Берлога Дьявола

    

БЕРЛОГА  ДЬЯВОЛА
               


Глава I


Сибирь, 2006 г.

  Перед самым мостом автобус вырвался из ливня. Шестеро пассажиров облегченно вздохнули – им выходить у моста. За окнами сразу стали видны мокрые темные склоны гор. В Саянах летние дожди обычное дело. Почти ежедневное. Но этим шестерым, кажется, повезло – пока они доставали рюкзаки из багажников старенького «Икаруса», последние капли дождя упали на трассу и где-то справа на небе, сквозь разрыв облаков, проглянуло голубое небо.
  Татьяна Пожарская оглядела свою команду, весело разбирающую рюкзаки, и поморщилась. Первый раз она идет в «Берлогу» такой толпой. Раньше ей хватало одного Виталича. Все-таки не турпоход – рабочая экспедиция! И на этот раз не просто фотоохота – заказ известного географического журнала. Редакцию заинтересовала  «Берлога Дьявола», теперь надо бы сделать хорошие снимки. Но это – как повезет.
  Пожарская вздохнула.
 - Значит, так теперь: Виталич, идите пока на турбазу, вставайте на учет, а я рюкзак переложу и догоню вас. Жень, поможешь мне?
 - Конечно, помогу, – Женя отволокла свой рюкзак на обочину дороги и поспешила к подруге.
- Держи сокровище! – Пожарская бережно протянула Жене порткейс с дорогим цифровым фотоаппаратом, который всю дорогу не выпускала из рук. – Я его вниз положу, до «Берлоги», чтоб аккумулятор не сел. А пока буду на пленку старым снимать. 
Она оттащила рюкзак на траву и принялась перекладывать  вещи.
 Остальные  члены группы потихоньку двинулись к турбазе по сырой от недавнего дождя тропе.
 Первой шла Оксана, племянница Пожарской. Студентка, умница и красавица, любимица своей бездетной тети. Она здесь бывала уже не раз и шагала легко, словно не чувствуя за спиной тяжелой ноши. За ней шел ее верный Костя, на ходу приноравливаясь к скользкой тропе. В объемном рюкзаке Кости, тщательно сокрытый от чужих глаз, лежал порткейс с таким же точно «сокровищем», как у Пожарской. А может быть даже, и получше. Третьей шла Елена. Шла спокойно, не глядя по сторонам, думая о чем-то своем, невеселом. Олег Витальевич, как всегда, был замыкающим. Он разглядывал сзади стройную фигуру Елены и пытался разгадать сразу две загадки. Первая – зачем эта женщина идет с ними, и вторая – как ей удалось напроситься к Татьяне в команду. На туристку она не похожа, сразу видно. Судя по экипировке и по одежде – человек далеко не бедный. Может тоже фотограф? Нет, Пожарская конкурентов рядом не потерпит. И вообще, разумно ли тащить с собой столько народу? Об этом он подумал еще тогда, когда они с Женей встречали их на вокзале, когда с красноярского поезда на перрон вместо одной Жоры выскочили целых четверо. «Впрочем, - подумал он, - не мое это дело. Мое дело помогать Пожарской. Оксана хорошая девочка, ходить умеет, этот Костя ее тоже, вроде, парень крепкий, а как Елена себя покажет – увидим».

  - Боже мой, неужели я снова здесь! – Женя раскинула руки и от восторга прикрыла глаза. – Я пятнадцать лет мечтала сюда вернуться … И знаешь, здесь ничего не изменилось. Каждая елочка на своем месте, речка так же шумит, и свежесть вокруг такая же, как раньше! Природа не стареет…
  - Стареет, стареет, - возразила Пожарская, укладывая рюкзак, - каждую осень стареет. И умирает. Давай сюда фотоаппарат...
  - А Олег очень постарел, - вдруг сказала Женя. – Я слышала, что у него жена в психбольнице лежала, это правда?
  - У нее просто кризис был, лет десять назад, сейчас она отошла, вроде.
  - А отчего?
  - Не знаю. Время было тяжелое, она с детишками одна была. Работу потеряла. Все навалилось враз – вот нервы и не выдержали. Он, говорят, в это время в тайге жил. У каких-то сектантов. Домой не показывался. А как только ее в больницу увезли – вдруг вернулся. Словно узнал откуда-то. А сейчас у них все нормально. Он в хорошей фирме работает. Славка у них на будущий год школу заканчивает.
  - Я его вчера на вокзале увидела, когда мы вас встречали, - еле узнала. Но он, по-моему, еще лучше стал, мужественнее как-то. Солиднее.
  - Да, для тебя, Женя, он всегда лучше всех, -  хитро усмехнулась Татьяна.
  - А эта Елена, кто она? – поспешила перевести разговор Женя.
  Пожарская опять вздохнула.
  - Понимаешь, она так просилась со мной… Как будто для нее это вопрос жизни и смерти. Она после развода с мужем уже лет пять в себя прийти не может. Ей, наверное, развеяться надо. А отказать я не смогла. Они с мужем столько для меня сделали, я им обязана очень. Елена раньше горными лыжами занималась. Все-таки спортсменка. Обещала не ныть.
  Татьяна приподняла тяжелый рюкзак и привычным движением забросила на спину.
  – Ну, что, пошли? – оглянулась она на Женю и тут же замерла на месте.
Вверх по ущелью, над черно-зелеными макушками елок ползли белые сгустки тумана. Весь пейзаж с левой стороны дороги складывался по колориту в такую чудную цветовую гамму, что пришлось снова снимать рюкзаки, доставать штатив, фотоаппарат, и возиться со съемкой еще минут двадцать.

  Оксана с Костей уже сидели на турбазе в «штабе дяди Сережи», когда подошли приотставшие Елена и Олег. В уютном домике с окнами на речку располагался контрольно-спасательный пост, а также вся администрация небольшой турбазы в лице Сергея Коваленко и завхоза Эдика.
  Коваленко распахнул двери и вышел на крыльцо, навстречу старому другу.
  - Какие люди к нам! Привет, Виталич! Татьяна-то где?
  - Сейчас подойдет, она с Женей там, с Акимовой.
  - Неужели Женька приехала! Сто лет ее не видел! Уже совсем взрослая, наверное. – Коваленко завел гостей в «штаб», где молодежь уже увлеченно разглядывала большую, во всю стену, карту района.
  - Женя у нас теперь бизнесвумен! У нее в Новосибирске студия своя! Интерьерами занимается, – с гордостью сообщил Олег. – Вот, приехала в родные края молодость вспомнить.
  Он пододвинул Елене крепкую деревянную табуретку, сам уселся на скамейку у стола. Хозяин зыркнул в сторону незнакомки любопытным взглядом и принюхался. Пахло дорогими духами.
  - Запиши нас пока, – сказал Олег.
  - В «Берлогу» собрались?
  - Ага, у Жоры нынче работа хорошая. Представляешь, «Тайны планеты» ей статью заказали про нашу «Берлогу». Со снимками.
  - Вот, правильно, про наши края не то, что статьи – фильмы снимать нужно! Мы с такой природой уже на весь мир должны быть знамениты! Кстати, помнишь тех австрийцев, с которыми мы в девяносто третьем на пике Победы познакомились? Марат с ними до сих пор дружбу водит. К нам в прошлом году их привозил. Забавные такие. Представляешь, удивлялись, что в тайге все ничье. Гриб найдут и спрашивают, можно ли взять. Не привыкли к халяве-то. У них там, в Австрии, наверное, везде все платное. Так вот они, когда наш «Каменный город» увидели, сказали, что даже в Альпах такого чуда нет.
  - Вот, пусть Татьяна миру наши места и откроет. Хотя, знаешь, жалко. Понаедут, затопчут все.
  - Не затопчут. Будут деньги – будет и порядка больше. А то там наверху сейчас народу много ходит, а следить некому.
  - У тебя-то как дела? Процветаешь? – поинтересовался Олег.
  - Да нормально пока. Нынче вот москвичи приехали. Десять человек. Ребята их в «Каменный город» вчера повели…
  Никто не заметил, как вздрогнула и напряглась Елена, услышав о москвичах. Она прикрыла глаза и ловила каждое слово.
  - А Ивана Купала мы им на Водопадах устроим, - продолжал Коваленко, - если, конечно, с погодой повезет.
  - Прогноз вроде неплохой, - сказал Олег и выглянул в окно. Там уже голубело небо.
  - Распогаживается, – улыбнулся Сергей, - наконец-то. А то весна и так поздняя, две недели назад только снег сошел, а тут еще дожди каждый день…
 На крыльце послышались шаги и в комнату вошли Женя с Татьяной.
  - Привет, тетушки! - заулыбался навстречу им Сергей. - Заходите, дорогие! Женечка, какими судьбами в наши края! Совсем не изменилась! С Таней-то мы часто видимся, а ты, уж, лет пятнадцать, как уехала, – он вышел из-за стола и, взяв Женю за руки, начал трясти их. - Ну, проходите, садитесь. Сейчас чай поставлю.
  - Спасибо, Сереж, не надо - возразила Пожарская. – Мы торопимся. К вечеру до Большой поляны бы успеть дойти. – Олег, вы встали на учет?
  - Не успели.
Коваленко записал в журнал учета сведения о группе.
  - В «Берлогу» через «Каменный город» пойдете?
  - Да, я там поснимать хочу немного, – ответила Татьяна, - а обратно напрямик пойдем, через Водопады.
  - Дней девять вам хватит?
  - Хватит, наверное.
  - Смотри, а то у тебя, я вижу, два «космических туриста» на борту, – Коваленко глянул на Костю, скромно сидящего в углу, и на Елену. - Я ставлю контрольный срок одиннадцатого. Два дня у вас в запасе. На Чистом озере наш контрольно-спасательный отряд стоит, отметитесь. Карта есть?
  - Серега, ну не издевайся, что мы, «Берлогу» без карты, что ли, не найдем! – не выдержал Олег.
  - У Оксаны есть карта, - вспомнила Пожарская. – Да, Оксан?
  - Да, дядя Сережа, вот карта, и она даже с вашей совпадает! – Оксана показала карту.
  - Хорошо. Кстати о «Берлоге», - Коваленко посмотрел на Пожарскую, - в прошлом году томичи опять там видели «взгляд».
  - А в позапрошлом – целых два НЛО! – заметил Олег, то ли в шутку, то ли всерьез.
Татьяна неопределенно пожала плечами.
  - Ты, дядя Сережа, лучше скажи, много ли народу там? – она махнула рукой вверх.
  - Да, сама же знаешь, в июле не бывает мало народу. Только все в «Каменном городе», да на Клык Дракона еще две группы ушли, а в «Берлогу» никто пока, кроме вас, не собирался.
  - Вот и хорошо, мешаться хоть не будут… – пробормотала Пожарская и обернулась к своим спутникам,  –  ну что, идемте!
Коваленко проводил друзей до начала тропы.
  Олег на минуту задержался, тихо спросил, глядя в сторону,
  - Не знаешь, Видящие там?
  - Да кто же их знает, они в КСО не отмечаются, может и там… Слушай, забыл спросить, как Ольга-то поживает?
  - Спасибо, все хорошо, – улыбнулся Олег.
  - Ну, передавай ей привет, и счастливо вам прогуляться! – Сергей махнул рукой.
  Группа скрылась за поворотом тропы.

  Пожарская стояла над обрывом и оценивала открывающийся вид цепким взглядом фотоохотника. Внизу шумела речка Соболек. Команда наслаждалась передышкой, кто сидя, кто лежа на рюкзаке. «Как ни красивы горы, - думала Татьяна, - а пейзажи среднегорья в чем-то выигрышнее. Здесь нет «грязных» каменистых морен, и вообще камней мало. Скалы очень выразительны, зелень пышна, как в тропическом лесу и разнообразна. Озера чисты. Все так компактно, что так и просится в кадр. И все дышит жизнью». Но тут в памяти, как упрек ее предательским мыслям, встали грандиозные сверкающие панорамы  Памира и Тянь-Шаня, она закрыла глаза, и прошептала памяти: «Все, сдаюсь, сдаюсь, не буду больше сравнивать!» Да и можно ли сравнить несравнимое? 
    А Женя в это время любовалась самой Пожарской. Как скульптор красивой моделью. Уж больно хорошо она смотрелась в профиль «у края стремнины». Крепкая зрелая амазонка с ангельскими золотистыми кудряшками вокруг головы и стальным тяжелым взглядом больших серых глаз. Этого взгляда побаивались все, кто знал ее. И парни и девчонки. Не зря прозвище ей дали мужское – Жора. Татьяна ни в чем не уступала парням и в двадцать лет уже имела первый разряд по альпинизму. Сейчас, в свои сорок два, с тем же рвением она штурмовала высоты фотографии, пытаясь сохранить на пленке то, что так долго владело ее бурной жизнью, а теперь ускользало, уходило навсегда вместе с молодостью, вместе с друзьями, вместе с прошлым. Женя была рада за подругу, за то, что та нашла себя в настоящем деле, что ее не сломила ни смерть новорожденной дочки, ни долгие годы почти нищенского одинокого существования, но она не могла не заметить, что со временем мальчишеская резкость Татьяны переросла в какую-то жесткую суровость, даже озлобленность на всех и вся.
  За Пожарской следила еще одна пара очень любопытных глаз. Это были глаза Кости. Он пытался угадать, что открывается взору Татьяны на горизонте, будет ли она снимать сейчас. Но Татьяна отошла от обрыва и скомандовала: «Подъем!».
  Тропа шла вверх, вдоль речки, среди горной тайги. В небе уже светило солнце, от мокрой земли поднимался теплый пар, и идти было довольно тяжело. Навстречу попадались группы, налегке спешащие вниз, к дороге. Улыбки, приветствия, пожелания доброй погоды – как и принято на горной тропе. Костю это очень удивляло.
  - Почему они все здороваются? – спрашивал он Оксану.
  - Тут же все свои, - отвечала та, - горники, альпинисты, скалолазы – одна семья.
  - А альпинисты, они что, не горники? – удивился Костя.
  - Это три разных вида спорта, - пояснила Оксана, - горный туризм, альпинизм и скалолазание. А туризм еще бывает водный, пеший, и лыжный.
  - А еще конный, - добавил Костя.
  - Это не спортивный туризм, это «плановый», для отдыхающих. У них же нет категорийных маршрутов и разрядов, это просто прогулки.
  Он не стал спорить с продвинутой подругой, тем более что сил на споры не хватало. Подъем с непривычки давался ему довольно тяжело.
  Елена же, напротив, шла легко, глядя перед собой безучастным взглядом. «Как робот», - думал Олег, идущий сзади. Он вдруг обнаружил, что еще ни разу не слышал голоса Елены. Она молчала все время. Монотонное покачивание ее бедер действовало на него почти усыпляюще.

  Через четыре часа подъема окружающий пейзаж начал меняться. Реже стала тайга, прохладней воздух. То тут, то там стали видны белые шапки цветущей кашкары – сибирского рододендрона, а вдалеке показались вершины «Каменного города». Еще через час, когда солнце уже залило долину желтым закатным светом, они вышли к Большой поляне.
  - Ой, а там уже есть кто-то! – воскликнул Костя, увидев чужие палатки.
  - Ничего, - спокойно сказала Пожарская, - стоянка большая, места всем хватит.
  Они скинули рюкзаки ближе к ручью. Через ручей было переброшено большое бревно на другой берег.
  - Завтра будет переправа! – обрадовался Костя. – Наконец-то начинается экстрим!
  - Завтра мы пойдем вверх по ручью, - Татьяна махнула рукой в сторону, - а эта переправа будет у нас на обратном пути. Так! Ставим палатки – и за дровами! Дежурят сегодня Оксана и Костя!
  Очень скоро недалеко от ручья, натянутые опытными руками по всем правилам туристского искусства, возникли две легкие горные палатки, на кострище запылал костер из сухих веток, в котелке забулькал суп.
  Возле одной из палаток возился Костя, доставая из рюкзака спальник.
  - Оксан, подержи рюкзак за концы, я дерну, - попросил он подошедшую девушку.
  - Завтра утром сам будешь костер разводить, я сегодня, так и быть, все сделаю… - начала, было, она, но вдруг замолкла на полуслове. Из рюкзака выпал порткейс с фотоаппаратом.
  - Ничего себе! - воскликнула Оксана. – Можно посмотреть?
  - Можно, – тихо сказал Костя, - тебе можно, только другим не говори, особенно тете своей. Ты же сама говорила, что она не терпит рядом других фотографов.
  - А ты что, фотограф? - удивилась Оксана, открывая порткейс. – Ух, ты! Зачем тебе такой навороченный? Для любительских снимков?
  Костя понял, что изворачиваться не стоит, иначе про него могут подумать хуже, чем следовало бы.
  - Оксан, я тебе страшную тайну открою, только ты, пожалуйста, никому… – зашептал он.
  Его подруга широко открыла глаза и уши, чтобы получше расслышать тайну, но тут их окликнул Олег.
  - Дежурные! Суп готов!
  - Сейчас, Олег Витальевич, я уже иду! - Оксана побежала к костру.
  - Я тут немного похозяйничал, чай заварил, - Олег снял котелок с огня. - Зови народ, пока не остыло!
 Женщины, сменив одежду, обустраивали палатки, развешивали вещи на просушку, когда Оксана начала скликать всех на ужин. Скоро команда, дружно постукивая ложками, хлебала из чашек незатейливую горячую похлебку, вкуснее которой для любого туриста не было еды.
  Долину уже наполнил сумрак. На фоне серого неба чернели силуэты елей. Лес вдруг сделался страшным и холодным, шум ручья стал слышнее. Два костра горели в этом сумраке, согревая души путников походным уютом. Из соседнего лагеря слышались звуки гитары, романтика дальних странствий наполняла воздух...
  Оксана принялась разливать чай.
  - Да,… прошло наше время, - задумчиво сказала Женя, прислушиваясь к музыке. - Молодежь уже совсем другие песни поет.
  - Нормальные песни, - удивился Костя. - Вам, что ли, не нравится русский рок?
  - Нравится, Костя, нравится. Я не об этом, - улыбнулась Женя. - Просто у разных поколений песни разные. Да и язык совсем другой. У меня сын на таком наречии порой говорит – я ни слова не понимаю.
  - С кем он у тебя? – спросила Татьяна.
  - В лагере. Он каждое лето туда ездит.
  - В горы-то с тобой не просится?
  - Нет, и слава богу!
  - Боишься?
  - Боюсь. Сейчас в горы молодежь не за романтикой ходит. За экстримом. Говорю же, времена поменялись. Мы их еще можем понять, а они нас – нет.
  - А вы разве в горы не за экстримом ходили? – спросил обиженно Костя.
  - За экстримом, Костя, за экстримом, - вмешалась Пожарская. - Спорт есть спорт, не верь ты всяким романтическим бредням. Просто называлось тогда все иначе, не так откровенно.
  - Раньше люди ко всему неизведанному с трепетом относились, - задумчиво произнес Олег, - ко всему неизведанному в природе и ко всему неизведанному в себе. Раньше как говорили: «Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю…  Все, все, что гибелью грозит, для сердца смертного таит неизъяснимы наслажденья…»! Красиво! А сейчас говорят просто: адреналин, эндорфин, торкнуло – не торкнуло. Всю нашу романтику на молекулы разобрали, и думают, что все про нас поняли.
  - Какая разница, раньше или сейчас? – возразила Татьяна. - Адреналин и при Пушкине был адреналином, а эндорфин - эндорфином. Всегда эта химия людьми правила, правит и теперь.
  - Химия не может ничем править. Химия – она химия и есть, – нахмурился Олег. - Куча молекул. Это всего лишь те ниточки, за которые дергает Дьявол, чтобы управлять нами, как марионетками. 
  - Ой, Виталич, ты у нас совсем философом сделался, однако, - проворчала Пожарская, думая про себя: «Обработали же тебя сектанты, Олежа…».
  - А что такое эндорфин? – полюбопытствовал Костя.
  - Эндорфин это эндогенный морфин, наркотик, который вырабатывается в организме человека, - ответил Олег.
  - И что, на него подсесть можно?
  - Можно, Костя, еще как можно.
 Он вдруг вспомнил о Елене. Нашел ее глазами. Она дремала, сидя на бревне, подперев голову рукой.
  - Наверное, пора укладываться, поздно уже, - тихо сказал он.
  - Дежурные моют котелки! – вставая, буркнула Татьяна Косте.
 
 Наконец-то ребята остались одни.
  - Ну, что, - нетерпеливо зашептала Оксана, - давай, рассказывай свою тайну!
  - Погоди, сейчас к ручью пойдем посуду мыть, – там и расскажу.
У ручья было свежо и темно, шумела вода – самое место для тайны.
  - Держи фонарик, будешь мне светить, и рассказывай, скорей, мне же любопытно! – Оксана зачерпнула в котелок воды и принялась его тереть пучком травы.
  - Понимаешь, я в Интернете сайт нашел. Американский. Они с фрилансерами работают, ну, со свободными художниками, то есть. Покупают у них фотографии. Если эти фотки они потом где-то используют, автору выплачивают комиссионные. До семидесяти пяти процентов! Представляешь! Это же все в долларах. На наши деньги, это, вообще, бешеные бабки! Только требования к качеству у них очень высокие. Ну и к самой картинке тоже. Качество-то не проблема, я родителей упросил – они мне профессиональную фотокамеру купили. Цифровую. На День рождения. Я всю зиму ее изучал, хитрая такая штуковина, зато теперь я ею, знаешь… я теперь ею с бедра стрелять могу! Качества подходящего добился. Только картинки красивой не получается.
  - Значит, ты из-за картинок с нами пошел? – разочарованно спросила девушка.
 Но Костя не заметил в темноте кислого выражения ее лица, и увлеченно продолжал:
  - Я твоей тете не конкурент, она вряд ли на заграницу работать будет…
  - Да уж, куда нам до вас, ин-язовцев! – съязвила Оксана.
  - А мастер-классов она, никому, как я понимаю, не дает.
  - Она терпеть не может, когда лезут в ее «творческую кухню», – фыркнула девушка.
  - Но от нее же не убудет, если я со стороны немножко понаблюдаю, как она снимает. А, потом, тут такая красота, что я и сам могу приличные кадры сделать!
  - Ну, вот и делай сам!
  Костя заметил, что его подружка недовольна.
  - Оксан, ну не обижайся, у меня ничего плохого в мыслях нет.
  - Держи котлы! И спать пошли, поздно уже!
  Он взял котлы и побрел за Оксаной к палаткам.

  Костя залез на отведенное ему место в «мужской» палатке, между Виталичем и Татьяной, устроился поудобней и … мгновенно уснул. Первый день любого похода – он всегда самый тяжелый. Особенно с непривычки.
  Оксана взяла мыло, полотенце, фонарик и пошла назад к ручью. Спать почему-то не хотелось. Вода в ручье так приятно шумела. Она умылась и села на корень дерева. Как хорошо вот так расслабиться… совсем, совсем… здесь, за сотни километров от дома, от города, от института. От учебников и мольбертов, от оценок и лекций… Только ты и Вечная Природа...
  Через минуту она очнулась от своей медитации. Было прохладно. Оксана включила фонарик – луч ударил куда-то в сторону, и среди корней сверкнуло что-то белое. Она подошла ближе. Ой, какая красота! Из под камня бил родничок, образуя в песке крошечное озерцо. Сверху к самой воде склонялся, покрытый белыми цветами, роскошный куст рододендрона. «Какой кадр!» - подумала Оксана, и тут же вспомнила о Косте.

  - Костя, вставай, - тихонько приговаривала она, тормоша его волосы, - скорей вставай!
  Костя с трудом проснулся, не понимая, что происходит вокруг. Потом постепенно понял: его куда-то зовут. Голос Оксанин. Зовут очень настойчиво, и вылезать, видимо, придется.
  Он вылез.
  - Что случилось?
  - Сейчас покажу, обувайся скорее.

Он смотрел туда, куда показывал луч ее фонарика, и ничего не мог понять.
  - И что?
  - Ты же хотел сделать красивый кадр?
  - Ну, хотел, и что?
  - Тащи фотоаппарат и снимай!
  - Ты ради этого куста меня разбудила? - возмутился он. – Кто его купит? Ты ничего не понимаешь в фотографии! Ложись лучше спать, не беспокой людей по ночам! – разочарованный, Костя побрел назад, к теплой палатке.
  Оксана еще раз посмотрела на куст и решила не обижаться на Костю. Потому что он был не прав. А еще, потому что он сам ни черта не разбирается в фотографии. И в красоте. Пусть сам ищет хорошие кадры, посмотрим, что у него получится! Жалко только, что этот кустик пропадает.
  Она, вдруг вспомнила, что кое-кто может все-таки по достоинству оценить находку.
  Татьяна все равно не спала, разбуженная Костиной возней. Она вылезла из палатки, протирая глаза, совсем не сердясь на племянницу. Оксанка зря звать не стала бы!

  - Шикарно! Выключи пока фонарь, а то батарейки сядут. Я сейчас принесу еще один, и поснимаем. Молодец, девочка! – Пожарская побежала за штативом и камерой.
  - Вот! – мысленно сказала Оксана Косте. - Сейчас будет мастер-класс!
 


Глава II


  Утром вышли поздно, в девять. На совершенно чистом голубом небе сияло солнце. Настроение у всех было отличное, какое-то по-детски радостное. Ночные страхи уже казались смешными, лес был веселым от птичьего щебета.
  Шли уже не вдоль речки, а вдоль ручья, вверх по лесистому склону. Крутая тропа заставила всех сильно попотеть. Привалы делали через каждые двадцать минут, но уже часа через два  склон стал положе, а к полудню перед ними открылось изумительное разнотравье и разноцветье альпийских лугов.
  - Сколько здесь бабочек! – удивлялся Костя, - как на клумбе!
  - Это «павлиний глаз», видишь, у них на крылышках цветные глазки, как у павлина на хвосте? – увлеченно рассказывала Оксана. - А вон те, рыженькие – крапивницы…
  Весь воздух гудел от насекомых: бабочки, стрекозы, осы носились повсюду. Над землей висел сладкий запах цветущего луга.         
  - Жень, посмотри сюда! – Пожарская остановилась, и, сложив пальцы рамкой, начала искать кадр.
  - Отличный вид! – согласилась Женя с мыслями подруги.
  Вид действительно был великолепный. Слева луг заканчивался некрутым обрывом, и сбегал вниз к самому ручью. С обрыва была видна вся долина ручья, уходящая в сторону, над ней высились, заслоняя горизонт, скалистые пики хребта.
  - Я давно присмотрела эту панорамку, да все никак с погодой не везло, – сказала Татьяна. – Чувствуешь, какой кадр: на переднем плане кусок луга, внизу долина, а на горизонте скалы. То, что надо!
Она сняла рюкзак и положила его на траву.
  - Привал на обед! Виталич, подежурите сегодня с Леной?
  - Да, пожалуйста, - согласился Олег. – Сейчас сообразим чайку. Я же тебя знаю, ты меньше часа не провозишься.
  Он отвел Елену в тень большого кедра, и начал распаковывать продукты. Пожарская готовилась к съемке.
  Костя, набравшись храбрости, подошел к ней и предложил помочь. Татьяна подозрительно поглядела на него - кто это набивается ей в помощники - но все-таки доверила установку штатива. Пусть поработает, раз ему так охота. Сама же занялась фотоаппаратом.
  Женя и Оксана сидели неподалеку в траве, наслаждаясь отдыхом, полулежа на рюкзаках.
  - Оксан, а ты где учишься? – спросила Женя.
  - В педагогическом, на худграфе, - ответила девушка. – Я сначала хотела как Вы, в архитектурный, но физики испугалась.
  - Ну, и как, нравится тебе там?
  - Да, у нас группа очень хорошая подобралась.
  - А Костя тоже из вашей группы? – осторожно полюбопытствовала Женя.
  - Нет, он вообще с ин-яза.
  - А как вы с ним тогда познакомились?
  - Мы в одной общаге живем, он мне иногда с английским помогает.
  - Он разве не из Красноярска?
  - Нет, он из Норильска, у него родители на севере живут.
  Костя тем временем, не ведая, что разговор идет о нем, собрал штатив и понес его поближе к обрыву.
  - Ой, а там люди! – закричал он вдруг, посмотрев вниз. – Это художники! Они рисуют! Оксанка, твои коллеги!
  Но никто даже не удивился. Художники в этих краях – обычное дело. Они раньше туристов-альпинистов стали осваивать здешние места. Да и фотохудожники были здесь не редкость.
  Татьяна настроила фотоаппарат и стала искать ракурс. И вдруг резким движением обернулась назад. Так и есть! Стоит и смотрит! И не просто смотрит, а как будто старается угадать, что она там видит. Ишь, соглядатай нашелся!
  Костя смутился. Ему показалось, что Пожарская прочитала его мысли. Он сделал вид, что ничего не происходит, отвернулся и отошел к отдыхающим женщинам.
  Татьяна опять принялась искать ракурс, но тут облако заслонило солнце и пришлось снова прервать съемку.
  - Не понимаю я этих художников. Зачем тащиться в такую даль, чтобы нарисовать пейзаж? – спросил Костя, садясь рядом с Женей и Оксаной. - Можно ведь просто сфотографировать и потом срисовать с фотографии.
  - Можно, - ответила ему студентка худграфа, - но настроение в картине будет не то. Искусство, ведь не информацию передает, а эмоции.
  - Ну, почему, - возразила Женя, - некоторые художники вообще по памяти все рисуют. Айвазовский, например.
  - Или Малевич, - хихикнул Костя. - Он свой «Черный квадрат» тоже, наверное, по памяти нарисовал.
  - Он, между прочим, Космос изобразил! – вступилась за художника Оксана.
  - Женя, а вот Вы как считаете, Малевич гений? – с жаром спросил Костя. Видимо этот вопрос давно не давал ему покоя.
  - Гений.
  - А почему? Что в этом его «квадрате» гениального? Это же примитив!
  - Он гениален по своей сути.
  - Как это, по сути? Чем такой «гений» от хорошего художника отличается?
  - Понимаешь, Костя, есть Таланты, а есть Гении. Талант вливает свою струю в общую реку, река становится шире. А Гений - меняет русло реки. Он пробивает другое направление. Потом приходят Таланты и расширяют новое русло. Как ломаная линия задается точками перегиба, так и история идет от Гения к Гению.
  - То есть, талант – это количественное, а гений – качественное? Так? А ученые говорят, что гениальность – это какая-то аномалия, чуть ли не болезнь.
  - Может, и болезнь. В любом случае, это тяжелый крест…

  Олег развел костер под котелком и сел на рюкзак, напротив Елены. Он был даже рад, что им выпало дежурить вместе. Что-то странное творилось с этой женщиной, чуткий глаз Виталича не мог не заметить. Он смотрел, как она аккуратно режет хлеб, и думал, как бы ее разговорить, хотя бы для того, чтобы услышать, наконец, ее голос.   
  - Вы впервые в наших краях? - попытался он начать беседу.
  - Да, - улыбнулась в ответ Елена.
  - Не тяжело?
  - Нет, что вы, нисколько не тяжело, - голос у нее был тихий, почти как шепот, - я спортом с детства занимаюсь, я не такая слабая, как кажусь.
  - Вы вовсе не кажетесь слабой, - смутился Олег. Как бы она не подумала, что он ее упрекает в чем-то. – Просто к высоте каждый адаптируется по-своему. Некоторые с трудом.
  - Спасибо, я совсем не ощущаю высоты, - удивилась Елена.
  - А как Вам наша природа? – поспешил он сменить тему. – Впечатляет?
  - Да, красота здесь, просто сказочная, – как-то сухо, без особого восторга, сказала она.
  - Это все цветочки, завтра Вы наш «Каменный город» увидите, вот где настоящие чудеса!
  - А, знаете, - вдруг оживилась его собеседница, - я ведь с детства мечтала увидеть «Каменный город». Правда. Мой дедушка был топографом, он эти места еще до войны исследовал. А бабушка моя тогда еще совсем молодая была, она с детьми дома оставалась, в Ермаковске. Дедушка, когда из экспедиции приходил, рассказывал ей что нашел Каменный Город. Говорил, что скалы там – как башни огромных замков, как причудливые дворцы, высотою до самого неба. Бабушка слушала, открыв рот, и верила всему, что он говорит… А потом дед пропал. Ушел в тайгу – и не вернулся. Сгинул где-то… Мне, потом, бабушка, когда я маленькая была, часто байки про этот Каменный Город рассказывала. И я тоже верила, что там прекрасные дворцы и башни, до самого неба высотой... Знаете, мне муж обещал раньше, что сводит меня туда… Он так любит этот «Каменный город»!
  - И что же не сводил? - полюбопытствовал Олег.
  - Мы в разводе уже пять лет, - совсем тихо сказала она, глядя куда-то в костер, - он сейчас в Москве живет со своей…
  Она осеклась и сжала губы. Олегу стало немного не по себе.
  - Так Вы из Ермаковска родом, - попытался подбодрить ее Виталич, - мы с Вами земляки, значит. Татьяна, и Женя – тоже Ермаковские, только раскидала их судьба по разным городам, у меня только уехать не получилось.
  - Да, в этом городе прошло мое детство, – вид у Елены стал совсем хмурый, она опять замолчала.
  Тут закипела вода в котелке, и Виталич занялся чаем.

  Пока Оксана с Костей взахлеб спорили об искусстве, Женя наблюдала за дежурными. Не нравилась ей эта Елена. Внешне, конечно, она очень даже эффектна – высокая, стройная, с длинными белыми волосами... Какими-то даже слишком белыми… Хотя на крашенную не похожа. И тихая какая-то. Как омут. Глаза всегда полузакрыты – интересно, о чем она все время думает? Хотя, ясно о чем… Есть такой тип озабоченных женщин, у которых всегда полузакрыты глаза… Сюда, наверное, за приключениями пошла…
  Женя вдруг сама удивилась своей злости. Чего она так кипятится? Причем, ревностью это никак быть не могло. Кумир был вне подозрений! Только человек, который совсем-совсем не знает Олега, может ревновать его к такой фифе…
  Как, все-таки, давно это было! Она вспомнила юность. Альпинистский клуб «Альтаир» в Ермаковске, в котором занималась спортом с десяти лет, где ее знали и уважали все ребята. Вспомнила, как пришел в клуб новенький – Олег Никешин. Он приехал в Ермаковск по распределению, на электрокомплекс. Молодой специалист – инженер-электронщик. И уже кандидат в мастера спорта по альпинизму! Как сразу влюбились в него все девчонки, а парни настороженно присматривались. Особенно Коваленко. Правда, только поначалу, потом зауважали. Женя вспомнила то первое, горячее, радостное чувство, которым прониклась она к Олегу с первой их встречи. Это была, даже, не любовь, а какое-то безмерное обожание, восхищение, почти преклонение перед ним! Она сотворила себе Кумира! И поклонялась ему уже двадцать лет!   
  Многое изменилось за эти двадцать лет. Через год Женя уехала учиться в Новосибирск, с друзьями из Ермаковска виделась редко, только на каникулах, а в Новосибирске у нее появились новые знакомые. В институте была крепкая спортивная секция горного туризма, которая сразу приняла юную альпинистку, как родную. Но Кумир оставался Кумиром даже там, вдалеке.
  Он женился через два года после ее отъезда. На такой же молодой специалистке, как и он сам, из Томска. Женя плохо знала эту Оленьку. Так, только, видела на тренировках. Милая девушка с красивой темной косою и грустными карими глазами… У них была настоящая любовь, достойная Кумира. И Женя благословила их союз…

  Пожарская уже шла от обрыва. Довольная. Чувствовала -  должны получиться неплохие снимки. Хлебнув по-быстрому чаю с конфетами, скомандовала: «Подъем!». Размякшая за время привала команда нехотя взялась за рюкзаки...
  Шли медленнее, но спешить было некуда. До Чистого озера, где планировалась ночевка, оставалось часа два ходу.
  Да, Коваленко был прав, в июле мало народу не бывает. Им навстречу, то и дело, попадались люди. Елена провожала долгим взглядом каждую группу, словно пытаясь узнать среди них кого-то. Олег это заметил, и снова был озадачен. Что все-таки нужно этой женщине в сибирских горах?

  Тропа свернула в сторону и взмыла круто вверх. Еще двадцать минут подъема, и они увидели Чистое озеро. Красивейшая панорама открылась перед ними. Над большим озером с зелеными лесистыми берегами возвышался величественный пик Парус. Справа от него, за отрогом хребта, видны были острые верхушки скал «Каменного города».
  - Вот это картинка! – ахнул Костя.
  - Эту картинку давно уже никто не снимает, - покачала головой Оксана.
  - Почему? – удивился он.
  - Да, надоела она уже всем! На-до-ела! Сколько можно снимать эту панораму. На всех рекламных проспектах – она, во всех журналах – она!
  - Костя, не бери в голову, - засмеялась Женя. - Если есть фотоаппарат – снимай на здоровье. Главное ведь не ЧТО снимать, а КАК снимать. Вот ты, Оксана, к примеру, красивая девушка, а ведь не каждое свое фото любишь. Только то, где ты в платье выпускном… - Женя лукаво подмигнула девушке. Ребята растерянно замолчали. Уж не проговорились ли они о фотоаппарате…
 Вокруг озера то тут, то там пестрели палатки. Свободная стоянка с еще не остывшим кострищем оказалась совсем близко. Отличная, ровная и даже с небольшим остатком дров после предыдущей группы, она располагалась между старыми кедрами, недалеко от берега.
  - Ух ты, как повезло! – Оксана радостно раскинула руки. - Стоянка «пять звезд» с шикарным видом из окна!
  - Смотри, там, за озером, кажется, иностранцы стоят, – Костя показал на другой берег.
  - Да… Наверное, иностранцы… А может просто богатенькие какие-нибудь. Может те москвичи, о которых Сергей Кириллович говорил...

  - Ну, что, - сказала Татьяна, - ужинать еще рановато, пойду пока в КСО отмечусь... Ставьте палатки!
  - Подожди, - окликнул ее Олег, - я с тобой.
  Ему очень хотелось расспросить Пожарскую про Елену, но пока они шли вокруг озера, он все никак не мог подобрать слова.
  - А этой твоей Елене, кажется, нравятся наши места… - начал он.
  - Ты девяностые годы помнишь? Когда твоим детишкам есть было нечего?
  - Ну…
  - Елена в то время каждый год ездила в Швейцарские Альпы на горных лыжах кататься!
  - Значит, наш человек, горы знает! – Виталич глянул на Татьяну с укором. – Если есть возможность, почему бы не съездить?
  - Да я, в общем-то, ничего против нее и не имею. Она человек безобидный. Муж у нее крутой… Бывший муж… Я работала у него раньше. Вот он-то, кстати, со мной часто сюда ходил. Со своими друзьями-«столбистами». Ох, и лихачи! У меня голова кружилась, как они тут лазили… Без веревок! Ужас! Тогда спасать-то некому было. Страшно было за них…
  - А мне Елена рассказывала про мужа. Что он ее в «Каменный город» сводить обещал.
  - О! Когда это ты успел дружбу завести? За два часа дежурства, что ли? – хмыкнула Пожарская.
  - Просто поговорили. Нельзя, что ли? – Олег не понимал, зачем он оправдывается…

  А любительница Швейцарских Альп в это время стояла у самой воды, обшаривая пристальным взглядом берега озера. Жалко, что нет бинокля. Кажется, это лагерь москвичей на правом берегу. Далеко. Людей видно, а лиц не разобрать. Интересно, там он или нет? Должен быть там… иначе… Она не стала думать, что будет иначе.
  Пожарская с Олегом вернулись только через час. В КСО были знакомые ребята, встреча затянулась.
  Лагерь уже стоял, костер горел. У костра сидела Женя и разбирала продукты.
  - А где народ? – спросила Татьяна.
  - Ребята пошли дрова искать, Елена тоже, только в другую сторону, - Женя махнула рукой в сторону озера. – Что она там найдет? Там вокруг стоянок уже за километр дров не осталось.
  - Небо заволакивает. Дождь будет, – Татьяна посмотрела вверх. – Надо быстрее жратву готовить, да продукты получше прибрать.
  Скоро из леса показались Костя с Оксаной. Они несли охапки сухих веток.
  - Ой, молодцы! – воскликнул Виталич. - Тут и на утро хватит! Костя, топорик, сразу, под палатку положи. Он сегодня, наверное, больше не понадобится. Не бросай его, где попало, тем более что ночью дождь будет.
  - Дождь? – Оксана с тоской посмотрела на небо. - Значит, у костра не посидим. А мы-то хотели дров побольше набрать, чтоб настоящий костер был.
  - Ничего, в другой раз посидим, - подбодрил ее Олег. – Я пойду Елену поищу, а то заблудится еще… Мы же с ней дежурные все-таки!
  - Да ладно, дежурные… Пока вас ждать – дождь начнется, - проворчала Пожарская. - Мы с Женей приготовим, а ты, правда, найди ее. Нечего одной по лесу шастать.

  Елена стояла за деревом и смотрела на лагерь москвичей.
  «Где же он? Только бы был здесь… Сердце бьется слишком громко, вдруг оно выдаст… Только бы увидеть!»
  Вот сейчас они встретятся, и утихнет та боль, которая стиснула душу и держит железными когтями уже пять лет. Хоть на секунду утихнет... Просто постоять с ним рядом, вдохнуть разок свободной грудью, а потом – будь что будет… Он увидит, что она шла за ним на край света, и поймет, как нужен ей… Не может не понять… Даже слов не понадобится…
  От костра отошел человек с котелком и направился к озеру. У Елены перехватило дыхание. Он! Даже в сумраке она его не спутает ни с кем.
Судьба ей дарит шанс! Кто-то наверху посчитал ее слезы и сжалился… Скорей к нему!
  - Валера… - Елена подошла неслышно. Тихий голос из сумрака заставил его вздрогнуть.
  - Ты… Ты откуда здесь? – в голосе бывшего мужа послышалось не столько удивление, сколько раздражение. – Ты как меня нашла? Кто тебе сказал, что я здесь? Только не говори, что случайно меня встретила. Ведь никто же не знал… Даже мама моя. Как ты узнала?
  - Скажи своей Юлечке, чтобы поменьше хвасталась лучшим подругам, где отпуск проводит! – Елена вдруг поняла, что ничего не добьется. Игра проиграна на первой минуте.
  - Значит, Юлька… С кем ты здесь?
  - С Пожарской.
  - Понятно… А с кем дети остались?
  - С ними моя мама сидит.
  Оба на минуту замолчали.
  - Валера, мне поговорить с тобой надо, - почти прошептала Елена.
  - Только не тут, пошли, вон, в лес отойдем, – Валерий поставил котелок на землю и направился в лес. Бывшая жена побрела за ним.
  - Ну, говори…
   Елена растерялась, не зная, о чем говорить. Ей всегда казалось, что слова найдутся сами, но они никак не находились.
  - Что ты хотела мне сказать? – в голосе бывшего мужа слышалась злоба и непреклонная твердость.
  - Дети скучают по тебе, - выдавила, наконец, Елена, - они три года отца не видели.
  - Ты им объясни, что у отца работа! Бизнес! Мне правда некогда. Я деньги зарабатываю. Лена! Я обеспечиваю детей полностью! И тебя тоже! Вы не нуждаетесь ни в чем. Лена! У тебя есть для жизни все. Даже больше. Моя совесть перед законом чиста. Имеет у нас в стране человек право на развод? Имеет! Все свои обязанности я выполняю.
  - А мне теперь как жить? – спросила она.
  - Живи, как хочешь, почему ты у меня спрашиваешь? Найди себе кого-нибудь!
  - Почему я должна кого-то искать? У меня муж есть!
  - Бывший муж! Бывший!
  - Я с тобой не разводилась, ты это прекрасно знаешь. Ты просто взял мой паспорт и вернул мне его через день со штампом – свободна, мол. У тебя же все везде схвачено! А еще через день укатил со своей Юлечкой на Канары! Я не хочу никого искать, я хочу, чтобы у детей был родной отец!
  - Мало ли, чего ты хочешь! – прошипел Валерий. – У нас нет крепостного права! Я не обязан жить с тобой всю жизнь! Ненавижу твои пустые глаза, твой тихий голос... Я не к Юльке ушел, я от тебя ушел! От тебя! И ты не будешь мною распоряжаться! Не ходи за мной никогда, не выслеживай меня! Иначе жизни не обрадуешься! Я так устрою – до конца дней своих жалеть будешь! Ты меня знаешь…
  Он сжимал кулаки, но Елена не испугалась. Она не чувствовала совсем ничего. Только сильную боль в груди. Когда она, через минуту очнулась – Валерий уже скрылся за деревьями. Только сейчас она заметила, что идет дождь. Сумерки сгустились, и лес вокруг стал темным и страшным.
  - Лена! – вдруг позвал ее чей-то добрый знакомый голос, и темноту прорезал луч фонарика.
  - Олег Витальевич! – слезы хлынули из ее глаз ручьем. Она закрыла лицо руками.
  - Не надо, не плачьте, - Олег тронул ее за плечо. Он слышал последние слова их разговора. – Идемте в лагерь. Там нас уже, наверное, потеряли.


 
Глава III

  В тайге перед рассветом тихо-тихо. Гладь озера стоит неподвижно, образуя идеальное зеркало. Ни ветерка, ни шороха. Природа замирает…
  Татьяна стояла у кромки воды и любовалась отражением берегов. Чистое озеро она всегда снимала только так. Со спокойной водой на утреней заре. И сейчас с трудом сдерживалась, чтобы не побежать за фотоаппаратом. Но снимков озера у нее было, пожалуй, слишком много, лучше сэкономить пленку для «Каменного города». Свет обещает быть удачным, а для фотографа хороший свет – главное. Поддастся ли ей сегодня этот капризный пик Парус? Сколько пленки на него извела – и ни одной приличной фотографии. Даже на его вершину залезть было проще... 
  Татьяна не стала будить Женю. Сама развела костер, приготовила завтрак. Потом поприветствовала мирно спящую команду зычным криком «Доброе утро! Подъем!». Зевая и потягиваясь, ее спутники начали потихоньку вылезать из палаток на влажную от вечернего дождя траву.

  Вышли до восхода солнца. Тропа к «Каменному городу» поднималась по гладкому травянистому отрогу. Слева оставался пик Парус. Отрог заканчивался группой красивых небольших скал, которые туристы между собой называли просто «Столбики», и считали воротами в «Каменный город».
  Это уже было, хоть и маленькое, но восхождение. Костя дышал тяжело и чувствовал спиною каждый грамм своего рюкзака. Он останавливался все чаще, чтобы перевести дыхание. Оксана, шедшая впереди, понимала, как ему трудно с непривычки. Она остановилась и стала ждать.
  - Костя, я пойду медленно, а ты иди за мной. Шаг в шаг. Не останавливайся. А то дыхание собьешь.
  - Твоя тетя говорила, что на подъеме каждый должен идти в своем темпе, - возразил он.
  - Я же говорю – очень медленно пойду, все равно у тебя не темп, а рывки какие-то.
  Костя сбросил рюкзак и лег на него спиной.
  - Погоди, давай отдохнем чуть-чуть…
  Пожарская, увидев сверху, что ребята сидят, тормознула Женю и тоже сделала привал, чтобы группа не разбрелась по склону. Тем более что Елена с Виталичем отстали еще больше.
  Олег сразу предупредил Елену, что идти лучше медленно, но без остановок. Тогда откроется второе дыхание. Немного разгрузил ее, забрав часть продуктов. Она послушно, почти автоматически, исполняла все команды, и шла очень ровно. Виталич привычно брел позади. Ему, как самому сильному в группе, почти всегда доставалась роль замыкающего. Он привык.
 
Чем выше они поднимались, тем положе становился склон. Потом шли по гребню до самых «Столбиков». Идти по некрутому гребню было гораздо легче. Уже можно было вертеть головой налево и направо – виды открывались фантастические.
  - Оксана, смотри какая красотища вокруг! – ликовал Костя. Американцы обалдеют!
  - Это зависит от того, как ты снимешь, - заметила девушка. - У них в Америке своих красот хоть отбавляй. Каньоны всякие, скалы, пустыни, море с пальмами… Все что хочешь. И фотографы-профессионалы с такими камерами, что тебе и не снились.
  Слева внизу, опушенное ярко-зеленым лесом, блестело Чистое озеро. Вправо склон обрывался очень круто, образуя с противолежащим отрогом глубокий гигантский колодец, на дне которого тоже было маленькое озерцо, мутное, темно-зеленое, мрачное. На горизонте слева и справа высились далекие горы, ну а прямо перед ними, за стреловидной громадой пика Парус, открывалось причудливое скопище скал самых невероятных форм и очертаний, разбросанных по широкой седловине хребта, – результат кропотливой многолетней работы ветра, солнца и воды.
  - Добро пожаловать в «Каменный город»! - Пожарская поджидала команду у «Столбиков». – Сейчас отдыхаем минут десять, и за работу. У меня съемки. Сколько это займет времени, я не знаю. Вы можете делать что хотите. Погуляйте тут. Посмотрите скалы. Сильно не разбредайтесь, а то я вас потом не соберу. Виталич, вам с Леной сегодня опять дежурить, часам к трем сообразите чего-нибудь на обед?
  - Сообразим, - кивнул Олег.
  - Ждите нас тогда у родника... Молодежь! - Татьяна строго посмотрела на Костю, - скалолазов из себя не изображать! Не хватало мне еще тут каких-нибудь ЧП… Женя, со мной пойдешь?
  - Конечно, – кивнула ее подруга.
 
 
Олег отвел Елену к роднику, помог снять рюкзак. Она выглядела совсем измученной, не смотрела по сторонам. Ребята тоже пришли к воде, чтобы напиться, скинули рюкзаки и достали кружки.
  - А как вы будете готовить без дров? – спросил Костя, прихлебывая маленькими глотками холодную воду. - Дров-то здесь нет.
  - Альпинистам не нужны дрова, они с примусами ходят. Специальными, – объяснил Виталич. - А у нас вот, газовая горелка есть. Сейчас быстренько, без дыма и копоти, все и приготовим!
  -  Здорово! А мы пока тут походим. «Каменный город» посмотрим, – Костя, повернувшись спиной к остальным, пошарил в рюкзаке, будто бы пряча кружку, осторожно достал фотоаппарат, и, не оборачиваясь, направился к скалам. Оксана поспешила за ним.
  - Я знаю, что надо снять. Надо пик Парус снять! - глаза Кости радостно блестели. – Я тебе сейчас покажу откуда… Вот, смотри! С этого склона! Он весь как на ладони: подножие, поросшее лесом, потом голые травяные склоны и, наконец, острая каменная скала до самых облаков! Правда, здорово?
  - Может, какой нибудь передний план добавить? – засомневалась Оксана.
  - Точно! Вон там, видишь, где скальные пласты из земли выступают, лужица после дождя осталась? В ней можно отражение поймать!
 Оба рванули к лужице.
  - Костя! Ты молодец! Какой кадр нашел! И свет какой хороший. Рассеянный… И колорит чудесный – эта каменная плита с отражением в воде… Тетя Таня этот пик уже четыре года снимает – все не может никак хороший ракурс найти. А ты сразу нашел!
  - Жалко, что штатива нет. Придется на весу снимать, – парня распирало от гордости, он чувствовал, что вот-вот сотворит шедевр.
Он накинул на шею ремень фотоаппарата, расставил пошире ноги, поколдовал немного с кнопками настроек и затаил дыхание…
 
  - Тань, ты куда? – Женя едва поспевала за подругой. - Ребятам говорила не лазить по скалам, а сама…
  - Тебе неудобно, наверное, с этой штуковиной? Давай его сюда! – Пожарская протянула руку вниз.
  - Да, нормально, залезу, – Женя перекинула лямку через голову, чтобы чехол со штативом не слетел с плеча, и легко, по старой памяти, вскарабкалась на скалу.
 Ее подруга уже стояла у отвесного края «Столбика», всматриваясь в горизонт.
  - Смотри, видишь там людей? На стене Паруса? Какая-то группа по самому сложному маршруту идет. Наверное, красноярцы… Их сейчас много стало. Это раньше одни наши Ермаковские тут лазили.
  - Ты отсюда снимать будешь? – спросила Женя, тоже ища глазами альпинистов.
  - Отсюда. Хочется динамики, понимаешь! Чтобы этот чертов пик «выстрелил», наконец. Мне нужна не просто эффектная гора, а «выстрел в небо»!
  - И как ты этого добьешься?
 - Да, есть одна мысль… Давай штатив… 
  - Не подходи так близко к краю! – испуганно закричала Женя. - Ты же без страховки! Зачем рискуешь?
  - Не бойся… Сейчас наведу… Вот так... Нет, чуть левее… - Татьяна смотрела в видоискатель, отрешившись от всего вокруг. В эту минуту ею владела только одна страсть – надо было сделать снимок! Тот риск, который никогда не позволила бы себе Пожарская-альпинистка, легко допускала Пожарская-фотограф. 
  Она поворачивала объектив то вправо, то влево, без конца теребила штатив, добиваясь нужного драматизма, пока не достигла того, чего хотела: на переднем плане, справа, почти отвесно уходил вниз край скалы, исчезая в неведомой бездне. И оттуда же, из этой бездны, вырывалась вверх, в кудрявые облака, мощная стрела пика Парус.
  - Жалко, что в пленочном аппарате монитора нет, - вздохнула Татьяна. – Я бы тебе показала.
  Она отошла от опасного края, и огляделась по сторонам. Вовремя отошла. То, что она увидела, заставило ее слегка покачнуться. Внизу, на плоском скальном выступе, широко расставив ноги, стоял Костя, с профессиональной фотокамерой в руках, и целился объективом в том же направлении, что и она несколько минут назад…
 
  - Лена, хотите, я Вам покажу «Каменный город»? – предложил Олег. – Вы же так хотели его увидеть. Вон там есть скала, которая так и называется «Замок», она действительно похожа на замок с башнями.
  - Спасибо, - чуть слышно отозвалась Елена. – Давайте, правда, прогуляемся, а то здесь так холодно сидеть…
  Она встала и окинула взглядом окружающий пейзаж. Дикие нагромождения каменных глыб не вызывали в ее душе никакого восторга. «Так вот ты какой, «Каменный город»! – с грустью подумала она. - Мертвая груда камней вместо сказочных дворцов… Руины прежних надежд…».
   Они пошли, не спеша, к скале «Замок». Олег чувствовал состояние своей спутницы, и ему почему-то стало страшно за нее. Впрочем, он знал почему. Проснулись горькие воспоминания десятилетней давности. Перед глазами снова встало бледное лицо жены, ее жуткий безжизненный взгляд, вялые руки вдоль кровати… Такой он нашел ее в больнице, когда примчался из тайги в город, добираясь на каких-то немыслимых попутках, без гроша в кармане, обросший, одичавший, напуганный страшной вестью и бесконечно виноватый перед той, которую считал любовью всей своей жизни.
  - Лена, Вы не должны так сильно переживать, - вырвалось у Олега, - Вы только угробите себя, и никому от этого лучше не станет.
  - Если я себя угроблю, никто не заметит, - усмехнулась она, - а кое-кто даже обрадуется.
  - Выбросьте из головы такие мысли. Это грех, в конце концов!
  - Что грех? – не поняла Елена.
  - В такое уныние впадать. Так ведь можно умом тронуться.
  - Кто-то, значит, может делать все, что захочет, а я не должна унывать, так? – зло спросила Елена.
  - Дайте ему время. Все еще может измениться. Может быть, он вернется.
  - А Вы бы вернулись на его месте? От свободной сытой жизни, от молодой любовницы, вернулись бы?
  - Да, вернулся бы, – твердо сказал Олег. – Самое поганое чувство на свете, это чувство вины…
  - И я должна держать его этим самым «поганым чувством»?
  - Простите, Лена. Я не то хотел сказать, я о своем думал. Я когда-то тоже уходил из семьи, правда, совсем по другой причине. До сих пор не могу этого себе простить.
  - Да, причина у всех одна, Олег Витальевич, – «прошла любовь – завяли помидоры…».
  - Нет, нет! Просто время было такое… Тяжелое. Сейчас это как-то пафосно звучит, а раньше было страшно. Даже не за себя – за детей.
  - А у Вас сколько?
  - Двое, сын и дочка. Тогда они еще в детсад ходили. Там хоть как-то кормили.
  - Кормили?
  - Да. Вам, наверное, странно это слышать, но было время, когда можно было сдохнуть с голоду, в буквальном смысле этого слова. Денег тогда никто никому не платил. Инфляция была страшная. Вместо того чтобы выдавать зарплату, руководители предприятий «крутили» деньги в банках по полгода, «наваривали» себе большие проценты. Потом  на эти обесцененные деньги «покупали» втридорога продукты в собственных магазинах, и выдавали работникам «под зарплату». Это называлось «бартер». Все теплые местечки, где можно было заработать живые деньги, распределялись только по знакомым. У кого были собственные огороды или родственники в деревне, тем было легче. А мы с женой приезжие, даже участком не успели обзавестись. Потом наш завод закрыли. Мы остались совсем без работы. Наши друзья были в бедственном положении, как и мы, помощи ждать было неоткуда. Городок маленький. Все рабочие места наперечет. Потом жене один  знакомый все-таки предложил работу. Продавцом. Он магазинчик открыл. Платил немного, но хоть было чем за садик заплатить… Если бы вы знали, Лена, каково это мужику на шее у жены сидеть! Я три месяца места себе не находил. Потом завербовался в старательскую артель, ушел в тайгу на полгода. Чтобы только лишним ртом в семье не быть. Да и деньги обещали там хорошие.
  - Ну, разве это можно назвать «уйти из семьи»? – удивилась Елена. - Вы же просто уехали на заработки.
  - Да, какие там заработки… Кинули нас посреди тайги во всех смыслах этого слова. Начальство исчезло куда-то вместе с нашими деньгами. А с пустыми руками домой вернуться – духу не хватило. Думал, пусть уж лучше одни живут. Чем с нахлебником… А вот и «Замок». Смотрите, какие башенки!
  - И Вы тогда так и остались в тайге? – спросила Елена, едва скользнув взглядом по скале.
  - Там я не хотел оставаться, в тех местах. Я сюда перебрался. Здесь раньше на Медвежьем ручье изба была. Наш туристский приют. Мы ее когда-то сами ставили. В ней я и поселился.
  - Как отшельник?
  - Как отшельник. На зимовку там устроился. А под Рождество ко мне в избу люди пришли. Верующие. Забрали меня с собой, испугались, что пропаду один зимой. У них тогда в ближайшей деревне дом свой был. Очень хорошие люди. Учили меня уму-разуму… А весной я узнал, что дома беда. Вернулся – жена в больнице… - Олег замолк на минуту.
  - Что-то серьезное? – участливо спросила Елена.
  - Она была в психбольнице… - тихо сказал Олег. – Ее работодатель в Германию уехал. Насовсем. Магазин закрыл. Она осталась без средств существования. Зимой одна с детьми… Никогда себе этого не прощу…
  - Не терзайте себя, - теперь уже Елена утешала Олега, - Вы же хотели как лучше… Пойдемте назад, нам уже дежурить пора.

  - Нет, Женя, ну ты глянь туда, а! – Пожарская не находила слов.
  Женя, которая, не отрываясь, смотрела совсем в другую сторону, отвлеклась ненадолго и подошла к подруге.
  - Ну, что тут?
  - Я как чувствовала, что этот Костя – шпион! – возмущению Татьяны не было предела.
  - Какой шпион? - удивилась Женя. – Парень пошел в поход по красивым местам с фотоаппаратом, где тут криминал? Это же естественно!
  - Естественно? – размахивая руками кипятилась Пожарская. - Ты на его камеру посмотри!
  - Да, успокойся ты. У него родители на севере живут. Они такую камеру с одной получки сыну купить могут. Это тебе надо кредит еще год   выплачивать, а для кого-то две-три штуки баксов вообще не деньги. Ты лучше вон туда посмотри! – она показала в сторону скалы «Замок».
  - Неплохо, но у меня всего два кадра на пленке осталось…
  - Да, я не про это…
  - А про что?
  - Не могла ты меня с Олегом дежурной назначить!
  - А, ты про эту парочку? – Татьяна только теперь разглядела среди скал Елену с Виталичем. – За своего любимца испугалась?
  - Чего она все вьется вокруг него, - недовольно пробурчала Женя. – Хищница!
  - Ой, Господи!… Да он для нее вообще не вариант! Так, быдло провинциальное… Богатые женщины как породистые собаки, им с кем попало нельзя. Положение обязывает искать пару только из своего круга. Так что, не волнуйся.
  - То-то они с личными охранниками да шоферами гуляют!
  - Елена не такая. Она боится сделать неверный шаг.
  - Какой еще шаг?
  - Она очень мужа своего любит. Бывшего. И надеется, что он вернется когда-нибудь.
  - А кто у нее муж?
  - Бизнесмен. Крупный. Он одним из первых рекламным бизнесом занялся. Газету начал издавать. Рекламное агентство открыл… Сейчас у него своя типография, журнал еще выпускает. Для мужчин… В общем, развернулся. Сам сейчас в Москве живет, «к цивилизации поближе». И на что она надеется…?
  - А тебя они откуда знают?
  - Я в девяносто восьмом, после «дефолта», к сестре перебралась, в Дивногорск. Прямо, на своей старенькой «шестерке» и приехала. У сестры муж умер, они с Оксанкой вдвоем остались. Сначала таксовала. Между Дивногорском и Красноярском моталась, они же рядышком. Потом к этому Валерию устроилась шофером. Его подкупило то, что я альпинистка, что «Каменный город» знаю. Он эти места любит очень. И с Еленой мы  из-за гор сблизились. Она мне - про Швейцарию, я ей - про Памир… Ее муж, тогда, как раз, рекламное агентство расширял. Ему дизайнеры компьютерной графики нужны были. Елена, когда узнала, что я художественную школу закончила, стала мне советовать в дизайнеры перейти. А я компьютер-то совсем тогда не знала, боялась его даже. Так Елена мне кучу книг принесла, договорилась с мужем, что я в агентстве по выходным заниматься буду на компьютере… Как это все тяжело осваивать, Женя, ты даже не представляешь! Я себя чувствовала «негром преклонных годов»… Но зато, я там насобачилась! Три года дизайнером проработала, потом на вольные хлеба ушла. Он к тому времени уже бросил ее…
  - Меня бы кто так бросил, - заметила Женя. – Я бы не отказалась. У нее и деньги, и дети и свобода. Живи – не хочу!
  - Ох, и не говори… Но я ей, все равно, не завидую…

 Оксана с Костей бродили между каменными глыбами, и не могли налюбоваться их красотой. Но юный фотограф все реже вскидывал свою камеру. Объектив не мог ухватить целиком все великолепие пейзажа, а заснятые по отдельности скалы получались, всего лишь, заснятыми по отдельности скалами, и впечатления особого не производили.
  - И как твоя тетя ухитряется такие классные фото делать? Красивые… – не выдержал Костя.
  - А ты где видел ее фото?
  - Да, ты же сама мне в журнале показывала.
  - А, те… Понимаешь, у тети Тани, все-таки, художественное образование есть, чувство композиции развито…
  - Да, читал я про композицию. В книжках по фотографии все правила есть. И снимаю, вроде, по науке, только скучно получается.
  - Тетя Таня говорила, что снимать надо не предмет и не пейзаж. А какое-то понятие. Например, безмолвие или тревожность, зной или сырость. А все неживое надо снимать как живое. Например, портрет горы, портрет елки, цветка, ручья.
  - Да, я и снимаю «портреты»… - Костя обвел взглядом своих «портретируемых», зацепился взглядом за скалу «Левый столбик» и сам остолбенел. – Оксана! Она там!..
  На вершине стояли Пожарская и Женя, но глядели, слава Богу, не на них, а в сторону скалы «Замок».
  - Прячь камеру! А то увидит! – почему-то шепотом сказала девушка, открывая порткейс.
  - А сама говорила, чтобы мы скалолазов из себя не изображали! – тихо пробурчал он.
  - Не ворчи, ей можно.
  - Да, я не ворчу. Жалко, что мало поснимали… - Костя вдруг, вспомнив о чем-то, лукаво улыбнулся и повернулся к девушке, - Оксан, а ты покажешь мне свою фотку в выпускном платье?

  К трем часам вся команда устроилась на обед. По седловине уже гуляли две другие группы, поднявшиеся к «Каменному городу» позже. А через полчаса Пожарская уже вела своих спутников с перевала вниз, по узенькой тропе. Впереди открывалась новая долина, безлесая, мрачная. Долина, ведущая к «Берлоге Дьявола»…
  Шли быстро и долго, почти до самых потемок. Тропа, едва заметная в высокой траве, то и дело ныряла в болото. Не всегда спасали даже резиновые сапоги, которые Татьяна предусмотрительно велела всем взять с собой еще до похода. Потом, уже на стоянке, все долго отмывали грязь с сапог и штормовых штанов, пристраивали их на просушку. Ужинали при свете свечи, уснули моментально. Позади был первый перевал.



Глава IV

  На рассвете, еще сквозь сон, Татьяна услышала противный шелест дождевых капель по палатке. Вот уж чего совсем не хотелось...  Может, это не надолго? Еще часок-другой можно поспать. Она перевернулась набок и снова задремала. 
  Но через два часа ничего не изменилось.
  - Ну вот, - проворчал проснувшийся Олег, - придется  делать дневку.
  - Да, может, еще распогодится, - зевнула Пожарская, - а пока хоть отоспимся. Нам же Серега дал два запасных дня.
  - Десять часов уже, надо завтрак готовить, – Олег пошарил в рюкзаке, который служил ему подушкой, нашел накидку от дождя, обулся и вышел наружу.
  Серая пелена дождя закрыла все вокруг. С трудом найдя подступ к ручью в мокрой скользкой траве, он зачерпнул котелком воды и понес назад. Из «женской» палатки выглянула Женя и окликнула его.
  - С добрым утром! Ну, что? Дальше спим?
  - Спите пока. Чай вскипит, принесу вам горяченького.
  От шума и возни проснулся Костя. С трудом разомкнул глаза, но, поняв, что идет дождь и можно еще поспать, блаженно растянулся в спальнике.
  - А что, мы сегодня до этой пещеры не дойдем?
  - До какой пещеры? – не понял Виталич.
  - До «Берлоги», - пояснил Костя.
  - «Берлога» это не пещера, - недовольно отозвалась Пожарская, – это просто место такое. Небольшая долина за хребтом.
  Этот парень вызывал в ней жуткое раздражение. Она решила пока не говорить ничего о том, что видела его камеру. Последить немного. Что этот соглядатай будет делать дальше (слово «соглядатай» почему-то ей нравилось больше, чем «шпион», лучше подходило к случаю). Никому не дозволено совать нос в дела вольного фотографа Татьяны Пожарской! Подглядывать, вынюхивать... Слишком болезненно воспринимала она чужие попытки проникнуть в свои замыслы. Да, именно болезненно. Когда появлялась хорошая задумка, ей всегда казалось, что кто-нибудь украдет идею, прочитает ее мысли и опередит. Но сейчас сомнений быть не могло. Костя явно за ней следил.
  - А почему такое название? – Костя повернулся к Виталичу, боясь встретиться взглядом с Пожарской.
  - Там на дне две скалки такие… как рога. Сам потом увидишь. Потому, наверное, и назвали.
  - А там, правда, НЛО бывают?
  - Светящиеся шары иногда видят. Говорят, что это НЛО…
  - А помните, начальник турбазы про какой-то «взгляд» говорил? Это как-то связано с этими шарами?
  - Нет, это другое. Там озерцо есть, «Глаз Дьявола» называется. Считается, что Дьявол иногда на людей этим глазом смотрит. И кто устоит после его взгляда и не провалится сквозь землю, против того уже нечистая сила, вроде как, бессильна.
  - И что, на кого-нибудь он уже глядел? Кто-нибудь видел этот «взгляд»?
  - Видели. Может, конечно, враки, а может и правда. Я думаю, здесь ничего сверхъестественного нет. Скорее всего, какой-то оптический феномен. Наверное, солнечный луч отражается от камней на дне озера, и создается эффект зрачка… В «Берлогу» много всяких любопытных только и ходит, чтобы что-нибудь этакое увидеть. Потом байки друг другу рассказывают.
  - Я бы тоже хотел что-нибудь необычное увидеть.
  - И не только ты один, Костя. Вон Татьяна Викторовна, давно уже за «взглядом» охотится. С фотокамерой. - Виталич с хитрой улыбкой подмигнул Пожарской. Та сидела, сжав зубы, и злобно посверкивала глазами. «Что же ты делаешь, Олежа, - вертелось у нее в голове, - что же ты сдаешь меня с потрохами этому проныре. Зачем про «взгляд» рассказал, да еще про меня приплел. А еще верный друг называется».
  Это действительно была ее сокровенная мечта, заснять «взгляд Дьявола» на пленку. Тем более сейчас, когда ей предстояло писать статью про эти места. Со всеми, естественно, байками, легендами и слухами о «таинственной долине». Как было бы неплохо сделать удачный снимок! Ради этого не верящая ни в Бога, ни в черта Татьяна даже спланировала график похода таким образом, чтобы оказаться в «Берлоге» шестого июля, в канун дня Ивана Купала. А вдруг именно в этот день, когда нечисть «особенно активна», он возьмет, да и глянет… Хотя, ребята говорили, что главное - знать откуда смотреть, с какой точки. Только вот, где эта точка никто показать так и не смог.

    В другой палатке было тихо. Оксана спала, сладко посапывая, между Женей и Еленой. Ей, конечно же, снились красивые сны под легкий шум дождя. Ее соседки лежали с открытыми глазами, отвернувшись каждая в свою сторону, и думая каждая о своем. Елена думала о муже. Ни о чем другом думать она не умела и не хотела. Всегда – только о нем. Воспоминания сплетались с мечтами, рождая спасительную надежду. Она знала, кто виноват во всех ее бедах, в том, что жизнь превратилась в долгий кошмарный сон, от которого нет пробуждения. Если бы только не было в их жизни этой Юльки… Все было бы иначе… Эта тварь посмела влезть в чужую семью и отнять у нее и у детей самое дорогое. Какая хватка у этой стервы! Держит его и не отпускает от себя ни на минуту. Даже с детьми повидаться… Как только земля таких носит!
  Первые два года после развода Елена прожила как в тумане. Не могла ни есть, ни пить, ни спать. Валерий сначала приходил домой часто, навестить детей. Каждый его приход был пыткой. Она хотела покончить с собой. Подруги подоспели вовремя. Надавали кучу «дельных советов», как избавиться от разлучницы. Научили нехитрым заговорам. Елена набралась смелости и пошла в полночь на перекресток…
  Она никогда потом не жалела о своем поступке. Жалела только о том, что все обернулось совсем не так, как она замышляла. Юлька через неделю попала в аварию, но отделалась легким сотрясением. Ну и крепкая же у нее башка! Шофер пострадал гораздо сильнее. Валерию добрые люди тут же доложили, кто виноват в происшедшем. Он не стал выяснять отношений с бывшей супругой. Переезд в столицу им планировался уже давно. Быстро и тайком от Елены они вылетели в Москву. Не хватало еще, чтобы та устроила им обоим авиакатастрофу…   
 
  Возле палатки послышались шаги. 
  - Тетушки, тук-тук! – позвал Виталич. – Давайте меняться. Я вам чаю горячего - вы мне конфет. Оксан, конфеты-то у тебя были.
  - Да, да, - спросонок пробормотала девушка, - сейчас достану. – Она порылась в рюкзаке, вытащила мешочек с карамелью и снова закуталась в спальник.
  - А ты чай пить, что ли, не будешь? – спросила Женя, отсыпая конфеты.
  - Буду, только полежу еще чуть-чуть…
  - Как там на улице? Просвет-то хоть виден? – Женя подала пакет Олегу и попыталась разглядеть небо в щель входа.
  - Пока нет. Но будем надеяться на лучшее. В Интернете было солнышко нарисовано на всю эту неделю. Значит, дождь ненадолго.
  - Ладно, иди, а то совсем промокнешь, - заботливо отослала она Олега и принялась разливать чай.
  Горячий чай в походе всегда кстати. Согревает, поднимает боевой дух. Даже Елена, которой совсем не хотелось есть, потянулась к горячей кружке, чтобы хоть немного взбодриться. Женя по походной привычке приложила кружку к груди, так она «согревала душу». Горячий пар обжигал подбородок, но по всему телу разлилось приятное тепло, так хорошо бывает только когда входишь из холодного предбанника в жарко натопленную баню.
  Оксана спокойно дула на чай. Ей не было холодно, она спала не с краю, и, вообще, ее больше интересовали карамельки.
  - Женя, скажите, а у Вас правда в Новосибирске своя студия? – осторожно начала она разговор.
  - Правда, только маленькая, - Жене не хотелось вспоминать про работу. Она ощущала себя здесь, среди чистой природы так, словно провалилась во времени на двадцать лет назад, и словно не было тех мучительных лет борьбы за выживание, которые, кажется, длятся до сих пор, и в которых растеряла она свои последние жизненные и творческие силы.
  - А знаете, я, когда институт закончу, тоже хочу на «дизайн интерьера» пойти, на курсы, - поделилась Оксана своими планами.
  - Да тебе еще учиться три года, может, замуж выйдешь, и не до курсов будет.
  - Замуж замужем, а специальность иметь надо, не буду же я всю жизнь дома в четырех стенах сидеть.
  - Ах, Оксаночка, нет на свете худшей пытки, чем заниматься творчеством ради денег. Это уже даже и не творчество получается, а… черт знает что получается! Проституция какая-то. Пытаешься угодить заказчику и так, и сяк, а он все равно норовит по своему все перекорежить. Лучше ищи себе мужа такого, чтоб всю семью обеспечивал, и занимайся, чем хочешь, только для души.
  - Муж – он сегодня есть, а завтра его и нет, - с мудрым видом ответила девушка, - а я хочу твердо на ногах стоять, сама деньги зарабатывать и сама их тратить по своему усмотрению!
  «Ой, что-то мы не про то говорим», - спохватилась Женя, вспомнив про Елену. Она покосилась в ее сторону – та сидела, сжав кружку, и глядела перед собой тоскливым взглядом. То ли слышит, то ли нет…
  - Оксан, а ты почему без фотоаппарата? – быстро спросила Женя. Надо было как-то сменить тему разговора. – У тебя есть фотоаппарат?
  - У меня есть дома цифровой маленький, но мне его жалко по горам таскать...
  - Лена, берите конфеты! – Женя протянула мешочек с конфетами Елене. Та отказалась, тихо прошептав «спасибо».
  «Почему я должна ее обхаживать как гостью! – с раздражением подумала Женя. – Мы на равных тут. Или она привыкла, чтоб вокруг нее все бегали?». Ей вдруг показалось, что Елена держит себя слишком высокомерно. Какое-то нехорошее злое чувство начало снова заполнять душу. Жене стало противно самой за себя. Ну и что, что гостья… Правильно, она гостья. Гостья, потому, что они здесь хозяева! Это их тайга, их скалы! «Альтаировские»! Здесь прошла их молодость, здесь Коваленко учил ее бить крючья, здесь обошла она на соревнованиях по скалолазанию самого Никешина на «стене» Паруса. Это была первая большая победа в ее жизни. Победа потому, что после этих соревнований Олег, наконец-то заметил ее и зауважал… Как хорошо было тогда… Женя погрузилась в воспоминания, так же как Елена замерев над кружкой с отсутствующим выражением лица.
  Когда-то Жене тоже пришлось пройти через развод. Это было хоть и болезненный, но необходимый для нее шаг. В один не очень прекрасный день она спросила себя, хочет ли она жить так, как живет сейчас, и сама себе ответила - не хочет, не может и не будет!
 
  С Максимом они учились в одной группе. Женя приметила его еще на первом курсе. В этом невзрачном на вид пареньке она сразу разглядела незаурядную личность. Он был, и правда, необыкновенно талантлив. Иногда чересчур  оригинален. Не признавал никаких канонов, и часто получал «неуд.» только за то, что вместо черной туши использовал цветную, или делал проект на трех подрамниках вместо одного. Но то, что он лучший вскоре поняли все. Максим держался особняком, подальше и от завистников и от доброжелателей, ему не были нужны ни те, ни другие. Гений-одиночка, в вечных потертых джинсах и грубом длинном свитере, лохматый и резкий, он доверял только одному человеку на свете. Однокурснице Жене Акимовой. У этой открытой веселой девушки с рыжими пушистыми волосами он искал поддержки и утешения в трудную минуту. А трудных минут у него было много. Каждый пустяк он переживал подолгу, шуток не понимал, с юмором  у него было туговато.
  Женя пыталась приобщить друга к спорту. Таскала с собой на тренировки, учила лазать по скалам. Но к горному туризму Максим охладел  быстро. Сходил в один поход на Тянь-Шань и решил, что с него хватит. Скучно и тяжело. 
  Они поженились на последнем курсе. Чтобы не попасть после распределения в разные проектные институты. Максим к тому времени был гордостью факультета, хотя тем, что не «вылетел» из института был во многом обязан подруге. Ему легко давалась философия, но не давался сопромат. И теормех. И строительная физика. И много других «не нужных» архитектору предметов. Если бы не Женя… Он не мог понять что к ней испытывает, любовь или просто привязанность, но потерять ее очень боялся. Другие девушки, даже самые красивые, были ему не интересны. Его единственной страстью была Архитектура. А на дворе был 1990 год...
  Через год у них появился Димка. Родился в день распада СССР. С головой ушедшая в материнские заботы, Женя не особенно интересовалась делами мужа, а он все чаще приходил домой нетрезвым. Вокруг рушился мир. Старый, никому уже не нужный мир. Но что придет ему на смену и скоро ли придет – никто тогда не знал. И самыми лишними в мире людьми ощущали себя те, кто пришел строить, проектировать прекрасные здания, нести свой талант людям…
  Через два года Женя не выдержала. Подала на развод. Невозможно терпеть рядом алкоголика, особенно когда ты совершенно алкоголиков не переносишь. Напрасно отговаривали ее подруги и знакомые, Женя твердо решила, что жить так не хочет и не будет! «Он же пропадет без тебя!» - говорили ей. «А я пропаду с ним!» - отвечала она.
  После развода, собрав вещи и выписавшись из общежития, Женя с сыном уехала к матери в Ермаковск. Что будет с Максимом, ее не волновало. И почему, собственно, ее должно это волновать? Ему же абсолютно наплевать и на нее и на ребенка! На то, что им жить не на что, и часто даже есть нечего. Он себе находит, на что пить, значит, и с голоду не умрет…
  Странно ей было только то, что все считали ее предательницей. «Почему? - спрашивала она себя. – Почему я? А разве он не предатель? Разве он не видит, как мне трудно? Почему ему можно быть слабым, а я должна быть сильной и тащить все на себе?». А потом ей стало все равно, что о ней думают…
  В родном Ермаковске Женя пробыла недолго. Первое, что увидела она там, была большая вывеска «Продукты» над дверями бывшего клуба «Альтаир». Старый мир рухнул, а жить в новом умели не все... Город казался вымершим. Все нижние этажи зданий оделись в уродливые железные решетки. Машин на улицах почти не было, дома стояли какие-то унылые, казалось, каждый из них скрывал чью-то беду. И люди тоже были унылые. И жизнь казалась невыносимо унылой и безрадостной в этом маленьком сибирском городе. Она стала искать своих друзей, но после закрытия клуба все разбрелись кто куда. Держались вместе только «старички». С красноярскими альпинистами они готовили грандиозное восхождение на пик Победы. Для многих это было прощание с большими горами на долгие годы, а то и навсегда.
  Семь месяцев прожила она дома. Иногда, чтобы хоть как-то развеяться, ездила с ребятами на тренировки. Когда Димке исполнилось два года, она оставила его у бабушки, и вернулась в Новосибирск, не дожидаясь окончания отпуска по уходу за ребенком. Максим уже не работал в проектном институте, куда они вместе когда-то распределились. Никто не знал где он, а она и не хотела знать. Ей выделили комнату в семейном общежитии, но дела в институте шли плохо. Работы почти не было, денег тоже. Заказчики расплачивались «бартером». В счет зарплаты часто давали продукты. Это позволяло хоть как-то выживать. Вся страна тогда жила «бартером». Но чтобы платить за жилье и за детсад нужны были деньги. И Жене пришлось крутиться…
 
  - Ой, кажется, дождь кончился! – Оксана высунулась из палатки, и огляделась. – Тетя Таня уже снимает… Облака над хребтом… Смотрите как красиво!
  Женя отвлеклась от грустных воспоминаний и тоже выглянула «на улицу». Дождь, действительно, уже прошел. Косматые облака, облепившие вершины хребта понемногу рассеивались. Татьяна со штативом и камерой шла со съемок.
  Все. Последняя пленка закончилась. Пора переходить на «цифру». Она упаковала фотоаппарат и подошла к Жене.
  - Ну, что, Жень, выходим! Надо сегодня хоть до Чона спуститься. Там дрова можно найти. Обсушимся немножко.
  В обеих палатках сразу началось шевеление. Кое-как распихав по рюкзакам сырые вещи, они вышли уже после обеда. Всем хотелось поскорее дойти до лесной зоны и развести большой костер.
  Через три часа показались первые елки. А на закате они вышли к реке Чон. Лесной зоной это нельзя было назвать. Деревьев было мало, но туристы сюда забредали редко, поэтому дров было достаточно. Вся команда, первым делом, принялась собирать дрова. Очень быстро натаскали целую кучу, потом только взялись за палатки.
 
  Дежурила на этот раз молодежь. Костя стоял возле кучи мокрых веток и думал, как будет разжигать костер из таких дров.
  - Возьми охотничьи спички, - посоветовала Оксана...
  Когда в коробке осталось всего две спички, дежурные совсем пали духом.
  - Эти ветки все равно не будут гореть! – чуть не плача выпалил Костя. – Они же мокрые! Только спички зря переведем!
  - Что, ребята, не получается? – Виталич уже спешил к ним.
  - Ой, Олег Витальевич, помогите пожалуйста-а… - жалобно и немного кокетливо потянула девушка.
  - Сейчас разожжем, давай топор!
 Олег взял самое толстое полено и наколол щепок. Внутри древесина была сухая и вполне годилась для растопки. Он сложил из щепок шалашик, сверху сделал такой же из небольших веток, и поджег снизу все это сооружение одной простой спичкой.
  - Ну, вот! Теперь потихоньку подкладывайте дрова, они будут в пламени подсыхать, и потом гореть.
  - Спасибо, Олег Витальевич! – Оксана одарила спасителя восторженным взглядом. Костя ревниво хмыкнул, взял котелки и пошел к ручью.

  Долина реки Чон была довольно мрачным местом. Зажатая между двух темных хребтов, холодная, со скудной растительностью по берегам, она была совсем не похожа на утопающие в цветах южные склоны Саян.
  Снизу тянуло ветром. Единственным местом, где можно было от него укрыться, был редкий лесок в устье Каменного ручья, там, где они разбили лагерь. Вокруг на десятки километров не было ни души, но зато на поляне горел долгожданный костер, возле которого грелась и сушилась вся команда.
  К ночи небо очистилось от облаков, и стали видны звезды.
  - Какие они громадные! – удивлялся Костя. – В городе таких не увидишь! О, смотрите, метеорит промелькнул! А вон там спутник… Сколько же их тут! Сотни, наверное!
  Над одной из вершин хребта взошла яркая звезда. Костя долго любовался ею, пока вдруг не заметил, что она движется. Медленно, но движется. Вправо от вершины.
  По спине разлился неприятный холодок.
  - НЛО! – тихо выдохнул он, показывая пальцем в сторону светлой точки на небе.
  - Какое НЛО? Где? Это же просто звезда! – возразила Оксана.
  - Оно движется! Пять минут назад было над вершиной, а теперь вон, на сколько сместилось от нее!
  - А, правда… Тетя Таня, ведь «Берлога» в той стороне, а там НЛО когда-то видели… Тетя Таня, а ведь оно, и правда, движется… Ой, мамочки, я боюсь! – Оксана перекрестилась на всякий случай.
  Все посмотрели в сторону вершины.
  - Костя, не тупи. Астрономию надо было в школе учить, – проворчала Пожарская. -  Земля-то вращается, однако! И небесный свод вращается. Просто, у горизонта движение звезд заметнее.
  Все вздохнули с облегчением. А главному виновнику возникшей было паники, стало даже жаль, что это оказалась просто звезда.
  - Боже мой, что же будет, если я настоящее НЛО увижу, да еще вблизи, - сказала Оксана. – Я же умру от страха! В какое жуткое место мы идем! А вдруг там, в «Берлоге», и вправду Дьявол живет и на людей своим «глазом» смотрит?
  - Не бойся, девочка, Дьявола там нет. Не живет он в скалах… - филосовски изрек Виталич. – Дьявол в страстях человеческих живет. Наши страсти и чувства – это и есть Дьявол.
  - Страсти… А страсти это что? Страхи?
  - И страхи тоже.
  - Страсти – это любовь...  –  задумчиво произнесла Елена.
  - Страстью может быть увлеченность каким-то делом. Одержимость. В работе, например, – возразила Татьяна.
  - А как же «Страсти Христовы», вдруг отозвался лингвист Костя. Слово «страсти» – означает «страдания».
  - Страсть, это когда чего-нибудь страсть-как-хочется, – засмеялась Женя.
  - Страсти - это сильные чувства, – пояснил Олег. При-страстие, сладо-страстие – все то, что владеет человеком, это и есть Дьявол. А «Берлоги» бояться не надо. Может там и есть какая-то аномалия, но Дьявола там точно нет.
  - Если Дьявол это наши страсти, то, что же тогда Бог? – спросила Оксана.
  - Бог это Прибежище, – ответил Виталич.

 
               
Глава V

  На следующий день им предстояло сделать большой бросок вверх по течению реки. Вчерашний дождь спутал планы Пожарской, было уже шестое число, но достичь цели путешествия они смогут, в лучшем случае, только к вечеру.
  Вышли рано, надо было подойти к перевалу хотя бы до обеда. Тропа вдоль правого берега Чона была сухая, не заболоченная, хорошо заметная в невысокой траве. Там, где на поворотах река приближалась к скалам, тропа круто забирала вверх, обходя сложные участки. Кое-где даже приходилось переходить на свободное лазанье.
  Для Кости, наконец-то, начался «реальный экстрим».

  - Не смотри вниз! - кричала Пожарская замершему над ревущим потоком парню. - Не подтягивайся на руках, ногами работай!
  Она тащила его кверху, ухватив за клапан рюкзака, и заодно подстраховывая, чтоб не улетел в реку. А Костя, цепляясь за камни потными от волнения пальцами, думал еще и о том, что, пожалуй, «экстрим» не самое большое удовольствие на свете…
  Елене и Оксане Виталич велел снять рюкзаки.
  - Так будет быстрее, – объяснил он. – Рюкзаки я сам потом перенесу.
  Оксана нехотя подчинилась, скорчив кислую рожицу. Она считала себя уже «опытной альпинисткой», и не любила, когда ее излишне опекали, как какого-нибудь новичка. А Елене было все равно. Лишь бы не задерживать других…
   «Хорошо, что обратно мы пойдем другим путем, - думал Костя, глядя, как медленно поднимается Елена. - Эх, сейчас бы поснимать, какие кадры пропадают!». Но Пожарской он боялся и камеру доставать не стал.

  Таких обходов на их пути было несколько. К трем часам дня, порядком измотанные, они, наконец, подошли под перевал.
  Татьяна оглядела хребет, потом свою команду, и задумалась. На перевал придется идти сегодня, время терять нельзя. Кто знает, как там дальше будет с погодой…
  - Отдыхаем! – скомандовала она. – Большой привал! Сейчас пообедаем, отдохнем, как следует, и рванем наверх!
  Костя посмотрел на длинный каменистый склон, который предстояло штурмовать, и ему стало тошно. Он так обессилел, что не хотел даже думать о подъеме. Его клонило в сон. Первый раз он так сильно ощущал усталость. Он и не знал, что можно до такой степени устать.

  - Так… У дежурных, похоже, «горняшка»... – проворчала Пожарская. – Пусть отдыхают. Они и горелку-то зажечь не смогут… Лучше сама все сделаю.
  Виталич тоже заметил, что ребята чувствуют себя неважно.
  - Что Костя, плохо тебе? – он подошел к парню и тронул его за плечо.
  - Нет, нормально, только в сон клонит.
  Оксана тоже сидела, прикрыв глаза и подперев ладошкой подбородок.
  - Ничего, пройдет. Это горная болезнь у вас. От резкого перепада давления. У новичков и на небольших высотах случается.
  Услышав про горную болезнь, Костя сразу открыл глаза и поднял голову.
  - А что это за болезнь? Она опасная?
  - Да, не пугайся. Не опасная. Просто, быстро высоту набрали, организм не успел адаптироваться, вот отсюда и сонливость. Сейчас чайку крепкого вмажете с шоколадом, отсидитесь немного, все и пройдет.
  - А какая здесь высота?
  - Да, где-то, две с половиной.
  - Две чего?
  - Две тысячи метров над уровнем моря.
  - Ого! – воскликнул Костя. - Я первый раз в таких высоких горах!
  - Да какие же это горы, это так, среднегорье…
  - А что, среднегорье это не горы?
  - Нет, конечно. Горы… Горы – это Космос, а среднегорье – просто лес…
 Он посмотрел в сторону Елены. Она спокойно сидела на рюкзаке. «Ее «горняшка» не берет, - подумал Виталич, - видимо, швейцарская закалка!».

  Женя подошла к Пожарской. Та укрылась от ветра за большим камнем и кипятила чай.
  - Что-то ты, подруга, сама всегда дежуришь, а меня даже не зовешь!
  - Да, что тут двоим-то делать. Лучше скажи, готовить обед или чаем обойдемся?
  - Будут ли они обедать, я не знаю, а вот ужинать – точно никто не будет. Да и, наверняка, затемно туда придем.
  - Тогда суп сварю. Из пакетов, на скорую руку.
  Женя села на камень, подложив пенополиуретановый коврик. Она смотрела на пламя газовой горелки и думала, как хорошо вот так сидеть со старыми друзьями, в походе, готовить еду и не думать о работе, о заказчиках, о деньгах. Как она устала от всего этого…
  - Тань, а они тебе за эти статьи платят-то хорошо? – спросила она подругу.
  - Да неплохо. Они же сами заказали в этот раз. Когда я им первый раз статью предложила про «Каменный город», совсем небольшой гонорар был. А теперь – на порядок больше.
  - Так ты сейчас статьями на жизнь зарабатываешь?
  - Да ну… Это так, для удовольствия. Доход у меня со всякой полиграфии, в основном. Календари, открытки… Мне самой много-то не надо, мне Оксанку бы доучить и на ноги поставить.
  - А мне еще долго лямку тянуть… - задумчиво произнесла Женя.
  - У тебя же студия своя, - удивилась Татьяна, - ты у нас должна быть самая богатая, чего ты переживаешь! 
  - Богатая… - усмехнулась невесело Женя, - тяжело мне, Таня, этот вольный хлеб дается. Я, лучше, работала бы в каком-нибудь проектном институте, и не болела бы у меня голова ни о чем.
  - И чего же ты туда не устроишься?
  - Рано. Мне Димку еще учить да учить…
  - Да, радовалась бы, что дело свое есть. Вот, стукнет тебе сорок, сразу неохота станет на чужого дядю работать. Свобода, Женя, великая вещь!
  - Что с ней делать-то, с этой свободой?
  - Наслаждаться ею! Что еще можно делать со свободой?
  - Знаешь, Таня, я словно гребу против течения, а меня все сносит и сносит. Сил уже не хватает. Хочется опустить руки и пойти ко дну топориком…
  - Это что за ерунду ты несешь? Каким топориком? Что за настроения?
  - Да, не обращай внимания. Что-то я, правда, разнылась. От усталости, наверное…

  Обедать, и вправду, захотели не все. Молодежь отказалась. Только выпили по кружке чаю, да еще Виталич дал им шоколадку, чтобы взбодрились немного. Елена тоже не стала есть.
  В половине пятого Пожарская объявила выход.
  - Идемте. Чем сидеть на ветру, лучше почапаем вверх потихоньку. На той стороне стоянка есть.
  - Представляешь, Костя, за этим хребтом уже «Берлога Дьявола», – тихонько сказал Виталич. И тот, заинтригованный близостью тайны, решительно шагнул на камни…
 Начался долгий монотонный подъем. Все разбрелись по склону, шли медленно и молча. Цель экспедиции была уже близка, это придавало сил, но каменная россыпь казалась бесконечной, и за каждым перегибом открывался все такой же курумник.
  «Когда же кончатся эти булыганы!» – нетерпеливо думал Костя, с трудом балансируя на неровных камнях. Тяжелый рюкзак мешал держать равновесие, от напряжения болели ноги и ныла спина, но выглядеть хлюпиком перед женщинами ему очень не хотелось.
  - Ты не смотри, что тетки тебя обгоняют, у них рюкзаки гораздо легче, - подбадривал его идущий рядом Виталич, – пусть бегут вперед, а ты старайся дышать ровнее. Вон, гляди, уже Черный Жандарм показался, вершина близко, скоро уже дойдем.
  - Жандарм? – парень остановился на минуту и, не разгибаясь, посмотрел наверх.
  - Вон, та скала высокая. Под ней перевал.
  - Сейчас, передохну немного…
  - Как чувствуешь-то себя?
  - Нормально, только уши закладывает, как в самолете…
  Пожарская уже дошла до скалы и поджидала команду, сидя на рюкзаке. Кости не было видно, но она не волновалась - Виталич идет замыкающим, он не бросит пацана.

  Через двадцать минут все подтянулись к вершине перевала. Перевал назывался «Черный камень» и названием своим он был обязан темной скале, под которой находилась узкая, как щель, седловина – ворота в «Берлогу Дьявола». На седловине, как и положено, имелся тур – холмик из камней, служивший туристам своеобразным почтовым ящиком.
  Пока Оксана с Костей разглядывали открывшийся по другую сторону хребта вид, Татьяна, Женя и Олег обступили тур. Надо было прочесть записку, оставленную там предыдущей группой.
  Татьяна достала из груды камней ржавую консервную банку, вынула из нее аккуратно сложенный листок пожелтевшей бумаги, развернула и пробежала по нему глазами.
  - Ну, что? – спросил Виталич.
  - Томичи… Пешая «четверка», прошлый год… Ух ты! Они видели «взгляд»! Со скалы «Барсук»...! – почти крикнула Пожарская, и глаза ее заблестели. – Смотрите, что пишут: «15 августа со скалы Барсук мы видели знаменитый «взгляд Дьявола». Прикольное зрелище. Было жутковато, но под землю никто не провалился…».
  - Это про них Коваленко говорил, – заметил Виталич.
«Теперь я знаю, откуда надо смотреть!» - подумала Татьяна, пряча записку обратно в банку.
  - А мы свою записку не будем оставлять? – спросила Женя.
  - Зачем? У нас же не спортивный поход. Мы по делам сюда.
  - Может, оставим, мало ли что…
  - Нет, не будем. У меня и писать-то нечем.
  Она посмотрела на часы. Было уже около семи. Надо скорее спускаться вниз.
 
  - Ну что, молодежь, -  Татьяна подошла к ребятам, разглядывающим вид с перевала. – Красиво?
  Долина лежала перед ними, зажатая с трех сторон отрогами хребта. Посередине торчала раздвоенная скала, похожая на гигантские рога – те самые «Рога Дьявола», за которые и получило это место свое мрачное название. «Рога» были расставлены широко. Их соединяла гладкая седловинка абсолютно правильной формы – «Лоб Дьявола». Под скалой находилось небольшое круглое озеро, глубокое и темное –  «Глаз Дьявола», в котором все любопытные пытались увидеть таинственный «взгляд». Небольшой ручей, вытекающий из озера, почти не заметный среди камней, бежал по долине вниз, и там, где стены отрогов расступались, давая ему проход, он спадал к реке небольшим водопадом.
  - На какой-то кратер похоже, - заметила Оксана. – А рожки какие классные! Совершенно одинаковые, будто кто-то их специально выточил.
  - И наточил! – добавил Костя.
  «Рога», действительно, были заострены кверху. Но Пожарская не смотрела вниз, она смотрела направо, туда, где возвышалась над удивительной долиной скала «Барсук». Вот где должна открыться ей тайна! Вот куда завтра, с утра, отправится она с фотоаппаратом…
  Татьяна вдруг очнулась от своих мыслей, вспомнив о том, что уже вечер, и надо срочно устраиваться на ночлег.
  Они спустились немного, до небольшой пологой полянки на склоне, где, едва заметный в камнях, бил родничок. От стоянки в долину вел крутой каменистый спуск, это был единственный проход, по которому можно было попасть в «Берлогу». 
  Пожарская не знала, пойдет ли она завтра вниз. Какие ракурсы найдет она наверху, и будет ли их достаточно для обзора, все должен показать завтрашний день. А пока надо было выспаться как следует.
  Солнце уже село, когда они, разбив лагерь на тесной поляне, принялись готовить ужин. Есть, как и предполагала Женя, никто не захотел. Обошлись печеньем и чаем. От лагеря открывался красивый вид на долину, которая, несмотря на свою мрачную славу, была очень живописным местом. Но уставшие путешественники думали только о том, как бы скорее добраться до спальных мешков. Любоваться они будут завтра. А сейчас – спать… И вскоре лагерь затих...
 
  После полуночи, когда лунный свет наполнил палатку, Елена открыла глаза.
  Она видела сон. Яркий, немного странный сон. Снились горы. Настоящие горы, Альпы. Снился Валерий, веселый, в красном горнолыжном костюме, он что-то кричал ей, звал куда-то. Она поднималась за ним на высокую снежную гору, все выше и выше, пока не дошла до самой вершины. Он обернулся, и лицо его вдруг исказилось, стало каким-то надменным. Показал рукой вниз. Она взглянула туда, и сердце ее затрепетало. Крутой спуск, больше похожий на пропасть, уходил в туманную бездну. Ей предстояло сорваться туда, и выбора у нее не было…
  Елена вылезла из палатки на колючую траву, ей не хватало воздуха. Сердце колотилось в груди, как у перепуганной кошки. Странное чувство, овладевшее ею, не давало дышать, не давало жить. С трудом напрягая мысли, Елена упорно пыталась найти в памяти название этому чувству, оно все никак не находилось, пока откуда-то извне, из холодного лунного света, само собою, как ответ на ее безмолвный вопрос, не возникло это страшное слово – Отчаяние…
    Она огляделась. Жуткая долина не внушала страха, а, наоборот, словно тянула к себе. Как лунатик, легко ступая по камням, Елена сошла по крутому спуску до самого ее дна и направилась к озеру.
  Над «Берлогой» неподвижно стояла ночь. Ночь на Ивана Купала…
  Между темных «рогов», на самом «Лбу Дьявола», горел огонь. Его лучи, казалось, грели душу. Елена шла на этот огонь, не думая ни о чем и ничего не страшась. Ноги ее коснулись воды. Легко скользя по большому подводному камню, уводящему от берега, она вошла в озеро… 

 

Глава VI

  Утром Олег проснулся первым и от нечего делать занялся завтраком. Татьяну разбудил шум за палаткой. Ей тоже снился сон, какой-то нелепый и тяжелый. Почему-то снились томские туристы, оставившие записку в туре, совершенно не знакомые ей люди. Они показывали на скалу «Барсук» и кричали: «Камень!». Так кричат альпинисты, предупреждая товарищей о сорвавшемся с горы камне. Она стряхнула с себя неприятный сон и вылезла наружу.
  - Привет, Тань, – улыбнулся ей навстречу Виталич, и на душе у Пожарской сразу полегчало.
  - С Добрым утром! – ответила она и подошла к роднику, умыться.
  - Хочешь, я гречки сварю? У тебя же сегодня съемки, день будет напряженный.
  - Спасибо, Олег. Вари что хочешь, я не буду завтракать.
  - А что так?
  - Потому и не буду, что съемки и день напряженный.
  - Вниз пойдешь?
  - Нет. На скалу «Барсук» пойду.
  - Понятно… Томичи дорожку подсказали.
  - Надо попробовать, а вдруг, и правда… Да и вид оттуда должен быть неплохой.
  - Тебе помочь или Женю с собой возьмешь?
  - Одна пойду.
  - Я не пущу тебя одну.
  - Мне самой надо. Это ведь дело такое… С глазу на глаз, как говорится…
  - Будь тогда хоть осторожней, не рискуй зря.
  Пожарская достала из рюкзака свое сокровище – цифровую камеру. Проверила все настройки, потом накинула на плечо лямку чехла со штативом, помахала Олегу рукой, и двинулась вверх по склону.
  Не успела она скрыться за ближайшим выступом, из палатки вылез Костя.
  - Здрасьте! – кивнул он Виталичу и посмотрел вслед уходящей Татьяне.
  - Что так рано поднялся?
  - Да не спится что-то… Пойду похожу, «Берлогу» посмотрю… Сверху.
  - Эй, ты куда? А завтрак?
  - Спасибо, я не буду, - крикнул Костя, торопливо направляясь к тому месту, где скрылась Пожарская. Он не хотел пропустить момент, когда она начнет снимать. Прячась за камнями, он тайком крался за ней, как настоящий шпион, и эта игра увлекала его все больше…

  Виталич сварил гречку, потом вскипятил чай, потом ему стало совсем нечего делать. Он заскучал.
  Через полчаса проснулась Женя, и он немного взбодрился.
  - Ну, наконец-то… Гречку будешь? Только не говори, что не будешь! Я что, зря варил?
  - Ну, давай. Только немножко.
  Пока она умывалась, Олег положил ей в чашку каши, отрезал хлеба.
  - Спасибо, Олег, - Женя благодарно улыбнулась ему за заботу. Она вдруг подумала, что впервые за весь поход они нашли возможность пообщаться. Как долго она мечтала об этом, сидеть с ним вот так, близко, брать из его заботливых рук хлеб, и чтобы никто не мешал. Никакая Елена…
  - А… где Елена? – спросила она, озираясь по сторонам.
  - Спит, наверное.
  - Ее нет в палатке.
  - Как нет?
  - Там только Оксана… Она разве не выходила?
  - Я первый встал, ее не видел…
  Никто из них ничего не понимал.
  - А… в вашей… - робко начала Женя…
  - Да, в нашей палатке нет никого, можешь сама посмотреть. Жора на съемки недавно ушла, Костя за ней побежал.
  - Может она гуляет где-нибудь?
  Они встали оба и начали оглядывать окружающие склоны. Елены нигде не было.
  - Давай подождем, может, погуляет и придет, - сказала Женя. – Ей так не хотелось никаких неприятностей.
  Они сели и стали ждать.
  - Ты поешь пока… - Олег кивнул на остывающую гречку.
  - Да, что-то аппетит пропал… Нет, знаешь, надо ее искать. Пойдем. Вдруг, с ней случилось что? Все равно так сидеть ждать невозможно…
  Женя встала, мысленно выругавшись в адрес Елены, сделала шаг и тут же остановилась. Она не знала, куда идти.
  - Давай сначала наверху поищем, - предложил Виталич, - оттуда и видно лучше.
  - Может, она сбежала тем же путем, которым мы пришли сюда?
  - Без рюкзака? Пойдем к «Черному Жандарму», глянем.
  Они искали на седловине, осматривали склоны – нигде ничего… Елена словно провалилась под землю. Оставалось одно необследованное место – сама долина. Они спустились вниз, и пошли к озеру…
 
   Пожарская останавливалась часто. Складывала пальцы рамкой, искала кадр. Костя, сидя на корточках за камнями, ждал, когда же она начнет фотографировать. Но вот, наконец, она разложила штатив и, установив фотоаппарат, начала съемку. «Просто пейзажи для журнала, - подумал он. - Вряд ли отсюда хорошо виден «Глаз Дьявола». Только бы не попасться ей, разорвет ведь на мелкие кусочки…».
  Татьяна снимала противолежащие скалы, сам хребет слева, перевал «Черный камень», с которого они спустились вчера. Потом навела фотоаппарат на озеро и заглянула в видоискатель. На берегу, возле самой воды стояли двое. Покрутив объектив, она приблизила фигурки людей. Теперь было видно, что это Женя и Олег. «Гуляют, - подумала Пожарская, - давно не виделись, и поговорить-то им некогда было…»
  Но ее друзьям было не до разговоров. Они, сквозь прозрачную воду, обследовали каменистое дно.
  - Здесь ничего нет, – с облегчением сказала Женя. Ей было не по себе от одной мысли, что они ищут труп.
  - Надо посмотреть за скалой.
  - Может, обойдем?
  - Нет, я на «Лоб» поднимусь, оттуда гляну.
  Олег забрался по некрутому склону на седловину между «рогами», оглядел другую сторону скалы. Ничего. Какая-то мысль вдруг мелькнула у него в голове.
  - Какое сегодня число, Жень? – крикнул он сверху.
  - Шестое, кажется… Нет, седьмое. Седьмое сегодня!
  Седьмое! Вот где нужно искать разгадку! Олег посмотрел под ноги. Должны же быть хоть какие-нибудь следы…

  Той весной ему предстояло просидеть на «Лбу Дьявола» долгую ночь. Таковы были правила.
  Эти странные люди, у которых провел он зиму, и которых считал уже не только спасителями, но и друзьями, посвятили его в свою таинственную науку. Они называли себя Видящими, и называли не зря. Олег чувствовал в них какую-то  необъяснимую силу, а они, в свою очередь, видели в нем родственную душу...
    Андрей, их Главный, был еще довольно молодым человеком, года на три старше Олега. Бывший воин-«афганец», рослый и крепкий, со шрамами на лице и на руках. Меньше всего он походил бы на сектанта, если бы не взгляд, глубокий и очень добрый взгляд, вызывающий на откровенность, даже на исповедь, любого, кто говорил с ним. А Олег говорил с ним часто. Постепенно ему открывался смысл их учения. И вот, однажды, Андрей предложил ему то, чего удостаивался в этой секте не каждый. Он предложил ему пройти тайную учебу.
  Человек, посвященный в тайные знания, получал свыше Великие Дары. Каждому свои. Кому-то - Дар ясновидения, кому-то – целительства, кому-то - понимания языков. «Ты не думай, этот Дар дается не просто так, - говорил Андрей, - он дается для Служения. Служения людям. Ты – наш человек. Ты сможешь, я уверен.»
  Олег согласился, и ему предстояло пройти особый обряд. Быть допущенным к тайной учебе мог только тот, кому открылся Дар Видения. И открывался он лишь в одном месте. В «Берлоге Дьявола», в одну из четырех Особых Ночей, ночей, когда силы зла торжествуют…

  Олег сидел на седловине между «рогами», закутанный в овчинный тулуп. Снега на ней было мало, его постоянно сдувало ветром, но вокруг, во все стороны, простиралась до самых скал заснеженная долина. Весна в Западных Саянах наступает только в июне. Апрель – еще зима.
  Рядом лежал большой фонарь, на примусе грелся чай, без которого высидеть долгую холодную ночь было, практически, невозможно. Был поздний вечер Страстной Пятницы, и он знал, что спать в эту ночь ему не придется. Во-первых, это опасно. Можно замерзнуть. А во вторых… Что же во-вторых? Что он должен увидеть в этой кромешной темноте? И получится ли у него что-нибудь увидеть? Олег очень в этом сомневался, но было ему, все равно, как-то не по себе…
  К полуночи его, все же, сморил сон. Глаза сами собой закрылись, голова начала клониться вниз, как, вдруг, в голове его, именно в голове, а не в ушах, раздался резкий тревожный крик: «Олег!». Он вскочил, не понимая, наяву это или во сне. Перед глазами замелькали мелкие искры, и из темноты выплыло лицо Ольги. Никогда еще не было ему так страшно, как в ту минуту. Жена смотрела на него укоряющим и, одновременно, молящим взглядом, ничего не говоря, но Олегу стало и так ясно, что дома беда. Большая беда…
  …Он выплеснул из котелка натопленную воду, покидал в рюкзак вещи и, схватив лыжи и фонарь, бросился вниз, к пещере…
  …«Я ухожу, - сказал он Андрею, - у меня дома что-то случилось, я должен быть там».  Андрей понял все. Дал ему немного денег на дорогу. Много у него и не было. Велел поспать до утра. А утром, еще затемно, поднял и проводил до реки Соболек…
  …Олег мчался по едва заметной лыжне со всей скоростью, на которую только был способен. К вечеру он уже вышел к трассе и ловил попутку. А утром стоял у дверей больничной палаты, обросший, худой и бесконечно виноватый… 
 
  Женя тоже поднялась на седловину, на гладкий каменный «Лоб». Он всегда напоминал ей правильный гиперболический параболоид, который они чертили на первом курсе в архитектурном. Но сейчас было не до сравнений.
  Олег нагнулся, поднял что-то и протянул ей.
  - Смотри!
  - Спичка?
  - Совсем свежая. Здесь ночью был кто-то. Я, кажется, знаю, где искать Елену…
  - Так пошли скорей!
  - Ты пойдешь со мной? – он вдруг засомневался в чем-то…
  - Идем! - она потянула его за рукав анорака. -  Показывай, куда идти!
  Они прошли вниз по ручью, до самого водопада. Здесь, за узким проходом между скалами, кончалась «Берлога», и открывался вид на реку Ус.
  - Осторожнее! – предупредил Олег. – Спускаться по воде придется. Не поскользнись…
  - Да ладно тебе… Я же не Елена… Спущусь как-нибудь, – огрызнулась Женя. - Из-за этой белобрысой одни проблемы!
 
 Оксана проснулась поздно, почти в десять. Ни в палатке, ни за палаткой никого не было. Она позвала Костю. Никто не откликнулся. Она заглянула к ним – тоже никого. «Вот это фокус! - сказала девушка. – Куда все подевались-то?».
  Рядом с горелкой стояли две чашки с нетронутой едой, лежал хлеб. Котелок с чаем был полон. «Как на «Летучем Голландце» – подумала она. – Вещи на месте, а команда исчезла…». Она походила вокруг лагеря, покричала, - безрезультатно…
   «Тетя Таня, конечно, ушла снимать. А остальные где? Не взяла же она всех с собой. Костю бы точно не взяла... И где он? Без меня ушел. А я что, левая? Почему меня все бросили?». Ей, вдруг, стало очень обидно за себя. За то, что про нее все забыли. Вот сейчас она пойдет, найдет их, и скажет им все, что о них думает…
  Оксана смотрела по сторонам, не зная, откуда начать поиски. Большая скала слева привлекла ее внимание. Какая причудливая форма! Тренированное воображение юной художницы тут же определило образ - какой-то зверек. А в памяти сразу всплыло: «Барсук!»… Точно! Вчера тетя Таня говорила что-то про скалу «Барсук», наверное, это она и есть. Надо там смотреть…
  Будь племянница Пожарской чуть поопытнее и не так взволнована, она догадалась бы заглянуть в свой широкий карман-«кенгуру», где у нее лежала карта. Развернула бы ее и увидела, что скала «Барсук» находится справа, а тот большой пик, похожий на зверька, стоящий довольно далеко от «Берлоги» на хребте, это пик «Соболек», дающий название горной речке… Но хорошая мысль часто приходит к нам позднее, чем хотелось бы…
  Прежде чем выйти на поиски, надо было немного подкрепиться. Холодная каша не привлекала Оксану, а разжигать газовую горелку она не умела. Пришлось довольствоваться печеньем и остывшим чаем. Еще раз внимательно оглядевшись по сторонам перед выходом, девушка смело направилась к пику «Соболек».

  Олег и Женя спустились по мокрой скале к выходу из «Берлоги». Направо уходила чуть заметная тропка. Они прошли по ней немного вниз, и остановились возле гладких округлых каменных глыб.
  - Жень, я дальше один пойду, хорошо? – сказал Олег. – Ты поднимись пока вон туда, на солнышко, подожди меня. Я недолго.
  - Что за секреты? – недовольно спросила его спутница. – Куда ты пойдешь?
  - Я тебе потом расскажу, ладно? А пока ты посиди здесь. Так надо.
  Женя нахмурилась, но спорить не стала. Пусть идет. Она поднялась на пологий травянистый склон, нагретый лучами, и села ждать.
  Олег, убедившись, что его никто не видит, зашел за огромный серый валун и скрылся в скале…
  Женя сняла мокрые кроссовки и вынула стельки (в суматохе сама не заметила, как забыла переобуться, так и рванула в сменной обуви). Разложила все на солнце. Пусть подсохнет. Неизвестно, ведь, сколько придется ждать. Хотя, обратно, все равно, придется идти через этот чертов водопад... Надо хоть немножко отдохнуть... Она уткнула руки в свои рыжие стриженые волосы и задремала…

  Пожарская в это время тоже отдыхала, уже на склоне скалы «Барсук». Она видела сверху, как ее друзья спускались по водопаду, и даже пыталась угадать, зачем они это делают, но никакого более или менее убедительного объяснения на этот счет ей в голову не пришло. Раз пошли, значит им туда надо. Не новички, не пропадут.
  Она пролистала на мониторе отснятые кадры. Удалила пару штук, еще раз пролистала. Осталась довольна. Пожалуй, основная цель экспедиции достигнута. Материал подобрался неплохой. Можно уже вздохнуть свободно и заняться тем, что она сама для себя называла «фотоохотой».
  Татьяна поднялась по склону чуть выше, туда, где торчали из скалы крупные камни, на которых было удобно стоять, и глянула вниз. Ах, как хороша эта долина с высоты птичьего полета! «Рога», как игрушечные, а озеро совсем круглое, как монетка. Вдали гребень хребта ощетинился пиками, словно растопыренными пальцами… Жаль, что ни одна фотография этих ощущений передать не может.
  Она установила свою треногу, фотоаппарат, но все никак не могла найти нужную точку съемки. Пришлось подвинуть штатив на самый край, да так, что Костя, следивший за ней из-за камня, ахнул: «Во, дает! Ей, наверное, адреналин нужен… Или это… как это у них называется… неизъяснимы наслажденья!… Сдурела тетка, короче…».
  Тень облака накрыла «Берлогу». Проползла вверх по ручью и ушла за хребет. Озеро сверкнуло, открывшись солнечным лучам, и на гладком плоском камне, далеко вдававшемся в воду, засветилась узкая полоска. Татьяна опустилась на коленки и, упершись руками в край скалы, чуть подалась вперед. Полоска расширялась, и вдруг по дну разлилось слабое свечение. «Глаз Дьявола» на мгновение превратился в гигантский живой зрачок…
  У Татьяны похолодели пальцы. Все это длилось доли секунды, но ей показалось, что кто-то неведомый, Дьявол или кто-то другой, успел заглянуть ей в самую душу. Она отшатнулась от края пропасти. Вместо радости от встречи с тем, что искала, почувствовала непонятный животный страх. Ей захотелось бежать отсюда со всех ног. Она попыталась резко встать, но нечаянно толкнула коленом треногу. Одна ножка соскользнула с опоры, тренога завалилась набок, и полетела вниз. «Фотоаппарат!» - с ужасом подумала Пожарская. Зацепившись сзади ногой за выступ, она попыталась схватить штатив на лету, но из-под руки вырвался камень, и Татьяна повисла вниз головой над пропастью, держась за скалу одними ногами, упершись животом в рваную поверхность камня...

  Олег знал, что в пещере кто-то есть. Еще издали он заметил легкий дымок, выходивший из дыры наверху. Это была та самая пещера, из которой он убежал десять лет назад, чтобы вернуться домой. Он вошел, и несколько человек поднялись ему навстречу. Одного из них он узнал сразу, это был Андрей. Остальные были ему незнакомы. 
  В пещере было тепло и довольно уютно. В дальнем углу горел огонь в очаге, сложенном из камней. Щель в потолке служила ему дымоходом. Недалеко от очага стоял длинный дощатый стол со скамьями, а справа, из досок же, были устроены широкие нары.
  Олег быстро скользнул глазами вдоль стен, и, заметив белые волосы спящей на нарах Елены, разметавшиеся по овчинному полушубку, сразу успокоился.
  - Здравствуйте! – тихо сказал он. – Здравствуй, Андрей, ты меня не узнаешь?
  Хозяин пещеры широко улыбнулся, увидев друга.   
  - Здравствуй, Олег, давно не виделись. Как же я могу тебя не узнать! Заходи. Я рад, что ты не забыл к нам дорогу.
  - Да, я тут, вообще-то случайно оказался… - смущенно начал гость.
  - Ты, наверное, за ней?
  Андрей кивнул в сторону Елены.
  - Да, мы ее весь день ищем. А как она к вам попала?
  - Ее Аленка утром привела, чуть живую. Из озера вытащила.
  - Из озера? – Олег не поверил своим ушам.
  - Видимо не в себе была. Проснется – расскажет.
  - Я ее, пожалуй, разбужу, нам идти надо, - сказал Виталич.
  - Она проснется только завтра утром. Я их напоил травами и велел проспать сутки. Чтобы не заболели.
  Только сейчас Олег заметил спящую рядом с Еленой девушку с черными спутанными волосами. Это была Алена.
  Андрей усадил гостя за стол. Высокий парень в очках и женщина в белом платке, похожая на учительницу, ушли от стола вглубь пещеры и устроились у огня.   
  - Не могу я оставить ее здесь до завтра…
  - Не проси, я ее будить не стану. А ты не сможешь. Дай хоть немного ей отойти.
  - Отойти от чего?
  - Олег, с этой женщиной не все так просто. Хорошо бы ей остаться здесь на некоторое время. Дьявол терзает ее и скоро он вырвется наружу. Я это Вижу. Оставь ее у нас хоть на неделю, не забирай. Мне кажется, я смогу помочь ей...
  - Это невозможно. У нас контрольный срок. Нам надо уходить... Ее бросил муж, чем ты ей поможешь?
  - Если я не научу ее Видеть Дьявола, она не сможет с ним бороться.
  - Она, похоже, не из тех, кто борется. Ее ты уже не изменишь.
  - Вылечил же я твою жену. А это был посложнее случай.
  - Андрей, вот за Ольгу я тебе по гроб жизни благодарен буду! Честное слово! Но нам, действительно, идти надо...
  - Хорошо. Приходи завтра утром, забирай. Но, пожалуйста, присматривай за ней. Ты сможешь. Мы не зря тебя учили...
  Виталич посмотрел еще раз на безмятежное лицо спящей женщины. Что же, все-таки, с ней случилось? Как она оказалась в долине, как смогла в темноте преодолеть сложный спуск, как очутилась в воде? Вопросов было много, а ответов придется ждать до утра…
               
               
Глава VII
 
  Что же видела Елена в ту странную ночь?
  Перед ней сияла лунная дорожка, и она шла по ней, не отрывая глаз от горящего вдали огня. Шла, завороженная его волшебным светом, забывшая о своей боли, обо всех людях на Земле, и мучавших ее и желавших ей добра когда-либо, знавших и не знавших ее, понимающих и не желавших понять…
  Сидевшая на скале Алена сняла с примуса котелок и выключила свой фонарь.
  Он был больше не нужен. Луна светила ярко, да и пора было уже собраться с мыслями, приготовиться к… испытанию…
  …Интересно, а как это будет? Андрей говорил, что у всех по-разному…
  …Вот, Вадик, например, ничего не увидел, ему Дар Видения не открылся... А Галина Егоровна слышала голоса… Может, просто, каждый по-своему с ума сходит?
  …Но ведь помогла же Галина Егоровна деревенским найти того пропавшего мальчишку. И в темноте она видит лучше меня…
  Стоило Алене вспомнить про темноту, как на луну наползли облака, и все вокруг исчезло во мраке. От такого совпадения ей стало жутко, она съежилась, обхватила руками коленки и закрыла глаза. Мучительные мысли начали приходить в голову. Она представила себя со стороны – беззащитное маленькое существо, дрожащее от страха посреди горных хребтов. Так далеко от дома… У черта на рогах! Да… именно у черта на «Рогах»… «Чокнуться можно от таких мыслей, гнать их надо! - решила Алена, прислушиваясь к частому биению своего сердца. –  Если уж решилась пройти испытание, надо его выдержать! И все-таки, как страшно…! Андрей говорил, что Дьявола можно увидеть по-разному. А вдруг он явится по-настоящему? Вдруг эта скала возьмет и превратится в его голову, и окажусь я между рогов? А если он встанет и поднимет меня высоко-высоко, над всеми горами, в темное небо, что мне тогда делать?… Выдержит ли мой рассудок встречу с потусторонними силами?».
 
  Со стороны озера послышался всплеск и слабый женский крик. Алена открыла глаза. Что это? Уже началось…? Что-то уже явилось ей в ночи? На Дьявола не похоже, а похоже на то, что там кто-то тонет! Может, в этом и есть испытание? Она должна преодолеть свой страх и откликнуться на зов о помощи? Проявить милосердие?
  Крик повторился. Алена поняла, что пора действовать. «Не думай, - сказала она себе, - беги туда!» И, схватив фонарь, бросилась вниз к воде.
  На середине озера кто-то барахтался и стонал. Пока Алена сбрасывала с себя одежду, звуки стихли. «Интересно, а как бы я прошла такую проверку, если бы не умела плавать?» - успела подумать девушка, перед тем как броситься в студеную воду горного озера. К счастью, оно было совсем небольшое, и быстро достигнув его середины, Алена нырнула в черную глубину.
  Время вдруг остановилось. Мозг заработал ясно и четко. Оказалось, что за секунду можно обдумать столько мыслей, сколько в обычном состоянии не обдумаешь и за час. Надо было вспомнить все, чему учил Андрей. Как видеть в темноте, как правильно включить это второе зрение. Когда-то ведь получалось…
  Алена резко разомкнула веки и ясно увидела перед собой женщину с длинными, как у русалки, волосами, идущую ко дну. Увидела не глазами. Увидела так, как должен видеть настоящий Видящий. Вот оно! Ей открылся Дар Видения! Кажется, эта ночь прошла не зря…
  И тут же новая пугающая мысль: «А вдруг это русалка? Сегодня же ночь на Ивана Купала! Нет, у нее ноги, а не хвост… Это человек. Но как она тут оказалась?».
 
  Оказывать первую помощь их учили в школе. С трудом вытащив «утопленницу» на берег, девушка перевернула ее лицом вниз, открыла ей рот и вынула язык, чтобы из легких стекла вода. Потом начала делать искусственное дыхание. Женщина пришла в себя сразу, закашляла после первого же вдоха...
  Алена ликовала - она спасла человека! А еще она прошла испытание, и теперь может считать себя Видящей, носительницей Особого Дара! Ей хотелось по-детски прыгать от радости.
  Елена нащупала под собой большой камень и села. Вокруг было темно. Но в этой темноте, рядом с ней, кто-то дышал.
  - Кто здесь? – почти неслышно прошептала она и снова закашляла.
  - А Вы не русалка? – ответила Алена вопросом на вопрос, решив, на всякий случай, избавиться от своих сомнений.
  - Русалка…? – повторила, как эхо, спасенная. Она была еще не в состоянии четко соображать.
  - Вам нельзя долго сидеть на камнях, пойдемте со мной, - Алена взяла ее за руку и потянула за собой.
  - Куда…? – выдохнула Елена испуганно, - Я ничего не вижу!
  - Не бойтесь, я проведу Вас, я теперь умею видеть в темноте! – не без гордости сказала ее спасительница, - Там фонарь есть, надо дойти только…
 
  Они поднялись на седловину. Алена достала из рюкзака толстую свечу, зажгла ее, затем вытащила спальный мешок, который и взяла-то, только для того, чтобы мягче было сидеть на камнях, заставила «русалку» раздеться и залезть в него. Разожгла примус. Надо было подогреть остывший чай. У спасенной женщины от озноба стучали зубы, сама же Алена не чувствовала холода, она даже начала напевать что-то себе под нос, все еще находясь в состоянии эйфории.
  Горячий крепкий чай немного привел обеих в чувство. Пока они согревались, луна снова очистилась от облаков и в долине стал виден каждый камень. 
  - До рассвета еще три часа, - сказала Алена, - когда светло станет, я отведу Вас к нам, в пещеру.
  - Нет, мне надо вернуться к своим, - возразила Елена.
  - А Вы найдете к ним дорогу?
  Елена обвела глазами уже хорошо различимые в лунном свете склоны хребта. Какими отвесными и неприступными казались они ей сейчас! Где же она спускалась? Везде такая крутизна…! И как такое могло с ней случиться?
  - С какой стороны Вы пришли? – спросила Алена.
  - Не знаю, - растерянно прошептала женщина, обшаривая долину испуганным взглядом.
  Ее сознание понемногу прояснялось, но от этого все окружающее становилось еще более непонятным. Где она находится? Кто это с ней рядом? Как она здесь оказалась?
  - Это Вы меня спасли? – спросила она девушку, вспомнив вдруг про озеро.
  - Я. – ответила Алена. Вопрос ее слегка озадачил. Похоже, у незнакомки полный туман в голове…
  - Спасибо…
  Елена опять замолчала. Алене она вдруг показалась похожей на большую полудохлую сонную рыбину, недавно вытащенную из воды. Сидит и смотрит перед собой неподвижным взглядом. Разговаривать с ней, видимо, бесполезно, пусть отойдет немного… А девушке так хотелось рассказать хоть кому-нибудь о том, что открылось ей нынешней ночью…

  Только через несколько минут Елена снова оживилась. Попыталась рассмотреть свою спасительницу. При свете свечи ей удалось различить немногое: совсем молодое некрасивое лицо, черные волосы, мокрые после недавнего купания, и большие горящие глаза, изучающие, в свою очередь, ее собственную внешность.
  Елена отвела взгляд, и, разглядев внизу контуры озера, с ужасом поняла, что сидит на «Лбу Дьявола», между гигантских «Рогов».
  Она снова повернулась к девушке, снова вгляделась в странное лицо, и тихо, почти шепотом, спросила:
  - Скажи, а тот огонь, который я видела… издали,… его зажигала ты?
  - Да, это был мой фонарь. Я включала его ненадолго, чтобы чай вскипятить.
  - Как странно встретить ночью человека в таком месте…
  - Да, очень странно!
  Они переглянулись.
  - Извини, что я спрашиваю, - сказала Елена, - но мне хочется знать, кто ты и как тебя зовут.
  - Мне тоже хочется узнать кто Вы, – опять неопределенно ответила девушка, - я пока знаю только то, что Вы не русалка.
  - Меня зовут... Елена Георгиевна. Можно просто – Елена.
  - Тезка! Меня Аленой зовут. Приятно познакомиться!
  - Ты… путешественница? Ну, в смысле, туристка? Ты здесь ночуешь?
  - Ну, вроде, да… Это долго объяснять… А Вы?
  - Я пришла с друзьями. Они там, наверху, - Елена махнула рукой куда-то в сторону хребта, - мне теперь надо вернуться к ним.
  - Скажите, а зачем Вы зашли в озеро ночью? Вы что-нибудь знаете про это озеро?
  - В смысле? – удивилась Елена.
  - Что оно обладает какими-то чудесными свойствами? Это же «Глаз Дьявола»! Вы хотели получить Особый Дар?
  Алене ничего другого не могло прийти в голову. Ну, для чего еще может человек в ночь на Ивана Купала броситься в озеро Дьявола?
  - Какой Особый Дар, - не поняла женщина, - Я зашла в воду случайно.
  - Точно! – воскликнула вдруг девушка, - как же я раньше не догадалась! Это же озеро помогает открыть новое зрение! Вы показали мне путь! У меня именно там, на глубине, впервые получилось видеть в темноте!
  Елене показалось, что ее спутница не в себе. Уж больно ярко сверкали эти огромные глаза, уж больно похожи на бред были ее слова.
  - Скажите, а Вы ничего такого не чувствуете в себе? Нового? – с жаром продолжала Алена, - Прислушайтесь, может быть, Вам тоже что-нибудь открылось!
  Елена, действительно, на мгновение прислушалась к себе и, не найдя ничего необычного, замотала головой.
  - Нет, я ничего не чувствую…
  - Тогда выходит, что Вы в этом озере… топились…?
  От удивления Елена не нашлась сразу что сказать и ненадолго задумалась. Алена решила, что попала в точку, и удивилась еще больше.
  - Несчастная любовь, да?
  - Причем тут любовь? – не поняла Елена.
  - Ну,… топились из-за несчастной любви?
  - С чего ты это взяла? Не топилась я, и не думала даже! Я шла на огонь, на твой огонь, между прочим, и упала в воду. Это ты меня загипнотизировала! Кто ты такая, зачем сидишь здесь, людей привораживаешь?
  - Никого я не привораживаю. Ну, подумаешь, фонарь включила, что, нельзя, что ли?
  Обе снова замолчали, насупившись друг на друга.
  «Русалка» первая взяла себя в руки. Нехорошо, все-таки, обижать спасительницу.
  - Извини, я не хотела тебя обидеть. И топиться я не хотела. А про несчастную любовь ты, пожалуй, правильно сказала. Только не понять тебе этого.
  - Это почему же мне не понять?
  - Ты молодая еще.
  Глаза Алены злобно сверкнули в темноте.
  - Тоже мне, «высшая математика»! Недоступная для средних умов! Вы еще скажите: «Поживи с мое…». Все строят из себя таких умудренных опытом людей. А если копнуть поглубже все эти ваши житейские проблемы, все окажется просто, как у … как у собак!
  Теперь уже Елена начала злиться.
  - Да что ты знаешь о любви! – гневно прошипела она, повернувшись к девушке, пристально вглядываясь в ее некрасивое лицо.
  - О Вашей любви я знаю больше, чем Вы сами! Она от Дьявола, Ваша любовь! Я это Вижу! Я думала, что Вы мне были посланы, чтобы я научилась видеть в темноте. Нет! Вы посланы не для этого! Я должна была сегодня ночью увидеть Дьявола, и я его увидела! Загляните в себя получше – Он там! Он держит Вас! Он владеет Вами! Это Дьявол завел Вас в озеро! Вот в чем было мое настоящее испытание! Увидеть Его, увидеть прямо перед собой…! Увидеть в Вас!
  - Бред какой-то! Ты что сектантка? – испуганно и совсем тихо спросила Елена. - Не пугай меня своим Дьяволом, не верю я в него!
  - Это не имеет значения. Верите Вы или нет. Вы просто не Видите его в себе, вот что страшно!- уже более спокойно ответила Алена.
  - Ты ничего не знаешь обо мне, а берешься судить. Разве это правильно?
  - Зато я знаю кое-что о Нем! Вам ведь было больно, так больно, что Вы не знали, куда и за чем идете, лишь бы только избавиться от этой боли, разве не так?
  Елена промолчала.
  - И это Вы называете любовью?
  Елена снова промолчала.
  - Это не любовь, это зависимость! Это болезнь души!
  - Знаешь, ты можешь думать обо мне что хочешь! Только избавь меня от таких разговоров! –  взмолилась Елена. - Я не исповедую никакой религии, мне своих проблем хватает. И фанатизма вашего я не понимаю!
  - А я не понимаю такого мазохизма! – огрызнулась Алена. - Из-за кого-то в озеро прыгать…
  - Какое твое дело? Тебе не все равно, кто, куда и из-за кого прыгает?
  - Мне-то, может, и все равно, но Вам не должно быть все равно. Вы загнали свою душу в темницу. Выпустите ее! Посмотрите, сколько вокруг удивительного! Ведь если человек захочет, он может даже научиться видеть в темноте! Это так здорово! Неужели Вам никогда не хотелось хоть раз почувствовать благодать Особого Дара?
  - Да не хочу я никакого Дара! – отмахнулась Елена. - Это таким как ты фанатичкам чудеса нужны, а мы обычные люди, живем нормальной человеческой жизнью, и не надо нас ни в какие секты заманивать!
  - Да! Вы обычные люди. Простые, обычные люди… С пустыми глазами, с пустыми душами… Вы ничего не видите вокруг себя, да вам ничего и не надо. Вы всю жизнь ползаете в темноте, как черви. Как черви! – Алена вскочила на ноги, едва не свалив примус. - Вы просто жалкие людишки, игрушки Дьявола. А ведь человек в этом мире может все! Все! Он может двигать горы, летать по воздуху, видеть вещи насквозь, и все это только лишь силой своего духа! Нам дана власть над этим миром!
  Алена широко раскинула руки, ощущая свое могущество каждой клеточкой тела, и окинула долину торжествующим взглядом. Долина засияла, озаренная ярким, неземным светом. Светом, который дано было видеть только ей, Видящей! Она теперь может Видеть! Она теперь сможет все!...
  Елена со страхом наблюдала из темноты за сумасшедшей девчонкой. Она не любила фанатиков. Но ее спасительница вдруг изменилась в лице, замолчала и медленно села, обхватив колени руками. Ей больше не хотелось спорить. Ее глаза погасли. Елене она уже не казалась безумной. Она казалась ей просто девочкой. Слабой, беззащитной девочкой, непонятно зачем посаженой на эту скалу, затерянную среди горных хребтов...
 

Глава VIII
 
  «Ну, наконец-то!» - подумала Женя, увидев появившегося из-за скалы Олега. По выражению его лица попыталась угадать, узнал ли он что-нибудь о пропавшей Елене. Лицо Виталича было непроницаемо. Женя быстро встала и, отряхиваясь на ходу, заспешила вниз.
  - Ну, как? Нашел ее? – крикнула она издалека.
  - Нашел, - задумчиво ответил Олег.
  - Живую?
  Он кивнул утвердительно и улыбнулся. У Жени отлегло от сердца.
  - Ну, и где она?
  - Она здесь недалеко… У моих друзей. Мы ее оттуда завтра заберем.
  - У каких друзей? Почему завтра? Как она туда попала? Олег, объясни, что происходит!
  - Понимаешь, она спит пока.
  - Ну и разбудил бы.
  - Она не просто спит, ее усыпили. До завтрашнего утра.
  - Что за ерунда? Кто усыпил? Зачем?
  - Женя! Этой ночью с Еленой что-то случилось, я сам еще толком не знаю что. Мои друзья спасли ее, а чтобы она не заболела, усыпили на сутки. Она проснется совершенно здоровой, без всяких последствий. А завтра мы придем за ней. Утром.
  - Значит, мы в «Берлоге» не одни? Здесь еще есть люди?
  - Да, мы не одни.
  - А как ты узнал, что они здесь?
  - Сегодня праздник Ивана Купала, они в этот день всегда здесь.
  - Это те твои друзья сектанты? – спросила Женя, поморщившись.
  - Да, это те мои друзья сектанты, - недовольно буркнул Олег, - и если бы не они, мы бы сейчас вылавливали Елену из озера!
  Он развернулся и направился к водопаду. Женя побрела следом.
  - Я ничего не понимаю, причем тут озеро?
  - Женя, ты разве не замечала, что Елена сама не своя. Ей сейчас так плохо, что она и утопиться может. С горя.
  - С какого такого горя, Олег? Подумаешь, муж бросил! Найдет себе другого! Она богатая. Ей не надо горбатиться, чтобы детей прокормить, у нее и так для жизни все есть!   
  - Разве горе только от бедности бывает? Ты же видишь, человек с ума сходит…
  - Конечно! Горе только у богатеньких бывает! Только им, бедняжкам, на этом свете жить тошно. Только их все и жалеют! Скажи, почему?
  - Если человек страдает, то какая разница, богатый он или бедный?
  - Ты на улице бомжиху увидишь, ты кинешься ей помогать? Ведь не кинешься! Хоть она и страдает! А Елену все обхаживаешь! Почему, Олег? Думаешь, мне легко живется? Я одна всю жизнь из последних сил бьюсь – меня никто не жалеет, не утешает. Может быть, я для этого недостаточно богата? 
  - Женька, ну ты что такое говоришь! Еще не хватало, чтобы я тебя жалел!
  - А что, меня жалеть нельзя?
  Виталич удивленно уставился на подругу.
  - Я всегда уважал тебя… Ты такая сильная, Женька! Помнишь, как ты меня на соревнованиях обставила? Я тебя после этого даже побаиваться начал. А ты хочешь, чтобы я тебя жалел, как какую-нибудь неудачницу?
  - Мне жалость не нужна, я просто понять хочу, почему ты нянчишься с этой Еленой?
  - Жень, ну, представь, что ты идешь по улице и видишь, как какие-то злодеи человека поймали и мучают. Этому человеку надо помочь, надо спасти его!
  - И что?
  - А если ты видишь, что человек тяжелую ношу тащит, ты кинешься ему помогать? Нет! Потому что он эту ношу сам на себя взвалил! Сам!
  - Ты хочешь сказать, что Елену кто-то поймал и мучает? Кто же?
  - Да Дьявол же! Дьявол!
  - Ах, Дьявол! А я, значит, свою ношу сама на себя взвалила, сама и виновата? Так?
  Олег тяжело вздохнул. Он не любил спорить. Женя тоже обиженно замолчала. Не принимать же всерьез всю эту чепуху про каких-то дьяволов. Она посмотрела на идущего впереди друга, и у нее защемило сердце. Что это? Эхо девяностых годов или первые признаки старости? Каким таким «друзьям» удалось превратить лихого красавца-альпиниста в махрового сектанта, поминающего Дьявола при любом случае? Что они сделали с ее кумиром, чем таким опоили, что такое внушили ему?
  - А твои друзья Елену не зомбируют там? – спросила она через минуту, нарушив молчание. - А то вернут нам неизвестно кого…
  - Не бойся, они не такие монстры, как ты о них думаешь, - ответил Олег.
  - Ну, монстры не монстры, а сектанты все-таки.
  - Забудь ты это слово дурацкое. Не ровняй всех под одну гребенку. Я видел, скольких людей эти ребята спасли. Да и меня самого… Если бы не они… Или ты совсем не допускаешь, что у людей могут быть духовные искания?
  - Да, мне все равно. Если кому-то нравится в рыцарей играть, пусть играют, пусть спасают, если больше делать нечего…
  Они подошли к водопаду. Женя сняла кроссовки, связала концы их шнурков и перекинула через плечо.
  - В носках полезешь? – удивился Олег.
  - Тебе хорошо, ты в резиновых сапогах, а я только-только обувь подсушила, и что, опять мочить?
  Она закатала штаны до колен и полезла вверх по наклонной мокрой скале, нащупывая зацепки под пульсирующими струями воды. Виталич начал подъем с другой стороны водопада.
 
  Пожарская сидела на камне и тупо глядела на свои ободранные руки, пытаясь осознать, что же произошло. Перед ней стоял перепуганный Костя и не знал что делать. «Спаситель! – подумала про него Татьяна. - Хорошо, что рядом оказался. Шпионил, конечно, за мной, как всегда, но… если бы не его помощь, была бы я сейчас всмятку, как и мой фотоаппарат».
  Она с трудом поднялась на ноги. Ныли ссадины на животе, и немного кружилась голова. Надо было вернуться в лагерь. Отлежаться, перевязать руки…
  - Пойдем, Костя. Иди вперед, а я за тобой потихоньку...
  Парень развернулся и заспешил вниз, не решаясь встретиться глазами с грозной теткой. Вот, ведь, как глупо все получилось. Пришлось выдать себя… Но, с другой стороны, он теперь, получается, - ее спаситель! А это меняет дело…
  Пожарская шла медленно, Косте приходилось часто останавливаться и поджидать ее. Она не смотрела на него, она была целиком погружена в свои мысли. Что-то случилось с ней за те несколько минут, пока она висела над пропастью. Что-то изменилось. И надо было понять что именно...
  На душе стало как-то пусто. Спокойно… Камера улетела – ну и Бог с ней! Хоть сама жива осталась. Это уже чудо. И не было бы этого чуда, если бы Костя за ней не пошел. Вот дела! Кто бы мог подумать, что так все обернется?
  «И чего я придиралась к этому мальчишке, - думала Татьяна уже без злости и прежнего раздражения, - чего такого он мог у меня выведать? Если парень способный и решил фотографией всерьез заняться, он и без моих «секретов» до всего дойдет, своим умом. Разве что, немного позже… А если бестолочь, то вся чужая наука ему все равно не впрок будет. Забросит это дело и забудет… Все равно ведь, самого главного он перенять не сможет – Видения! Каждый по-своему видит мир. Так что, не стоило тебе, Жора, столько нервов на него тратить…».
  Пожарская грустно вздохнула, вспомнив свой фотоаппарат, свое сокровище. Если бы не гонялась за этим чертовым «взглядом», все было бы иначе… Нет! Все равно гонялась бы! Иначе не была бы она Татьяной Пожарской! Она улыбнулась мысленно, потом снова вздохнула, уже с облегчением, и уверенным шагом поспешила за Костей.

  Женя и Олег поднялись вверх по водопаду и выбрались на сухие камни. Женя села на ближайший валун и сняла мокрые носки. Царапин избежать не удалось, из пальца левой ноги сочилась кровь. Олег огорченно покачал головой.
  - Лучше бы ты обутая лезла.
  - Да ничего страшного. Ранка небольшая.
  - Надо подсушить на воздухе, чтобы кровь свернулась. Чтобы не текла.
  Женя вытянула поврежденную ногу вперед, сняла с плеча связку кроссовок и принялась развязывать шнурки. Виталич выбрал себе камень поудобней и устроился  рядом.
  - Хорошо, все-таки, что мы ее нашли, - задумчиво произнес он.
  - Ты опять о Елене?
  - Слушай, давай я твой носок в ручье прополощу, он у тебя в крови.
  - Чего? Еще не хватало, чтобы ты мне носки полоскал! Я сама потом.
  - Ну, не хочешь – не надо… Представляешь, если бы мы ее не нашли, как бы мы сейчас возвращались?
  - Зачем только Татьяна взяла ее… Развеяться ей, видите ли, надо после развода! Шла бы в ночной клуб и там развеивалась бы!
  - Тебе легко говорить, с тобой такого не было.
  - Со мной не было!? – удивилась Женя.
  - Ты же сама своего мужа оставила, помнишь, когда ты вернулась в Ермаковск?
  - А он нас не оставил, да? Знаешь, чтобы бросить кошку необязательно вышвыривать ее на улицу. Достаточно просто перестать кормить и она сдохнет у твоих ног. То, что я уехала, это значит, бросила, а то, что он все наши деньги пропивал, это не значит, что бросил?
  - Может быть, он был болен и нуждался в твоей поддержке? Может быть, ему нужна была помощь?
  - Олег! А ведь ты тоже уходил от жены!
  - Но я же вернулся, когда узнал, что она больна… Извини, Жень, я зря затронул эту тему.
  - Значит, я должна была остаться и ухаживать за своим бедным больным мужем! - съязвила Женя, натягивая на правую ногу кроссовок. - Знаешь, я в молодости думала, что мудрым человеком быть легко. Надо всего лишь делать все не так, как хочется, а наоборот. Хочется сказать – промолчи, хочется ударить кого-нибудь – подойди и поцелуй, у тебя муж алкоголик – заботься о нем, корми его с ложечки, и все скажут, что ты мудрая женщина! Только потом поняла, что быть мудрой, значит поступать только так, как считаешь нужным, и больше никак!
  - Эх, Женька… - грустно вздохнул Виталич и замолчал.

  Костя с Пожарской пришли в лагерь и не застали там никого. Утренняя гречка, совершенно нетронутая, потемневший чай в котелке – все говорило о том, что обитатели лагеря покинули его довольно давно. Этого Татьяна не ожидала.
  - Куда Оксанка-то с Еленой подевались? – удивлялась она, осматривая палатки.
  - Я схожу, поищу их, - Костя развернулся, было, чтобы убежать на поиски, но его остановил грозный голос начальницы.
  - Стой! Сейчас вместе пойдем. Не хватало еще тебя потом везде разыскивать!
  - Вам бы отдохнуть надо, у Вас руки поранены… - робко заметил парень.
  - Оксанку найдем, тогда отдохнем….
  Татьяна огляделась вокруг. Внизу, в долине, заметила Женю с Олегом и обрадовалась. Их помощь была сейчас так нужна.
  - Хоть эти вернулись! – вздохнула она с облегчением.
  Через полчаса их друзья поднялись к поляне, на которой располагался лагерь. Олег сразу заметил ладони Татьяны в запекшейся крови и присвистнул.
  - Ну вот, еще одна! Можно лазарет открывать.
  - Виталич, вы Оксану с Еленой не видели? Где они могут быть?
  - Тань, промой руки с мылом – я перевяжу.
  - Потом, Олег. Надо девчонок найти. Я с ума сойду, если с племяшкой что-нибудь случится.
  - Елену мы уже нашли, знаем, где она. А вот Оксану…
  - О, Господи! Что значит нашли?
  - Все нормально, Тань. Долго рассказывать. Она жива, здорова, мы ее оставили у моих друзей. Потом я все объясню…
  Со стороны хребта послышался звонкий крик. Все разом обернулись и увидели бегущую вниз по склону девушку.
  У Пожарской сразу отлегло от сердца. Жива! Слава Богу! Но как только перестала ныть душа, заныли руки. Она встала и поплелась к роднику промывать раны.

  Оксана была очень взволнована и голодна.
  - Слушайте, народ, дайте чего-нибудь поесть, я вам такое расскажу-у…!!!
  - Да, мы сами только что пришли, - ответил ей Виталич, - еще не готовили ничего.
  Он повернулся к самому молодому и здоровому на данный момент участнику команды.
  – Костя, будь другом, набери воды в котел, хоть чаю свежего заварим.
Тот с опаской покосился на Пожарскую, которая умывалась у родника, вздохнул, взял котелок и отправился туда за водой.
  - Ты где бегала-то? – спросил Олег у запыхавшейся девушки.
  - Вас всех искала, - с укором ответила она.
  - Да, извини, нам надо было предупредить тебя…
  - Олег Витальевич! Я там такое нашла!
  - Ну, погоди, потом расскажешь. Пусть все сначала в себя придут. Мне тетю твою перевязать надо.
  - А что с ней? – испугалась девушка.
  - Где-то руки ободрала… Кстати, - он повернулся к Жене, - тебе тоже надо ногу перевязать!
  - Вот еще, - хмыкнула та, - сама потом лейкопластырем заклею.
  Племяннице Пожарской не терпелось поскорее поведать всем, особенно тете Тане, о своем открытии. Правда, она твердо решила, что главного им не скажет, не даст повода посмеяться над собой…

  Когда, оставленная всеми, девушка направилась на поиски в сторону пика «Соболек», она и не подозревала, какой опасности себя подвергает. Ей всегда казалось, что в горах заблудиться невозможно, ведь сверху все видно, до самого горизонта. Она не знала еще, насколько трудно бывает добраться до этого «верха» без тропы.
  Вначале она шла по гребню. Идти было легко, но пик, маячивший впереди, так и не приближался. Потом пришлось обходить небольшие скалы, торчащие на гребне – «жандармы», как называют их альпинисты. Их становилось все больше, и Оксана начала подозревать, что идет не туда. Надо было возвращаться. Впереди были совершенно непроходимые места, вряд ли тут вообще когда-нибудь были люди. Но чуть дальше, за правым отрогом угадывался чудный вид на реку Ус.
  И из рассказов тети, и по собственному опыту девушка знала, что самые сладкие ягоды, самые яркие цветы и самые красивые пейзажи открываются человеку именно тогда, когда он заблудился и ему абсолютно не до них. Сейчас она была в незнакомом и довольно опасном месте, но одна дерзкая мысль не позволяла ей развернуться и побежать назад. Может быть, за этим крутым отрогом скрывается такая красота, какой еще никто никогда не находил! Она увидит это первая, а потом приведет сюда Костю… Или тетю Таню… Нет, все-таки, Костю. Ему надо помочь…
  Оксана начала обходить справа скалы, одновременно спускаясь к отрогу. По ту сторону каменистой гряды, внизу, она обнаружила широкую поляну, покрытую изумрудной зеленью, нависающую над глубокой пропастью, на дне которой шумела река. «Какой кадр! - подумала юная художница, складывая пальцы рамкой и глядя сквозь них, как делала всегда ее тетя, - но сможет ли новичок снять так, чтобы не потерялось это ощущение свежести? Я, пожалуй, приведу сюда их обоих… По очереди…».
  Она спустилась вниз, до самой поляны, ступила ногами на мягкую траву, и, стараясь держаться подальше от края обрыва, прошла вдоль темной каменной стены немного вперед. Что там, за поворотом? Какой откроется вид?
  А вид открылся очень даже неплохой.
  Пик «Соболек» высился над хребтом во всей своей красе, долина реки была видна до горизонта. Оксана опустила глаза вниз и тут же вскрикнула от изумления. Фиалки! Целое море ярких фиалок в сочной траве! Вот оно, чудо, ради которого она сюда забралась! В такую даль! «Вот зачем ты заманил меня сюда!» - шепнула она с благодарностью пику «Соболек», и подошла к цветам. Девушка сразу заметила, что они растут не произвольно, а по кольцу, центр которого располагается под скалой. По гранитной стене над этим местом поднималась странная блестящая полоса, камень здесь был словно оплавлен, и его натеки создавали причудливый барельеф. Приблизившись к центру загадочного круга, она обнаружила нечто еще более непонятное. Гигантскую каменную нору, диаметром около двух метров, уходящую куда-то вниз, глубоко под скалу. Вокруг входа в эту нору тоже росли фиалки. Но они были почему-то красного цвета.
  Оксана встала на четвереньки, подползла поближе, и собиралась уже заглянуть туда, как вдруг остановилась. Из дыры доносился какой-то едва различимый звук, похожий на шум морской раковины, прижатой к уху.
  Стоит ли туда заглядывать?
  А если там кто-нибудь есть?
  «А если это чья-нибудь… - Оксана похолодела от собственной страшной догадки, – чья-нибудь… БЕРЛОГА?!!!».
  Она вскочила на ноги и бросилась бежать что есть духу от страшного места.
  Перемахнув через гребень, она спустилась вниз, потом бежала куда-то дальше по склону, пока не упала, запнувшись случайно о камень. В кармане на животе что-то хрустнуло. Это была карта! Как же она могла про нее забыть?
  Оксана развернула карту и первым делом нашла на ней скалу «Барсук». Конечно же, она шла совсем не в ту сторону. Впрочем, она об этом уже давно сама догадалась. В том месте, где она нашла фиалки, на карте значился просто обрыв, никаких пометок о каменной норе не было. Выходит, что до нее там не ступала нога человека. Выходит, что она  первооткрыватель. Но, только вот, чего…?

  Минут через десять чай был готов. Все жадно набросились на еду – на сухари с копченой колбасой и печенье, на то, чем можно было утолить первый голод. Ведь не ели почти сутки. Только потом вернулись к разговору.
  Рассказ Оксаны почему-то не произвел должного впечатления. Девушка была разочарована. Она думала, что ее открытие произведет как минимум сенсацию среди товарищей, но даже Костя не выразил особого интереса к ее находке. Более опытные члены команды, облазившие все здешние скалы вдоль и поперек, видели уже столько всяких разных дыр, проломов, натеков оплавленного гранита, что удивить их чем-то было почти невозможно. Даже упоминание о красных фиалках никого не потрясло. Все сидели какие-то хмурые и задумчивые…
  - Ты где так руки-то…? – спросил Олег у Татьяны.
  - Да, об камень… - буркнула та, с трудом удерживая кружку с чаем в забинтованных ладонях. – Я, Олег, фотокамеру разбила, теперь вся наша экспедиция насмарку.
  - Дай мне посмотреть, может быть, починить можно.
  - Она вниз улетела, вместе со штативом. А в другом фотоаппарате пленка кончилась. В общем, труба… Я бы и сама разбилась, если бы не Костя. Он молодец, выручил меня!
  Юный спаситель покраснел от смущения. Сладкое чувство гордости наполнило его душу. Собравшись с духом, он повернулся к Пожарской и робко предложил:
  - Татьяна Викторовна… у меня есть фотокамера, такая же, как Ваша, даже лучше… Можете снимать на нее…
«Да, видели мы твою камеру…» - про себя поворчала Пожарская, но вслух ничего не сказала. Предложение парня показалось ей заманчивым. Ведь это, пожалуй, выход. Не возвращаться же с пустыми руками…
  Она вспомнила про руки.
  - Хорошо, Костя. Спасибо. Только снимать придется тебе. Поможешь?
  - Как мне…? – удивился он.
  - Под моим чутким… - вздохнула Татьяна и кивнула на свои перевязанные пальцы.
  - Ну, ладно…
Костя был польщен, хоть и оробел слегка. Сама Пожарская доверяет ему делать снимки для журнала! Об этом он даже не мечтал…
  Вечером, когда все уже разбрелись по палаткам, он подошел к Оксане, грустно сидящей у обрыва и поделился своей радостью.
  - Представляешь! Завтра мы с твоей тетей вместе снимать будем!
  - Это здорово! А еще здорово, что ты спас ее. Ты, прямо, настоящий герой! – тихо сказала девушка и улыбнулась ему.
Парень почувствовал себя суперменом.
  - А знаешь, спасать людей, оказывается, так прикольно! Мне понравилось! Я потом обязательно еще кого-нибудь спасу...
  - Костя, почему мне никто не верит? – с обидой спросила Оксана.
  - Ты о чем?
  - Они не верят, что оттуда доносились звуки! – почти шепотом сказала она, и глаза ее странно заблестели, - А я знаю, что я нашла! Я догадалась! Это не простая нора, Костя, это и есть настоящая Берлога Дьявола!
  - Вот из нее-то НЛО и вылетают! – засмеялся он.
  - Да ну тебя!
Оксана встала и пошла к своей палатке. Она так устала за этот сумасшедший день. Ей хотелось спать… 



Глава IX

  Виталич и Женя встали на рассвете, очень рано. Им предстояло идти за Еленой.
  - Может быть, останешься? – предложил Олег. - Я один сгоняю…
  - А как ты ее один через водопад тащить будешь? Надо чтобы кто-нибудь снизу страховал.
  - Ну, да…. Кстати, давай-ка возьмем ее резиновые сапоги. И куртку. Она ведь в одной майке удрала.
«Ишь, какой заботливый!» - подумала Женя. Но насчет сапог он все-таки был прав. Мокрые кроссовки - это ужасно!
  - Хорошо, я вещи соберу, а ты захвати чего-нибудь поесть, неизвестно ведь, сколько проходим.
Через час после их ухода из палатки вылезла Татьяна, и, наскоро умывшись, принялась будить ребят.
  Костя поднялся сразу, ему сегодня снова предстояло стать героем. Снимать для «Тайн планеты»! Что значит работать «под чутким руководством» Пожарской он еще не знал…
  Оксане никуда идти не хотелось. Но ее тетя твердо решила, что племянницу больше одну не бросит, и заставила собираться.
  Костя вытащил камеру, проверил аккумулятор, и показал Татьяне. 
  - Вот, смотрите. Карта памяти у меня почти пустая, всего несколько снимков. Места много.
  - А, можно твои кадры глянуть? – полюбопытствовала она.
  - Конечно, только там ничего особенного. Я же только учусь…
  - Ну-ка, полистай!
Парень, дрожащими пальцами нажимая на кнопки, принялся перелистывать на мониторе отснятое. 
  - Стоп! – воскликнула Татьяна. - Вот это, вроде, неплохо…. Ну-ка, увеличь!
  - Это пик «Парус».
  - Да, вижу, что «Парус»… Снимок удачный. Да и качество, вроде, ничего. У тебя рука твердая, не дрожит, это хорошо. Штатива у нас теперь нет, придется на весу снимать. А, ты, вообще, фотографией-то давно занимаешься?
  - Нет, только начал…
  - Фотографом стать хочешь?
  - Я не знаю. Это пока только хобби…
Костю смущали расспросы Пожарской, он терялся под ее пристальным взглядом, и с нетерпением ждал выхода.
  - Ну, что… Оксан, ты собралась? Идемте! – объявила, наконец, она. И они вышли.

  Женя и Олег спустились по водопаду вниз, и пошли вдоль скал по вчерашней тропке. Женя не знала о существовании пещеры. Олег не решился взять ее с собой туда и в этот раз.
  - Подожди меня здесь, ладно? – мягко сказал он.
  - Думаешь, мне сильно надо встречаться с твоими друзьями? – пожала плечами она. - Я тут возле речки пока побуду.
Женя спустилась к самой воде и села на камень. Виталич, пройдя немного вперед, снова скрылся за большим серым валуном.
  Река Ус в этом месте разливалась широко, разделяясь на несколько мелких ручьев, и образуя отмели-острова из крупной гальки. Зелени по берегам почти не было. Склоны дальних отрогов были голыми и пустынными.
  Негромкий шум воды успокаивал и убаюкивал. Женя совсем было расслабилась, глядя на плавный бег водяных струй, как вдруг у нее за спиной звонко лязгнул металл. Она со страхом обернулась и увидела стоящую рядом с собой немолодую женщину в белом ситцевом платке с ведром в руках. Женщина была одета в синий спортивный костюм, сверху которого была наброшена меховая жилетка из овчины. Взгляд у нее был добрый, открытый, она улыбалась Жене, и та тоже невольно улыбнулась ей в ответ.
  - Здравствуйте, Вы, наверное, с Олегом пришли? – ласково спросила незнакомка.
  - Здравствуйте. Да, я с ним, он пошел Елену забирать… - растерялась подруга Виталича, сразу догадавшись, что имеет дело с кем-то из секты Видящих.
  - Что же он Вас оставил здесь одну? Нехорошо так…
  - Спасибо, я и здесь могу подождать.
  - Вы нас не бойтесь, мы не обидим, к нам люди часто сами приходят за помощью, за советом.
  - В такую даль?
  - Нет, не сюда, конечно. Но люди с проблемами везде есть. Вот ваша Елена, например…
  - А что с ней?
  - Не пугайтесь. Каждый человек в этом мире страдает. Кто-то больше, кто-то меньше. Люди не видят свои грехи, отсюда и все беды. Ей надо глаза открыть, надо научить ее понимать, тогда и у нее все будет хорошо.
  - Неужели так просто?
  - Чтобы идти куда-то, нужно видеть путь. Ведь так? Иначе, никуда не придешь.
  - Ну, в общем, да…
  - А, хотите, я Вам назову Ваши главные грехи? 
  Это было неожиданно. Женя не поверила своим ушам. Женщина, которая не знает даже ее имени, пытается указать ей на ее грехи! Или угадать… Ох уж эти сектанты! Все строят из себя прорицателей, нельзя верить никому… Но любопытно… Они не мошенники, делают это не за деньги. С теми, которые за деньги, Олег бы водиться не стал. А тогда почему бы не попробовать? Интересно ведь, угадает или нет.
  - Вас ведь Женей зовут? - вдруг спросила «предсказательница». – Не смотрите на меня так скептически, Олег ничего про Вас не рассказывал. Просто я знаю, что Вас зовут Женей.
  - Ну, да…
  - А я  Галина Егоровна. Будем знакомы! – она села с другой стороны камня и поставила ведро на землю.
  - Можете называть меня на «ты», - предложила Женя.
  - Хорошо. Так ты готова?
  - Готова…
  Женщина развернула свои руки ладонями вверх, запрокинула голову, и на несколько минут замерла с закрытыми глазами. Со стороны казалось, что она медитирует. Закончив странные действия, она снова посмотрела на свою собеседницу, и с улыбкой сказала:
  - Я Вижу три твоих главных греха на сегодняшний день. Они мучают тебя. Избавься от них.
  - И что же это за грехи такие?
  - Первый твой грех – Ропот.
  - Чего?
  - Ропщешь ты на свою судьбу, недовольна всем, что имеешь. А это неправильно…
  - Ну, а второй?
  - Второй твой грех – Алкоголизм.
Женя чуть не упала с камня, на котором сидела. Большей глупости она не ожидала услышать.
  - Я что, похожа на алкашку? – возмутилась она.
  - Нет, конечно. Но ты должна знать, что любой грех можно получить через осуждение. Вот ты осуждаешь алкоголиков?
  - Да… - Женя сразу вспомнила Максима.
  - Значит, ты берешь их грех на себя.
  - А если я осуждаю убийцу?
  - Если осуждаешь с пристрастием, значит на тебе грех убийства.
  - Как у вас все здорово получается, - недоверчиво пробормотала Женя. – А какой же тогда мой третий грех?
  - Корыстолюбие.
  - Это за то, что я осуждаю богачей?
  - Вряд ли ты их осуждаешь. Скорее, завидуешь. Нет, Женя, здесь грех не в осуждении. Просто все, что ты делаешь, ты делаешь из-за денег.
  - Все люди работают ради денег. Иначе можно с голоду умереть, между прочим. Или мне идти милостыню просить?
  - Дело не в этом. Испытывать страсть к деньгам это грех, но и добывать их в мучениях тоже грех. Я знаю, ты не жадный человек. Но, не причиняешь ли ты сама себе лишних страданий? Спроси себя…
  «Черт знает что! - подумала Женя. - Так и я могу предсказывать. Любой грех назови – попадешь в точку. Если сам человек не грешен, значит, других осуждал… Ловко придумали эти Видящие!».
 
  Со стороны скал послышался окрик Олега. Он возвращался, ведя за собой бледную, немного осунувшуюся Елену.
  - Ну, ладно… Мне пора, - поспешила распрощаться с новой знакомой Женя. – До свидания!
  - До свидания! – улыбнулась Галина Егоровна, нисколько не обидевшись на скептические мысли своей собеседницы. – У тебя все будет хорошо. Поверь, я знаю!
  - Спасибо! – крикнула Женя уже издали, спеша за своими друзьями.
  - Ты что, разговаривала с сектанткой? – шутливо удивился Олег.
  - Это не я с ней, а она со мной.
  - Она пыталась тебя зомбировать?
  - Зря ехидничаешь, между прочим. Она, действительно, пыталась меня обрабатывать…
  - Не бери в голову. Видящие просто всем пытаются помочь, когда есть возможность.
  - Будто бы мне нужна их помощь…
  Они подошли к водопаду.
  - Женя, ты лезь первая, - сказал Виталич, - Елена за тобой, а я снизу подстрахую.
  - Что? – удивилась молчавшая до того Елена. - Мы полезем по воде?
  - А Вы прошлым утром как сюда спускались? – спросила Женя. - Не здесь, разве?
  - Нет. Воды там не было…
  - А что было? – полюбопытствовал Олег.
  - Какая-то подземная нора. Очень длинная… Я почти ничего не помню. Но воды не было.
  - Теперь будет! - решительно сказала Женя. – Смотрите внимательно, где я цепляюсь, и идите след в след. Поняли? Пошли!
  Они начали медленно карабкаться вверх по водопаду.

  Когда все разошлись, настало время Алены. Она сидела причесанная, умытая и ждала своего часа. Андрей проводил гостей и, опустив занавеску входа, сделал ей знак рукой. Она прошла за ним вглубь пещеры и села напротив него, на короткой деревянной скамейке у очага.
  - Ну что, Ален, рассказывай. Я вижу, та ночь была у тебя «веселая»… - голос у Андрея был добрый и приветливый. Девушка, виновато потупив глаза, не решалась начать разговор.
  - Я видела Его! – наконец произнесла она.
  - Где?
  - Здесь! – она прижала обе ладони к сердцу. – Он поднял меня высоко-высоко, над всеми людьми... Знаешь, какой это кайф – сознавать, насколько все они ниже тебя, эти глупые люди! Сначала мне показалось, что я увидела Его в этой женщине. А потом поняла… что в себе. Скажи, Андрей, я смогу с Ним справиться? Или я такая же слабая, как все они?
  - Сможешь, Аленушка, конечно сможешь. Только это придет не скоро. Он еще не раз будет искушать тебя, потому что Он чувствует в тебе силу…
  - Знаешь, я теперь в темноте вижу. Раньше только контуры различала, а теперь хорошо вижу. И еще… я хотела одну вещь спросить…
  - Спрашивай, не бойся.
  - Скажи,… а ведь людей спасать это тоже кайф! Значит, грех?
  - Спасать не грех. Но «пусть левая рука твоя не знает, что делает правая…». Тогда Он не проникнет к тебе в душу.
  - Я так боюсь, что у меня ничего не получится. Я никогда не стану такой, как ты…
  - Станешь. Еще лучше станешь. Все будет хорошо…

  Пожарская в очередной раз глянула на монитор Костиной камеры, и в очередной раз велела «удалить все на фиг».
  - Мы так ни одного снимка не сделаем, - осторожно возмутился он.
  - Сделаем. Уже почти получается… Переключи на «автоматический контроль глубины резкости». И чтобы обязательно в правый угол вон тот пик попал… 
  Костя в очередной раз поменял настройки и навел объектив на противолежащий хребет. От волнения у него потели ладони, он чувствовал сзади строгий взгляд своей наставницы и нервничал.
  - Старайся держать камеру горизонтально, тогда искажений будет меньше, - заметила Татьяна, - и за объектив так не берись. Из винтовки стрелял когда-нибудь? Вот и камеру так же держи… А еще лучше, поставь-ка ее на камень.
  Оксана скучала рядом. Она жалела, что не захватила с собой бумагу и карандаш. Очень хотелось рисовать. Причем, не столько горы и скалы, сколько этих двоих фотоохотников, так увлеченно ловящих кадры. А еще она думала о своей странной находке, пытаясь разглядеть вдали то место, от которого в страхе убегала вчера. Хорошо бы уговорить тетю сходить туда. Времени осталось мало, она вряд ли согласится. Да и страшно… И страшно и любопытно…

  К обеду они закончили съемки и вернулись в лагерь. Костя был совершенно измучен «мастер-классом» Пожарской. Он так устал, что еле волочил ноги. Но Татьяна была довольна результатами.
  В лагере их уже ждала горячая еда. Вся команда, наконец-то, была в сборе.
  - Сейчас поедим и выходим! – объявила Татьяна. – К вечеру до реки дойти надо. И, честно говоря, хочется смотаться отсюда побыстрее…
В этом с Пожарской все были согласны. В долине Дьявола их ничего уже не держало, и после обеда все собрались очень быстро.
 
  Путь пролегал по тому же гребню, по которому вчера проходила Оксана, но, немного не доходя первых жандармов, Татьяна повернула налево.
  - Тетя Таня, подождите! – крикнула девушка. – Давайте сходим к тому месту, где я была вчера. Там есть такие красивые виды!
  - Нет, Ксюш, времени у нас нет.
  - Ну, пожалуйста! Я хочу, чтобы вы все эту дыру увидели. И чтобы звуки услышали. Вдруг это… Голос Дьявола?!
  - Не сочиняй! – внезапно разозлилась Пожарская. – Все, кто ни попадя, сочиняют всякие небылицы про Взгляд Дьявола, про Голос Дьявола, а потом у людей в головах всякая ерунда происходит!
  - Я не сочиняю…
   Оксана виновато потупила глаза. Татьяна, устыдившись своей резкости, сразу смягчила тон и сказала уже более миролюбиво:
  - Мы туда сходим когда-нибудь. В другой раз, ладно?
  - Там красные фиалки…
  - В другой раз! – твердо повторила ее тетя и решительно направилась вниз по склону.
«Хватит с нас открытий, - думала она, шагая по замшелым камням, - не в каждую дырку надо заглядывать! Ну, хотя бы, не подряд… Сначала с этим «взглядом» бы разобраться… Что это было? Черт его знает!».
 
  - Красные фиалки это прикольно! – сказал Костя, идя рядом с девушкой. – Это какие-то мутанты. Может быть, там повышенная радиация?
  - Они бы тогда были величиной с тарелку! – заметила Оксана. – Между прочим, ты заметил, что здесь, в горах, как-то мало красных цветов? И вообще, в природе красного цвета меньше, чем любого другого. Синего много – небо, море… Зеленого – трава, деревья… Желтого – пески пустыни, осенние листья. А красного мало…
  - Красные лучи – самые теплые лучи спектра! – глубокомысленно изрек Костя. – Если растение эти лучи поглощает – мы их не увидим. Мы увидим только те холодные синие лучи, которые растение, за ненадобностью, отражает обратно! Нам в глаз! Поэтому цветок кажется синим.
  - Не грузи меня физикой! – взмолилась девушка.
  - Кстати, – вмешалась в их разговор идущая впереди Женя, - насчет красного, я давно ломаю голову над вопросом, почему в интерьерах жарких стран так много красных драпировок, а в северных русских избах стены белят с добавлением синьки. Наверное, в твоих словах есть смысл…
  - А в Америке осенью деревья красные… - вспомнила Оксана.
  - Ты откуда знаешь?
  - Фотографию видела. В «Тайнах планеты».
Костя вдруг с гордостью представил, что скоро и его собственные снимки украсят страницы этого известного журнала. Интересно, упомянет его там Пожарская или нет?
  А Пожарская, тем временем, все шла и думала о загадке странного озера. Она помнила, еще с художественной школы, как рисовать зрачок, и с этой точки зрения, все объяснялось легко. Гладкий камень, далеко вдававшийся в воду, блестел на солнце, глубина озера резко менялась ближе к центру… Все так… Но откуда этот животный страх? И у кого – у нее! Вот это было совершенно необъяснимо.
 
  После длинного изматывающего курумника наконец показалась плохо различимая тропа, идущая вдоль небольшого ручья. Косте не нравилось прыгать с камня на камень, он плохо держал равновесие, у него сильно уставали ноги. Поэтому он тропе обрадовался больше всех. Теперь идти стало гораздо легче. Слева уже открылся вид на реку, до лесной зоны было рукой подать, но пришлось продираться сквозь полные мошки заросли полярной березы, карликового кустарника высокогорной тундры.
  Еще до заката они вышли к реке Соболек, в лесную зону.
  - Гляньте, какая красота! – сказала Татьяна, показав рукой направо, где высился над долиной так хорошо знакомый Оксане пик.
  Но никому уже не хотелось оглядываться назад. Всем хотелось смотреть только вперед, вниз по течению реки.
  Вечером разожгли долгожданный костер, большой и жаркий. Сидели молча, глядя на играющее пламя, словно пытаясь сжечь в этом пламени все гнетущие их души мысли. Спать никому не хотелось.
  Елена думала о завтрашнем дне. Думала со страхом, с каким-то тоскливым, щемящим предчувствием. Видимо, что-то должно случиться.
  Жене тоже было неспокойно. Она не понимала, откуда взялось это неприятное чувство тревоги, и решила, что, пожалуй, перенервничала за два этих последних сумасшедших дня. Она первая пожелала всем доброй ночи и ушла в палатку. Через некоторое время разошлись остальные. Седьмой день похода был окончен.


Глава X

  - Костя! Смотри, какая мышка интересная! Совсем не боится меня…
Оксана разглядывала маленькое неизвестное существо, копошащееся возле ее ног, и, похоже, совершенно не реагирующее на присутствие рядом человека.
  - Это не мышь, - заметил подошедший Костя, - это, наверное, землеройка. Видишь, какой у нее нос длинный! И она меньше, чем мышь… Но эта зверюга явно без комплексов, смотри, как она по твоим ногам лазит!
  - Да… Не то, что эти бурундуки пугливые… Тетя Таня говорила, что здесь еще медведи водятся.
  - Они здесь тоже «без комплексов»?
  - Они у туристов продукты часто воруют. Но медведица может и на людей напасть… Слушай! А, сфотографируй меня с этой мышкой!
  - Некогда, Оксан. Пока провозимся, костер потухнет. Народ проснется – ничего не готово. Пошли дежурить!
  - Ну, пожалуйста-а!
  - Не хочу камеру доставать. У меня там важные снимки, не буду рисковать лишний раз.
  - Жалко.
Оксана вздохнула, но больше упрашивать не стала. Пусть бережет свою камеру! Раз уж там такие важные снимки.
  Они вернулись с костру. Пламя в нем угасало, надо было срочно спасать положение...
  - Сегодня день будет хороший, - заметила девушка, - небо чистое и ветра нет. Дым по земле стелется…
  - Красиво тут, - сказал Костя. – Я вчера толком и не разглядел.
  Стоянка, где они ночевали, располагалась на высоком берегу, среди старых елей. Стены ущелья здесь были крутыми, почти отвесными, что делало вид на реку еще более живописным. Чистые воды Соболька эффектно вспенивались внизу, налетая на черные камни. Их мельчайшие брызги наполняли воздух свежестью и кислородом, а мощный шум потока звучал как торжественная музыка.
  - Три переправы будет… - задумчиво сказала Оксана.
  - Где? – не понял Костя.
  - Я по карте смотрела, у нас впереди три переправы.
  - Через эту реку? – со страхом спросил парень.
  - Нет, через ручьи. Верхний, Водопадный и Медвежий.
  - Мы же по Медвежьему ручью поднимались, когда в Каменный город шли…
  - Ага. Помнишь, возле Большой поляны, бревно было на тот берег перекинуто, теперь нам по нему переправляться.
  - Сегодня?
  - Завтра. Сегодня мы на Водопадах ночевать будем.
  - Значит, сегодня только две переправы, - уточнил Костя, и еще раз посмотрел вниз, на быстрые воды реки.

  Когда вся команда, после завтрака и быстрых сборов, спустилась по довольно крутой тропе к Верхнему ручью, они увидели два длинных кедровых ствола, перекинутых с другого берега через поток.
  - Бревна на месте! – удовлетворенно заметила Пожарская. - Помнишь, Олег, как вы с Маратом и Санькой эту переправу наводили, когда старую смыло. До сих пор лежат…
  - Те самые… - улыбнулся Виталич.
  - Ну, кто первый пойдет? – Татьяна окинула всех взглядом. - Жень, давай ты…
  Женя уверенно перешла по стволам на ту сторону ручья, за ней переправились Оксана и Елена, абсолютно без всяких проблем.
  - Вам, девчонки, только в цирке выступать! – восхищенно заметил Олег. Теперь была его очередь. Ходить по бревнам он очень не любил.
  - Давай, Виталич, не задерживай, - торопила Пожарская.
  - Подожди, Тань, дай с мыслями собраться… Всегда завидовал женщинам на переправе, - тихо сказал он Косте, стоящему рядом, - у них центр тяжести ниже, им ничего не стоит по бревнышку пройтись… Тут, главное, вниз не смотреть, - успокоил он сам себя, и медленно двинулся вперед.
  Следующим был Костя. «Может, снять рюкзак?» – думал он, глядя, с каким напряжением и неуверенностью ступает Виталич по стволам. Они гнулись под немалым весом его мощной фигуры, отягощенной рюкзаком, и было видно, как это мешает ему держать равновесие. «А, если я его сниму, кто тогда его на другой берег перенесет? Женщин, что ли, просить? Нет, позориться не буду…». Он ведь теперь не просто младший член команды, он «Спаситель Пожарской»! А это обязывает…
  Парень робко ступил на бревна. Они были подняты над водой на высоту человеческого роста, с небольшим уклоном. Внизу, перелетая через камни, бурлили воды ручья. Падать туда совсем не хотелось…
  Чем дальше он удалялся от берега, тем сильней прогибались тонкие стволы под ногами. На середине переправы Костя на мгновение глянул вниз, и голова у него закружилась. Чтобы не улететь в ручей, он сел верхом на бревна, вцепившись руками в торчащие по обеим сторонам сучья, зажмурил глаза. Так он просидел с минуту, пока не почувствовал как снова закачались стволы уже под тяжелыми шагами Татьяны. Она подошла сзади, продела забинтованные руки под лямки его рюкзака, приподняла его на запястьях:
  - Вылезай! Не вставай на ноги, поползешь потихоньку, когда я назад отойду. Только, пожалуйста, не падай в воду. Нам труп не нужен!
  Пожарская, медленно пятясь назад, достигла берега и сошла с бревен, а приободренный ее словами Костя, пополз вперед…
  На помощь подруге пришла Женя, перейдя еще раз через ручей.
  - Ты бери мой рюкзак, а я возьму его, - предложила Татьяна, - у него там, все-таки, камера… Не хотелось бы снова потерять…

  Дальше тропа то взлетала вверх, то снова спускалась вниз, ныряя в болото, и разветвляясь на множество мелких тропинок
  - Почему их так много? – удивлялся Костя.
  - Сейчас довольно сухо, - объясняла Оксана, - можно по нижним пройти. Если бы вчера дождь был, пришлось бы обходить по верхним. Здесь после дождей такая грязь…
  Шли быстро. Спуск давался легче подъема. Окрепшие за время похода организмы уже не требовали частых привалов, заметно полегчавшие рюкзаки не чувствовались за спиной. Можно было просто идти и любоваться красотами горной тайги, но Костя с тревогой думал о еще одной переправе, которая будет сегодня.
  - А вторая переправа сложная? – спросил он у Пожарской, во время короткой передышки.
  - Нет, не сложная, - улыбнулась та, - мы там поснимаем немножко.
  - А что там?
  - Увидишь! Там такая красота – ты просто ахнешь! Водопады - самое красивое место в этих краях… У тебя, случайно, ND фильтра нет?
  - Нет, у меня только поляризатор.
  - Жалко.
  - Все равно ведь, штатива нет.
  - На пенек можно поставить, придумать что-нибудь. Это не для журнала. Это для души. Сам поймешь, когда увидишь…
  Возле мелких родников, на песке, часто попадались медвежьи следы. Это невольно заставляло прибавить шаг. Воздух постепенно становился все теплее, тайга гуще - они быстро сбрасывали высоту. Татьяна хотела выйти к ручью до заката. И вот, наконец, тропа последний раз взмыла вверх и явила им с невысокого обрыва чудесный вид на знаменитые водопады Соболька.
  Это было впечатляющее зрелище. Скала спускалась к реке широкими гладкими ступенями, по которым прыгали струи воды. Нижняя ступень нависала над землей мощным карнизом, образуя под собой нечто вроде темного грота, «занавешенного» водопадом. Слева и справа от грота разбегались по камням воды ручья, сливаясь уже на земле в общее кипящее русло. Ручей внизу был неглубоким, его легко можно было перейти, перескакивая с камня на камень, и только в одном месте через поток было переброшено бревно. Это и была та вторая переправа, которой опасался Костя. Но он не смотрел на нее. Он смотрел туда же, куда смотрели все его спутники, позабыв на время о красотах природы.
  В гроте, под хрустальными струями водопада, стояла девушка. Маленький желтый купальник почти не скрывал совершенной прелести ее загорелого тела, крепкого, как у красоток из журнала «Плейбой». Длинные темные волосы, разглаженные водой, сбегали по спине и плечам, она не замечала ничего вокруг и спокойно наслаждалась забавным природным душем, слегка подрагивая от холода.
  - «Среди зеленых волн, лобзающих Тавриду, На утренней заре я видел Нереиду…» - тихо процитировал Олег, залюбовавшись прекрасным видением.
  - Откуда здесь нереида, - возразила Женя, - это, скорее, наяда…
  - Судя по загару, все-таки, нереида, - не согласился он.
  - Ты, Виталич, где стихов-то набрался? – удивилась Пожарская, тоже не сводя глаз с красавицы.
  - Да, у этих своих друзей, пока зимовал... У них же ни телевизора, ни радио… Только книги были. Я там двухтомник Пушкина прочитал, и, ты знаешь, неплохой поэт оказался!
  Олег улыбнулся собственной шутке и посмотрел в сторону Елены. Та стояла с перекошенным лицом и сверлила купальщицу ненавидящим взглядом. Он удивился, но, решив, что видит обычное проявление женской зависти, снова повернулся туда, куда с восхищением смотрели три бывшие ученицы ермаковской художественной школы и Костя.
  Девушка вышла из грота на сухие камни, вытерла волосы небольшим пушистым полотенцем, и, надев на босу ногу кроссовки, поднялась вверх по тропинке на другом берегу ручья.
  Когда она скрылась за деревьями, все, словно очнувшись, снова оживились.
  - А мы снимать сейчас будем? – спросил Пожарскую Костя.
  - Сначала давайте дойдем до стоянок, - сказала Татьяна. - Там, видимо, есть уже люди, нам надо выбрать место для ночлега. А потом поснимаем. Ближе к закату и свет будет лучше…

  В пяти минутах ходьбы от ручья, тропа спускалась к самой реке. Вдоль берега, среди редких деревьев, тянулись длинные поляны, отличное место для стоянок, где располагались все, кто пришел полюбоваться Водопадами. На самой большой из полян уже был разбит чей-то лагерь, за деревьями слышались голоса. Видимо, прекрасная незнакомка тоже была среди них. Пожарская остановилась на самой ближней маленькой площадке с кострищем и сбросила рюкзак.
  - Здесь! Ставьте палатки, и за дровами… Костя, бери камеру, пошли!
Парень послушно достал все, что надо для съемок и направился за своей наставницей назад к ручью.
  - А мы, разве, заката ждать не будем? – спросил он. – Вы же хотели вечером снимать.
  - Уже и так почти вечер, - сказала Татьяна, - пока провозимся… Сейчас все закончим, потом отдыхать будем.
  Косте очень хотелось отдохнуть и чего-нибудь съесть. И не хотелось снова тащиться к водопаду. Тем более что без той загорелой нимфы, которая плескалась в гроте полчаса назад, он казался пустым и неинтересным, как раковина, лишившаяся жемчужины…

  Когда Олег, Женя и Оксана ушли искать дрова, Елена осталась одна. Она осторожно, прячась за деревьями, приблизилась к соседнему лагерю и остановилась, глядя в нерешительности на знакомые палатки, сама не понимая, на что надеется, и что собирается делать…
  - Привет! – вдруг услышала она за спиной.
Елена вздрогнула от неожиданности, и тут же съежилась от омерзения, узнав ненавистный голос... Темноволосая нимфа, пройдя немного вперед, развернулась и уставилась на нее с любопытством.
  - Зря высматриваешь, его нет в лагере, - спокойно и без злобы сказала она, - зачем ты опять его ищешь? Чего ты хочешь?
Елена молчала, сжав зубы, чувствуя нелепость своего положения и дикий прилив ярости.
  - Он и так отдал тебе все, считай, с нуля начал, чего тебе еще надо? – продолжала Юлия, демонстрируя великодушие победительницы. - Давай, ты не будешь больше ходить за нами, имей уже гордость, в конце концов!
  - Не тебе решать, куда мне ходить, а куда нет! – сквозь зубы выдавила Елена, всеми силами стараясь изобразить внешнее спокойствие. - Если я захочу говорить с отцом своих детей, я буду с ним говорить! И ты здесь ни при чем! Содержанка!
  - Можешь злопыхать сколько угодно, я не обижаюсь. Наверное, на твоем месте я вела бы себя так же... Он к тебе не вернется… А осенью у нас свадьба!
  Красавица, гордо вскинув голову, отвернулась и направилась к палаткам. У Елены сначала по телу пробежали мелкие колючие мурашки, а потом она перестала ощущать себя совсем. Словно сразу перешла в небытие…
  «Нет, никакой свадьбы не будет… Валера сказал бы… это Юлька на зло мне…».
  Утешая себя, она постепенно вернулась к жизни, и побрела, не видя ничего перед собой, к своей стоянке.

  Вечером все долго сидели у костра после ужина. Костя наконец-то наелся. После того, как они спустились с хребта, все его мысли крутились вокруг еды. Он уже мечтал, как вернется в город и пойдет в самую лучшую пиццерию…
  Виталич и Пожарская травили альпинистские байки, вспоминая походную молодость, Женя рядом с ними отдыхала душой, ей совсем не хотелось в город.
  Мимо их полянки, по тропе прошла какая-то группа. Видимо, обитатели соседнего лагеря возвращались с прогулки. Олег сразу понял кто эти люди, как только заметил волнение Елены. Похоже, рядом стояли те самые москвичи, которых они видели на Чистом озере. «Бедная женщина! – подумал он. – Ни к чему ей сейчас лишняя нервотрепка…».
  - А ночью сюда медведи могут прийти? – спросила Оксана.
  - Могут, - ответила ее тетя.
  - И что тогда делать?
  - Стучать.
  - Как стучать?
  - Кружкой об чашку. Или чем-нибудь еще. Погромче.
  - И что, поможет? – полюбопытствовал Костя.
  - Поможет, - утвердительно кивнула Татьяна, - они очень пугливые. Жратву в котле на ночь не оставляйте. Мишки любят котелки вылизывать…
  - Я помою котел, - тихо отозвалась Елена. – Мы же сегодня дежурим.

  Когда все отправилась спать, Елена спустилась к реке с котелками, поставила их на камни и огляделась. В ночной тишине были слышны голоса с соседней поляны. И его голос… Сама не понимая зачем, она снова направилась туда, не в силах ничего поделать с собой. Может быть, просто увидеть… В последний раз…
  Луна светила на небе очень ярко. Елена, прячась в тени большого дерева, и боясь пошелохнуться, следила жадными глазами за своим бывшим мужем. Он стоял к ней спиной, в обнимку с Юлией, и что-то нашептывал ей на ухо... И не было на свете более красивой пары, чем эта…
  Сердце ее горько заныло, когда они залезли в палатку и потушили свет… Она представила себе, что происходит там, внутри, и в душе ее снова начала закипать ненависть, как и в ту жуткую ночь на пустыре…
 
  Это тоже было в полнолуние. Она подъехала на своей шикарной иномарке к перекрестку степных дорог за дачным поселком, и вышла из машины, держа в руках черный сверток и нож. Она не чувствовала ни страха, ни жалости. Она готова была сделать то, за чем приехала.
  Она положила у самого скрещения дорог туго свернутый пакет с задыхающейся, но еще живой кошкой, и изо всех сил ударила ножом в то место, где должно было быть ее горло…
  Кровь в свете луны казалась черной. Пробормотав заклинание, она наскоро вытерла руки об этот же пакет, и, оставив нож в траве, побежала к машине…

  «Как все глупо!» – думала Елена. Действительно, зачем было убивать ни в чем не повинное животное, калечить бедного Юлькиного шофера, если можно было убить саму эту тварь… И не важно, что будет потом. Пусть даже тюрьма… Лишь бы погас тот страшный огонь, на котором горит она все эти пять лет…
  «Через несколько минут они закончат и Юлька пойдет к реке… - прикинула Елена. -  Надо успеть!»
  Она развернулась и побежала к своей стоянке.

  Олег проснулся оттого, что почувствовал, как из-под его палатки вытягивают топор. Он не придал этому значения и, повернувшись на другой бок, снова задремал. Вдруг страшная мысль подбросила его вверх: «Елена!». Выскочив наружу и наспех натянув резиновые сапоги, он бросился вдогонку за обезумевшей женщиной…
  Он догнал ее на полпути к чужому лагерю, и попытался схватить за руку. Она увернулась и тут же наставила топор на него. Олег схватился за деревянное топорище и потянул на себя изо всех сил. Но Елена крепко держала его двумя руками, издавая какое-то яростное шипение. В лунном блеске он поймал ее страшный взгляд, и, в замешательстве, на какое-то мгновение ослабил хватку. Будто не человек, а сам Дьявол заглянул ему в глаза… Его пальцы дрогнули и разжались…
  Удар обухом пришелся ей в лицо. Она на минуту застыла, уткнувшись носом в руки, все еще крепко сжимающие оружие, а потом жалобно и горько заскулила от боли, от отчаяния и от какого-то неизбежного бессилия перед судьбой. Из закрытых глаз потекли слезы, из разбитого носа кровь…
  Виталич взял у нее из рук топор, скользкий от крови и слез, и с силой вогнал в ближайший пень – не должны опасные предметы валяться как попало. Потом осторожно тронул за плечо и спросил:
  - Что с носом? У Вас нет перелома?
Елена неопределенно замотала головой.
  - Пойдемте к реке, надо скорее приложить холод!
  Он отвел ее к берегу. Она долго умывалась, загребая ладонями студеную воду и прикладывая к лицу, потом запрокинула голову назад и замерла. В свете луны она казалась очень бледной, ее волосы и майка были мокрыми, она дрожала от холода всем телом и никак не могла согреться.
  - Я пойду, возьму бинты, - в растерянности сказал Олег, - не опускайте пока голову, кровь может снова потечь…
  - Принесите, пожалуйста, мою куртку, - попросила Елена, - у меня там платок в кармане...

  Женя спросонок долго не могла понять, зачем Виталич просит куртку Елены. Она включила фонарик и, перегнувшись через крепко спящую Оксанку, где-то в изголовье нашарила ее рукой.
  - Вот, возьми! А где она сама-то?
  - Она там, у речки… - Олег не стал вдаваться в подробности и побежал в свою палатку за бинтами.
Когда он вернулся, он застал Елену в той же неподвижной позе с запрокинутой головой, бледную, словно неживую. Он накинул ей на плечи куртку и отмотал кусок бинта, чтобы вытереть лицо и руки.
  - Зачем Вы помешали мне… - тихо произнесла она, - я должна была это сделать…
  - Даже не думайте об этом! Выбросьте из головы! – ужаснулся Виталич. – Неужели Вы хотите взять на душу такой грех? Нет ничего страшнее на свете, чем чувство вины, поверьте, я знаю! Это же Дьявол направляет Вас, разве Вы не понимаете!?
  Он сел рядом с ней на траву. Она горько усмехнулась на его слова и поморщилась.
  - Дьявол… Вы говорите как проповедник… Как та девчонка на скале… Нет никаких Дьяволов! А эту вашу «Берлогу» мой дедушка так назвал. Он был топограф. Он здесь как Бог давал названия всему…
  - Всему названия давал не Бог, а Адам, первый человек, - поправил ее Виталич.
  - Да. Он был здесь первый человек. Он ходил, и все называл, как хотел. И ваши дьяволы тут ни при чем!
  От волнения у нее снова пошла носом кровь.
  - Лена, я не понимаю, неужели этот Ваш муж стоит таких страданий? Что Вы делаете со своей жизнью!
  - Пожалуйста, не говорите мне ничего… Все меня учат: «Жизнь прекрасна! Жизнь прекрасна! Посмотри вокруг!». А когда человек в пропасть летит, ему наплевать, какие там виды вокруг открываются! Мне бы только дна ногами коснуться… Перестать падать… Может, я и поднялась бы…
  Елена вдруг принялась рассказывать всю свою печальную историю. Олег не перебивал ее, зная, что ей надо выговориться…
  - У меня есть друг, - сказал он, когда она закончила свой рассказ, - Вы видели его в той пещере. Он может помочь Вам. Он необыкновенный человек…
  - Не надо, - ласково возразила она. – Вот Вы меня выслушали, за руку подержали, и я как будто почувствовала под ногами опору…
Она доверчиво склонила голову ему на плечо. Он мягко, по-отечески, обнял ее одной рукой. Ее голос звучал спокойнее, дрожь прошла, лицо уже не казалось мертвым.
  А сверху, из густой тени прибрежных елок, на них в упор глядели злые глаза Жени.

  «Что и требовалось доказать!» - подумала Женя, глядя на эту ночную идиллию. Идя сюда, она даже не сомневалась, что увидит нечто подобное. Вот тебе и кумир! Да, все они… Одинаковые…
  Ей стало противно, она отвернулась и пошла назад. Не в палатку. Спать она все равно после этого не смогла бы… Просто так, никуда…
  Под луной, вбитый в широкий пень, блестел топор. Женя вытащила его и бросила рядом, на землю. Села на пень и задумалась…
  «Все! – думала она. – Больше никаких кумиров! К черту! И никаких золотых тельцов тоже! Что там говорила эта тетка в белом платочке…? Корыстолюбие… Правильно говорила! Вернусь домой – устроюсь на работу! Все равно на какую. Буду жить как человек, а не как ломовая лошадь. И никому больше верить не буду… Нельзя никому верить…».
  Она посмотрела на луну. Луна была с ней согласна. Нельзя никому верить на этой земле...


Глава  XI

  Утром Олег долго не мог найти котлы, чтобы приготовить завтрак. Он обнаружил их на берегу, забытые Еленой. Они были немыты.
  Олег зачерпнул воды, поставил котлы отмокать, а сам принялся  подбирать бинты со следами крови, разбросанные по берегу там, где сидели они вчера… Спрятал все под большой прибрежный камень… Потом вспомнил про топор.
  Топор почему-то лежал рядом с пнем. Виталич покачал головой, поднял его и пошел снова к реке, оттирать топорище от жутких темных пятен. Виновницу вчерашних беспорядков он будить не стал. Пусть лучше выспится, как следует.
  «Жора просила разбудить в семь… Правильно! Лучше отсюда смотаться пока соседи не проснулись. От греха подальше…»
  Столь ранний подъем обрадовал не всех. Оксана никак не хотела просыпаться.
  - Вставай, - тормошила Татьяна племянницу, - на автобус опоздаем.
  - На какой автобус? – удивилась та. - Мы что, уже сегодня уезжаем? У нас же контрольный срок до завтра, можем еще денек подождать.
  - Давай, поднимайся! – строго скомандовала Пожарская. Ей не хотелось задерживаться еще на день. Экспедиция окончена, материалы собраны, пора было приступать к статье.
  Она уже начала прикидывать в уме что напишет, после того как вся команда, тихо пройдя мимо спящих соседей, двинулась вниз по ущелью.
  Никто не придал особого значения тому, что нос Елены заклеен лейкопластырем. Она сослалась на солнечные ожоги. В горах такое случается часто, особенно у людей с нежной кожей. Виталич шел позади нее хмурый и задумчивый. Вчерашние события немного вывели его из равновесия. Всегда спокойный, он не любил бурных сцен и женских истерик, но то, с чем столкнулся он прошлым вечером, было куда серьезней, чем простая истерика… Он вспомнил бешеный взгляд Елены и снова мысленно содрогнулся…
   У Жени, несмотря на солнечный день, настроение было скверное. Еще вчера она жалела о том, что их маленькое летнее приключение так быстро подошло к концу, сегодня же ей хотелось как можно быстрее добраться до города и спрятаться там ото всех. Не видеть никого.
  Она шла, не глядя по сторонам, и думала о том, что ждет ее там, дома, в обычной жизни. Сможет ли она решиться на перемены? С чего начнет? Ясно было только то, что по старому уже нельзя. Сил нет…
 
  Около полудня они дошли до третьей переправы.
  - Помнишь это место, Костя? - спросила Пожарская.
  - Да, вон там у нас первая ночевка была, - он показал на другой берег.
  На Большой поляне было пусто. Редко кто стоит здесь днем - это промежуточная стоянка. Но со склона, из-за деревьев, доносились чьи-то голоса. Какая-то группа спускалась по той тропе, по которой они поднимались неделю назад к Чистому озеру.
  - Ну что, - вздохнула Татьяна. - Давайте!
  Бревно, переброшенное через Медвежий ручей, было очень толстым, и идти по нему было нетрудно. Жене, как всегда, выпало быть первой. Осторожно ступая между торчащими сучьями, она спокойно дошла до конца переправы, в своей глубокой задумчивости, и уже готовясь спрыгнуть с высокого комля, вдруг увидела чью-то протянутую ей в помощь руку. Она удивленно подняла глаза. Перед ней, широко улыбаясь, стоял Боря. Старый приятель, еще со студенческих лет, муж ее хорошей подруги.
  - Боря… - от неожиданности она замерла на месте, - вот это да…!
  - Давай руку, - рассмеялся он. - Спрыгивай!
  - Ты здесь откуда? Гуля с тобой? – начала расспрашивать она, соскочив на берег.
  - Да вот же она! – кивнул в сторону Борис.
  Женя окинула взглядом незнакомую группу, и, заметив приветливо машущую рукой Гюльнару, вскрикнула от радости…
 
  - Кажется, Женька знакомых встретила, - сказала Татьяна.- Кого только здесь нет! Со всей страны…
  - Да, уж… - поддакнул Виталич, вспомнив про москвичей.
  - Ладно, пусть поболтает, а ты, Ксюш, иди пока…
  Оксана забралась на бревно и, задержав дыхание, как перед нырком, двинулась вперед.

  - Боже мой! Откуда вы здесь? – расспрашивала Женя своих друзей.
  - На Клык Дракона ходили, - ответил Борис. - Дениске Саяны решили показать.
  - Он с вами?
  - Да вот он!
  - У, какой большой стал, он же моему Димке ровесник…
  - Как странно, - сказала Гуля, - в одном городе живем, а встретились только здесь.
  - Жень, вы вниз идете? – спросил Борис.
  - Вниз, к автобусу.
  - Мы тоже. Нам все равно вместе ехать, внизу поговорим. У меня к тебе дело есть. Долгий разговор… Я как раз хотел тебя в городе искать, а тут ты сама нашлась… Мы пойдем своих догонять. Не теряйся. Пока!
  Женя проводила глазами друзей, и повернулась к переправе. Вся ее команда уже перешла через ручей и была готова двинуться дальше.
  - Твои знакомые? – спросила Пожарская.
  - Учились вместе. Только на разных факультетах. В горы вместе ходили…
  - Новосибирцы?
  - Да.
  - Ну, точно, со всей страны… - кивнула Татьяна, и, сделав знак команде, направилась к тропе.

  Костя вертел головой и узнавая и не узнавая путь, по которому они возвращались. Он снова шел по той же тропе, но был теперь уже совсем другим человеком. Столько всего случилось за девять дней… Он попытался собрать все в кучу и подвести итог своим приключениям. Итог получился вполне внушительным: он увидел горы, испытал настоящий «экстрим», приобщился к фотоделу, был спасителем и спасаемым, научился разводить костер, в конце концов… Но добился ли своей цели, ради которой напросился в этот поход? Смог ли сделать снимки? В его фотокамере было много хороших кадров, но это были чужие кадры. Не совсем его. Правда, один снимок у него был – пик Парус! Даже Пожарская похвалила… Вот с него и можно начать. Попытать удачу в интернете...
  Уже через три часа за деревьями показалась турбаза. Женя, сославшись на то, что ее ждут новосибирцы, отделилась от них и ушла к дороге одна. Татьяна, заметившая еще с утра перемену в настроении подруги, не стала ее задерживать. Она велела всем отдыхать, а сама направилась к Коваленко, отмечаться.

  Возле трассы, на небольшой ровной полянке среди деревьев, Женя нашла своих друзей. Ее тут же усадили пить чай и принялись расспрашивать обо всем. Она отвечала неохотно – хвастаться было нечем, к тому же, многое было невозможно объяснить.
  - Ты лучше скажи, какое у тебя ко мне дело. О чем ты у ручья говорил? – спросила она у Бориса.
  - Есть дело. Ты Володю Сомова помнишь?
  - Конечно. И что?
  - Я у него работаю.
  - Да, я что-то слышала про его фирму… Там наш Слава тоже работает.
  - Славка ушел. Свою мастерскую открыл. С ним еще двое ушли… В общем, нам архитектор нужен. Пойдешь?
  Женя слегка растерялась от неожиданности. Еще час назад она думала, где будет искать работу, и вдруг работа нашла ее сама. Прямо посреди леса.
  - Славка говорил, что у тебя дела неважно идут, - продолжал Борис, - он тебя и отрекомендовал Сомову. Только я не понял в чем у тебя проблемы. Ты ему жаловалась? Я видел на выставке твои работы. Хороший уровень…
  - Я не про это жаловалась, Борь, - доверительно сказала Женя. – Не предприниматель я. Нет у меня этой хватки, жилки, или чего там… Не умею деньги с людей брать. Хвалить себя не умею, локтями толкаться…
  - Ну, вот и прекрасно! Я скажу Сомову, что ты не против…
  - Скажи, - улыбнулась она.
  - Ты не бойся, он платит хорошо, не пропадешь. Интерьеры не его профиль, я думаю, он разрешит тебе понемножку и налево подрабатывать. Зайди к нам через недельку…
  - Зайду.
Жене не верилось, что все это происходит наяву. «Может быть, та женщина… – думала она. - Кто она? Колдунья? Может быть, она наворожила? Она обещала, что все будет хорошо… Нет, причем тут она? Просто есть на свете друзья. Мое главное богатство, мое прибежище… И еще есть на свете странная сила, огромная, теплая, как это солнце, сила, которая притягивает людей друг к другу, заставляет слушать друг друга и помогать друг другу…».
  - А ты знаешь, где сейчас Максим? – вдруг спросила Гуля.
  - Максим? – Женя вздрогнула, услышав это имя, и сжалась от неприятных предчувствий. – Я ничего не знаю и не хочу знать о нем. Мне безразлично…
  - Слава говорил, что его картины покупают лучшие галереи Европы, - заметил Борис. - Мы ведь всегда знали, что Макс гений!
  - Да, он гений, - тихо сказала Женя, - но я ничего не хочу о нем знать…

  Татьяна и оставшиеся члены команды сидели за крепким деревянным столом на контрольном пункте, и тоже пили чай.
  - Ну, что? – спрашивал Коваленко. – Сняла «Берлогу»?
  - Сняла, - кивнула Пожарская.
  - И о чем в следующий раз писать будешь?
  - Есть мысль на Алтай сходить. На Шавлинские озера. Вот где красотища!
Она вдруг повернулась к Косте и решительно спросила:
  - Ну что, пойдешь с нами на будущий год?
Тот от неожиданности чуть не выронил кружку.
  - Куда?
  - На фотоохоту.
Парень задумался. Он не знал, хочет ли продолжать фотографировать, и еще не совсем отошел от недавних приключений.
  - Я не знаю… - неуверенно ответил он, и Татьяна не стала настаивать. Еще слишком рано о чем-то говорить.
  Она перевела взгляд на свою бывшую «хозяйку». Елена сидела и улыбалась. Давно уже Пожарская не видела ее такой спокойной.
«Доставим домой в целости и сохранности, - подумала она, - и больше ни-ни. Пусть в свою Швейцарию ездит!».

  Через полчаса они подошли к трассе. У моста было много народу. Туристы сидели на рюкзаках, громко разговаривая и смеясь. Молодые, красивые, здоровые ребята. Казалось, они заряжают своей радостью все вокруг…
  В одной из групп Татьяна увидела Женю. Она весело болтала с какими-то людьми, но, увидев Пожарскую, распрощалась с ними, и присоединилась к своим. «Ну вот, - облегченно вздохнула Татьяна, - все в сборе!». Теперь можно было уже не волноваться и не чувствовать себя начальницей. Расслабиться, услышать шум реки, чей-то звонкий смех, ощутить тепло солнечных лучей… Она блаженно прикрыла глаза, ловя драгоценные минуты покоя, но тут из-за поворота показался их знакомый старенький «Икарус»…