «Да», – в подтверждение своих слов она заложила волосы за ухо, обнажив бордовую коробочку.

ПАПА ПИКАССО
- Да ты у нас просто книжный пленник! И дался тебе, Вовка, этот латинский язык! С ума сойти. Он же мертвый!
-Надо, Александр, расширять свой кругозор! На этом языке писались многие непревзойденные труды. Латынь легла в основу большинства индоевропейских языков, и, изучив латинский язык, гораздо легче освоить другие. Взять твоего же Леонардо да Винчи – он ведь итальянец был, а, зная латынь, ты легко бы мог изучить и итальянский и почитать в оригинале, что он тогда писал. Ведь ни один из вашего племени с тех времен и до сих пор не пишет лучше, чем да Винчи. Включая и тебя.
-Кто бы спорил. Но, с другой стороны, виртуализм – это все же новое слово в искусстве. Но тебе зачем латынь?
-Ораторов читать, которые с камнями во рту упражнялись, да и того же да Винчи, почему же нет! После латыни я итальянский изучу, хочу еще французский – язык старых законодателей в литературе и моде. Флобера почитаю в оригинале, Бальзака. А?! Я должен быть просвещен и начитан, дисциплинирован и мудр! Это тебе не фиги воробьям показывать, а управлять людьми!
-Жадненький ты, смотрю, до знаний.
-Есть немного.
-А знаешь, Вовк, я считаю, что жадности необходимо бежать, даже если это жадность к знаниям, творчеству. И даже тем более, потому что ведь примитивная жадность – к вещам материальным – свойственна, прежде всего, людям недалеким. А вот если речь идет о жадности к предметам культуры, то тут, согласись, мы имеем дело с человеком как минимум интеллектуальным, грубо говоря, с человеком более сложной организации, чем тот, у которого интересы приземленные. А с таких и спрос больше. И я прав, вдумайся.
-Ты думаешь, я присваиваю лишнюю информацию? Которую не могу принять адекватно или которую не заслужил, или для присвоения которой еще не настало время?   
-На этот вопрос можешь ответить только ты сам, причем не мне, а себе. Поройся в душе и ответь чистосердечно. Кстати, как у тебя продвигаются дела на втором факультете?
-Так мне ж одна сессия осталась, ты разве не в курсе? Все в своих мечтах – и мир вокруг себя не замечаешь.
-Да с этой бестолковой выставкой…
-Что, не покупают?
-Не то слово, даже не посещают. И не пишут, не говорят, не думают. Коллеги высказываются, что, дескать, имени нет, а выставка сильна. Говорят, пиши – придет со временем.
-Да, просто так в будущее не прыгнешь…

Володя задумался об Алле. Что она там, в будущем, видела? Он был уверен, что Алла была именно в будущем. Время от времени он задавался этим вопросом. Но для себя тогда решил: «Мне нельзя, я должен беречь себя для будущих свершений и не должен знать, что ждет меня». Не из трусости, а руководствуясь прагматическими рассуждениями, не полез он тогда в «гроб».

-Ну, сколько ж можно ждать успеха, так ведь и отчаяться можно.
-А это для тебя полезно, грусть-тоска – она завсегда к творчеству сподвигала.
-Грусть – да, но не отчаяние и неверие в себя.
-Неверие в себя – вот главный враг человека. Противостоят ему труд, воля, честь, достоинство, спокойствие, упорство, мужество и дерзновение, патриотизм как состояние духа. Успевай своевременно понимать простые истины, – вернул Вова брату обидное замечание. – Но какой же ты все-таки нежный! Тебе нужен такой папа, как был у Пикассо?
-Неплохо бы, но где ж его взять.
-Жди меня.
-?
-Вот я вырасту большим, сильным и смелым, и помогу своему братику добиться успеха и признания.
-Ну что ты все шутишь!
-Я не шучу. Согласен – надо имя заиметь, чтобы тебя признали. А народные массы в большинстве своем в искусстве не разбираются, разве что в социалке шарит народ потихоньку, да и то – постольку поскольку: то за услугами бесполезными гонится, то от необходимого отказывается. Народу сказали: это красиво, настоящее искусство, он и поверил. Поэтому людей надо воспитывать, прививать им тягу к прекрасному и формировать верный взгляд на вещи, правильно? А ты у нас – талант, такого брата не стыдно в квартире вывешивать, в переносном, конечно, смысле. Вот я и говорю: подожди, придет мое время – пробьет и твой «звездный» час. Я твое искусство донесу до масс. Обещаю. Тут повешу картину, там скажу, где подобное приобрести – и кто меня осудит за лоббирование интересов семьи, когда ты в самом деле талант?
-Спасибо, брат. Не ожидал. Думал, тебе все равно.
-Э, брат, я эгоист, я искренне и нежно привязан к тому, что есть мое. А ты – мой брат, возможно, самый близкий человек. Жди, работай. Чем больше напишешь – тем лучше, будет, что показать потом. Главное – не паникуй. А мое слово верное. По-нятно?
-По-нятно.
-Хо-ро-шо.
-Мальчики, цикламен зацвел! Пойдемте скорее любоваться!

Вова с Сашей не закрывали дверь, и Ольга Олеговна не сочла нужным стучать, да и куда стучать, разве что в дверной косяк. Она уже не работала у них гувернанткой, занималась с другими детьми, из другой семьи, и хотела было съехать, но Юсуповы дружно запротестовали и уговорили ее остаться жить у них. «А для кого тогда эта комната?» – задали они ей провокационный вопрос. Она прикипела к ним душой и уезжать ой как не хотела. Так и порешили.

А ПЕТЬКЕ-ТО НЕ РАССКАЗАТЬ
Вовина группа славилась на факультете своими успехами. Троечников не было, учились все с большим удовольствием и упорно, строили планы на будущее. Особо отмечали самого Володю, но и Самойленко, к Вовиному огорчению, не очень-то отставал в умении постигать политтехнологии. Особенно хорошо давалась ему экономика, и преподаватель по экономике даже больше симпатизировал Самойленко, нежели Вове, чем вызывал у Вовы еще большую неприязнь к Самойленко. Но Самойленко этого не чувствовал, наоборот, он всеми силами пытался с Вовой подружиться. «А не рассказать ли мне Петьке?» – каждый раз после очередной попытки Самойленко пойти на более близкий контакт, с сарказмом передразнивал его в душе Вова.

От природы общительному Самойленко в последнее время не с кем было разделить компанию. Со школьным товарищем Петькой отношения как-то сами собой сошли на нет: красивый высокий метис наполовину китайского происхождения Петька пользовался успехом у девушек и водил их на танцы, в кино, театр, вывозил на организованный отдых. Самойленко же, грузный, рыжий, внимание противоположного пола не привлекал и позволить себе походы по злачным местам не мог, да никто и не соглашался. Петька рассказывал в основном о своих похождениях, Самойленко же в этом смысле похвастаться было нечем, а разговоры на какие-нибудь философские или прочие «забубенные», по выражению Петьки, темы школьный друг не поддерживал, о том, что происходит на факультете, рассказывать не рекомендовалось, да к тому же Петьку это и не интересовало. Петька выучился на повара и давно зарабатывал неплохие деньги, чем дальше, тем больше, теперь уже в ресторанах самого высокого уровня, в то время как Самойленко грыз гранит науки и ограничивал себя в малом. Мама его получала не так чтобы много – средненько, папы не было вовсе, зато была младшая сестренка, которая требовала внимания, заботы и денег: на наряды – она ведь девочка, говорила мама, учебные пособия, танцевальную студию, из чего вытекали еще расходы на бальные платья и туфли, правда, дешевенькие. Самойленко особенно не расстраивался по поводу практически полного отсутствия карманных денег, заботила его в основном проблема отсутствия друга, с которым можно было бы просто поболтать в свободное от учебы время.

Вова для этого был идеальным вариантом: кто ищет друга глупее себя? Разве что для самоутверждения. Но Самойленко нуждался в душевном тепле. Поговорить есть о чем, причем без обиняков, не опасаясь за последствия выдачи на сторону «секретной информации», можно поспорить, порассуждать, к тому же у Вовы, насколько было известно Самойленко, тоже не было постоянной девушки – «несемейный», да и дружбы он ни с кем особо не водил. Словом, равный с равным, пришел Самойленко к выводу.

Однако Вова, не отвергая Самойленко прямо, в душу того не пускал и вообще держал на дружелюбно отдаленном расстоянии. «Это потому что я чуть хуже его, так он считает», – думал Самойленко и наседал на учебу. Он и предположить не мог, что люди, даже в таком возрасте, бывают настолько самодостаточны, что не нуждаются в друзьях. Если бы он поинтересовался Вовиной жизнью (если бы, конечно, смог), то увидел бы там полное отсутствие друзей. Товарищи – да, доброжелатели – в избытке (одноклассники и, конечно, учителя его преимущественно любили и уважали), недоброжелатели – тоже, но друзьями там и не пахло. Школьный товарищ Виноградов, учащийся на каком-то из отделений биофака, никогда, в общем-то, близким и не был: он хорошо учился – значительно хуже Вовы, но хорошо – и хотел учиться еще лучше, в чем Вова ему безо всякой зависти помогал: все равно не догонит. Они вместе сидели за партой, вместе гуляли иногда после школы – этим все и ограничивалось. Сейчас Виноградов женился, и его жена родила двойню. И учеба, крики детей, упреки родителей в том, что не надо было так рано жениться, прежде полагается стать на ноги, бесконечные мытарства в попытках заработать для семьи денег отбирали у похудевшего на глазах Виноградова не только все силы, но и время. Потому они не общались вовсе. Семья – вот все, что было у Вовы для души.

Но Самойленко всего этого не знал. А поэтому  время от времени надоедал Вове звонками и письмами по мэйлу в попытке вызвать того на очередную дискуссию по какому-нибудь вопросу. Володя отвечал неохотно и по возможности односложно и сам инициативы не проявлял. «Ничего, будет день – будет пища, завтра принесет мне настоящего верного друга и преданную женщину, ведь должна же она у меня когда-нибудь появиться. Все у меня впереди», – успокаивал себя Самойленко и ограничивался общением с другими сокурсниками, которых, однако, считал ниже себя по уровню развития.

Такими темпами и подошли они к защите диплома.

ТЕАТР НАЧИНАЕТСЯ С ВЕШАЛКИ. НЕ ПОЗАБУДЬ НОМЕРКА
-Гардения сплошь покрылась бутонами – вот-вот зацветет, да еще как! Посмотрим, как она это умеет! А как выглядит-то в окружении филодендрона и ириса. Только не темно ли ей там, Елена Васильевна?
-Да нет, Ольга Олеговна, раз цвести собралась, нормально значит, стоит. Да и где у нас темно-то! Все больше горят цветы, чем погибают от недостатка света. Сегодня мне на счет перечислили премию за детей и сохранение семейного очага.
-Как она начисляется, я не совсем поняла, Вы можете, Елена Васильевна, объяснить?
-Там градация. Полная семья – один коэффициент. Неполная – другой. Сколько детей – тоже зависит. Если отец детей – твой муж, то дополнительно что-то начисляется обоим. Если в браке больше 10 лет – еще, больше 15 – еще чуть-чуть. А если больше 20, уже ничего не начисляют. Причем распределяется между членами семьи, включая детей. Вроде бы неравномерно, учитываются профессиональные потребности и возраст. Начисляют даже тем российским семьям, в которых нет детей, однако при условии, что возраст семьи не более пяти лет.
-И много начисляют?
-Да копейки! И на бездетность сумма налога тоже какая-то ничтожная.
-И стоило сыр-бор разводить!
-Вероятно, в целях улучшения демографической ситуации.
-И сразу все кинулись рожать!
-Не сразу, а через девять месяцев.
-Володя, тебе бы все подшучивать над кем-нибудь. Тон и выражения соответствующие подбирай!
-Мам, да разве я что плохое сказал? Правда ведь: через девять месяцев. Простая констатация факта. Никого не хотел задеть, уместная шутка никогда не вредит, по-моему. Разряжает обстановку.
-А она и так не заряжена. Но насчет «желтобилетного», как его прозвали, закона, что одновременно с семейным был принят, я даже не знаю, что и думать.
-Если лишать проституток Экстранета, то иная крепко поразмыслит, прежде чем идти на панель.
-Но ведь, Петр Евгеньевич, подумайте: лишать, считайте, такого жизненно важного органа, простите за каламбур. Мы же привыкли к Экстранету, все там храним. А они, получается, второй сорт? Как клоны?
-Получается. Но им же остается Интернет. К тому же им выдают мобильные телефоны, и связь у них сохранится. И внутренняя, что в голове, контактирующая с мозгом, часть Экстранета сохранится, в больнице идентифицируют. Они им не могут воспользоваться, но потенциально он есть, есть ПИН-код, но… Просто будет видно, если это проститутка. Не столько их права ущемлены, сколько другие люди от обмана в случае чего застрахованы.
-Могу добавить свое мнение? Шутить не буду, обещаю. Молодец комп президента, верное решение!
-Почему же обязательно компьютер?
-Конечно, компьютер. Это явно комповский метод решения вопроса: все вкупе, все такое хитросплетенное и взаимосвязанное. Запустил вопрос: «Как улучшить демографическую ситуацию?». Комп и выдал. Сам человек постепенно принимал бы подобные решения, не сразу. Вряд ли «желтобилетный» закон бы ввел, не стал бы пачкаться. К тому же этот закон будет работать на повышение рождаемости не прямо, а косвенно. От него не много выхлопа в смысле демографии получится. Но жизнь-то из мелочей. К тому же человек не навыдумывал бы таких разных коэффициентов. Попроще как-нибудь, мне кажется.
-Все может быть. В конце концов, какая разница? Почти все президенты советуются с компьютерами. И кто советуется, тот лучше по факту управляет. А кто гордо отстраняется и держит марку самодержца, тот с трудом удерживает страну.
-Вы закончили про проституток и защиту прав материнства, отцовства и детства? Тогда у меня новость. Сегодня Пловцов отозвал меня в сторону и сказал, что мной заинтересован престарелый наш губернатор. Что он прочит меня своим преемником, благо возрастной ценз для занимающих эту должность снят. Что он лично будет готовить меня к этому ответственному посту, введет в курс дела, передаст все как есть без утайки и не строя козней. Сказал, что он, Пловцов, гордится мной (говорил, как о собственной диссертации!) и примет в моем становлении необходимое участие…
-Ну, что ж, ты, сын, почти добился того, чего хотел… Или еще не вечер?
-Папа, я мечтал об этом, но не догадывался, что все так вот сложится. Думал, все будет гораздо сложнее.
-Да уж, действительно, прямо прыжок какой-то через должности, через время ожидания, через еще бог весть что… Как в сказке, аж не верится. Такое разве бывает?
-Бывает, Ольга Олеговна, как видите, живой представитель прыгунов!
-Да, Вовка, добился-таки своего! Но я в тебя верил.
-Еще не совсем, конечно, добился, но почти. За мной, брательник, обязательство, если помнишь. Жди, совсем уж мало ждать. Скоро сможешь бросить свою рекламу.
-Слушаюсь и повинуюсь, мой губернатор!
-А диссертация?

Елена Васильевна в волнении никак не могла наколоть на вилку щупальцу кальмара. «Зачем я спросила про диссертацию? Какое она теперь имеет значение! Боже мой, был у меня ребенок, будет для края губернатор», – крутилось в материнской голове.

-Он сказал, одно другому не мешает, даже помогает. К тому же пока что я буду помощником, пока войду в курс дела, то да се. Да и губернаторский срок еще не истек.
-Да, я все же надеялся, что не сунешься ты в это дело. Думал, станешь все же у руля какого-нибудь крупного предприятия. Это ведь не менее интересное занятие. А?
-Папа, не хотел я этого никогда, так только, как запасной вариант рассматривал. Да и поздно уже: на меня одного надежда. Правда, в помощники мне с первого этапа приставляется Самойленко, мой одногруппник. Но я не думаю, что он перейдет мне дорогу.
-Наверное, к тебе его приставляют, чтобы ты чувствовал себя проще: все же или одни совсем новые, чужие люди, которые к тому же гораздо старше тебя, в то время как ты по положению выше их, или все то же, но рядом – ровня, давно знакомый, почти близкий человек. Как он, твой Самойленко, что представляет собой?
-Да, не знаю даже, пап. Вроде ничего. Он тоже хорошо учился, почти не отставал от меня, что удивляло и забавляло.
-Почему же забавляло? Похоже, даже злило, а?
-Да нет же, почему… Нет. На самом деле он достаточно душевный. Он мне звонит частенько.
-А! Это тот сокурсник, что звонит с вопросами? Так он расположен, наверное, к тебе, ищет твоей дружбы искренне. Не должен подложить свинью. По крайней мере, пока, на этом этапе. Но ты свою неприязнь к нему изживай, побольше равнодушия и поверхностной симпатии – это я тебе говорю как доктор.
-Спасибо за совет. Я постараюсь.

«Похоже, папа прав. Тем более сейчас нам уже нечего делить. Роли распределены: я первый, он – второй, и он с этим согласен, и всегда, по большому счету, был согласен», – решил Володя.

ФОТО: Владивостокский маяк.
Авт. В.Воронин aka direqtor - http://shaman.asiadata.ru