Люба-Любушка-Любашка. Часть 19

                Люба-Любушка-Любашка.
                Повесть. Часть 19 (всего частей 22).

                Развод.

   Скандалы случались всё чаще и чаще. Во всех грехах Любаша винила Владимира. После очередного скандала, он усадил Любу напротив себя. «Давай так – начал он разговор – раз я во всём сам виноват, то скажи мне, как я себя должен «правильно» вести, что тебя не устраивает, что мне нужно изменить в своём поведении, и я попробую его изменить! Ведь у нас дети, в конце концов! Это же всё отражается на их психике – кого из них мы так воспитаем? Кто из них вырастет? Ведь они уже большие – пошли в школу. Сейчас как раз идёт процесс формирования их личности. Какой же мы с тобой пример им подаём?». «Да веди себя, как тебе хочется! – услышал Володя в ответ – всё равно уже ничего изменить нельзя! Я навсегда для тебя останусь шлюхой! Если честно – не в тебе дело!». «Ладно – добавила она – давай прекратим этот никчемный разговор, тем более, что мне сейчас надо идти … по делам!». «По делам? – спросил Владимир – и куда, если не секрет?». «В школу, к Татьяне на собрание, а не туда, куда ты подумал!» - с издёвкой ответила Любаша. И удалилась, а пришла домой только … через неделю, пьяная – еле стояла на ногах. За ней, временами падая коленками на лестничные ступеньки, «тащился» упитый «в доску» парень. Услышав шум на лестничной площадке, вывалили многочисленные соседи. «А это ещё кто такой?» - спросил кто-то из них Любу. «Это моя девушка!» - прошамкал за Любашу её «кавалер», почти не соображая, где он находится. Владимир, еле сдерживая себя, по большей части из-за наблюдавших эту сцену многочисленных соседей, за шиворот вытащил «ухажера» из подъезда. Тот шатающейся походкой направился к своему «авто». «Какие интересные номера у автомобиля!» - удивился Владимир. «Да это обкомовские! – пояснил кто-то из соседей – да и ухажеры у неё от туда!». Владимир рассвирепел: «Власть называется! Да я вас в порошок сотру, подонки!!!» - пригрозил он вслед уезжавшей машине.
   На следующий день в квартиру к Владимиру постучал участковый милиционер: «Можно войти? Разговор к Вам есть!». Владимир пригласил его пройти в залу. «Разговор пойдёт о вашей жене!» - начал милиционер. «Может чаю?» - предложил Владимир, чувствуя, что разговор будет долгим. «Можно» - согласился участковый. «По всему видно, Вы человек порядочный, но с женой Вам явно не повезло! Вряд ли чем Вам в этой ситуации поможешь! Но разговор будет не об этом. Вчера поступила на Вас … ну, в общем, не трогайте Вы Обком партии. Не связывайтесь! Не вздумайте писать по инстанциям по этому поводу. Потому как … можете угодить под автобус! Это я не для угрозы Вам говорю – мне детей ваших жалко, сиротами останутся! Поверьте, я, знаю что, говорю … я хорошо знаю этих людей! Бросьте Вы её – всё равно ничего путного из такой матери не выйдет! Кстати, уже поднят вопрос о лишении её материнских прав. Мои слова не для «прессы», думаю, что это понятно! Всего Вам хорошего!» - и он удалился, оставив Владимира наедине со своими мыслями. Любашу материнства всё же не лишили. Она умела расплакаться тогда, когда это было ей очень нужно. Заплаканная, хорошенькая на вид, «искренне» раскаявшаяся в своих грехах, молодая мамаша – кого не растрогает такая картина?!
   Не прошла и неделя, как она снова исчезла. «Да у Лидки она с первого этажа!» - на следующий день сообщили сердобольные соседи. «Да и Машка Гришкина со второго этажа там же! Лидке пообещали её детей в близлежащем детском садике устроить, а расплатиться за эту услугу она должна «девочками», потому и устроила в своей квартире бордель!» - сообщили «по секрету» они.
   Кончилось сиё мероприятие выниманием осколков стекла из Машкиной головы – Гришка мужик оказался горячий, а бутылка шампанского, перекочевавшая с добросольного Лидиного стола в его руку, оказалась очень увесистой. Осколки бутылки удаляла Любаша. Вскоре Лидина семья распалась, она уехала, места для её детей в детском садике, с таким «трудом» заработанные сводницей, так и не понадобились.
   Не прошло и месяца - родственники сообщают: «Зашли на работу к твоей Любаше, а она в кабинете на наших глазах с мужиком целуется - взасос». «Из разговора поняли – он главным инженером базы сжиженного газа работает – не раз она там бывала на «корпоративных вечеринках» и сегодня на очередную снова приглашена! Эко твоя Любаша на повышение пошла!» - горько пошутили они и назвали его фамилию.
   «Врут они всё! – парировала услышанное Любаша – стоит человеку один раз оступиться, как во всём твои родственники начинают видеть криминал! Подумаешь, мужик отблагодарил! Я ему билет вне очереди достала. Они что, свечку держали? А если я и прихожу иногда выпившей, так это мы с подружками на девичники собираемся. Мужиков там не бывает! Не веришь? Ну, тогда пойдём сегодня на один из них. Мои подруги тебя, Фому неверующего, специально на него приглашают!». И Любаша уговорила Владимира сходить с ней на «день рождения её подруги». Пришли, и действительно, кроме Владимира, мужчин в квартире больше не было – только с дюжину «подружек». Сели за стол, произнесли с десяток поздравительных тостов, подарили подарки. Одна из подружек, очевидно ответственная за «бокалы», не позволяла себе, чтобы бокал единственно присутствующего мужчины, хоть на секунду оказывался пустым. Не прошло и часа с начала празднования – почти все гости как-то незаметно исчезли из квартиры, включая и Любашу. Владимир заметил: остались только двое – ответственная за «бокалы» и хозяйка торжества. «А не откажете ли станцевать со мной?» - ласковым голоском предложила именинница. «Отчего же!» - ответил Владимир. Зазвучало медленное танго, Владимир неспешно взял под руку партнёршу, но не успели они ещё сделать и пол оборота, как ответственная за «бокалы», вроде бы нечаянно поставила танцующим ножку. В результате этого «финта» последние оказались на диване, причём, именинница снизу. Крепко обняв Владимира, она пыталась его поцеловать. Поняв «суть» этой вечеринки, Владимир разжал  цепкие руки хозяйки и направился к двери, намереваясь покинуть сиё подстроенное торжественное мероприятие. Именинница стала у двери: «Не открою!». «Где Люба и остальные?» - спросил Владимир. «Они ушли, никого, кроме нас нет!» - ответила именинница. «Ну, а тебе-то всё это зачем надо? Надо полагать, ты догадываешься что я «всё это» не оставлю без должного внимания? Ты, надеюсь, понимаешь что делаешь? Тебе известно, как «сиё мероприятие» именуется в уголовном кодексе?» - допытывался Владимир. Хозяйка не на шутку перепугалась: «Не сообщай ни кому! Я всё тебе расскажу. Это твоя Любаша меня подговорила. Дело в том, что мы с мужем не можем иметь детей, и виноват в этом он, а ты так похож на него. Я поделилась этой проблемой с твоей женой, и она уговорила меня на это мероприятие! Да тебе она хотела таким образом «подмочить» репутацию». «Ну а день рождение то у тебя действительно сегодня?» - снова спросил Владимир.  «А какая разница?» - прозвучало в ответ. «Открой дверь!» - уже на пониженных тонах попросил Владимир. «Нет! – отказала хозяйка – пообещай мне, что ты не будешь писать заявление в милицию, тогда открою!». Владимир силой отстранил «именинницу» из прохода и резким рывком плеча вышиб дверь, согнув язычок замка при этом – от дверного косяка в разные стороны полетели щепки. Так закончился Любашин «странный» девичник, после которого она надолго уехала в деревню к своей маме.
   Шли дни. Как-то, однажды в воскресенье, к Владимиру в гости заехал старший брат Любаши. «Мы на «Жигулях», едем в деревню к матери. Поехали с нами – приглашаю, не отказывайся - там соберутся все родственники. Люба тоже там. Надо что-то решать». Владимир согласился. За большим столом собрались почти все Любашины родственники. Люба хотела игнорировать это собрание, но её принудительно заставили «присутствовать» и выслушать всё. «Как вы собираетесь жить дальше?» - спросил под конец брат Любы - Владимир, как самый старший из присутствовавших мужиков. «Я хочу, чтобы семья у нас сохранилась! Я хочу, чтобы наши дети не оказались сиротами при живых родителях! Да и люблю я её всё же, не смотря на её …!» - ответил за себя Владимир. Люба, сначала пыталась оправдываться, но, выслушав негативное отношение к её поведению от большинства своих родственников, сквозь слёзы по конец пообещала: «Я теперь буду вести себя … по человечески, ради детей сохраню семью!». Люба и Владимир домой в этот же вечер уехали вместе.
   Но, сказать легко! Было бы сказано. Остановиться Любаша уже не могла. «Я больше так жить не могу!» - заявила она после очередного «раскрытия» своих похождений - Мне уже до чертиков надоели эти скандалы, эта твоя глупая ревность! Нам надо разойтись! Другие расходятся, а чем я хуже!».  Она сама подала на развод. Но их сразу не развели – дали полгода на раздумье – ведь в семье трое детей. Люба по полной программе «отрывалась» за это время, шляясь уже в открытую, нисколько не стесняясь. Даже сумев подцедить триппер и вылечиться от него. Дома бывала реже, чем на «стороне». Перестала готовить детям еду.
   Через полгода состоялось очередное заседание суда. На нём, кроме Любы с Володей, присутствовали дочь Татьяна, Володина мама и его младшая сестра. Люба бескомпромиссно настаивала на разводе. «Ваш муж изменяет Вам – пыталась выяснить причину развода судья – избивает, не ночует дома, пьёт, не заботится о детях, не приносит домой зарплату?». «Нет!» - ответила Люба. - «А в чем же тогда дело? Вы любите его?»  - Нет!» - односложно тараторила Любаша. «А когда замуж выходили, любили его?» - снова был задан вопрос. В ответ молчание. «На вид Вы, вроде бы неглупая женщина. Зачем же Вы тогда нарожали от него детей, если не любите?» - продолжала судья. «Я его терпеть не могу больше сейчас! – на высоких тонах произнесла Любаша – Он уже достал меня своей беспочвенной ревностью! Я не буду с ним больше жить!». «Беспочвенной – задумчиво произнесла судья, разглядывая какую-то справку – а венерическую болезнь Вы  подцепили, простите, от святого духа? Вы же могли заразить всю свою семью! Так Вы будете продолжать настаивать, что не давали повода своему мужу для ревности?». В ответ Любаша промолчала и опустила свои красивые, но бессовестные глаза в пол. Судья зачитала своё решение по данному делу. И, хотя Владимир, и был против развода, их всё же развели. «А теперь, будем решать вопрос, с кем останутся жить ваши дети» - сообщила судья. «Татьяне уже двенадцать. Она будет сама решать – с кем останется жить, а вот Дмитрию ещё только пять. Его мы, исходя из судебной практики, оставим жить с мамой. И только по достижении десятилетнего возраста, согласно закону, он сам будет вправе решать, с кем из родителей ему остаться!» - пояснила ситуацию судья. «Таня, с кем ты хочешь остаться жить?» - обратилась она к Тане с вопросом. «С папой!» - долго не задумываясь, выпалила Татьяна. Любаша с размаха ударила ладошкой по щеке своей дочери. Татьяна, как ошпаренная, отскочила в сторону, и, ухватившись за руку отца, спряталась у него за спиной. Судья строго посмотрела на Любу: «Прекратите!». А потом обратилась к Владимиру: «У меня к Вам небольшая просьба … человеческая: пусть старший сын Юрий, поживёт с Вами, пока не закончит школу. Я понимаю, он Вам не родной, но нельзя мальчишку срывать с места. Это может негативно отразиться на его психике, да ещё в таком переломном возрасте. Прошу Вас – не откажите!». «А куда же я денусь!» - ответил на это Владимир. Владимиру выдали на руки свидетельство о разводе. В глаза бросилась стоявшая на документе дата – восемнадцатое августа. Свадьба у него тоже состоялась в этот же день года. Такое вот совпадение!
   Имущество разделили пополам. Квартира осталась Владимиру, да она и по закону была его – кооперативная. К тому же и большинство детей осталось жить с ним. Но половину её стоимости всё же ему пришлось выплатить Любаше. Да она была и не против. «На кой чёрт мне нужны твои «дрова» - радовалась бывшая жена. Ей нужны были тогда только деньги.

                Рубцов В.П. UN7BV. Казахстан. Астана.

                Продолжение следует.