Наброски к роману Состав 1. 0

Оскар.
   
   Если идти вдоль забора из штакетника достаточно быстро, то утреннее солнышко, еще не преодолевшее подъём над верхней  кромкой  архаичной ограды, будто стробоскоп будет вспыхивать в каждом прогале между досками . Сотни вспышек, сотни досок…Кому придёт в голову считать доски забора, когда ты по утру спешишь на работу? Никому. Оскару это тоже в голову не приходило – он просто точно знал, сколько этих досок ( и прогалов между ними) составляют длиннющий забор вдоль тротуара на улице, носящей имя революционного матроса Савосюка.  Их было именно 1218 штук.
    Оскар еще в раннем детстве осознал, невозможность  отличить то, что  именуют «божьим даром» от того ,что сам считал проклятьем. Впрочем, не многие бы философы  взялись это отличие  определить. Когда Оскар вырос, философом не стал. Он стал бухгалтером, человеком самой далёкой от пустых размышлений и рассуждений профессии. Потому свои необычайные способности Оскар старался нести по жизни спокойно,  даже отрешённо, стараясь пускать их в дело как можно реже. Но молва и замкнутость житейского пространства в маленьком городишке Выйске не способствовали забвению того, о чем Оскару хотелось забыть сильнее всего на свете. Да и само слово «забыть», было бы самым нелепым в отношении того, чем владел Оскар. Вся проблема  была в том, что он был не в состоянии что-либо забывать. Он помнил в мельчайших деталях всё, что когда-либо видел в своей жизни. Даже то, что попадало в поле его зрения мельком, случайно , на периферию зрения.
     Эта необычная способность была обнаружена родителями Оскара в том возрасте, когда мальчик заговорил и научился задавать вопросы. До этого момента малыш рос обычным образом, не выделяясь особенно ничем и не причиняя родителям лишних хлопот, единственной странностью младенца было то, что он необычайно долго засыпал, впрочем не издавая при этом обычного для столь нежного возраста рёва. Мальчик просто тихо, почти неподвижно, лежал в кроватке и смотрел в потолок. Как многие мамы в такой идиллической ситуации, мама Оскара умильно восхищалась своим первенцом.
     Встревожились родители почти сразу после первых связных слов, произнесенных сыном. Первым вопросом, который задал Оскар , было : «Где олка?» Мама с папой засуетились, пытаясь понять, что такое «олка». После весьма длительного и образного общения , сопровождаемого возмущенным рёвом непонятого чада, родители поняли, что «олка» - это «ёлка». Поняли и призадумались: на дворе стоял октябрь, и новогодняя елка не вспоминалась даже самыми взрослыми. Неужели этот малыш ,почти десять месяцев назад видевший непременное новогоднее украшение квартиры, мог запомнить его так надолго?!
     К четырём годам стало ясно – маленький Оскар накрепко запоминает всё что видит. Он спокойно сообщал , сколько баранок лежало в корзинке на кухонном столе в прошлое воскресенье – считать мальчик научился на удивление рано и абсолютно самостоятельно. А когда к шести годам Оскар освоил грамоту , его способность приобрела совершенно иную окраску – выяснилось, что мальчик свободно запоминает тексты любого объема. Буквы для Оскара были обычными объектами , как и прочие они откладывались в его бездонной памяти, а после освоения букваря эти объекты превратились в конкретные  фонемы и обрели смысл. Впрочем не всегда Оскар понимал то, что запоминал, иногда это было просто механическое хранение. Как то раз отец , экспериментируя с памятью сына, дал ему справочник по теории деталей машин.  Результат поразил потомственного машиностроителя : семилетний Оскар выдавал любую цитату из тысячестраничного  тома , стоило только начать фразу. Как и следовало ожидать, в деталях машин мальчик не понял абсолютно ничего из того, что накрепко осело в его памяти.
    По маленькому Выйску поползли слухи, порой абсурдные и комичные. Тётушки пересказывали друг другу байки о чудо-ребенке, который не глядя угадывает, сколько у кого денег в кошельке, а иной раз и предсказывает, сколько и когда их прибудет. По другим версиям Оскар был способен решать в уме уравнения восьмого порядка и обладал способностью к телепортации и нагреванию на расстоянии  небольших предметов (народная логика, видимо, основывалась на том, что вот подрастёт малец , и сможет что-нибудь потяжелее взглядом передвигать).  Иные горячие головы доказывали , что принесённый на землю инопланетянами младенец двух метров росту и обладает фантастической  физической силой, что им уже заинтересовались «где следует» и в скором времени заберут в столицу «для опытов». Слухи расползались и множились, затухая, впрочем, и растворяясь в недолговечном народном фолклере и  общем нелюбопытстве обывателя.  Однако «где следует» Оскаром всё таки заинтересовались и когда в семь лет родители повели его записываться  в школу, там их смущенно направили  «на комиссию» . Возмущению мамы и папы не было предела, но в школе успокоили – все в городе прекрасно знали о гениальном ребенке, потому ГорОНО и решило сначала его протестировать, на предмет пригодности обучения в «простой» школе. Беспокойство родителей не ушло – в Выйске было три школы: «простая», музыкальная и школа для детей с отставанием в развитии. И так как речь явно не шла о какой-то музыкальности их чада( а таковой и правда не наблюдалось) , то беспокоиться было о чём.
     Вопреки всем паническим настроениям в ГорОНО  всё прошло как нельзя лучше. Любопытствующих набился полный кабинет заведующего,  прошмыгнули , казалось, даже технички и вечно лузгающие семечки шофёры. Комиссия, состоящая из заслуженных педагогов города и главврача местной психушки. Стали задавать Оскару всевозможные вопросы, попросили прочитать на память какой-нибудь стишок, дали прочесть замысловатый текст, напечатанный мелким шрифтом, под конец доктор из дурдома пытался показывать Оскару замусоленные карточки с кляксами, но комиссия устало возразила против Роршаха, и доктор обиженно присоединился к общему мнению – Оскар признавался нормальным ребёнком, выделяющимся разве что поразительной памятью, но разве это плохо? Это даже хорошо. ГорОНО зало «зеленый свет» и родители Оскара вздохнули с облегчением. Публика расходилась в лёгком разочаровании, чудо-мальчик не передвигал предметов, не воспламенял взглядом, даже ничего не предсказывал или отгадывал. А то, что семилетка без запинки выпалил огромный кусок из «Кентерберийских рассказов», когда попросили «какой-нибудь стишок по памяти» -  так этим уборщиц и водителей не удивишь, как впрочем, и заведующего ГорОНО…