Generousdead Благородный мертвец

Глава Первая
ПРИЗРАКИ ШЭДВУДА

Машина катилась, асфальт был легкий, недавно положенный, и уже в час дня мы въехали в Шэдвуд. Здесь, как оказалось, асфальта не было. Вещей у нас было немного, все вошло в небольшой микроавтобус. Это потому, что мы переезжали ненадолго, всего на 2 года.
Мой папа отставной майор и два месяца назад, по специальному распоряжению начальства, его отправили в Канаду для испытания какого-то супер секретного объекта. Это было очень нужно ему по работе, ведь по завершению командировки его должны сразу отправить в Лондон на повышение, а значит и вся наша семья: я, мама и мой пятилетний брат Максимилиан.
А совсем недавно моя мама получила извещение о том, что ее троюродная тетя, которой недавно исполнилось 103 года, умерла, и завещала нашей семье старинный особняк в маленьком городке Шэдвуд, на севере Девоншира. Я не была в восторге от «ссылки» в Шэдвуд, но мама посмотрела на это предложение с другой стороны. Свою тетю она очень любила, хоть и была у нее в гостях всего несколько раз, по этому, когда все документы были оформлены, мы начали собираться.
Впрочем, в поездке в Шэдвуд были и свои плюсы. Я узнала, что в здешней школе учится всего сорок ребят. И это во всех классах. В моем седьмом классе всего десять человек. Здорово – десять учеников и учитель. Такие занятия – все равно, что занятия с репетитором, только бесплатным. Большая экономия для семейного бюджета. Но до занятий было еще далеко, и мне предстояло почти месяц обживаться в новом жилище.
Город, или скорее деревня, как я его прозвала, оказался довольно большой. Правда, народу видно не было – микроавтобус потряс нас по улицам, а навстречу нам не попалось ни одного человека, ни одной собаки. Я подумала, что, скорее всего, все веселье сейчас происходит в центре города, ведь ехали мы ближе к окраине.
Автобус переваливался по рытвинам и ухабам, я держалась за сидение и в открытое окно рассматривала свое будущее место жительства. Дома все были довольно хорошие, не кривые, хоть и построены были в прошлом столетии. Мама сказала, что муж ее покойной тети, который умер за долго до рождения моей мамы, чисто случайно выиграл этот дом у какого-то своего знакомого. Потом они с тетей все собирались съездить туда, но всегда находились причины, по которым поездка откладывалась. И теперь мы будем первыми, кто перешагнет порог этого старого дома. Надеюсь, что он не удивит нас наличием фамильных скелетов в шкафах.
За городом начинался крутой и долгий спуск к лесу. Мы подкатили к этому самому краю, микроавтобус снизил скорость и стал сползать вниз. Тогда-то я и увидела дом.
Он был невероятных размеров, по-видимому, со множеством комнат и лестниц. За пределами высокой кованой ограды с пиками по всему периметру было лето, летали птицы, светило солнце, а возле дома было все совсем иначе. Его окружала серая атмосфера, повсюду лежали сухие листья, дул ветер. Этот дом стоял как будто в отдельном мире. В мире вечной осени и плохой погоды. Можно даже заметить границу лета и осени. Границу представляла собой кованая ограда, окружающая участок. Внутри – осень, а сразу за оградой лето… Этот жуткий каменный дом напоминал средневековый замок, и будь мне не 14, я не удивилась если бы здесь обитали призраки. Хотя, в сказки я перестала верить еще в раннем детстве, когда старший брат Джордж полностью разрушил мое представление о Санта Клаусе.
Во дворе мало что росло, хотя надо было учесть то, что территория была огромная. В основном все, что некогда украшало сад поросло диким виноградом и шиповником, и все эти растения нуждались в особом уходе. Все вокруг говорило о полном запустении: полуразвалившийся сарай, рухнувшая конюшня, рядом с которой валялось изъеденное мышами кожаное кресло. Наверное весь этот интерьер и создавал эффект вечной осени. Так же на территории не обошлось и без сухого раскидистого дерева, на котором сидел большой ворон и каркал.
Метрах в десяти от мрачного дома стояло одноэтажное каменное здание, больше напоминающего домик для прислуги. Но не исключен и тот факт, что раньше там располагалась летняя кухня. В отличие от прежних владельцев особняка, мы не могли позволить себе нанять прислугу, по этому всем хозяйством в доме и на территории придется заняться нам с мамой.
Микроавтобус остановился. Кабина открылась, и на воздух вывалился водитель, потом вылезли мама с моим младшим братом Максимилианом на руках.
— Прибыли, — мама постучала ладонью по железным воротам. — Тут, интересно, сигнализация есть? Говорят, в таких городишках даже такие древние дома пичкают современной техникой.
— Ну что вы, мэм, какая уж тут сигнализация, — откликнулся водитель. — Сюда и газ-то проводить не стали, так как прежние хозяева давно уже оставили эти места и переселились в город. Местные в эту часть города вообще редко нос показывают. А по мне – дом как дом. Настоящая крепость.
— Понятно, — мама скосила взгляд на старый дом и поежилась, будто от холода. — Ну, а тебе как дом, Нэнси?
— Прекрасный, — ответила я. — Только немного жутковатый.
—Кстати, а там и мебель есть, — кивнул шофер. — Вы правильно сделали, что ничего с собой не взяли.
— Мы взяли, — мама улыбнулась водителю и достала из сумочки 20 долларов. — И нужно бы разгрузить.
Водитель покривился, но двадцатку взял, легко запрыгнул в салон автобуса и стал быстро выбрасывать чемоданы с одеждой, коробки с посудой и другие необходимые для жизни вещи. Мы с мамой все это ловили и складывали в аккуратную кучу. Свой фотоаппарат и прочие фото принадлежности я водителю не доверила и спустила на землю сама. Майкл тем временем играл на травке с бабочками, но вскоре его заинтересовала древесная ящерка, которая грелась на камне около забора.
Машина была разгружена за десять минут. Водитель отряхнул руки и вернулся в кабину.
— Ну вот и хорошо, — сказал он. — Все, как надо, все, как шеф велел. Вы тут располагайтесь, а я поеду.
— Спасибо, — улыбнулась мама водителю. — Заходите на чай, если будите в этих местах.
— Ага, — водителю поморщился, — приду…
Он захлопнул дверцу, врубил передачу, прибавил газа, развернулся и покатил в гору.
Мы с мамой стали таскать вещи в дом, и вдруг я заметила мальчика, стоявшего метрах в десяти от въездных ворот. Он был одет в серую куртку и безразмерные кирзовые сапоги. Я такие у дедушки на чердаке видела. Его покойный отец всегда в них на рыбалку ходил.
— Ты кто? — я решила заговорить с парнем, но он ничего не ответил, а побрел в сторону леса.
— Чего стоим? — бодро спросила мама. — А ну, чемоданы в зубы и в дом все таскать!
Делать нечего – пришлось помогать. Я, правда, отнесла всего две коробки, да и то лишь до крыльца, а на третей сделала вид, что у меня есть неотложное дело, и быстро слиняла.
Мальчишку в серой куртке я догнала не скоро. Он как-то странно передвигался по пролеску, то исчезал, то выныривал вновь. Потом он вообще скрылся из виду, и мне пришлось даже немножко пробежаться. Оказалось, этот пролесок ни что иное как заросшее болото, и простиралось оно на несколько сотен миль вокруг.
Парень сидел на крутом поваленном дереве около торфяного озера и жег маленький костерок из сухих веток. Ни тепла, ни какой-то пользы от этого огня не было, видимо, он жег его для своего удовольствия. Я подошла и села рядом.
— Тебя как зовут? — как можно вежливее спросила я.
— Я с мертвецами не разговариваю, — ответил парень.
С реки потянуло холодом, я подобрала сухую корягу и кинула в костер. Огонь весело затрещал, но теплее все равно не стало.
— А, ну да, точно так начинаются «Другие». Отличный фильм про женщину, в конце концов  узнавшую, что она и ее дети умерли. Вроде бы главной героине даже Тэффи за лучшую актерскую игру дали. Но, я как видишь, в отличие от нее – жива-здорова.
— Это пока, — сухо сказал парень. — И ненадолго.
— С чего это я вдруг буду помирать? — вырвалось у меня.
Парень промолчал. Я решила тоже помолчать. Все равно не выдержит, расколется. Всегда раскалываются, когда не акцентируешь свое внимание на теме, которую скрывает собеседник. Так и случилось.
— Я Эдвин, — парень шмыгнул носом. — Моя фамилия Раймс, но все зовут просто Эд. Я тебе ничего не скажу. Только так скажу – лучше вам отсюда уехать. И чем скорее, тем лучше.
— Почему?
— Потому.
Парень снова замолчал. Тогда я развела его самым простейшим способом.
— Да ты просто завидуешь, — фыркнула я. — Дом у нас классный, вот и хочешь пугнуть. Чтобы жилось потяжелее.
— Дура ты, — поморщился Эд. — Тут такое случилось в этом доме…
— Зловещее похищение старой тапочки, — с наигранной иронией сказала я. — На след выходит Шерлок Холмс и Доктор Ватсон.
— Да иди ты, — обиделся Эд и поплотнее закутался в куртку.
— Не обижайся, — я дружески ткнула его кулаком. — Конфету хочешь? Она с лазером внутри.
— Как это?
Я достала из кармана обычный леденец.
— Берешь конфету, кладешь в рот. Жуешь. Потом открываешь рот, и оттуда вылетает свет лазера. Сам попробуй. Уверена, тебе понравится.
— Врешь! — воскликнул парень.
— Да я же тебе говорю – сам попробуй!
Парень посмотрел на конфету и на меня.
— Я не могу, у меня кариес. — сказал он. — Покажи ты.
Я пожала плечами, развернула обертку, сунула леденец в рот. Пожевала какое-то время, а через минуту я открыла рот, но, как и было понятно изначально – ничего не произошло.
— Влажность большая, — пояснила я. — В другой раз точно получится.
— Другого раза не будет. Если вы не уедите отсюда.
— С чего ты это взял? — возмутилась я. Странное поведение парня начало понемногу выводить меня из себя. — Расскажи, в конце концов, в чем дело-то? А то заладил – «уезжайте, уезжайте!».
Эдвин насупился, и затянулась неловкая пауза. Некоторое время мы сидели молча. Внезапно, со стороны озера донесся глухой, протяжный звук. Я от неожиданности огляделась. На берегу никого не было.
— Это выпь, — сказал Эдвин.
— Ага, и самое время кому-то из нас рассказать страшную историю. Сейчас, конечно, не ночь, но обстановка располагающая.
Эдвин хотел было возразить, но со стороны озера вновь раздался душераздирающий вопль. Мне вдруг показалось, что на это раз в нем звучали радостные нотки.
— Опять выпь... — почему-то шепотом сказал Эд. — Никогда не думал, что в наших местах их так много. Ладно, так и быть, расскажу я тебе.
Мальчик закатал рукава куртки, встал и направился к ближайшему валежнику. Там было много поваленных деревьев и сухих елочек. Эд какое-то время повозился там, затем он притащил три сухие елочки и кинул их в костер. Огонь затрещал, и мальчик уселся на свое место.
— Этот дом со страшным прошлым. Туманный дом, ставший пристанищем чьих-то забытых воспоминаний…  В отличие от нашего города, туманный Хэтландвилль -холл отрезан от внешнего мира. Там как будто замерла жизнь. Дом создал мир, порожденный человеческой ненавистью, поглотивший самих хозяев. Жуткие легенды ходят вокруг этого огромного и зловещего особняка.
Это мрачное и величественное строение, некогда принадлежавшее богатейшему графу Сайресу Хэтландвилль, вот уже больше века стоит пустым и считается проклятым местом. Сайрес Фронвилль слыл в этих местах черным колдуном и почти всю свою жизнь он противостоял какому-то культу, пытавшемуся завладеть книгой Семерых Демонов Пустоши. Это один из самых древних магических гримуаров, описывающий магические процедуры и заклинания для вызова демонов Пустоши, самых сильных и великих духов Шэдвуда.
Давным-давно один великий человек наложил на Демонов печать, которая удерживала  и контролировала их могущественную силу и не давала миру мертвых смешаться с миром живых. Что касается самой книги, то ее может найти только специально обученный человек, рожденный седьмым сыном в седьмой день от Хэллоуина, в день, когда все планеты нашей галактики выстроятся в один ряд. Но и этого не достаточно. Существовали еще и семь ключей, символизирующие способность избранного объединять всю силу Демонов воедино, и, увы, без которых невозможно было открыть книгу.
Поговаривали, что Сайрус нашел один из семи заветных ключей, и каким-то образом подчинил себе одного из величественных демонов - Черную Собаку Шэдвуда. Этот демон погрузил Шэдвуд в дух страха и породил массу слухов и домыслов. Прошло еще три года. Но в один день Хэтландвилль -холл опустел, как будто в нем никогда не было живых людей…  А ведь многие знали, что у Сайреса был тринадцатилетний сын.
— Сын? — с недоумением спросила я.
Эдвин замолчал.
— Ладно, а что дальше-то было? — спросила я.
— Однажды трое ребят решили на спор слазить в этот дом. Двое остались караулить снаружи, а другой в одиночку полез внутрь. И никто из них даже не предполагал, с каким чудовищным кошмаром им придется столкнуться... Те ребята, которые снаружи ждали – остались заиками на всю жизнь.
— Ну а с Сайресом что стало? — спросила я.
— Не знаю, — пожал плечами Эд. — Лучше уезжайте, пока еще не поздно. Уезжайте.
Мальчик поднялся, пнул костер. Головни полетели в воду и зашипели.
Эдвин снял сапоги, вошел в воду и двинулся к противоположному берегу. Было мелко, вода не доходила ему до колен.
— Эй, Эдвин, — позвала я. — а что стало с тем парнем, который внутрь лазил? Жив остался?
— Жив, — остановился мальчик. — В ту ночь он очнулся на кровати в том самом доме. Открыл он глаза, смотрит, а на тумбочке рядом с ним кошка сидит. Парень стал на эту кошку смотреть и никак понять не может, то ли кошка это, то ли человек, то ли кошка, то ли человек. И чем дольше он смотрел, тем больше ему казалось, что это все-таки человек, мужчина. И вдруг это существо, что на тумбочке сидело, человеческим голосом заговорило: у каждого из нас своя история, своя тьма в сердце, и свои причины поступать так, а не иначе. Уходи отсюда. А сунешься – не уйти тебе живым отсюда. Заберу я твою душу. И на последок, кошка обнажила свои когти и полоснула парня по груди.
Эдвин двинулся дальше. Когда он дошел до середины озера, я снова его окликнула.
— Эд, — позвала я. — А ты откуда все это знаешь?
Парень улыбнулся и расстегнул куртку. На нем не было футболки и на груди отчетливо виднелся глубокий шрам, это было видно даже издалека.
— Я тот парень, — сказал Эдвин. — Я остался жив.

Глава Вторая
ХЭТЛАНДВИЛЛЬ-ХОЛЛ


Когда я вернулась, от мамы мне серьезно влетело за то, что я бродила неизвестно где целых полтора часа. Странно, но мне показалось, что меня не было всего каких-нибудь полчаса…
Дом меня впечатлил.  Мрачноватый, но восхитительной красоты интерьер: искусно высеченные каменные скульптуры разных мифических существ, которые казались живыми и слышали каждое слово, украшенные гобеленами стены, мраморный пол, внушающих размеров массивные двери и колонны, украшенные барельефами и различными узорами, роскошная инкрустированная мебель и много чего еще…
Холл, в котором расположились наши чемоданы, был очень красив – просторный, высокий, с массивными стропилами из потемневшего от времени дуба. В старинном камине с чугунной решеткой для дров потрескивали и шипели поленья. Мама сидела напротив, в небольшом, но, по-видимому, очень удобном кресле. Она мечтательно прикрыла глаза и напевала под нос старую английскую песенку, из ее детства.
— И все же, я очень рада, что мы оставили этот серый, душный город и переехали в  большое, уединенное поместье, — заговорила она. — Ведь, подумай, что теперь наша жизнь совершенно изменится – и, конечно же, в лучшую сторону! Для начала мы с тобой приведем все здесь в порядок: выбьем пыль из мебели, сделаем уборку во всех комнатах… Конечно, я не уверена, что у меня хватит сил и на сад… Но, думаю, со временем вернется твой отец и мы все здесь благоустроим, а за одно проведем газ и сигнализацию.  До сих пор не понимаю, как за такой большой промежуток времени местное ворье не посетило такое изысканное, просто золотое для них место! Уверена, каждая мелочь в этом доме сделала бы их миллионерами.
Будто бы решив проверить мамины слова, я подошла к большому переносному шкафу из красного дерева и открыла стеклянные дверцы. Тот час же мне в лицо буквально дунуло пылью, от которой я резко закашлялась.
— Фу, тут пыли на каждой полке ровно с мешок зерна! — воскликнула я, потирая покрасневшие глаза. — Думаю, нам с тобой и недели не хватит, чтобы все здесь вычистить. Придется нанимать рабочих.
— Странно, но в компании мне сказали, что еще до нашего приезда приедет бригада рабочих и все здесь приведет в порядок, — мама поднялась с кресла и направилась к нашим вещам. — Эх, наверное, они забыли. И за что только им деньги платят, не понимаю… Нэнси, ты бы начала разбирать свои вещи, а то к вечеру не успеешь комнату выбрать.  Их тут, по меньшей мере, не меньше двенадцати. А может и больше… Кто знает, что эти бывшие хозяева себе строили.
— Сейчас иду, мам, — отмахнулась я с интересом рассматривая потускневшие от времени конфетницы, ложки, вилки, несессеры для мелких вещей, кувшины и подсвечники. Казалось, ими только недавно пользовались на торжественном банкете.
Две конфетницы показались мне очень дорогими и высокохудожественными вещами. Большим разнообразием и причудливостью форм отличались сосуды, в которых когда-то подавали напитки и из которых их пили. Кувшины и кружки были круглые, многогранные, узкие и широкие, гладкие и с фигурным профилем. Их украшения состояли из цветных, архитектурных и фигурных орнаментов, плоских и выпуклых. Крышки, ручки и устья были сделаны в форме фантастических и реальных животных, растений.
На всю эту прелесть можно было любоваться часами, но мне все-таки стоило заняться разгрузкой вещей. Я подошла к чемоданам и коробкам, и, взвалив большую сумку на плечи, начала подниматься по скрипучим лакированным ступеням парадной лестницы на верх.
Поначалу было страшно и немного не привычно идти в полумраке. Но вскоре глаза привыкли к темноте и я уже уверено шагала по темной ковровой дорожке.
На втором этаже был длиннющий коридор, по обеим сторонам которого располагались многочисленные комнаты. Точное их количество я не смогла насчитать, по этому решила наугад открывать каждую.
Но впереди меня ждало большое разочарование: первая дверь оказалась запертой. Я несколько раз подергала ручку, но замок так и не поддался. Наверное он сильно проржавел от времени и, похоже, придется вызвать мастера, чтобы наладил. Я перешла к двери напротив, но и она, как и первая, оказалось запертой.
В конце концов, мне пришлось обходить каждую комнату на втором этаже. За это время открытыми я нашла только платяной шкаф, прачечную и чулан, где хранились всякие ненужные тряпки и швабры для уборки. Я готова была плюнуть на это дурацкое занятие и спуститься вниз, но напоследок, все-таки, решила проверить еще несколько комнат. И, к моему удивлению, две комнаты в правом крыле дома оказались не запертыми.
Не долго думая, я зашла в одну из них, осветила фонариком и осмотрелась. Обстановка комнаты дышала свежим уютом. Мебель из некрашеного черного дерева, тяжелые бархатные занавески, простыни, подушки, теплое серое одеяло, зеркало в декоративной раме, детские игрушки… Все это несколько обескуражило меня.
— Интересно, кому могла принадлежать эта спальня? — я присела на краешек кровати и  задумалась. И тут мне вспомнился рассказа Эдвина, в котором он упоминал, что у владельца дома был четырнадцатилетний сын, о котором, после исчезновения его отца, тоже ничего не известно.
Я распахнула окно. В комнату ворвался легкий летний ветерок и сразу напряжение спало, а комната стала такой приятной, что мне сразу захотелось здесь остаться навсегда. Картину немного портил засохшее, скрюченное то ли деревце, то ли цветок в темном горшке на подоконнике. Не долго думая, я схватила горшок и помчалась по коридору к лестнице.
Выйдя на улицу, я вытряхнула в кусты содержимое горшка и огляделась. Вокруг было полным-полно всевозможной растительности, но в основном это был плющ, шиповник и одичавший виноград. Мамы с Майклом во дворе видно не было, наверное они были чем-то заняты в доме.
Я обошла поместье, но ничего приличнее старой герани и лопухов не нашла. Сад просто ломился изобилием старых растений, деревьев и кустов, но все было в таком запущенном состоянии… Обойдя дом последний раз, я включила все свое внимание и в самом заросшем кустарниками месте заметила еле различимую тропинку, уводящую куда-то в сторону от дома.
Не долго думая, я направилась по ней, раздвигая руками колючие ветки шиповника. Острые иглы царапали мне руки, а жгучая противная крапива хлестала по голым ногам. Я думала этим мучениям не будет и конца, и собиралась уже было оставить эту затею. Но собрав волю в кулак, продолжила пробираться сквозь непроходимые «джунгли».
Каково же было мое удивление, когда кусты и деревья расступились передо мной и взору открылась большая поляна с зеленым лабиринтом посередине. Мне хотелось узнать, что же кроется там, внутри темноты переплетающихся растений, но мамин голос настойчиво позвал обедать. Крикнув, что скоро приду, я направилась вдоль высоченного лабиринта, не решаясь войти внутрь. Меня как будто останавливала невидимая сила.
Замечтавшись, я чуть было не задавила маленькую красную розочку, одиноко росшую около ограды. Прикинув, что она станет отличным украшением вместо старого скрюченного деревца, я аккуратно выкопала ее и посадила в горшок, немного присыпав землей. Думаю, теперь ей будет не скучно у меня на подоконнике.
В доме я не скоро нашла маму. Пришлось изрядно побродить, в поисках кухни.
Кухня располагалась в левом крыле на первом этаже, сразу за лестницей. Мама хлопотала у плиты, а Максимилиан возил по столу туда-сюда машинку, специально врезаясь в расставленные препятствия: тарелки и чашки.
— Макс, я, кажется, несколько раз тебя просила не играть за столом с грязными игрушками, — недовольно прикрикнула мама и, отобрав машинку, положила ее рядом с плитой. — Вот же непослушный ребенок.
Заметив меня, мама только вздохнула и, повернувшись к плите, начала что-то энергично помешивать на сковородке. Я молча села за стол и отметила про себя, что кухня раз, наверное, в десять больше, чем наша старая. Пока мама была занята приготовлением обеда я не удержалась и показала брату, сидевшему на противоположном конце стола, язык. В ответ, Макс скатал шарик из какой-то бумажки и кинул в меня.
— Мам, скажи этому бессовестному ребенку, чтобы перестал заниматься ерундой, — воскликнула я. — Он бумажками в меня кидается!
— Вы оба хороши, — вздохнула мама забирая наши тарелки и накладывая в них мятую картошку и жареное мясо с фасолью. — Тебе не надо было показывать брату язык. Вот он тебе и ответил.
— Ну хорошо, в следующий раз если он в меня чем-нибудь кинет, я ему таких щелбанов надаю, мало не покажется, — решительно заявила я, приступая к еде.
— А я тогда папе нажалуюсь, когда он вернется, — огрызнулся Максимилиан и повернулся к маме, — Мам, он ведь скоро вернется?
— Если будешь себя так вести, то он вообще не вернется. Найдет себе другую семью, где его дети будут добрыми и послушными. Ешь давай.
— А почему мы не стали есть в общей столовой? — спросила я, тщательно прожевывая мясо.
— Сегодня поедите здесь, а завтра мы начнем уборку. Приведем в порядок комнаты, накроем чистые скатерти и тогда можно будет есть в столовой, — сказала мама.
Я тоже думала, что так будет лучше.
Дальнейший наш обед прошел в полном молчании, а после я осталась помогать маме мыть посуду. На полу возле моего стула валялся скомканный клочок бумаги, брошенный в меня Максом. Подняв его, я развернула. Бумажкой оказалась пожелтевшая от старости салфетка, в углу которой красовался фамильный герб и с инициалами: "Ch. Heathlandwille"
— Мам, а кто здесь раньше жил, до нас?
— А тебе здесь не нравится? — удивилась мама.
— Нет, просто интересно узнать.
Мама пожала плечами:
— Не знаю, но теперь это не так уж и важно. Теперь – это наш дом и мы здесь хозяева.
Я решила согласиться с ее мнением, поэтому молча продолжила мыть посуду. 
Остаток дня мы провели разбирая чемоданы и коробки с вещами. Мама решила, что мебель в доме находится в достаточно хорошем состоянии, пригодном для использования, по этому выбрасывать мы ничего не стали.
В своей комнате я первым делом решила заняться уборкой. Мы ее планировали на завтра, но мне, почему-то, спать в пыльной комнате не особо хотелось. Я сняла с книжных полок старинные книжки, игрушки, шкатулки и статуэтки и поместила их в коробку из под собственных вещей. Надо будет на досуге покопаться в этом барахле, может быть найду что-нибудь ценное… Но пока эта куча старья не представляла никакого интереса.
Розочка, которую я выкопала утром, теперь стояла на подоконнике и комната будто бы оживилась с ее появлением. Мама всегда говорила, что растения очищают воздух и облагораживают квартиру. Но теперь в нашем распоряжении целый дом… Интересно, сколько же растений надо будет купить, чтобы каждая комната наполнилась теплом и уютом?
— Нэнси, мы ложимся спать, — крикнула из соседней комнаты мама. — Давай, тоже ложись. Завтра все доделаешь.
— Хорошо, — пообещала я.
Совсем скоро я выключила свет и забралась в чистую уютную постель, которую мама постелила перед сном. Максимилиану можно было выбрать любую комнату, но он предпочел спать с мамой. Каким бы он ни был вредным мальчишкой, но я его понимала. Было непривычно спать в большой высокой постели одному, в кромешной тьме, прислушиваясь и вздрагивая от каждого шороха.
Я долго лежала с открытыми глазами, разглядывала побелку на высоком потолке и думала. Было очень интересно, что же кроется за запертыми дверьми?.. И как скоро я разгадаю эту загадку? А может вовсе и нет никакой загадки, а там просто хранится груда ненужного хлама, который бывшие хозяева свалили туда за ненадобностью…
В это время старинные часы пробили двенадцать. Я встала с кровати и распахнула окно. Воздух был наполнен запахом цветов. На улице не было видно ничего - толстая пелена тумана простиралась на многие сотни миль. В небе горели звезды, как огни далекого города…