Утро в деревне

Утро начиналось как обычно. Середина лета, жарко днем и тепло ночью, только под утро становилось слегка прохладнее. В четыре утра доили коров и выгоняли в стадо, которое медленно, покачивая не выспавшимися рогатыми головами, проплывало мимо. Стадо замыкал пастух с самодельным рожком, издававшем короткие, пронзительные звуки. Пыль, поднятая сотнями копыт, оседала быстро. Деревня затихала, досматривая прерванные сны.

Но в этот раз привычная тишина не наступила. Какое то неуловимое, нервное движение чувствовалось в домах и дворах: доносились разнообразные и непривычные для этого времени звуки: редкие удары молотков, хлопанье дверей, скрипы, скрежет и лязги чего-то железного. В воздухе появился неуловимый запах дыма. Позже показались люди и, если раньше они ходили не торопясь, чинно, здороваясь друг с другом и останавливаясь для обмена новостями, то в это утро народ бегал трусцой и мелкими перебежками.
Новый день постепенно вступал в свои права. Утренняя свежесть уносилась теплым легким ветерком, а солнце пригревало все сильнее.

Тишина еще оставалась в воздухе, как вдруг не обыкновенно резкий и громкий звук молнией пронзил ее. Этим звуком был предсметрный визг поросенка. В этом визге слилось: и желание жить, и ужас неминуемой смерти и физическое страдание плоти. Что-то первобытное было в нем, оно доходило до самых глубин сознания и в ответ внутри все начинало дрожать, нестерпимо хотелось зажать уши, убежать и спрятаться. Кто хоть раз слышал, как режут свиней неумелые бойцы, поймет меня.

А умелые бойцы в этот день были нарасхват и, естественно, их на всю деревню не хватало. И колхозникам пришлось обходиться своими неквалифицированными силами. В этот день совместная комиссия сельсовета, партийных и финансовых органов должна была проверить наличие свиней на крестьянском подворье и, если они были, то обложить их владельцев неподъемным налогом. Комиссия выполняла распоряжение тогдашнего Первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева, которое фактически запрещало иметь крестьянам эту живность. Колхозников мясом, по его мнению, должно обеспечивать общественное хозяйство. т.е. колхозы, у которого этого мяса после сдачи обязательных и непомерных поставок государству отродясь не бывало, как не бывало и зерна по этой же причине для раздачи на трудодни, но об этом кремлевский мечтатель или не знал или знать не хотел.

 Крестьяне до последней минуты надеялись, что  отменят это распоряжение,  обрекающее их на голод при фактически бесплатном труде в колхозах. К тому же резать приходилось не нагулявшую товарный вес скотину, да еще жарким летом, а это почти стопроцентная вероятность порчи мяса. Но распоряжение не только не отменили, а угодливо бросились исполнять, как ранее исполняли рапоряжение о посеве кукурузы за Полярным кругом.

В результате в то утро неописуемый поросячий вой катился по деревне впереди комиссии. С нарастающими децибелами он неумалимо приближался и к нашему дому. Было понятно, что сговоренный накануне опытный деревенский боец к нам не успевал. А оставить живого поросенка Васю, который едва ли весил 30 килограмм, – значит обречь себя на неподъемные налоги, а денег в натуральных крестьянских хозяйствах того времени не было.

Как его пришлось резать сувенирным финским ножом, неумелыми руками единственных мужчин в доме - московских гостей - молодого рабочего и школьника, и что мы услышали и пережили при этом - надо рассказывать отдельно. Скажу одно: свинину я не ел после этого очень долго, но это то было как раз очень легко: из магазинов на обшироный территории СССР от Балтики до Тихого океана она почему-то исчезла.