Собачья жизнь

СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
Рассказец


Вообще-то собак я не люблю.

Не то чтобы очень активно: в принципе ничего против их существования не имею, – скорее, недолюбливаю. Они, впрочем, отвечают мне взаимностью. Даже избыточной: я, к примеру, никого из них не кусал, а они меня, случалось, тяпали – без всякого повода с моей стороны. Парочка шрамов имеется – не очень, правда, заметных. Не исключено, что в одной из прошлых жизней я был котом, и псы, вероятно, что-то такое учуивают. Возможно, по той же причине и у меня к песьей породе генетическая антипатия. Рискуя навлечь на себя гнев собаководов, собаколюбов и прочих кинологов, добавлю еще, что в самой натуре собачьей, столь ценимой двуногими хозяевами со своей неосознанно эгоистической точки зрения, вижу я нечто ущербное: вошедшая в пословицы собачья преданность заслуживает, на мой взгляд, эпитета «рабская».

То ли дело кошки – ведь и самые раздомашние из них гуляют каждая сама по себе и перед хозяевами не лебезят, а царственно снисходят к ним. Не говорю уж о том, что от собак, как их ни дезодорируй, все равно воняет псиной.

Но навязывать этот свой взгляд читателям я не собираюсь: кому нравится поп, кому попадья, а кому и поповская дочка. Однако ж рассказать хочу – и с несомненной симпатией – именно о собаках. Точнее, об одном бездомном собачьем семействе.

Обитало оно во дворе на Северном, неподалеку от всем ростовчанам известной Шайбы (так прозвал народ одну из торговых площадей крупнейшего в столице Юга жилого массива)… Точнее, не во дворе – какие в жилмассивах дворы! – незамкнутое пространство меж двумя девятиэтажками – тут тебе и трава по пояс, как на дальней станции; и липы с березками, жильцами выпестованные; и останки былой песочницы, где детишки ковыряются в былом же песочке, щедро разбавленном отходами жизнедеятельности собачек да кошечек плюс разнообразный сор, происходящий от человека. Перед подъездом беседка – центр культурной жизни мамаш и бабулек здешней малышни, безмятежно резвящейся среди перечисленных выше подробностей ландшафта. А вокруг беседки – беспорядочно-бессистемно крутятся-толкутся, полеживают-подремывают, периодически дергаясь, чтоб защемить зубами назойливую блоху, разношерстные представители местной собачьей колонии. Или, может, коммуны.

Беседка для них – объект охраны. Близлежащую территорию (уж до каких границ – лишь им самим ведомо) считают безоговорочно своей: забредшему чужаку, особливо с шаткой походкой, скажут ненавязчивое «р-р-р» – не столько чтоб напугать, сколько показать тем, кого признают за хозяев, что обязанности стражей не забывают. Ежели к невидимым границам охраняемой зоны приблизятся сородичи из других «коммун», «р-р-р» становится более внушительным, а то и сменяется сварливым гавканьем: чешите, мол, откуда приперлись. А уж если появится кто из чистопородных, раскормленных, выхоленных – тут разноголосый хор облаивает барчука с прямо-таки классовой ненавистью.

Живется собачьим люмпенам сносно. Сердобольные хозяйки из ближних подъездов регулярно подпитывают их отходами кухонного производства; кое-что подбрасывают мусоропроводы. Когда скудновато становится на своей территории, можно сделать набег на чужие, не застолбленные никем из собратьев. В холода-ненастья есть где укрыться: в подвале, благо что он почему-то не запирается, или в углу лестничной площадки, где кто-то от щедрот своих и рваную стеганку подстелет…

Кто-то из теперешних бомжей знал прежде лучшие времена; а иные –и худшие.

Явно из первых – Мальчик: крохотулистый, беленький, пушистенький кобелек, габаритами чуть побольше болонки. Сугубо комнатное существо – уличная жизнь сделала его ворчуном и мизантропом. Склочная натура: инициатор скандалов, резко уходящий в тень, когда скандал в разгаре. Скупердяй – от общей миски с водой ревниво отгоняет даже воробьев. А еще аристократ: сырое мясо не употребляет – только в вареном виде; чистоплюй: любит купаться – хоть бы и в луже (а где же еще?)…

Из вторых – хромая сука Дина. Крупная дворняга самой заурядной наружности. Когда-то добрые люди перебили ей переднюю лапу, которая неправильно срослась. Однако вера в людей Диной не утеряна. Трудно представить себе более – до умильности – ласковую и подлизулистую дворнягу. Если сегодня ты поделился с ней скелетом от ножки Буша, завтра она тебе проходу не даст изъявлениями благодарности. Особенно ластится к детям – облизать готова с головы до пят.

При Дине – еще один, траченный былой жизнью, – Рыжий Пес. Именно так, а не просто Рыжий. Он крив на правый глаз. Поэтому предельно осторожен и недоверчив. Не зол, но суров: контактов с людьми избегает. Рыжий Пес – рыцарь. Дина – его прекрасная дама. Он постоянно при ней – защитник и покровитель. Когда ему достается подачка, он отходит в сторону и стойко ждет, пока насытится подруга. Та, увы, ответным благородством не сверкает: уступленное ей жадно сжирает сама. Да и вообще верность своего кабальеро воспринимает как нечто должное, и в нужную пору вокруг нее вьется пара-тройка приблудных кобелей, с которыми она изменяет рыцарю у того на глазах. Он, впрочем, относится к этой групповухе равнодушно-снисходительно.

Несколько раз в год Дина щенится в подвале. Хотя кобели ее обхаживают самые разномастные, щенки, все до одного, – вылитая мамаша. Мамаша, кстати, напрочь лишенная материнских чувств: что случится с ее потомством – не интересуется совершенно. Кого-то подбирают жильцы – для дома, для дачи, а кто и подыхает тихонько в уголку полузатопленного подвала… Из последнего помета, однако, сохранилась и вошла в состав семьи щеница Жучка. Почему – неизвестно. Может, оттого, что точная копия мамаши? Как бы там ни было, но Дина всерьез занялась ее начальным воспитанием и обучила азам собачьих премудростей. Так они и жили некоторое время втроем – Дина, Рыжий Пес и Жучка.

Идиллическая весенняя картинка… Выйдешь утречком покурить на лоджию, а внизу, на фоне привычного пейзажа: тополей, увешанных гирляндами домашнего тряпья от зимних болоньевых курток до свежеиспользованных презервативов (вот же и мусоропровод есть в доме, но до него идти, а тут – фуганул вниз с лоджии, и порядок); почвы, засеянной осколками стекла и мириадами бычков –высмоленных до фильтра окурков: какие пожирнее, подбираются спозаранок любителями дармового курева, – развалилось-распласталось, греясь на солнышке, собачье  семейство. Поближе к стене – Жучка; чуть поодаль, под сиреневым кустом с проклюнувшимися почками, – Дина. А еще дальше от стены – внешняя сторона защитного кордона: Рыжий Пес…

Идиллии в иные времена краткосрочны.

Рыжего Пса раскатала в блин бешеная иномарка, когда дружная семья перебегала автотрассу, возвращаясь из похода к чужим мусорникам. Мать с дочерью успели проскочить, а он, оставаясь до последнего вздоха рыцарем, принял удар на себя. Наверное, недостающий глаз помешал вовремя заметить опасность.

Вдова не сказать чтоб слишком скорбела (хотя кто разбирается в собачьих переживаниях?): на следующий день двое незнакомых кобелей наперебой добивались ее внимания… А вскоре Дину с Жучкой тихо и незаметно подобрала собачья будка. Опытная сука ох как умела от нее скрываться! Но уж больно безобидным казался момент: дворничиха, главная кормилица и заступница, была рядом. Ну никак не могла поверить Дина, что загребут ее в присутствии почти хозяйки. Та пыталась спасти свою любимицу, но ловцы были непреклонны: дескать, пишут все время жильцы, жалуются, требуют избавить от бродячих псов… И увезли несчастных дворняжек на живодерню.

Теперь один Мальчик (которого, вероятно, как неприметную мелюзгу обошли вниманием собаколовы, а может, за домашнего приняли) с прежним усердием облаивает чужаков и отгоняет голубей с воробьями от поилки…

Грустная история – скажете вы? И я, пожалуй, с вами соглашусь, но при этом замечу, что не все разделят нашу точку зрения. Потому что вскоре после исчезновения Дины с Жучкой во дворе мало-помалу стали появляться коты и кошки. А прежде не осмеливались они сюда соваться, поскольку мамаша с дочкой наловчились загонять их, рвать на части и сжирать.

Так что кому горе, а кому и радость.