Взгляд с небес

Я шла по Петербургу холодным ветреным днём.  Я не очень люблю такие дни, но если идет снег, то остановиться не могу.
У меня было свободное время и я навестила Выставочный зал на «Чернышевской».  Прежде этот павильончик мне больше нравился. Теперь он стал суетным, постоянно там происходят какие-то возня и шум. Нет той тихой торжественности, которая присуща выставкам, посвященным красоте.  Сосредоточиться на красоте не удалось, и я покинула цветочный павильон.
Метель, конечно, заворожила меня, и я направилась к величественному Смольному собору.  Я спросила у работников, осталась ли в музее выставка, посвященная театру и смолянкам. Они ответили что-то невнятное и предложили подняться по экскурсионному маршруту на звонницу собора. Я согласилась.
Я с удовольствием поднялась по лестнице в купол.
Я долго рассматривала купол изнутри, хотя я здесь в другие годы была не один раз. И глядя на  уложенные особым образом кирпичи, я ощущала, что нахожусь в давно знакомом мне и почетном месте.  Затем поднялась еще выше, и вот – я на свежем Петербургском ветру. Здесь сразу автоматически запускается рассказ о видах с этого места.
Какой же восторг в прежние времена вызывали виды с этих небес! Перед глазами были идеально подобранные высоты строений! Ощущались торжественность и  дыхание города. Как красив он был своей зачаровывающей ровностью, что казалось, ничего прекраснее просто не может быть! И невозможно было наглядеться на это стройное великолепие. Зимой в морозной дымке сверкали гордые купола его соборов, которые отлично были видны среди этой стройности крыш. Что же теперь предстало перед моими глазами? Глубокое, скорбное чувство разочарования испытала я. От прежней стройной красоты ровности высот остался лишь маленький клочок между улицей Шпалерной и Суворовским проспектом. Здесь еще что-то напоминает о прошлом великолепии. Всё остальное пространство имеет вид разрушенной детской пирамиды, где высотность выстроена ужасающе. Нелепые, безвкусные строения полностью забивают всю панораму высотности; зрительное искажение города доведено до преступного разрушения. Не на чем задержать взгляд, нечему восхищаться, нечему обрадоваться. Тусклый, непристойный вид  высотности – вот, что открылось передо мной.  С ужасом я взирала на то, что сделано с былой могучей красотой и стройностью, и не могла понять: почему так убоги люди, к чему они сегодня стремятся, что им от великого города нужно?  Потрясенная увиденным, я спускалась по лестнице, и только красота вечернего собора, который я обошла несколько раз, бесконечно рассматривая его архитектуру, хоть как-то улучшила мой настроение.