Фильм Остров Лунгина впечатления неверующего

"Остров" Лунгина: впечатления неверующего. По случаю первого показа фильма по ТВ.   

   Истории о раскаявшихся грешниках тянутся с самых ранних лет христианства, да и для других религий не чужды. Как известно, еще Павел был гонителем христиан Савлом, не говоря уже о разбойнике Кудеяре, сказка о котором украшает "Кому на Руси жить хорошо". Так что в этом смысле сюжет фильма ничего нарушающего общепринятые христианские воззрения в себе не содержит. А вот что же получается дальше?
   Из трусости убивший товарища, чудом спасенный человек оказывается монахом на островном монастыре на севере. Здесь он постоянно пребывает в молитве, раскаиваясь в своем грехе, выполняет трудное послушание по отоплению монастыря (дело, впрочем, ему привычное, так как он на корабле выполнял обязанности кочегара. Что, кстати позволяет режиссеру неплохо обыгрывать горящий в печи уголь - и как постоянное напоминание герою о прошлом, и как символ адских печей). Казалось бы, человек, столь глубоко раскаивающийся, должен быть само смирение. Ан нет, ведет себя этот монах подобно философу Диогену, всеми своими повадками, насмешками, нежеланием исполнять общие монастырские правила, нарочитым юродством демонстративно подчеркивая, что в остальных обитателях монастыря нет ни должной веры, ни отрешения от мирского. Не удивительно, что к столь удивительному монаху тянутся миряне со своими бедами, болезнями и горестями - ведь для обычного человека привлекательно все чудесное, выходящее за рамки (надо полагать, что многие из тех, что идут к прославившемуся праведнику, в наше время с такой же надеждой пошли бы к экстрасенсам и колдунам). Такой монах, как отец Анатолий, несомненно, выделяется на фоне привычных церковнослужителей, которые и богу-то служат как будто на собрании выступают, а уж поговорить с человеком, тем более поразить его неожиданным, пусть даже резким суждением им не приходит и в голову. Не надо забывать, что время в фильме обозначено как 70-е годы, т.е. самое что ни на есть атеистическое. И приходят к отцу Анатолию люди, вполне естественно - маловерующие, надеющиеся скорее на внезапное чудо, нежели готовые стать истинными христианами. Что же они получают?
   Из четырех эпизодов общения с мирянами, показанных в фильме, самым добрым кажется мне тот, где герой довольно неожиданным, и жестоким способом - но, похоже, все-таки убеждает девушку не делать аборт.
   А вот эпизод с женщиной, которая, кажется и сама не знает толком, какого утешения хочет - жесток и лжив. Как мог человек, который искренне стремится к богу, говорить женщине, потерявшей мужа в войну, что тот жив и во Франции? Ведь даже если она потом поймет смысл его иносказания, у нее все равно останется гнетущее ощущение: а вдруг это правда? И для чего такая отрава? Только лишь для того, чтобы показать бедной, сколь слаба ее вера? Сколь важнее ей кабанчик, нежели спасение души?
   А мать, которая привозит сына для исцеления? Та же самая история. Великолепная демонстрация: ты просишь у бога чуда, а сама не можешь пожертвовать ничем, на работу опоздать боишься! А может быть, для этой матери работа очень важна, может быть, без этой работы ей дитя не прокормить?
   А разве не жесток отец Анатолий с настоятелем? Сжечь сапоги старика с больными ногами - и все для того же самого: доказать, что тот не достаточно крепок в вере, привязан к материальному. Нет, конечно, можно трактовать все эти эпизоды иначе, как искреннее желание помочь людям освободиться от мирского и преисполнится настоящей веры. Да вот не часто жестокость даже чисто морального плана способна на подобное. По жизни часто встречаешь обратное, когда человек приходит в церковь со своей бедой, а вместо совета или наставления получает одни пусть и справедливые, но слишком жесткие, не оставляющие ни малейшей надежды слова. И уходит, чтобы уже более не вернуться, и гаснет искорка...
   Скажем так, фильм, несмотря на достаточно выразительное лицо исполнителя главной роли, обилие сцен молитвы не убедил меня в том, что отец Анатолий раскаялся по-настоящему, что его заботит желание помочь людям обрести веру. Похоже, его занимает только личное спасение, только прощение его собственного греха, а до других ему и дела нет. Нет в нем ни милосердия, ни сочувствия к людям, а гордыня, о которой в одном из эпизодов говорится - действительно есть, и она не покидает его до самой кончины: ведь и умереть по правилам, т.е. исповедовавшись и приняв покаяние, отец Анатолий не сподобился.
   Гораздо симпатичнее настоятель, который относится к своим монахам по-отечески, ведет себя просто, без пафоса, спокойно выполняет свои обязанности, не считает нужным принимать во внимание доносы, и вполне искренне прощает главному герою все его выкрутасы, видимо, понимая, что за этим стоит мятущаяся душа, которая в своей гордыне полагает свой грех самым страшным.
   И даже красивый со склонностью к карьеризму и формализму, все время ссорящийся с главным героем монах - более, чем тот, человечен. Да, он доносит, да, ругается, но, видимо, это оттого, что не дается ему вера так, как ему хотелось бы, и кажется ему, что вера - далась отцу Анатолию - отсюда и восхищение, скрытое за неприязнью, и тень зависти. Да, грешен, а кто не грешен?
   До последних кадров мне все казалось, что отношение режиссера к своему герою - неоднозначно, что он совсем не хочет представить отца Анатолия, как образец истинного христианина. Но сцена похорон показалась мне столь пафосной, что не исключено: для автора его герой - настоящий новорусский святой. Хорошо, если я ошибаюсь.
   Что еще хотелось бы сказать? Эпизод с живым капитаном, которого, оказывается, наш монах вовсе и не застрелил, отдает самой обычной мыльной оперой. Спрашивается: если капитан жив, так грех главного героя стал меньше? Бог - не мирской суд, где кара зависит от того, убил ли стрелявший жертву, сделать это намереваясь, а только ранил. Конечно, изгнание беса эффектно смотрится на экране, и вроде бы получается, что капитан получает от своего незадачливого погубителя полную компенсацию за моральный ущерб в лице излеченной дочери. Но разговор их финальный выглядит бледно и неубедительно. И в излечение не очень верится, слишком уж красиво и живописно снято.
   Кстати, насчет достоверности некоторых эпизодов. Я понимаю, конечно, что это притча, а от притчи требовать реализма - дурной тон. Тем не менее, местами недостоверность меня здорово беспокоила. Ладно, мутный эпизод войны не буду рассматривать, хотя абсолютно непонятно, что это за буксир, почему там экипаж всего два человека, что собирались делать немцы - угольные склады поджигать? Cойдет и так, тем более, что это может быть, просто воспоминания героя. Но кто его спасает? По одежде - монахи, похоже. Были ли в то время на северных островах монахи? Я не знаток истории, может быть и вправду их не всех при Сталине извели? А откуда возле моря столько угля? И почему его все время герой возит на тачке? Неужели его сколько надо, чтобы натопить кельи - а ведь монахов-то немного в монастыре. И батареи у них там есть? Пожалуй, печек бы им вполне хватило. Нет, я понимаю, что тачка с углем - это символ черноты грехов, которые возить-не перевозить, но когда это повторяется из кадра в кадр, то начинает делаться занудным. Вот еще недостоверная вещь: хромой мальчик, которого привезли на исцеление, болен остеомиелитом. Болезнь действительно тяжелая, лечится долго и сложно, антибиотики и операции, а эпизод, где мальчик по молитве пошел - был бы вполне достоверен, если бы он был хромым из-за какой-нибудь другой болезни, например - нервной контрактуры, легкой формы детского церебрального паралича или какого-либо невроза. Ну ладно, зритель, не знакомый с медициной, и не заметит. Хотя все эти чудесные исцеления были хороши в средние века, а сейчас, да и в 70-е годы - это как-то уж слишком. Да, вот еще: как это отец, столь заботящийся о своей больной дочери, не пытается как-то увязаться за отъезжающей лодкой, в которой по его впечатлению его несчастную дочь увозит не менее сумасшедший? Режиссер или не решился показать отца, который бы наблюдал за исцелением, боясь подойти, веря и не веря, или счел неважным этот момент. Впрочем, мне казалось во время довольно длительного эпизода изгнания беса, что несчастная женщина должна погибнуть, ну утонуть, например, и уж тогда бы отца Анатолия поглотило действительное раскаяние. Вот мало мне имеющихся жестокостей, так я еще напридумывала.
   Гроб и крест опять же шикарные, прямо как у богача, а ведь леса на острове нет. Специально с материка выписали?
   Да, насчет видеоряда (не уверена, что это так называется), в общем, картинки. Видны отголоски "Сталкера" Тарковского, что не есть плохо. Но очень много ног, тачки с углем, просто угля, снега, травы в море, для создания настроения хватило бы и половины. Создается впечатление, что создатели фильма опасались, что зрителям нужно много времени для того, чтобы обдумать каждый эпизод, и старательно разбавили действие этими кадрами, а дабы не впасть в красивость, настоящих пейзажей дали минимум (а ведь природа севера по-настоящему красива, и эта красота сюда, конечно, не годится - ибо мирская). Очень неприятным показался момент, где монах несет крест - какая-то совсем уж в лоб ассоциация и с Голгофой, и с несением креста своего каждым.
   Что же для меня в этом фильме хорошо? Игра актеров, безусловно. Приглушенные краски, не выпирающий пейзаж - тоже. Отсутствие рекламы во время показа - несомненно.
   Общее ощущение - неприятное. Почему? Во-первых потому, что обе сцены исцеления показались лживыми. Да, мальчик под воздействием необычной обстановки (а ведь он, скорее всего, пионер, и с религией мало знаком) мог пойти без костылей. Бывает, что при нервном потрясении люди днями с переломами ходили. А что будет дальше? Скорее всего, опять к врачам попадет, инфекцию без лечения только уж очень верующий сможет победить, а дитя - испуганным, а не уверовавшим выглядит. И капитанская дочка - хорошо, если ремиссию получит, ведь каждый, кто знаком с изгнанием беса по литературе, знает, что это дело длительное, проводится в храме. В общем, эти две сцены смотрятся для меня сеансом дешевого колдовства, которое нынче очень в моде. Да и не дело религии - лечить телесные недуги, ей бы души успеть уврачевать. Понятное дело, в давние времена монахи имели при монастырях больницы и занимались врачебной практикой, понятное дело, с молитвой и верой выздоровление будет легче - у верующего конечно. Но в фильме получается какая-то подмена: не умея врачевать души, отец Анатолий берется за тела. Во-вторых: это самое умерщвление плоти, спанье на угле (Рахметов у Чернышевского, помнится, на гвоздях, спал) - прямо первохристианские времена какие-то, когда акридами питались и на столбе стояли. Может быть, тогда таковые подвиги и были нужны. А сейчас мне бы хотелось не чудес, не подвигов неизвестно во имя чего, а примера милосердия, понимания и попыток воспитания в людях хотя бы самого простого уважения к древним заповедям. Ничего этого в фильме нет, а есть надрыв, мятежный дух главного героя, - и невнятное отношение к нему авторов.
   В целом фильм оставил тяжелое впечатление: как низко пал наш кинематограф, если такая прямолинейная, с рядом неубедительных эпизодов, с избыточностью лишних псевдоглубокомысленных кадров лента стала событием. Впрочем, что взять с меня, бедного атеиста? Судя по некоторым выступлениям в СМИ, верующим фильм нравится. А уж если кого-то "Остров" заставит сделать хоть какой-то шажок к вере - тогда, можно считать, план выполнен.
   Коллекция отзывов на фильм:
http://samlib.ru/h/hljustow_m_w/lungin.shtml
http://samlib.ru/z/zhmurikow_e_i/chudo.shtml
http://samlib.ru/c/carikow_m_w/zcda
http://samlib.ru/s/sobolx_n_n/ostrov.shtml
http://samlib.ru/m/maj_a/ostrov.shtml