Часть 2

Холод.
Полет в бесконечность. Темнота вокруг, поглощающая все звуки. Зависание в густой тьме, невесомость, полная потеря ориентации в пространстве. Сырая знобящая прохлада, пробирающая до костей. И ужас. Холодящий, вползающий в сознание, сеющий безотчетную панику в душе. Склизкий, словно угорь, он свил себе гнездо в душе эльфа, несмотря на все попытки Фьорна избавиться от него.
Фьорн застыл в плотной темноте, паря в невесомости, не ощущая вокруг никаких границ. Широко распахнутые глаза не видели ничего, кроме непроглядной черноты. Эльф кричал, но не слышал самого себя.
И вдруг, словно вселенский фокусник сдернул черное покрывало со своего цилиндра, вокруг проступил реальный мир. Замшелые каменные стены, истертые плиты пола. Тусклый свет от мутно-зеленых светильников. И коридор, уходящий словно в бесконечность, шагов через сто теряющий четкие очертания и пропадающий в тусклом зеленоватом мареве.
Фьорн не знал, куда идти, да и откуда ему это было знать… Он просто слышал бессвязный, навязчивый, безликий шепот в своей голове. Говорящие с Богами звали его.
Он глубоко вздохнул и пошел вперед по утопающему в туманном облаке коридору.
Тишина. Только звук шагов Фьорна, гулко отдававшийся эхом от вековых камней. Они словно многократно усиливали звук, что сильно нервировало привыкшего двигаться абсолютно бесшумно эльфа. Возможно, это было изощренной шуткой Видящих. Возможно – лишь случайностью.
Коридор, минуту назад и не думавший заканчиваться, внезапно оборвался. Прямо перед Фьорном из туманного полумрака выступили массивные дубовые двери, украшенные металлическим фигурным литьем. Несмотря на царящую вокруг сырость и затхлость, двери, резко контрастируя при этом с замшелыми влажными стенами, выглядели так, будто были повешены на петли только вчера. Ни дерево, ни металл не пострадали от времени. Дубовые панели были гладкими, сухими и прочными, без малейших следов гниения, а бронзовые фигурки, петли и кольца на дверях – не тронутыми ржой.
Эльф медленно протянул руку к одному из бронзовых колец. Его узкая изящная ладонь чуть дрогнула, когда пальцы Фьорна коснулись холодного металла. Разозлившись на самого себя за нерешительность и страх, он громко и отчетливо стукнул о дверь кольцом. Двери бесшумно распахнулись вовнутрь, открывая взгляду эльфа небольшой круглый зал, залитый теплым ярким светом, струящимся откуда-то сверху. Лучи дробились на более узкие, тонкие, и все помещение было словно поделено на множество темных  и светлых полос.
Фьорн сделал шаг вперед, щурясь от яркого света, режущего глаза после полумрака коридора. Оглянувшись на миг назад, он не обнаружил ни дверей, ни вообще какого-либо прохода. Только каменная стена в причудливых пятнах света…
А перед ним стояли Видящие. Их было много, почти сотня, наверное. Их бледные лица были повернуты к Фьорну, взгляд невидящих глаз бессмысленно блуждал в пространстве. Но эльф чувствовал всем своим существом - эти странные существа видят его. Внутренним взором, от которого не спрятаться. Он ощущал их ментальные прикосновения, словно щупы скользящие по его сознанию. Это не причиняло боли, но Фьорн понимал, что Говорящим с богами достаточно лишь легкого усилия – и они уничтожат его сознание, оставив нетронутым тело. И он останется растением, не имеющим разума…
Поборов легкую дрожь, пробежавшую по его телу при этих мыслях, он глубоко вздохнул и очистил свое сознание от посторонних дум. Разговор с Видящими требовал недюжинной концентрации и осторожности, ведь они читали чужое сознание как открытую книгу. Поэтому приходилось разговаривать короткими фразами, избегая сложных формулировок и длинных предложений…
«- Вы позвали меня вновь, Видящие, и я пришел. Что вы хотите узнать от меня?»
И опять хор голосов, говорящих в унисон:
«- Да, мы звали тебя, Фьорн из клана Силлиор. Было предсказано появление человека в наших лесах. Человека, который интересен Силе Лесов. Ты видел его? Мы посылали тебя следить за ним…»
«- Да, Говорящие. Я встретил его на окраине Лорелльвайллё. Я заговорил с ним. Он сказал мне странную вещь…Что у него есть сделка для наших богов!...»
В ментальном разговоре почти не ощущаются эмоции, но удивление Фьорна словами человека было настолько велико, что он сумел передать это чувство Видящим.
«- Хорошо, Сын Лесов. Мы поняли тебя. Иди.»
Эльф сразу ощутил окончание разговора – чувство присутствия множества сознаний исчезло. Хотя его беседа с Видящими длилась очень недолго, он чуть не упал на колени  - так велика был усталость. Лишь гордость заставила его удержаться на ногах.
Он повернулся, ничуть не сомневаясь, что выход из зала окажется там же, где он вошел. Так и было – сделав несколько шагов, эльф обнаружил распахнутые двери и теряющийся в полумраке коридор.
Быстрым шагом, стараясь не упасть, он вышел из зала. Сделав несколько шагов, Фьорн оглянулся, не в силах совладать со своим любопытством. За его спиной тянулся коридор…
И вновь потянулись бесконечные минуты, пока эльф мерно шагал вперед. Держась одной за стену, стараясь удержать равновесие и не упасть, он медленно приходил в себя. Прояснялось сознание, затуманенное после ментального разговора с Видящими. Постепенно он начинал осмысливать сказанное Говорящими с богами. И недоумевал.
«Почему они так спокойно отнеслись к словам человека?! Будто…будто уже знали об этом! О Мать Лесов…могло ли быть предсказано и это? Кто знает…пределы силы эльфийских пророков не ведомы никому…»
Еще шаг – и темнота. Но не выматывающая, вытягивающая силы, давящая на сознание – совсем наоборот. Теплая, ласковая, убаюкивающая. Как мягкое одеяло, как пуховая перина. Словно теплый морской прибой. Фьорн чувствовал, как умиротворяюще накатывают волны покоя на его сознание. Он расслабился и почти сразу же провалился в небытие, в сладкий полусон.
Очнулся он уже на поверхности, на окраине Долины, у самой кромки леса. Эльф шевельнулся. Чувствуя, с каким трудом и неохотой двигается занемевшее тело, он встал, стряхивая капельки росы, осевшие на волосах и одежде. Когда он входил в Долину Дольменов, был ранний вечер. Теперь же над кронами деревьев виднелось розоватое зарево рассвета... Либо он потерял в подземельях чувство времени и провел там больше, чем пару часов, как предполагал вначале, либо – и эльф больше склонялся к этому варианту развития событий – он провел в магическом сне почти всю ночь, лежа у кромки леса. Раз уж на его тело успела осесть утренняя роса…
Фьорн еще раз тряхнул волосами, и мельчайшие капельки воды разлетелись в стороны, сверкая в бледном предрассветном зареве как сотни маленьких солнц. Вокруг было тихо, не слышно было шороха ветвей деревьев, не шелестела густая трава. Не стрекотали цикады, не жужжали в воздухе вездесущие стрекозы, жуки. Даже ветер – и тот притих, словно владычица аэра Силуйри придержала призрачных коней и направила свою воздушную колесницу прочь от Долины дольменов, не желая нарушать покой здешних мест. Мертвенная тишина, неестественная. Эльфа, с рождения привыкшего к звукам леса, к тому, что является неотъемлемой частью окружающего мира,  пробрала дрожь. Все вокруг было не таким.
Он моргнул, стряхивая с себя оцепенение. Прочь, прочь от этих гиблых мест! Все здесь не для эльфов, все здесь чуждо детям Лесов, как бы это ни было абсурдно.
Быстрым шагом, стараясь не задерживаться более ни на секунду, Фьорн продирался сквозь чащу, кольцом окружавшую Долину Видящих. Над Лорелльвайллё уже разгорелась заря, заливая все вокруг ярким тепло-оранжевым светом. Красиво выглядит город эльфов в первых солнечных лучах…Золотятся дома-деревья, яркие блики от фонтанов блуждают по мощеным тропкам и заросшим садам. Плещутся в круглых прудах причудливые рыбы,  которых не увидишь ни в одном водоеме вне Лорелльвайллё, бесшумными тенями ходят дриады, почти неразличимые в гуще деревьев. Праздник жизни царит в эльфийском городе Эйвенфолл, праздник вечной молодости. Не увядают деревья, не стареют бессмертные эльфы.
Фьорн замедлил шаг, с наслаждением вдыхая свежий воздух и подставляя лицо теплым солнечным лучам. Щебетали проснувшиеся птицы, шелестели деревья. Эльф присел у каменного фонтанчика, поросшего мхом и увитого плетями плюща. Вода с тихим плеском лилась в выщербленную неглубокую чашу, утопленную в камнях мостовой. На поверхности воды в фонтане плавали кувшинки.
Эльф скинул с усталых ног невысокие мягкие сапоги на тонкой подошве – не кожаные, а сделанные из грубой дратвы, опустил гудящие от долгой ходьбы ступни в фонтан. Ледяная вода приятно холодила кожу. Фьорн сидел, наклонившись над зеркальной поверхностью, задумчиво рассматривая свое отражение. Длинные волосы цвета рассветного солнца, бледно-золотистые, переливающиеся на свету, надо лбом и у висков коротко постриженные. Мягкие, мягче любого шелка, едва уловимо пахнущие корицей, они свободно спадали ниже лопаток, перетекая, словно жидкое золото. Длинные, прижатые к голове острые уши. Раскосые глаза, широко расставленные, абсолютно симметричные. Зеленые, они переливались всеми оттенками этого цвета. У зрачка изумрудные, к краю радужки они постепенно светлели, становясь почти золотистыми. Брови, разлетающиеся к вискам. Тонкий аристократический нос, прямой, без малейшей горбинки. Узкие губы красивой формы, бледные, не сильно выделяющиеся на лице эльфа. Изящно изогнутая шея, широкие плечи, гордая осанка…
Он видел это тысячи раз. В зеркальных водах горных ручьев и озерах, в реках и морях, в зеркалах королевских дворцов в людских землях  в отполированной стали меча. И каждый раз – это непроницаемое лицо, этот надменный взгляд…
…Он был таким с детства. Молчаливым, гордым, независимым. Холодным, как сталь, не проявляющим эмоций. Предпочитающим обществу одиночество. Лишь один эльф мог понять его…точнее – одна. Сайерриль.
Смешливая, веселая, звонкая, точно горный ручей – такой она была. Не умеющая унывать, стремящаяся подарить свою радость всем и каждому, она сумела заставить оттаять льдистое сердце Фьорна. Она стала его жизнью, дыханием – всем. Неразлучные, они бродили вдвоем по тенистым аллеям эльфьего города, не замечая ничего вокруг. Они были влюблены и счастливы – так, как умеют быть счастливы эльфы, знающие – у них впереди почти вечность.
Текли года, века. Они взрослели. Все так же цвели цветы и фонтаны Эйвенфолла бросали яркие блики на каменные мостовые… Фьорна тянули далекие земли, манили неизведанные края. Сайерриль хотела тихого счастья в ласковых садах вечного города – такого, как раньше.
И пришло время, когда Фьорн из клана Силлиор, клана, что ведет свое начало от того мига, когда был создан эльфийский народ, понял – пора уходить. Он чужд тому, что творится вокруг… И ушел в ночь, не оглянувшись, легкими неслышными шагами, оставив за спиной свою юность и детство.
Ночуя под раскидистыми золотисто-багряными кронами, месяцами не видя родных, путешествуя по огромному эльфийскому лесу – он не скучал по музыке эльфьих праздников, по мощеным улочкам Эйвенфолла, по плеску воды в его зачарованных фонтанах. Он не вспоминал о доме, о том, что оставил, уходя.
Одиночество не мучило Фьорна, он был самодостаточен. До полного безразличия к окружающим, до льдистой холодности. Оттачивая мастерство меча, совершенствуясь в медитации, обучаясь искусству владения Силой Лесов – он был один. И никто был ему не нужен.
Но однажды – исходив вдоль и поперек весь вековечный эльфийский лес, дойдя до Моря Танцующих Огней на юге и пройдя лабиринты бесплодных северных гор, превзойдя в искусстве владения сталью Мастера Мечей, отшельника, обучающего лишь достойных, научившись многому и многое забыв – он решил вернуться. Спустя шесть веков, спустя шестьсот лет – он повернул к сердцу Лорелльвайллё, к Эйвенфоллу, вечному городу эльфов.
И тропки будто сами стелились под ногами…Фьорн шел, а душа пела. И обычные, такие обыденные вещи чувствовались острее – яркое солнце, закатное небо, свежий ветер в лицо, ледяной ручей. Все цвело новыми красками  - для эльфа, который возвращался домой.
Это был ранний вечер…яркий закат окрашивал дома-деревья в розовато-оранжевые тона. Он шел по узким улочкам Эйвенфолла не торопясь, слушая тихий плеск воды в фонтанах и шелест листьев. Он смотрел на встречающихся ему эльфов и улыбался, сам того не замечая. Улыбался так хорошо, как давно уже не случалось.
Смеркалось. Солнце давно село за горизонт. В воздухе стали носиться разноцветные болотные духи, освещая все вокруг. Вдалеке слышны были звуки арфы и чьи-то мелодичные голоса, поющие древние баллады. Фьорн улыбнулся.
«- Сайерриль тоже любит петь эти баллады, - подумал он – Только наигрывая на лютне.»
Еще сотня шагов – и из-за поворота стал виден дом, где жила она – счастье его далекой юности и детства. Поросший серебристым мхом, с причудливыми узлами коры – он остался таким же, каким был шесть сотен лет назад.
Он подошел ближе и прижался лбом к теплой, живой поверхности дерева. Казалось, будто и не было этих шести веков, будто он никуда не уходил из вечного города…Воспоминания мелькали перед внутренним взором, наполняя душу Фьорна тихой радостью. Вот они, совсем подростки, брызгаются водой из Фонтана Удачи на прохожих, вот разучивают баллады – бархатный голос Фьорна и мелодичные звуки лютни Сайи, а вот они, влюбленные, счастливые танцуют под луной во время весенней мистерии…
Он бы так и стоял до утра, вспоминая, но тут чуткого слух эльфа достиг звук чьих-то шагов. Он отступил от дома и открыл глаза. Перед ним стояла Сайерриль…
Она почти не изменилась – что значат шестьсот лет для эльфа? Все те же волосы цвета липового меда – только гораздо длиннее, чем он запомнил – заплетенные в сложную косу до коленей и украшенные венком из листьев. Те же глаза, светло-зеленые, как молодая трава, прищуренные, раскосые. То же бледное лицо, с четким подбородком и чуть вздернутым носом. Та же точеная фигурка – узкие бедра, узкие плечи, небольшая грудь, немыслимо тонкая талия…
- Сайя…
Она отвела взгляд и молча прошла мимо собираясь войти в дом.
- Сайерриль! Постой! – удивленный, Фьорн попытался остановить ее, схватив за руку.
Она остановилась на резной лесенке, ведущей наверх, в дом.
- Мне нечего сказать тебе, Фио. Прости. Рада, что ты здесь.
- Подожди…Что с тобой?
Эльфийка помолчала немного.
- Ты слишком поздно вернулся, Фьорн.
- Для чего поздно, Сайя?! – Фьорн был шокирован. Он знал, что Сайерриль будет очень обижена его уходом тогда, много лет назад. Но он не ожидал такого приема.
- Для всего. – Эльфка высвободила руку из ладоней Фьорна и уже начала подниматься наверх, когда снова остановилась. – Тебя не было много лет, ты ушел, никому ничего не сказав. Чего ты хотел? Чтобы я бросилась тебе на шею? Прости, но этого не будет.
Фьорн быстро взбежал по лестнице и оказался рядом с Сайерриль. Он обнял ее и крепко прижал к себе.
Он собирался уже сказать ей, что любит ее, что просит прощения…Но тут раздался шум, открылась дверка, к которой вела лестница, и оттуда высунулась голова маленькой эльфочки, не старше лет десяти.
Сайерриль вырвалась и подбежала к девочке.
- Иди к себе, Фейрре, иди…
Маленькая эльфка еще раз посмотрела своими огромными глазами на Фьорна и, быстро повернувшись, убежала.
Сайерриль закрыла за ней дверь и осталась стоять на площадке, глядя в стену.
- Это…это…твоя дочь? – эльф с трудом произнес эти слова. Видимо, он и впрямь вернулся слишком поздно…Что-то с тихим звоном натянулось и оборвалось в груди.
- Нет. – Эльфка перевела взгляд на Фьорна. – Это твоя сестра, Фио.
 Звенящая тишина, казалось, наполнила воздух. Натянутая струна, готовая вот-вот порваться. Слова, застрявшие в горле. Молчание, грозящее разорвать барабанные перепонки…
Мучительный выдох и рвущиеся наружу слова.
- Сестра?..
- Да.
- Но…почему она живет у тебя, Сайя?..
- Потому что твои мать и отец, Фьорн, вошли в Звездное Озеро десять лет назад…
Эльфы не умирают, как люди, от старости. Они не меняются с возрастом, вечно молодые жители лесов. Но для каждого эльфа наступает миг, когда он понимает – слишком тяжел груз прожитых веков. Когда он перестает бояться и чувствует в себе силы двигаться дальше – к иным мирам, к новой жизни. И тогда они обнимают всех на прощание и, надев белые саваны, спускаются по каменным ступеням в Звездное Озеро…
Круглое озеро, идеальной формы. Черное, как ночь, непроглядной глубины. В нем не плавают кувшинки, не резвятся яркие рыбки, на нем не играют солнечной порой яркие блики. И днем и ночью в его темной стоячей воде отражаются звезды – звезды чуждые, звезды иных миров. Каменные истертые ступени без перил и украшений теряются в водной бездне. Тысячи раз этих плит касались узкие босые ступни созданий, что не умеют умирать…
Это озеро было в Лорелльвайллё с того мига, как боги создали эльфийский лес. Боги знали, кого они создают. Добрые боги оставили своим детям путь в бесконечность…
-…Ты пришел слишком поздно, Фио. Ты опоздал. Ты не успел коснуться рук  матери в последний раз, не увидел, как шаг за шагом она – рука об руку с твоим отцом – погружаются в звездную тьму. Ты не застал рождение сестры, так похожей на тебя. Ты не думал о тех, кого оставил, уйдя тогда ночной порой, чтобы потешить свою гордость. Твои родители устали ждать тебя. Я тоже устала. Я люблю тебя, гордый эльф. Но ты вернулся слишком, слишком поздно…
Солнце жарко светила в спину Фьорну, золотя светлые волосы. Он глубоко вздохнул, вытаскивая обе ноги из чаши фонтана и вытягивая их на нагревшемся камне мостовой. Это было давно…прошлого не вернуть. Пять веков…пять веков у него есть сестра. Фейрре…нежный цветок, легкоранимая, наивная, так не похожая на старшего брата. Боготворящая Фьорна, преданная, любящая. И он – так и не сумевший найти с ней общий язык. Она для него так и осталась той маленькой девочкой, что огромными глазами смотрела на него из приоткрытой двери дома Сайи. Девочкой, что вечно напоминает о том ночи, когда мир для него перевернулся – и никогда уже не стал прежним.
Сайерриль…нимфа с глазами цвета травы. Она так его и не простила. Сколько прошло с тех пор…но ничего не изменилось со дня, который изменил жизнь Фьорна почти пятьсот лет назад…
Эльф зачерпнул воды из фонтана и плеснул себе в лицо. Холодные капли стекали по его лицу, падали на зеленую грубую куртку. Он повернулся к солнцу, подставив лучам мокрое лицо. Вода высохла, солнечный свет заиграл на золотистых цветочных узорах, покрывавших бледную кожу эльфа. Он ни о чем не думал, прогнав все мысли – просто наслаждался теплом и светом, растянувшись прямо на каменных плитах.
Его полудрему нарушило холодящее ощущение чужого присутствия.
И безликий голос, словно слитый из тысячи, вытесняющий из сознания все остальные мысли, заставляющий сосредоточиться:
«Мы приняли решение, Сын Леса. Приведи к нам этого человека.»




Яркое полуденное солнце светило, бросая причудливые блики на траву. Летали бабочки, подобных каким не встретишь больше нигде за пределами эльфийских земель. Длиной в ладонь, яркие, необычных расцветок, они совсем не боялись садиться эльфам на руки, замирая, словно диковинное украшение.
Где-то в вышине, в шелестящих золотисто-багряных кронах  уносящихся ввысь деревьев раздавалось пение птиц – тихое, мелодичное, гармонично вплетающееся в лесные звуки. Легкий теплый ветерок шевелил густую изумрудную траву.
Я лежала на спине, раскинув руки, и всматривалась в бездонную синь небес. Босые ноги щекотала колышущаяся от ветра трава.
Кончиками пальцев правой руки я ощущала тепло его кожи.
Тихо. Молчание. Слова были не нужны.
Достаточность…полная достаточность – вот как это можно назвать. Я ничего не хотела сверх того, что было в данный момент. Просто – хорошо. Я смотрела в небо, на пробегающие облака и улыбалась. Улыбалась миру вокруг, улыбалась своим мыслям, улыбалась тому, кто лежал на траве рядом со мной и широко распахнутыми глазами вглядывался в небо цвета индиго. И чувствуя лишь кончиками пальцем тепло его руки, я, тем не менее, точно знала – мое сердце бьется в такт с его.
Теперь я знаю, что такое счастье. Счастье – это когда можешь сказать многое, но молчишь – потому что слова излишни. Счастье – это когда сердце стучит так сильно, что грозит выскочить из груди. Счастье – это теплый бриз в душе, это чувство полной расслабленности.
Я знала, что скоро – мне придется уйти. Мне придется исчезнуть, оставив теплое счастье вместе с человеком, который стал мне так необъяснимо дорог. Раствориться призраком среди бескрайнего леса, уйти бесшумными шагами – чтобы потом снова вернуться. Чтобы прийти снова к тому, кто носит в себе ключи от моего ларчика со счастьем.
Это было неизбежно – а потому вряд ли стоило сожалеть. Я лежала на траве, вдыхала сладковатый запах нагретой солнцем листвы и наслаждалась легкими прикосновениями ветра к своей коже. Я остро чувствовала каждый миг безграничной тихой радости, смаковала сладкое безвременье как изысканное блюдо – стараясь ощутить и запомнить навсегда все оттенки вкуса.
Тихонько повернув голову, я взглянула на человека. Он спал.
Я бесшумно поднялась с упругой травы, которая еще хранила тепло моего тела, и осторожно, чтобы не разбудить, коснулась губами его губ.
- Спи крепко, Редрик…
Спустя мгновение я уже бежала сквозь рощи Лорелльвайллё, ощущая дыхание ветра на своей коже, легко отталкиваясь босыми ступнями от земли. Мои длинные светлые волосы развевались за спиной, тяжелой волной били по спине.
В душе – тепло и спокойно.


Солнце уже миновало зенит, и теперь  медленно катилось к закату. Тихо шелестели ветвями исполинские деревья, подчиняясь движениям беспокойного аэра. Теплый воздух словно окутывал эльфийские рощи.
Фьорн бесшумно вышел из тени, аккуратно ступая по высокой траве. Человек, которого он искал, спал, широко раскинув в разные стороны руки, подняв лицо к небу..
С лицом, безмятежным, как у ребенка. Словно на собственной мягкой постели, а не в эльфийском лесу, где ему не было известно ни одной тропки. Короткие выгоревшие пряди взъерошены, сброшенные сапоги небрежно валяются в высокой траве. Фьорн чуть заметно покачал головой. Беззаботность…
Эльф подошел ближе. Нужно привести этого самоуверенного человека к Видящим. Он уже сосредоточился, готовясь воспользоваться Силой и пробудить человека касанием ветра, спеленатого в тугую глобулу, как неожиданно почувствовал слабый, но четкий аромат. Знакомый до боли, слышанный тысячи раз.  Запах спелых яблок, смешанный с едва уловимым привкусом меда. Фейрре.
Она была здесь – Фьорн был уверен. Ее запах он бы не перепутал ни с чем. Сестра…он почувствовал, как поднимается в душе волна раздражения. Глупый ребенок…что она делает?..
Усилием воли подавив злость, эльф вернул себе спокойствие. Не время. С Фейрре он поговорит позже. Сейчас – дело.
Прохладный ветер упруго ударил в лицо спящему человеку,  Сила настойчиво выдернула его сознание из сладкого забытья. Человек открыл глаза и удивленно посмотрел на стоящего эльфа. Абсолютно бесстрастное лицо, льдисто-холодный взгляд, плотно сжатые губы. От него так и веяло равнодушием и спокойствием по отношению ко всему происходящему вокруг.
Фьорн шагнул к юноше, присел на траву рядом с ним. Немыслимо изящным и грациозным жестом откинул упавшие на плечи волосы цвета белого золота. Внимательно взглянул на человека, чуть прищурив раскосые глаза всех оттенков зеленого цвета. Слегка улыбнулся, и в его темных глазах запрыгали золотистые искры.
- Проснулся? Идем, человек.
- Куда?... – Редрик приподнялся на локтях, глядя на эльфа изумленными глазами.
- Тебя хотя видеть те, кто вправе говорить с Богами. Это не то предложение, от которого можно отказываться. Вставай.
Эльф одним движением встал, словно вода перетекла из одной формы в другую, повернулся, и обманчиво-неторопливым шагом направился прочь от полянки. Уже окончательно проснувшийся Редрик вскочил, натянул сапоги и, подхватив брошенную на землю куртку, бегом бросился догонять Фьорна, уже почти скрывшегося за деревьями.
- Эльф, подожди…- запыхавшийся человек на ходу натягивал кожаную, местами потертую, местами порванную и вообще оставляющую желать лучшего куртку.  Видимо, она была очень дорога владельцу – так как все прорванные места были аккуратно залатаны или зашиты. На отвороте куртки, у воротника, был приклепан полуистершаяся медная бляшка с каким-то рисунком. Фьорн не стал приглядываться. Возможно, это
 было украшение. Возможно – родовой знак или герб. Лично для него это не имело ровным счетом никакого значения.
- Не отставай. – Сын Лесов холодно глянул на едва поспевающего за ним юношу. – Я не собираюсь подстраиваться под тебя.
Редрик глубоко вздохнул, словно примиряясь с неизбежным. Некоторое время он шел молча, подстраиваясь под летящую походку Фьорна.
Эльф тоже не нарушал безмолвия. Да и о чем ему было говорить с человеком? О думал о Фейрре. О сестре…
…Ранее утро. Розовело небо.
- Не уходи, брат!..
Фьорн стоял на около своего дома в Эйвенфолле, а Фейрре прижималась к нему и, всхлипывая, все повторяла:
- Не оставляй меня, Фьорн…
Она уже совсем выросла. Больше полувека прошла с тех пор, как он увидел ее впервые, вернувшись из путешествия длиной в шесть веков. Вернувшись – и узнав, что потерял отца и мать. Потерял Сайерриль, ту, ближе которой у него не было. Зато обретя сестру – эльфку с огромными серо-зелеными глазами и копной светлых волос, наивную, хрупкую. Боготворящую его, ее блудного старшего брата.
Она выросла – не зная матери и отца, имея лишь брата – брата, который так и не сумел сблизиться с ней. Потому что ни в чем, в сущности, не виноватая, она всегда будет напоминать Фьорну о той ночи, ночи – когда он потерял Сайю.
А теперь, когда он уходил в людские края, чтобы забыть о многом и, возможно, что-то узнать – она не желала его отпускать.
Фьорн обнял ее и тихо сказал:
- Фей…ты уже взрослая. Ты справишься без меня. Прости, малышка, но я должен уйти.
Она подняла на него заплаканные глаза, в которых отражалось рассветное солнце.
- Фио.. не уходи…
- Прости, малышка, но мне пора. Я буду скучать по тебе.
Он отстранился от нее, мягко, но решительно разомкнул ее руки, сцепленные у него на шее и легко коснулся губами ее щеки на прощание. Потом развернулся и зашагал прочь по мощеной улице. У поворота он оглянулся.
Фейрре стояла, прислонившись к стене их дома, и смотрела ему вслед. По щекам ее градом катились слезы.
Он вернулся через полтораста лет. Пожив бок о бок с людьми, пересилив свою гордыню, попытавшись понять их, тех, чей век так короток – а жизнь так насыщена и непредсказуема. Такие отличные от остроухих жителей Лесов,  они были неуловимо похожи – словно сводные братья.
Полторы сотни лет прошли в переписках с Фейрре. Она росла. Эльфы взрослеют медленней, куда медленней, чем люди – сказывается намного больший срок жизни и не такая непредсказуемая жизнь. Фьорн читал ее письма, приносимые белыми голубями. Письма о теплом солнце, о ласковых рощах эльфийского леса, о ветре и облаках, о шепоте золотистой листвы и пении птиц. Письма ни о чем, и в то же время – о таком важном. Ровные строки, старательно выведенные на огромных багряных листьях, пахнущие яблоками с привкусом меда. Весточки из дома.
И узнав многое, через многое пройдя и многому научив, Фьорн решил – хватит походов, хватит путешествий. Его жизнь – не среди людей, торопящихся жить и умирать. Ему не место в торопливом, захлебывающемся эмоциями и событиями людском мире. Его дом – среди высоких деревьев, качающих ветвями с золотисто-багряными листьями над изумрудной травой. Там, где не бывает бурь и снега, где звучат эльфьи песни. Там, где его сестра.
И он вернулся. В дом, который наконец-то – стал для него тем местом, откуда не хотелось уходить…
А теперь Фейрре неведомо зачем связалась с человеком…Фьорн не имел ничего против людей – он слишком долго жил среди них. Но тот, кого он сейчас вел к Видящим – он нес беду. Эльф чувствовал это кожей, всем своим существом. Он не умел предвидеть события –  но предчувствие надвигающейся беды не отпускало его. Не бывает плохих предчувствий на пустом месте – так учили его в юности…
Но Фейрре больше никогда не увидеть Редрика, как себя назвал этот юноша – эльф почти не сомневался в его дальнейшей судьбе. Видящие не жестоки. Но самоуверенность и наглость караются строго. Эльфийским Богам не нужны сделки с людьми. Не бывать такому!..
Мысли текли плавно и размеренно, дорога словно сама стлалась под ноги. Из раздумий Фьорна вывело громкое пыхтение человека. Похоже, он устал. Эльф едва заметно усмехнулся.
- Дай свою руку, человече.
- Что?..
- Руку!
Фьорн крепко схватил Редрика за руку. Сосредоточился, расслабился и, не сбавляя шага, потянулся всем существом, прося милости у Леса.
«Пропусти меня, Лес…Со мной человек, тот, кому не должно видеть сердце Лорелльвайллё, основу основ. Но я прошу тебя, пропусти нас! Те, кто вправе говорить с Богами, хотят увидеть его. Пропусти нас!..»
И деревья редели, словно уступая путникам дорогу. И вот уже впереди мерцали болотные духи, кружащиеся в вечном танце.
Эйвенфолл. Эльфийский город.
Человек, не отставая от эльфа, уже отпустившего его руку, широко раскрытыми глазами жадно разглядывал Вечный Город. Он видел то, что довелось лицезреть единицам смертных за всю историю существования Лорелльвайллё. На пути двоих – человека и эльфа – не встречалось прохожих. Остроухие жители лесов не любили выставлять напоказ себя. И Редрик мог лишь услышать эльфов – их голоса, смех, музыку…
Но он был поражен уже тем, что ему довелось увидеть. Нерукотворные дома-деревья, заросшие сады, каменные фонтаны и бассейны – все здесь было к месту, все было не так, как в людских городах. Изящные статуи белого мрамора на краях неглубоких бассейнов – эльфийки, эльфы, словно застывшие на миг, случайно обратившиеся в камень. Полные жизни. Они, казалось, вот-вот оживут. Изящная тоненькая эльфка с кувшином, наклонившаяся над фонтанчиком. Высокий широкоплечий эльф с прищуренными глазами, небрежно развалившийся у кромки воды. Парочка влюбленных, сидящих на мостовой и держащихся за руки, глядя друг другу в глаза. Эльфийские скульпторы умели вдохнуть душу в свои творения.
Человек молчал, пораженный видом эльфского города. Фьорн был только рад – сейчас у него не было ни сил, ни желания вести отстраненные беседы с тем, кого по странной прихоти захотели почтить беседой Говорящие с Богами.
Чуть ускорив шаг, Фьорн устремился к выходу из Эйвенфолла. Чем скорее он доведет юношу до Долины дольменов, тем лучше. Видящие не любят ждать.
Продравшись через чащу, человек и эльф оказались на краю круглой долины. Вряд ли человек ощущал разлитую здесь мрачную силу судя по тому, как беспечно и беззаботно оглядывался он по сторонам.
- Что это за место, благородный Фьорн?
- Здесь живут те, кто решит твою дальнейшую судьбу, человече.
Фьорн уверенно направился к центральному дольмену, жестом приказав человеку следовать за ним. Черный провал входа дыхнул промозглой сыростью, пробирающей до костей.
- Иди, человек. Тебя ждут.
Юноша неуверенно оглянулся на эльфа, с невозмутимым видом скрестившего руки на груди. Потом глубоко вздохнул и, зажмурившись, шагнул в проход, сочащийся холодом.
Фьорн еще немного постоял, задумчиво глядя на проход в подземные лабиринты Видящих, предаваясь размышлениям, а потом развернулся, и уверенно зашагал по направлению к Эйвенфоллу.
Сгущалась ночь, зажигались разноцветные фонари на ветвях деревьев. Холодно смотрели с небосклона звезды, что светят всем и не греют никого. Эльф подошел к своему дому – темному, почти черному дереву, покрытому листвой, росшей даже на стволе.
Он толкнул чуть скрипнувшую дверь и шагнул в уютный теплый сумрак дома. Скинул с уставших ног сапоги, сбросил с плеч грубую куртку. В темноте бесшумно поднялся на верхний этаж, в уютную мансарду, окнами выходившую на небольшой круглый пруд. Не раздеваясь, упал на кровать, на мягкое шелковистое зеленоватое покрывало. И едва голова его коснулась подушки, набитой душистыми травами, он провалился в забытье.
…Прозрачные крупные капли, вскипающие на выжженной земле. Хрупкая эльфийская девушка с черными как смоль волосами, каких никогда не бывает у эльфов, стоит босиком на пепле, запрокинув голову, и смотрит в небо. Странное небо – черные грозовые тучи, то и дело вспыхивающие белым светом молний, несутся словно гонимые страшным ураганом. Несмотря на это, не чувствуется ни малейшего дуновения ветра, воздух словно застыл, выжженный дотла страшным пожаром, тем, что обратил в пепел землю. По  бледному, почти белому лицу девушки, изукрашенного черными цветочными узорами, двумя хрустальными ручейками текут слезы, капая с острого подбородка на пепел у ее босых ступней. Там, где агатово-черного орнамента касаются прозрачные капли, он еле заметно искрится золотистым.
Эльфийка поворачивает голову. Ее глаза – как два агата, черные, искрящиеся не имеющие ни белка, ни радужки. Секундная вспышка молнии в небесах – и лицо ее освещается белым светом. На миг в ярком всполохе света видны волосы цвета липового меда и ярко-зеленые глаза...
Молния гаснет, утопив свой свет в черном мареве грозовых туч. Эльфка отворачивается, и медленно уходит вдаль по выжженой земле, касаясь руками искореженных остовов деревьев, почерневших, опаленных дыханием смерти...
…Фьорн рывком сел на кровати, пытаясь отдышаться. Тряхнул головой, отгоняя все еще стоящее перед глазами видение. Странный сон. Он никогда не имел способностей к предвидению, это скорее Фейрре должны сниться вещие сны – эльфийские девушки гораздо чаще становятся провидицами, чем юноши. Что ж, будем считать это лишь ночным кошмаром.
Эльф поднялся с кровати, чувствуя, как прилипает к мокрой от пота спине тонкая рубашка. Волосы спутались и прилипали к покрытому бисеринками пота лбу. Он спустился вниз, распахнул дверь, чувствуя, как ночной прохладный ветер обдувает тело. Немного постояв на пороге дома, он вздохнул, и не закрыв двери, пошел вперед – туда, где в неверном лунном свете мерцал пруд.
Фьорн скинул одежду, оставив ее лежать скомканной на берегу, и с наслаждением нырнул в темную воду. Вода приятно холодила разгоряченную кожу. Сделав пару энергичных гребков, эльф вынырнул наружу, и глубоко вдохнул ароматный ночной воздух. Поплавав немного, он вышел на берег, чувствуя, как вода струйками стекает по телу. Обсохнув и одевшись, он присел настоящий у самой кромки воды огромный валун, свесив вниз ноги. Ласковый ветерок трепал еще влажные длинные волосы, заставлял эльфа щурить начинавшие слезиться глаза. Фьорн сидел на шершавом камне, пускал по воде блинчики и размышлял о странном сне. Теперь, когда видение чуть поблекло в памяти, он был почти уверен – это не более чем простой сон, вызванный посещением Говорящих с Богами. Это очень сильная нагрузка на разум – мысленный разговор с сотней существ, которые могут читать твои мысли, как открытую книгу. Камешки прыгали по поверхности воды, оставляя за собой широко расходящиеся круги, а эльф сидел и размышлял. Мысли его уходили все дальше и дальше от недавнего сна. Он думал о Лесе, о судьбах живущих в Лорелльвайллё, о неизменности их жизни, такой длинной и такой размеренной. Он думал о эльфах Весны, гордых и надменных жителях Эйрвайллё, жемчужноволосых духах Леса, холодных, бесстрастных. Так похожих на эльфов Осени, но одновременно – совершенно других, нежели смешливые обитатели Лорелльвайллё. Одни – словно звенящий студеный ручей, сверкающий будто хрусталь, словно первая трава, упругая, сочно-зеленая. Другие – как теплое закатное солнце, нагревшее придорожные камни, как мягкая палая листва. Они никогда не враждовали – эльфам чуждо стремление убивать и проливать чью-либо кровь, но…слишком различно было устройство жизни, слишком различны взгляды на мир, чтобы возможно было настоящее взаимопонимание. Два эльфийских леса, громадных, что не пройдешь насквозь и за неделю, расположились на северной и западной оконечностях континента. Лорелльвайллё граничил с лесами, не людскими и не эльфийскими, с бесплодными горами, с Морем Танцующих огней. Эйрвайллё – со степями, населенными диковатыми нелюдскими племенами, с топкими теплыми болотами. А между ними – земли людей. Давным-давно, говорили старейшие Лорелльвайллё, оба эльфийских народа тесно общались. Заключались браки, рождались дети удивительной красы. Один из предков Фьорна был выходцем из Эйрвайллё. И с тех пор у всех юношей клана Силлиор очень светлые волосы, не пшеничные, не цвета меда – почти белые, как и у самого Фьорна. Это было давно, говорили старейшие. Это было тогда, когда люди еще жили в соломенных хижинах и носили шкуры вместо одежды. Пока их было мало. Пока они не заняли все пространство между Великими Лесами.
А теперь эльфы Весны так же далеки от своих братьев, как и люди. Они поклоняются своим богам, они идут к своим целям, понятным лишь им. Они замкнулись в своем вечнозеленом лесу, и им нет дела до творящегося вокруг.
Мысли плавно текли, не задерживаясь. Шелестела вода, накатываясь на прибрежный песок. На другом берегу что-то плеснуло, послышался тихий переливчатый смех. Русалки плескались в камышитовых зарослях, их чешуя блестела как монеты в неверном свете луны и звезд.
Фьорн смотрел на лунную дорожку на чуть подернувшейся рябью поверхности пруда, покусывал травинку, чувствуя горьковатый вкус сока.
Что-то меняется в мире, говорят люди. Что-то уходит, что-то кончается.  Чего-то уже никогда не вернуть. Знали бы вы, люди, чей век так короток, а жизнь так быстротечна – все ваши рассуждения об уходящей эпохе не стоят ни гроша. Вы просто не в силах заметить – история идет по спирали, все каждый раз возвращается на круги своя. Слишком мало вы живете, чтобы это понять. Все неизменно от начала времен, бесконечен круг мироздания, умирающий и возрождающийся.
Стоит прожить чуть больше века, чтобы понять – ничего не стоят ваши гордые тысячелетние империи, распадающиеся через несколько десятилетий, как смешны  ваши пророки, изрекающие непреложные истины для одного - двух поколений. Все это прах и пепел.
А ведь на самом деле все ваше благополучие – лишь прихоть ваших странных богов. Без них тот кусок земли, что издревле населен человеческим родом, был бы бесплодной степью. Эльфы знают, почему еще плодоносит земля, почему не высыхают реки, почему поля не превращаются в болота. Маленькое поселение, затерянное в холодных горах. Зеленые луга, быстрые звенящие ручьи. И – Храм. Именно так, с большой буквы. Там – сила, что щедро одаривает земли людей. Там испокон веков творится мистерия. Там – залог благополучия людской расы, странный союз людей и драконов. Кто знает, что заставило крылатых властителей, мудрых, независимых сделать это. Там заключают магический брак – человеческая девушка, что родилась в первый день мая, и юный дракон. И творится великая волшба , когда неторопливая, исполненная мощи драконья магия, которая словно второе дыхание этого мира, плоть от плоти его, сливается с людским чародейством, ярким, жгущем, словно огонь в кузнечном горне. И звенят чистые ручьи в людских землях, и родят поля, не бывает губительных засух, в срок приходят дожди, пока двоих соединяет величайшая магия. Лишь милостью богов существует эта магия, что одаривает благополучием человеческую расу…